Айрин, графиня из Бездны. Книга 2

Глава 44. По делам их

Первое, что почувствовала Аури — боль. Не настолько жуткая, чтобы бежал её Разум, но достаточно сильная, чтобы туманить сознание.

«Я очнулась, значит, мы победили» — говорила себе девочка, но это было слабым утешением.

Аури знала, что через лицо у неё проходит рванная резаная линия — потому что она горела огнём. Знала, что получила рану в ногу — потому что там словно бы поселилось живое существо, которое иногда грызло плоть, а иногда — начинало ворочаться, задевая кости, мышцы и сухожилья. В такие минуты Айрин казалось, что она сойдёт с ума, если не избавится от ноги.

Наконец, она знала про рану в руке. Туда словно бы вложили раскаленный кусок металла, который временами простреливал всё тело — но это было даже приятно, потому что в такие мгновения Аури забывала про лицо и ногу. Суровая правда перевешивала радость победы.

«Я всё потеряла, — думала Роу, и тут же отдергивала себя— Нет, не всё. Лишь красоту и здоровье. Рейдела — да, но Валери — со мной. А Элирия? Рауль? Ройс?»

Она смутно понимала, что вокруг ходят люди, что её перевязывают, за ней ухаживают, но никого явно не видела и не слышала. Лишь смутные образы и звуки. Айрин мучилась, и горела, и не понимала, сон или явь окружают её, пока однажды не очнулась в водах океана. Она оказалась так глубоко под водой, что вверху не проглядывалась поверхность, хотя солнечный свет и заливал всё вокруг. Страха не было. Аури обнаружила, что может свободно дышать — а возможно, и вовсе не дышать, и что вода не причиняет ей никакого вреда. Наоборот, она словно бы парила в невесомости, вокруг был покой и тепло, и впервые за несколько дней боль исчезла. Потоки воды рядом с Аури изогнулись, поменяли течение, и соткали прекрасное женское лицо. Улыбаясь, эта девушка смотрела, как Айрин парит в воде. А затем рядом с ней разгорелся яркий свет.

— Это — мои извинения — мягко прошептал голос.

Тепло коснулось груди Роу, прогоняя боль и жар из тела.

— Это — Её благодарность.

Аури чувствовал, как свет окутывает её лицо.

— А это — продолжил голос — Мои ожидания. Мои надежды и вера в тебя, Айрин.

Свет коснулся ног девушки.

— Не подведи меня, Девочка из Бездны — произнёс голос, и Аури уснула — на этот раз сном без сновидений.

Проснулась она от яркого света и осторожных прикосновений. Кто-то снимал повязку у неё с лица. С опаской Роу открыла глаза. Она лежала на кровати в своей комнате в доме Холдгрейвов, а вокруг неё стояли люди. Солнечные лучи не давали рассмотреть их в подробностях, но даже в силуэтах Айрин безошибочно угадала двух подруг — Валери и Элирию, и двух баронов — Холдгрейва и Велингвара. Повязками занимался незнакомый человек в одеянии доктора. Наконец он снял последнюю и покачал головой, разглядывая лицо Айрин.

— Невероятно, — прошептал доктор, а в следующий момент женская рука отодвинула его в сторону, и Валери проскользнула к Айрин. Она попыталась что-то сказать, но не смогла. Смеясь и плача, она уткнулась в плечо Аури, и та положила руку на вздрагивающие плечи. Элирия сумела удержать себя в руках, и, стоя рядом с покрасневшими глазами, счастливо улыбалась

— Невероятно — повторил доктор — Этого же не может быть.

— И вправду, удивительно, — покачал головой барон Холдгрейв. Велингвар молча осматривал девушку.

— Вы же сами видели, когда я менял повязки. Там же шрам был толще моего пальца! Там…

— Довольно, — Велингвар положил руку на плечо доктора — Вы видите, что на ней почти не осталось следов — значит, на то воля Света.

«Почти?»

— Дайте зеркало — попросила Аури. Элирия тут же протянула ей своё, и Айрин, отставив руку, принялась разглядывать своё лицо. Оно было целым. Оно оставалось красивым. Оно было почти как прежде. Почти — потому что теперь по нему тянулся едва видимый, с волос толщиной, белый шрам. Он начинался на лбу, пересекал его, разделял переносицу, далее переходил к губам, перепрыгивал с одной на другую, и по подбородку соскальзывал с лица. Аури содрогнулась, представив, как бы она выглядела без… Русалки?

— А что с её рукой? И ногой? — Велингвар оставался самым хладнокровным в этой комнате. Доктор, очнувшись, откинул одеяло и принялся сматывать остальные повязки. Под ними обнаружились точно такие же шрамы — на плече и бедре.

«Ну вот как так-то!» — с недовольством подумала Аури и тут же, осознав всю нелепость своих чувств, откинулась на подушки, смеясь от облегчения.

— Вы только послушайте, как она веселится! — Валери подняла голову и Айрин заметила покрасневшие глаза, опухшие веки и бледность подруги — А нам, между прочим, было совсем не весело.

— Я просто очень, очень рада, что вы у меня есть — ответила Айрин, чувствуя, как её захлестывает волна любви и нежности — Вы даже не представляете, как сильно я вас обоих люблю.

— Ну вот — сердито произнесла Валентина и закрыла лицо руками. А затем, не выдержав, снова уткнулась в постель — Да что б тебя, Аури! — приглушенно воскликнула она сквозь слёзы и стукнула кулаком по постели — Как же ты меня бесишь!

Тут же Холдгрейв начал выводить гостей.

— Ну все, довольно, довольно — барон едва ли не выталкивать посетителей из комнаты — Вы ещё успеете наговориться. А сейчас больной нужнее покой и отдых.

— До она же здорова! — пыталась протестовать Валери, но, уступая настойчивости хозяина, вышла из комнаты.

— А всё равно, это просто чудо — услышала Айрин голос доктора, прежде чем дверь закрылась.

— Чудо, которое не повторится дважды — мрачно отозвалась Аури.

Тем временем Холдгрейв, оставшись в комнате один, подошёл к постели и сел на край.

— Послушай, Айрин… ты ведь и вправду хорошо себя чувствуешь?

— Прилично, — осторожно кивнула Аури.

— Послушай… мы многим тебе обязаны. Нет, нет, не спорь. Ты сделала для нас больше, чем… чем я могу осознать. И потому обещаю, я достойно вознагражу тебя. Но… я должен попросить тебя ещё об одной услуге. Видишь ли… — барону было трудно говорить, но он упрямо продолжал — Элирия… Ты же знаешь, она почти излечилась от своего… своей болезни. Я верю, ещё немного — и она сможет вернуться обратно в общество.

— Вы совершенно правы, господин барон — поддержала его Аури.

— Да… Так вот. Я хочу, чтобы ты взяла на себя смерть Эдмона Хаша.

— Епископа? — удивилась Роу — Но ведь… А как он умер? Я помню лишь, как меня ударили мечом, а потом… кажется, что-то взорвалось… не помню.

— Шевалье Кейсар применил магию. Он убил всех наёмников, и ранил самого Хаша, но потерял сознание.

Барон наклонился к Аури и зашептал ей.

— То, что ты сейчас услышишь, знают лишь я и Элирия. Так вот — это она убила Хаша.

От изумления Айрин открыла рот.

— Застрелила?

— Нет. Я не знаю, что точно она сделала… но тело выглядело ужасно. Когда вас нашли, она пыталась вылечить тебя, а Хаш… ему изуродовали лицо, разрезали грудь и вынули оттуда сердце.

— И пронзили его дважды, — прошептала Аури.

— Что? — отшатнулся барон — Так ты знаешь?

Не отвечая, Айрин закрыло лицо руками.

— Так значит, вы хотите, — глухо отозвалась она — Чтобы я взяла на себя это убийство?

— Да. Пойми, если станет известно, что это Лея изуродовала Хаша, то это останется с ней на всю жизнь. А для тебя… то есть, понимаешь… у тебя…

— …есть репутация, — закончила Айрин и вдруг расхохоталась. Растерявшийся барон молча смотрел на неё, а смех Аури звучал всё злее и злее.

— Ладно! — наконец отозвалась она и вытерла слёзы, выступившие на глазах — Я согласна. Кажется, тут и впрямь есть моя вина. Но чего именно вы хотите? Подписанного признания?

— Нет, нет, ну что ты! Просто не отрицай своё участие, только и всего. Чем меньше ты скажешь, тем лучше, но есть люди, которым ты не сможешь не ответить.

— Например, король и Лекруа?

— Да, — вздохнул барон. И добавил — Рад, что ты всё понимаешь. Я надеюсь, что после моего рассказа от тебя не потребуется никаких свидетельств, но всё же… Да, и все вопросы с Церковью я беру на себя. Впрочем, учитывая нынешнее положение дел, Церковь вряд ли вступится за епископа.

— Нынешнее положение? — насторожилась Айрин.

— Ты пролежала без памяти шесть дней — ответил барон — За это время многое случилось.

По приказу короля Лекруа впервые взялся за Церковь как следует, но радости он не чувствовал. Перед ним вырастал какой-то чудовищный клубок из чёрных дел и замыслов, и он знал, что распутать его ему не под силу. У него был главный подозреваемый. Но пытать его было нельзя, а угрожать — бесполезно. Король не хотел допускать даже разговоров с Архиепископом, но Лекруа сумел убедить государя.

Шёл четвертый день заключения Даниэля Хаша. Тюремщики молча приносили пищу и уносили тарелки, не отвечая на вопросы и угрозы Архиепископа. Не зная ничего о происходящем в городе, Даниэль метался по темнице, теряясь в догадках, и вынашивал мысли о возмездии.

На четвертый день к нему спустился барон Лекруа.

Первые же минуты беседы убедили начальника полиции, что он ничего не узнает.

— Говорю вам! — восклицал Даниэль, ознакомившись с обвинениями — Это барон задумал убийство принца! Это барон купил «прах»!

Лекруа устало прикрыл глаза, слушая Архиепископа. В эти дни следователь, как и его подчиненные, спал урывками, по два-три часа, и сейчас держался лишь на упрямстве и воле. Но, несмотря на все усилия, в голове не складывалась единая картина. Была целая сеть — из служителей, благородных, прихожан, из бандитов и наёмников, из жителей Митендории и Свободных Земель, сеть, раскинутая по всему королевству. Служители, шантажировавшие торговцев и торгующие расположением Церкви. Архиепископы Тела, Духа и Чувств, обвиняющие во всех беспорядках своего собрата. Бандиты из Чёрного Квартала, вопящие о небывалом подарке Сазерленда, и о том, как «девушка с серебристыми волосами» вела их по тоннелям. Были показания рабочих и заряды под фабрикой Велинвгара. Была целая гора трупов, которые оставил непонятно кто, и прежде всего — труп графа Уоренгейта, изрезанный и обгоревший. Была даже доблесть Мясника, плечом к плечу выступившего с городскими стражниками. В этой сети Велингвар занимал слишком незначительное место. А следователя интересовал тот, кто сеть закидывал. Даниэль Хаш? Архиепископ Митендории? Агенты Свободных Земель? Или сама Изнанка?

— Вы лично слышали это? — перебил Лекруа служителя — Про то, что барон купил «прах» и собирался отравить принца?

— Нет, но сведения были надёжными!

— От шпиона, приставленного к Велингвару?

— Да, — поколебавшись, ответил Архиепископ.

— И для чего же вы вам понадобился такой доносчик?

— Как я и сказал — мы хотели пресечь распространение ереси.

— Любыми методами, верно?

Архиепископ прикрыл глаза, размышляя над ответом.

— Клянусь вам, Церковь не планировала…

— А кто планировал? — воскликнул Лекруа — Посланник? Мэр? Ваш брат? Остальные епископы?

— Спросите у них лично, — отозвался Даниэль.

— Они все мертвы

— Как? — Даниель потрясенно посмотрел на следователя — Мой брат?

— И Уоренгейт, и Эноби, и множество других людей.

— Свет Всемогущий, — прошептал Даниэль, на мгновение забывая о своей судьбе.

— Даниэль, — продолжил Лекруа — Я — ваша последняя надежда. Как и вы — моя. Я желаю во всём разобраться. Я хочу всё понять. Дайте мне доказательства своей невиновности — или чьей-то вины! Дайте мне то, на что я могу опереться. Факты. Бумаги. Люди. Дайте мне хоть что-нибудь!

Архиепископ Хаш погрузился в размышления, перебирая в голове всё, что произошло. Но всё, что он мог сказать, свидетельствовало против Церкви. Он покачал головой.

— Вы всё равно не поймёте.

— Тогда подпишите признание, — устало сказал Лекруа.

— Нет! — решительно ответил Даниэль — Такого признания я не подпишу. Даже под пыткой.

— Вы же понимаете, что пыток не будет? Вы понимаете, что это признание, неважно, правдивое или ложное, есть необходимая жертва?

— В борьбе с Изнанкой я и так принёс немало жертв.

— В своей борьбе вы подвели королевство к пропасти! — закричал Лекруа, потеряв самообладание. Спокойствие слетело с него, ему стало трудно дышать, он взволнованно мерил камеру шагами — Архиепископ Митендории покинул королевство. По всей стране арестовывают служителей, вставших на вашу сторону. Люди веры выступают против короля. Мы со дня на день ждём объявления войны от Свободных Земель — потому что наш нелепый отчёт едва способен их успокоить! Забери вас Бездна, Даниэль! Вас и ваши планы!

— Я могу винить себя во всем, что вы перечислили — продолжал упорствовать Хаш — Но убивать принца мы не собирались.

— А Элирию Холдгрейв? — Лекруа замер на месте и посмотрел на узника — Зачем вам понадобилась её смерть?

— Холдгрейв? — удивленно начал Архиепископ — Мы и не думали…

— Это вы, Даниэль, не думали! А ваш брат пришел туда в «кровавом» доспехе, с десятком головорезов и перерезал охрану!

— Если охрана была мертва, кто же тогда его убил? — глухо спросил Даниэль.

— Рейдел Кейсар, — помедлив, ответил Лекруа — Он как раз был там с визитом.

— И он убил моего брата в «кровавом» доспехе? И его людей?

— Какое это имеет значение?

— Это говорит о том, что он действовал не один. Я же говорю, Велингвар слуга Изнанки, и это он…

— Довольно! Вы пытались прикрыть Велинвгаром всё то зло, что сотворили, а теперь приплетаете сюда Изнанку?

— Спросите у Йериона, — воскликнул Хаш — Он подтвердит мои слова.

Барон, не отвечая, лишь покачал головой.

— Что такое?

— Не ищите виновных там, где и так всё ясно, — тяжело промолвил Лекруа — Во всём виноваты лишь ваши неразумные действия.

— Вам это придётся доказать на суде. И суде церковном, не королевском!

Лекруа развернулся и пошёл к двери. Лишь отперев её и шагнув за порог, он обернулся к Даниэлю.

— Никакого суда не будет. Король уже вынес приговор.

Он ушёл, оставив Архиепископа в тяжёлых раздумьях. Снова и снова тот прокручивал в голове события последнего года. Когда же наступил тот момент, и мы потеряли контроль? Когда началась цепь событий, что погубила нас? Когда Изнанка одержала победу над Светом?

На рассвете пятого дня Архиепископа вывели из темницы. Одетый в арестантскую рубаху, со связанными руками, он сохранял своё достоинство. Чистое небо, яркое солнце, и холодный порывистый ветер — так Свет встретил своего служителя. Под конвоем из двадцати солдат и пятерых королевских гвардейцев Даниэль босиком проследовал к месту казни. Путь был недолгим. Выйдя из ворот Зеркального Замка, Архиепископ увидел многотысячную толпу, заполнившую площадь, и строй солдат, сдерживающих толпу. А слева от него уже возвышался помост с виселицей.

— Значит, вот как, — несмотря на всё самообладание, Даниэль почувствовал, как начинают дрожать руки. Боясь, что силы покинул его, он зашагал к помосту. Из толпы не раздалось ни слова, ни крика, и это молчание яснее всего показывало настроение людей.

Лишь поднявшись на помост, Хаш поднял голову и увидел короля. В окружении советников Веласкер стоял на галерее над воротами и наблюдал за казнью. Архиепископу развязали руки, и он, разминая кисти, оглядел площадь. Люди стояли так плотно, что казалось, будто перед ним сплошное море голов с горящими глазами. Они всё также сохраняли молчание. Даже здесь, на пороге смерти, Даниэль чувствовал их веру — и свою силу. Он знал, что стоит прокричать слово — одно только слово, о спасении, или о мщении, или даже простое благословление — и толпа кинется на солдат, и начнется кровавый бой. Но Архиепископ знал и то, что будет мёртв прежде, чем его спасут. Так зачем же эта бессмысленная бойня? Следующему служителю, кто проложит новый путь, будет легче без неё.

Палач, подойдя сзади с верёвкой, застыл в ожидании. Лишь когда Даниэль кивнул ему, он накинул петлю на шею осужденного и аккуратно подтянул её. И даже в этот момент надежда и жажда жизни не покинули Архиепископа. Он вознес последнюю молитву Свету, прося о спасении.

Палач дернул рычаг, под ногами служителя распахнулся люк, и тело закачалось на верёвке. Раздался громкий хруст, несколько секунд Хаш сохранял неподвижность — а потом началось то, о чём Велингвар рассказывал Валери. Свет в крови Архиепископа начал отчаянно бороться за жизнь — и на глазах потрясённой толпы тело служителя задёргалось, извиваясь в петле. Несколько бесконечных минут несчастный бился в конвульсиях, издавая ужасные хрипы. Палач замер позади, не зная, на что решиться. В толпе раздавались мольбы о милосердии, рыдания и проклятия в адрес короля. Волнение всё нарастало, солдаты крепче сжимали ружья, из ворот замка спешно выходили новые ряды. Наконец тело перестало дергаться, и замерло. Король и приближённые удалились с галереи. Но народ не расходился до самого вечера.

— …вот так это и произошло — закончил Холдгрейв, поведав о том, что знал сам.

— Значит, король повесил Архиепископа, — прошептала изумленная Аури — Но как же Церковь?

— Говорят, при посредстве герцога Йоркдейла король заключил соглашение с Архиепископом Митендории. Ему не предъявили обвинений и позволили покинуть королевство, а он в ответ отрёкся от своего служителя.

Только теперь Айрин заметила печаль в голосе Холдгрейва.

— А как вы, господин барон? У вас всё хорошо?

— Почему ты спросила?

— Вы выглядите расстроенным.

— Да, так и есть, — кивнул Холдгрейв — Я потерял старого друга.

Барон вздохнул, и Айрин не решилась расспрашивать дальше.

— Хорошо, — Холдгрейв поднялся и направился к двери — Раз мы пришли к соглашению, то я возвращаю твоих посетителей. И, кстати, — он обернулся — завтра мы встретимся с королём.

Из гостей остался один Велингвар. Он зашёл в комнату с бумажной коробкой в руках и поставил её прямо перед Айрин. Та тут же сдернула крышку — внутри оказалось именно то, что она ожидала увидеть.

— Отправил Валентину и Элирию спать — сказал барон, пока Айрин набивала рот пирожными — Они почти днями напролёт дежурили возле тебя.

— Знаете, — с наслаждением пережёвывая угощение, проговорила Айрин — Я так и не спросила, как у вас дела? Что с вами вообще случилось?

— О, я легко отделался, — махнул рукой Велингвар и подошёл к окну — Учитывая общее состояние дел. При других обстоятельствах мне, пожалуй, грозила бы тюрьма, но сейчас у них хватает обвиняемых.

— А что же, всё-таки, произошло? — Аури перестала жевать и внимательно посмотрела на барона.

— Ничего особенного, — отвечал барон, глядя в окна — Просто король и Церковь больше не единое целое.

— Как и в Итании, Антиохии и Эйгоне — отозвалась Аурин.

Барон, обернувшись, посмотрел на девочку и кивнул.

— Совершенно верно — подтвердил он — Как в Итании, Антиохии и Эйгоне. Странное совпадение, не правда ли?

На мгновение Айрин захотелось сказать, что она думает на самом деле, но из глаз барона на неё смотрела тьма, и девочка прикусила язык.

— Не знаю, — покачала она головой — На Свете всякое бывает.

— И то верно, — усмехнулся барон. Он вернулся к постели и присел на край — Кстати, ожидай скорого приглашения на свадьбу. Весной я женюсь на Валентине.

— Что? — от удивления Аури поперхнулась и закашлялась — Как это?

— Как обычно это делают. Пойдём в собор, принесём клятвы, подпишем бумаги, а затем поедем домой и шумно отпразднуем.

— Нет, я… Как… почему?

Перед бароном мелькнуло виноватое лицо Гекхарда…

«Клянусь тебе, Эшфор, я понятия не имел, что она задумала».

…и торжествующий взгляд Валери.

«Я одолела его!»

— Потому что… потому что, возможно, Валентина — единственная на Свете девушка, способная сделать меня счастливым. Послушай, Айрин, у меня к тебе один вопрос, — барон указал на лицо девушки — Русалка?

— Да.

— Значит, вы теперь друзья?

— Сомневаюсь, — покачала головой Айрин — Она сказала, что у неё какие-то надежды на меня, и мне от этого не по себе.

— Понятно, — протянул барон и поднялся — Что же, не буду тебе мешать. У тебя завтра важная встреча, так что отдохни как следует.

— Вы тоже там будете?

— Нет, — усмехнулся Велингвар — Моё присутствие теперь лишь навредит тебе.

Он попрощался с ней и оставил одну.

Оставшись в одиночестве, чувствуя себя вполне здоровой и отдохнувшей, девочка принялась вспоминать. Последний вечер. Битву. Сон. Картина постепенно складывалась у неё в голове. Но долго предаваться размышлениям ей не дали — дверь снова открылась, и в комнату вошли Валери и Ройзен.

— Ройс, — просияла Айрин, и, приподнявшись на подушках, распахнула объятья.

— Ты и впрямь здорова! — Ройс с недоверием разглядывал лицо подруги.

— Я же тебе говорила! — воскликнула Валери.

— Она же тебе говорила! — со смехом повторила Аури — Кстати! Я в то утро ходила к тебе, но не застала. Слава Свету, что так получилось.

— Да, и впрямь… наверное… — Ройс всё ещё не мог прийти в себя.

— Но где же ты был?

Парень смутился и бросил быстрый взгляд на Валери.

— Я… я встречался с девушкой.

— У тебя есть девушка? И ты молчал?

— Нууу… она у меня недавно.

Аури, заметив взгляды бывшего одноклассника, в свою очередь изумлённо посмотрела на подругу.

— Да ладно! Неужели вы…?

— Нет, нет, нет! — одновременно воскликнули Валери и Ройс.

— Просто Ройзену нравится смотреть на меня, вот и всё, — развела руками Валери.

Секунду девушки разглядывали смутившегося Ройса, а затем весело рассмеялись. И Ройзен с облегчением смеялся вместе с ними.

Они просидели до позднего вечера, а на следующее утро Айрин и Рендел Холдгрейв отправились в Зеркальный Замок. Элирия осталась дома. Выйдя из кареты перед воротами замка, Айрин поразилась многочисленной страже у входа и на стенах. Холдгрейв оставил Айрин в коридоре, а сам зашёл в один из внутренних залов замка. Спустя время слуга пригласил внутрь и девушку. Привыкшая к тому, что короля окружают толпы придворных, Айрин удивилась, как мало было народу в зале. К тому же большинство носило военную форму. Айрин поразили служители Церкви, стоявшие вокруг короля — после всех событий она думала, что их едва ли не изгоняют из королевства. Лишь разглядев узоры на их одеждах, Роу поняла, что это служители Тела, Духа и Чувства. Сам Веласкер казался таким же величественным, как и прежде. Тревоги последних дней будто бы вовсе не отразились на нём. А перед королём стояли барон Холдгрейв, герцог Йоркдейл и Кейсар, облачённый в парадную одежду. Йоркдейл первый заметил девушку и помахал ей рукой. Кейсар выглядел куда хуже, чем обычно — бледный и осунувшийся, с запавшими глазами и медленными, осторожными движениями.

— Ваше величество, — поклонилась Аури королю и повернулась к остальным — Господин герцог. Шевалье Кейсар.

Она улыбнулась шевалье, едва сдерживаясь, чтобы не броситься и не обнять его. Зато Йоркдейла ничего не сдерживало — он шагнул к девушке, раскинув руки, и лишь голос короля остановил его.

— Клянусь Светом, Роу, впервые в жизни за одного человека разом просят шевалье, барон, герцог и принц! Что же в тебе такого особенного? — спросил король, внимательно разглядывая стоявшую перед ним девушку.

— Не знаю, ваше величество — ответила Аури — Я живу так, как умею, и не совершаю ничего необычного.

— А как же твоё чудесное исцеление? — вмешался один из служителей — Говорят, сама Бездна тебе помогает.

— Возможно — пожала плечами Роу — Но я уже давно её ни о чем не просила.

Служитель в страхе отшатнулся, а король и Йоркдейл усмехнулись.

— Ваше величество — откуда-то сбоку вынырнул барон Лекруа — У меня есть немало докладов о делах Роу на королевской службе, и, уверен, они вам не понравятся.

— И что с того? — холодно ответил Веласкер — Мне многое не нравится в тех, кто мне служит, но это ещё не значит, что я должен их как-то наказывать. Верно, Лекруа?

Барон, молча поклонился и шагнул в сторону.

— Решено — кивнул король — Айрин Роу, Девочка из Бездны, Первый Страж и Четверо знает, какие там у тебя еще прозвища — по словам этих людей ты верно служила королевству и достойна награды. Герцог Йоркдейл внесёт полную плату за вторую ступень — верно, герцог?

— Да, ваше величество.

— А барон Холдгрейв обеспечит тебя необходимым имуществом.

— Имуществом? — удивилась Айрин, забыв про этикет — Это ещё каким?

Барон с герцогом переглянулись, а Рейдел сделал Аури знак помолчать.

— Что же, так тому и быть — закончил король — Пусть Роу получит вторую ступень.

— Надо же, я помог получить тебе и третью, и вторую ступени, — воскликнул Йоркдейл — может, и в первой поучаствую?

Улыбаясь, он поглядел на присутствующих, убедиться, что они оценили намёк. И наткнулся на взгляд Кейсара. Улыбка тут же пропала с лица герцога.

— Шучу, шучу, шевалье, — Йоркдейл примирительно вскинул руки — А то вы испепелите меня взглядом.

— Просто я сам готов позаботиться о Роу.

— Какая необычная дружба, — ядовито заметил один из служителей — Будто бы эта девушка вас околдовала, шевалье.

— Или впечатлила своей отвагой, силой и добротой — ответил Холдгрейв.

— Светом, который от неё исходит — добавил Рейдел, не сводя с Аури взгляда.

— Надеюсь, так оно и есть, — король посмотрел Айрин прямо в глаза — Наступают тёмные времена, и королевству нужны светлые люди.

Для Данте Йериона события последних дней смешались в горячечном бреду. Он скакал на лошади, а солдаты короля стреляли ему вслед. Он бежал через темный лет, а деревья тянулись к нему, пытаясь окутать ветвями и затянуть. Затем была группа людей, которые хотели то ли убить, то ли ограбить его — Данте убил их всех. Среди них были женщины — но откуда женщины среди разбойников? Закрыв глаза, он лежал у надгробья, приготовившись умереть. Йерион чувствовал, как покой и умиротворение охватывают, как отпускают все желания, и очень удивился когда, открыв глаза, обнаружил себя в каком-то темном чулане. Перевязанные раны болели, ожоги вспухли и горели, но ему стало лучше. То и дело к нему приходили молчаливые люди, в кладбищенских балахонах, и Йерион понял, что находится в одном из подземных склепов.

«Значит, Свету было угодно, чтобы я жил — решил шевалье — Значит, я ему еще на что-то нужен».

Закрыв глаза, он вознёс горячую молитву Свету и Четверым Сотворённым. Он вновь впал в беспокойный сон, а когда проснулся, рядом с ним сидела девочка лет шестнадцати, с необычайно длинными белыми волосами.

— Как вы себя чувствуете, шевалье? — обратилась она к нему мелодичным голосом.

— Я чувствую себя живым. Это вы спасли меня? — прошептал Данте

— Вы слишком торопитесь — покачал головой девочка — Вас нашли люди Могильщика. А уж он, зная, как сильно я хотела увидеть вас, сохранил вам жизнь. Без него вы бы уже трижды были мертвы, шевалье.

— Вы знаете, кто я? — ослабленный ранами и лихорадкой, Йерион почувствовал тревогу.

— Даже лучше, чем вы сами, шевалье. Данте Йерион, тебе выпала лучшая из возможных судеб. Ты честен и храбр, ты превосходный боец, ты готов умереть за свои идеалы, и в тебе есть Свет. Поэтому ты заслужил милости Бездны.

— Милости Бездны? — переспросил Данте, силясь подняться на локти.

— Да. Когда пробьет последний час этого мира, и Бездна раскроет свои объятья, ты будешь среди тех, кто поведет за собой силы Изнанки. Ты обретешь славу и могущество, о которых не смел и мечтать. Весь мир с ужасом будет шептать твоё имя. Вот что тебя ждет. А пока — девочка достала из кармана тряпичную куклу, выполненную с удивительным мастерством — Тебе нужно лишь немного подождать.

Все страхи ожили, все сказки переместились в мир, а кошмары — обернулись реальностью. Шевалье, с ужасом глядя на гостью, попытался отползти в дальний угол кровати.

— Нет — шептал он, облизывая пересохшие губы.

— Мой мальчик — улыбнулась Русалка и положила свою руку на дернувшуюся ладонь шевалье — Здесь твои желания ничтожны. К тому же — улыбка превратилась в оскал, а ногти девочки с такой силой впились в кисть шевалье, что на кровать брызнула кровь — Ей это будет приятно.

Ладонь девочки, вцепившаяся в руку Данте, растеклась, словно воск и, почернев, начала расползаться по руке. Йерион, с ужасом глядя, попробовал вскинуть другую руку, но Русалка вдруг оказалась у него на груди, и вторая рука, вслед за первой, уже пожирала плоть шевалье. Он, напрягая все силы, попытался сбросить с себя девочку. Её лицо начало вытягиваться и чернеть, по нему побежали трещины, и наконец лицо треснуло и раскрылось, подобно цветку. И Данте увидел, как к нему тянутся мясистые шевелящиеся лепестки, усеянные острыми зубами. Он откинулся как можно сильнее, задыхаясь от ужаса, но страшная отвратительная пасть приближалась и приближалась, лепестки впились в лицо, покрыли голову, и последнее, что почувствовал Йерион — как с него буквально сдирают плоть и засасывают вместе с душой и разумом.

Через несколько минут Русалка, довольно улыбаясь, поднялась на поверхность и кивнула Могильщику. Тот, вздохнув, сам спустился в склеп. Глядя на перекошенное ужасом лицо молодого шевалье, Хичч вздохнул второй раз и, перекинув труп через плечо, направился к свежевырытой яме.

В тот час, когда Айрин беседовала с королём, трое гвардейцев Велингвара вели Мириам Сильдре в комнату к Валери. Миледи вежливо поздоровалась с хозяйкой, но едва их оставили одних, как разъяренная Мириам бросилась к Валери

— Ты обманул меня! — воскликнула она, стремительно приближаясь к девочке. Её руки сжимались в кулаки, вокруг которых плясало яркое синее пламя — Ты предала нас! Ты убила Уоренгейта!

— И что с того? — спокойно спросила Валери, не сходя с места.

— Что с того? — миледи подняла руку, и отблески пламени заплясали на лице Валентины — Ты понесёшь наказание. Я ещё не решила, сжечь ли мне тебе всё лицо, с этими лживыми глазами, или лишь оставить на нём уродливые шрамы.

— А как же последствия? Не боишься провести остаток жизни за решёткой? — так же спокойно спросила Валери — Или сразу получить удар мечом от барона Велингвара?

— Барона? — с насмешкой воскликнула миледи — Твой барон проиграл всё, что только можно, и теперь…

— И теперь он сделал мне предложение.

Мириам замерла, услышав эти слова. Она вглядывалась в Валери, словно впервые увидев её.

— Ты хитрая, лживая, порочная тварь прямиком из Бездны. Тебя нужно было убить — прошептала миледи — Там, в трактире. Оставить твой труп среди прочих.

— Ты же так не думаешь? — спросила Валери, и так проникновенно звучал её голос, так сильно отдавался он в голове миледи, что та отступила и опустила руки — Ты же сама не хотела смерти барона, верно?

— Неважно, чего я хотела.

— Вот оно! Как обычно — неважно, чего хочешь ты, главное — чего от тебя хотят они. А ведь ты хотела торжества науки. Её развития. Ты видишь возможности, и мечтаешь о них. И твой дядя видит — о, я уверена, его тяготила эта сделка, навязанная Церковью и Уоренгейтом.

— Это неважно! — воскликнула Миледи.

— А что тогда важно? — переспросила Валери — Что имеет значение? Ты и вправду готова слепо подчиняться чужим тебе людям?

— Я… всё не так!

— Именно так, — кивнула головой Валери — Ты даже не знаешь, кто распоряжается твоей жизнью. Они глупее тебя, жаднее, подлее — они куда хуже тебя, но их желания — важнее твоих. Не говори мне — вскрикнула Валери, хватая подругу за плечи — Что ты и вправду так считаешь! Не смей меня убеждать, что ставишь себя ниже всех остальных!

Миледи молчала, опустив глаза.

— Кто дал им право! Кто решил, что они определяют развитие мира? Когда мы признали их превосходство? Я — никогда! Если мы выполняем свои желания — значит, Свет нам позволил! Их слово — не ценнее моего! Их желание — не выше! Я, и только я буду решать, как мне жить. Не Свет, не кровь, не положение — лишь собственные заслуги и возможности.

— Ты погибнешь, — прошептала Мириам, поднимая глаза и ловя взгляд, горящий яростным огнем.

— Нет, я буду жить! — воскликнула Валери, и её слова откликнулись внутри Миледи, отвечая её собственным мыслям — И ты тоже!

— Я не могу — покачала головой Миледи — Они… они все — моя семья.

— Решай сама — откликнулась Валери — Оглянись — наступают новые времена. Мы все пойдём вперёд — я, Аури, Велингвар, королевство, весь Свет! Мы пойдём к новому миру, а ты… ты останешься здесь. Твоя семья не сдвинется с места. И всю свою жизнь ты будешь смотреть на чужие мечты, и желания, и исполнять чужие приказы.

— Но что… чего же ты от меня хочешь? Остаться подругами?

— Я предлагаю тебе куда больше. Я предлагаю тебе все мои чувства! — Валери протянула руку, и миледи замерла, изумленно глядя на неё — Все мои страсти. И душу, и тело! Всё, что я есть, и всё, чем я стану — клянусь, это всё будет твоим!

— Ты же понимаешь, что это просто слова!

Валери молчала, удерживая протянутую руку.

— Они же ничего не значат!

Валери продолжала ждать. И тогда Мириам, дрожа от переполнявших её чувств, шагнула ей навстречу и вложила свою ладонь в протянутую руку. И произнесла свои слова.

— Я клянусь, что все мои мысли. И вся моя сила. И вся моя кровь, и власть, и всё, чего я достигну — клянусь, всё это станет твоим.

Айрин неподвижно сидела на краю постели, всё ещё пытаясь осознать произошедшее. Дверь тихо открылась, и в комнату вошла Элирия.

— Как всё прошло? — с улыбкой спросила миледи — Вижу, ты удивлена.

— Ты знала? Ты же знала, что меня хотят поставить на вторую ступень, так?

— Я на это надеялась. Но отец не был уверен, что удастся уговорить короля — Элирия присела рядом — Ты рада?

— Конечно, но… А как же участок земли? Вы и вправду решили отдать его мне?

— Да, — рассмеялась миледи — Я лично выбирала место.

— Но… как же так!

— Там очень красиво. И деревня там замечательная, и люди хорошие.

— Деревня? Она что же…

— Да, тоже твоя.

— Ну знаешь ли! — Айрин вскочила с кровати — Это уже слишком!

— Нет, Аури, — покачала головой Элирия — Это малая часть того, чем мы тебе обязаны. Я обязана. Ты ведь спасла меня. И даже больше… указала мне путь.

Айрин с недоумением посмотрела на сидевшую рядом девушку

— Теперь я знаю, для чего рождена. Это моё призвание — бороться со злом. Пронзать тёмные сердца.

Айрин почувствовала, как холодок пробежал у неё по коже.

— Послушай, Элирия, — осторожно произнесла девушка — Может, ненужно так торопиться? Может…

— Я всё понимаю! — воскликнула миледи — И я обязательно разберусь со своими чувствами. Обещаю, ещё не раз подумаю. Но знаешь… Мне стало гораздо легче, когда я убила того человека. В тот момент я поняла, что рождена именно для этого. Понимаешь, Аури? Это… это потрясающе! Я никогда прежде не чувствовала себя такой живой. Будто бы в целом свете лишь я одна — такая! Ладно, хватит об этом, — миледи крепко обняла Айрин — Сегодня устроим прощальный ужин. Завтра я уезжаю, домой, к сестре. А весной… весной, надеюсь, ты пригласишь меня в свой дом.

Элирия ушла, а Аури всё ещё не могла прийти в себя. Чувствуя, как горячая кровь кипит в венах, как сердце выстукивает быстрый ритм, она подошла к окну и распахнула его. Холодный воздух ворвался в комнату, и Аури с наслаждением вдохнула его. Небо над головой было чистым, синим, бесконечным, без конца и края, накрывая город, и уходя за горизонт. Аури чувствовала, как порывы холодного ветра обдувают лицо. Она понимала, о чем говорила Элирия — будто бы сейчас была лишь она — и целый Свет для неё.

— А для чего же рождена я? — прошептала девочка.

Айрин обернулась и сияющими глазами посмотрела на полку, откуда на неё весело смотрели её верные спутники.

— Слыхали? — воскликнула девушка, и правой рукой взъерошила свои волосы — У нас теперь есть свой дом!

Конец второй книги