Авиация и космонавтика 1995 09

Бои гражданской войны. Лето 1919 года

Летная часть усиленно готовила новые корабли для предстоящей боевой работы. Романов был назначен командиром корабля и боевого отряда.

Можно вспомнить, как работали наши люди при встрече с разными неполадками. Было установлено, что моторы очень плохо заводятся на спирто-эфирной смеси. Иногда приходилось по полчаса запускать один мотор, а особенно на холоде. Два моториста (Буробин и Горелов) предложили запускать моторы на бензине. Для этого требовалось 5 кг на корабль. Когда мотор заработает, то включать спиртовую смесь. Попробовали и, конечно, получилось хорошо. Тогда стали просить Главное Управление снабдить нас небольшим количеством бензина.

Главное Управление согласилось, и нам выслали 100 кг бензина 1-го сорта, а наши мотористы приспособили маленький бачок для бензина и переделали бензокраники у моторов. Для пуска мотора нужно было присоединить пусковой бачок к бензокранику, закрыть доступ спирта, открыть бензопровод и нормально запустить мотор. Дав ему поработать минут 5, переключить его на спирт, выключить бензин, и когда мотор заработает, перейти для пуска следующего. В течение 20–30 минут все бывали запущены.

Собирали новые корабли, на них ставили русские «Аргусы». Одно время была тенденция ставить 2 «Рено» и 2 «Аргуса», но летный состав запротестовал, — тогда стали ставить 2 «Сенбима- 160» и 2 «Аргуса».

С моторами было очень трудно. Оба отделения РБВЗ страдали из-за отсутствия коленчатых валов и клапанов. Сделанный запас иссякал. Было получено распоряжение Главного Управления об отсылке аварийных моторов на завод. В лучшем случае из трех битых моторов можно было сделать два хороших. Все дело заключалось в степени повреждения коленчатых валов. Клапанов хватало с избытком.

В конце 1919 г. и в начале 1920 г. в Авиагруппе находились вполне готовые летчики: Романов, Еременко, Насонов, Шкудов и почти готовый Рятсеп. Отдельно с вполне исправным кораблем находился при 16-й армии Туманский. К весне можно было ожидать еще двух летчиков, готовящихся на должности командиров. Все поступающие в Авиагруппу корабли были построены по последним вариантам «Ильи Муромца» типа «Г- бис» с разнесенными рулями и хвостовой установкой пулемета. На всех кораблях были накрашены красные звезды.

Серия Г с мотором «Руссо-Балт». Третий слева Когутов. Сарапул. 1920 год.

В 1920 г. в Авиагруппе был организован класс мотористов и механиков, который успешно подготовил необходимые кадры для развития Авиагруппы. Деятельное участие в этом деле принимал помощник начальника Авиагруппы Панкратьев. В мае 1921 г. он был переведен в Главное Управление Авиации.

Панкратьев начал свою карьеру на «Муромцах» в августе 1914 г., будучи переведенным из Гатчинской Авиационной Школы, где он был инструктором- летчиком, и получил назначение на должность командира 2-го Боевого отряда Воздушных Кораблей «Илья Муромец». Он до 1921 г., т. е. в течение 7 лет, активно работал по развитию и боевому применению отечественной Тяжелой Авиации. С 1915 г. показывал пример храбрости в неоднократных боях с немецкими истребителями и зенитной артиллерией.

В бытность начальником оперативного отдела Штаба Авиации Рабоче-Крестьянской Красной Армии был одним из авторов организации Гражданского Воздушного Флота и разрабатывал проекты авиалиний.

Одновременно он не бросал летной работы, осваивая новые типы тяжелых самолетов (Виккерс- Вернон, Юнкере и др.). Получив одномоторный самолет Юнкере, он летал со слушателями Военной Воздушной Академии имени проф. Жуковского. При последнем тренировочном полете со слушателями трагически погиб в результате авиационной катастрофы. Так закончил жизнь и бурную боевую деятельность один из выдающихся командиров- летчиков Эскадры Воздушных Кораблей.

В апреле начали подготавливать корабли к боевой работе. Мотористов кораблей обучили обращению с пулеметами, провели первоначальный курс стрельб, выверили компасы. Помощников командиров и артиллеристов научили основным приемам аэронавигации и разведки.

Нам удалось сохранить черновик (2-й экземпляр) рапорта командира боевого отряда тов. Романова В. А., который приводим полностью:

Р.С.Ф.С.Р.

Командир 1 отряда Дивизиона Воздушных Кораблей «Илья Муромец» Раб. Крест. Кр. Возд. Флота

По части строевой

Февраля 6 дня 1922 г. № 353

г. Орел

Командиру Дивизиона В. К. «Илья Муромец»

Представляю при сем выписку из приказов о полетах в отряде за 1920 и 1921 годы, а также данные о перебросках отряда.

Командир отряда Красный военный летчик Романов Адъютант Фридланд

1 мая 1920 г. Отряд выехал на фронт из Сарапула.

12 мая Прибыл в г. Новозыбков и начал сборку кораблей.

3 июня Командиры кораблей, оставшиеся в Сарапуле для учебных полетов, прибыли в отряд.

6 июня Оба корабля испытаны в воздухе.

На боевое задание. 1920 год.

12 июня Корабли вылетели в Могилев. Согласно распоряжению Штавоэдух Флота 16-й армии, а также третий отряд. Первый корабль, после нескольких вынужденных посадок, благополучно прилетели Могилев, второй же заблудился по дороге и попал в Брянск, откуда прилетел в Могилев только 6 июля.

23 июня Было выделено боевое звено в г. Старый Быхов, но боевых полетов не состоялось ввиду неисправности мотора

1 июля Боевое звено вернулось в Могилев.

2 июля Было снова выделено боевое звено в мест. Белыничи и оттуда красновоенлетомТуманским

9 июля Было произведено 2 боевых полета. Первый на г. Бобруйск, второй на ст. Осиповичи.

24 июля Боевое звено из мест. Белыничи перебазировалось на ст. Славное.

28 июля 1-й корабль при посадке на ст. Жодино — разбился. Через несколько дней разбился и 2- й корабль.

15 августа Прибыло бойзвено на ст. Славное.

16 августа Отряд выехал на фронт по маршруту: Могилев — Бахмач.

18 августа Отряд получил дальнейший маршрут в г. Харьков в распоряжение Штавоздух Юго-Западного фронта, куда и прибыл 19 августа. В Харькове отряд получил дальнейшее назначение на ст. Синельниково в распоряжение Штавоздух 13-й армии Отряд выехал на ст. Синельниковой 21 августа прибыл туда 23.08. Разгрузившись, немедленно прнступлено к сборке кораблей.

31 августа Выбыло боевое звено отряда в г. Александровой под командованием командира отряда.

30 августа

3 сентября Вылетел на фронт 1-й корабль.

3 сентября 20 г. Вылетел на фронт 2-й корабль.

Обоими кораблями было произведено 8 боевых полетов на 20 сентября рию, занятую белыми.

По случаю наступления Врангеля на Александровой отряд выбыл в г. Харьков, куда прибыл 23 сентября и поступил в распоряжение 23 сентября Штавоздух Юго-Зап.

При перелете в г. Харьков один корабль потерпел аварию на аэродроме г. Харькова и был выведен из 6 октября строя.

11 октября Бойзвено слилось с отрядом.

Отряд получил дальнейшее назначение на ст. Користовка в распоряжение Штавоздух 2-й Конной Армии, куда прибыл 15 октября и 10 ноября приступил к сборке кораблей.

Выделено бойзвено на ст. Апостолове, но корабли не могли вылететь на фронт из- за неблагоприятной погоды.

30 ноября Бойзвено вернулось на ст. Користовка, где отряд поступил в распоряжение Штавоздух Юж., которым было отдано распоряжение отряду разгрузиться в Користовке, но по ходатайству Комотряда его перевели в г. Александровск.

Особые случаи: Во время боевого полета Красно — военлета Туманского произошла встреча с неприятельским аппаратом. Во время перестрелки был ранен Красновоенлет т. Кузьмин.

Во время боевого полета Красновоенлет Шкудов был обстрелян с земли, во время обстрела был раней в голову осколком снаряда Красновоенлет Горшков Иван».

«За боевые полеты и удачное выполнение заданий награжден орденом Красного Знамени Красновоенлет Туманский. Представлены к орденам Краслетнаб Горшков Иван и остальной 2-го корабля.

Экипаж 1-го корабля представлен к ценным подаркам.

Копия подписана: адъютант Фридланд.

7/11-22 г».

Укрытие для самолета — это гигантская палатка.

Еще в начале июня 1921 года был получен приказ Главвоздухфлота о переименовании Авиагруппы в Дивизион воздушных кораблей «Илья Муромец» и о перебазировании в г. Орел. При формировании Дивизиона В. К. я был назначен начальником учебной части.

В июле началась упаковка имущества и погрузка в вагоны. По причине неосторожного обращения с огнем в складе вспыхнула банка с эфиром. Моторист, который зажигал в этот момент паяльную лампу, бросил ее и, будучи несколько обожженным, выскочил во двор. Кладовщик последовал за ним и стал тушить тлеющую одежду моториста. Тем временем огонь распространился на приготовленные ящики, и начался пожар. Вызвали городскую пожарную команду. Пока она приехала, склад горел. Недоставало воды, огнетушители были в горящем помещении и поэтому отстоять что-либо не удалось, несмотря на самоотверженный труд наших мотористов. Сгорели в основном запасные части к кораблям.

В Сарапуле в это время находились 2 корабля, оставленные в качестве учебно-тренировочных аппаратов. Их разобрали и погрузили на платформы. Получилось три эшелона: один с двумя кораблями, второй с имуществом и мастерской и третий с ангарами-палатками, аэродромным имуществом и людьми. В начале августа начали отправлять эшелоны. Первым отправили эшелон с людьми и к нему был прицеплен вагон для Штаба со всеми бумагами и архивным материалом. По прибытии в Орел эшелон разгрузили и приготовились для разгрузки следующего. К прибытию последнего на аэродроме были поставлены палатки, и корабли перевозились с платформ прямо на свои места.

С фронта начали возвращаться корабли, состояние которых было ниже всякой критики. Частые разборки и сборки, погрузки на платформы с креплением грубой проволокой, нахождение в полевых условиях под открытым небом настолько растрепали корабли, что они потеряли некоторую часть прочности и летных качеств. Лонжероны почти на всех покоробились, частично рассохлись, а частично набухли, и такие корабли уже не были пригодны для полетов. Их осматривали и отправляли в Ленинград в Центральный Авиационный Склад. Оттуда они уже не возвращались. Моторы отправляли на завод. При Дивизионе удалось оставить два корабля, но и то неважного качества.

В течение зимы 1921 г. все технические силы были брошены на ремонт кораблей, но как ни старались, двух кораблей не удалось собрать. Ограничились тем, что один привели в хорошее состояние, а второй разобрали на запасные части.

Весной 1922 г. встал вопрос о целесообразности ради одного корабля содержать весь аппарат Дивизиона и, согласно постановлению Совнаркома, было приказано расформировать Дивизион Воздушных Кораблей «Илья Муромец», а личный состав передать в Высшую Школу Воздушной Стрельбы и Бомбометания, находящуюся в Серпухове.

В штат этой Школы был введен экипаж последнего «Муромца». Командиром был утвержден Еременко, летчиком-наблюдателем Лилиенфельд, стажером Анчутин. Мотористы — Фридрихов и Оймас. Я был назначен главруком по бомбометанию, Антонов — преподавателем по моторам и заведующим учебными пособиями, Романов — начальником отделения курсантов. Остальные военнослужащие расформированного Дивизиона получили разные назначения, и в Школу не попали.

Начальником Школы был назначен В. И. Чекалов. Он очень внимательно отнесся к «Муромцу», как к учебному кораблю. Когда были организованы классы бомбометания и воздушной стрельбы, выяснилось значение «Муромца» как летающего класса-лаборатории.

Для практического обучения курсантов бомбометанию и стрельбе был организован полигон, начальником которого был назначен старый артиллерист П. Л. Марков. После соответствующих занятий в классе 5–6 курсантов отправлялись на аэродром, где проходили практику по подготовке корабля к боевому полету, после чего садились в него и вылетали на полигон, где сбрасывали учебные бомбы, произведя все нужные манипуляции (промер скорости, нахождение и установка угла прицеливания и т. д.).

В те дни, когда не требовались специальные полеты, проходили тренировочные и ознакомительные полеты летных инструкторов Школы.

Однажды, следя за полетом «Муромца», я был поражен исключительной смелостью полета. Глубокие виражи с такими кренами, о которых даже не мыслили командиры кораблей старой Эскадры. «Муромец» в руках неизвестного мне пилота с такой легкостью производил эти виражи, как легкий самолет. Этот полет произвел на меня такое впечатление, что я пошел на аэродром узнать, кто летал. После этого я старался приходить на аэродром или выходить на открытое место, чтобы полюбоваться таким смелым полетом. В Эскадре я вццел хорошие образцы пилотирования, летал со многими командирами, но такого полета я никогда не видел.

Часто я сожалел, что наши лучшие командиры — Горшков, Бродович, Панкратьев, Нижевский не видели такого полета, а в особенности приходится сожалеть — сам конструктор И. И. Сикорский, который предпочитал во всех случаях полет «тарелочкой» без резких разворотов и кренов.

Это летал выдающийся летчик-испытатель нашего времени Борис Николаевич Кудрин.

Кроме учебных целей «Муромец» выполнял некоторые специальные задания. В один из июньских дней 1922 г. Еременко получил задание выбросить боевую бомбу весом 160 кг в районе полигона. Борис Николаевич, узнав об этом задании, решил сам лететь, дабы проверить корабль в полете при изменении нагрузки. Набрав высоту 2000 м, он зашел на центр полигона и скомандовал сбросить бомбу. Лилиенфельд, который ведал этой работой, нажал рычаг сбрасывания, но бомба не оторвалась — зависла. Садиться с такой невозможно, она разорвалась бы непременно. Кудрин сделал несколько кругов над полигоном, но несмотря на все старания Лилиенфельда отцепить бомбу, она висела. Тогда он лег на пол, высунулся в бомбовый люк (Анчутин держал его за ноги) и после некоторого усилия отцепил бомбу, но это было уже близко от железной дороги, и бомба разорвалась метрах в 50 от насыпи. Выкопала огромную воронку, но насыпь не пострадала. По поводу этого взрыва было много неприятностей, а главное, было трудно доказать, что бомбу сбросили из-за неполадки. В момент отделения бомбы корабль не изменил режима полета, но при взрыве его основательно тряхнуло.

Через несколько дней — в середине июля на корабле производили тренировочные полеты. Во время одной из посадок летчик промахнулся мимо посадочной площадки и сел в капустник на берегу р. Нары. Пока корабль катился по твердому грунту, все было нормально, но как только колеса попали на вспаханную полосу — почти на самом берегу реки, колеса погрузились по ступицы в мягкий грунт, корабль остановился, хвост задрало вверх, подломались шасси, и винты работавших моторов разлетелись в щепки. Прибежавшие люди опустили хвост и обнаружили поломку переднего лонжерона крыла. Дальнейшим осмотром корабля было выяснено, что он потерял регулировку, часть стяжек найдена оборванными, и корабль подлежит списанию.

Так закончилась исключительная эпопея отечественной тяжелой бомбардировочной авиации комплектованной первыми в мире воздушными кораблями «Илья Муромец».