Бабочки и порочная ложь

Глава 18

Раффрети

Первоначальная идея этого плана заключалась в том, что если бы я одел ее как шлюху, то все присутствующие тоже увидели бы ее таковой. Если бы я знал, как это обернется для меня неприятными последствиями, я бы позволил ей остаться, черт возьми, дома.

Пози вышла из гримерки, выглядя как произведение искусства. Вместо того, чтобы мои посетители смотрели на нее, как будто она всего лишь дешевый кусок мяса, они смотрят на нее, как на что-то, выставленное в чертовом Лувре. Смысл того, что здесь работают женщины, заключается в том, что они призваны заискивать перед игроками и заставлять их чувствовать себя важными. Никогда не должно быть наоборот.

Но я не могу их винить.

Верх напоминает что-то вроде жгута. Оно переплетается через ее грудь и плечи с помощью однодюймовых кожаных ремней. Два кусочка образуют букву X над ее сосками, но кроме этого, ее круглая грудь идеального размера выставлена на всеобщее обозрение. Поверх черных стрингов, с которыми я играл ранее, надет кожаный пояс для подвязок. Он обхватывает ее талию и бедра, оставляя полностью обнаженной ее задницу.

Хотя этих двух вещей было достаточно, чтобы привлечь внимание, она не остановилась на достигнутом. В гримерке она нашла чулки в сетку и черные сапоги до колен. Ее длинные волосы также были собраны в гладкий хвост, и она нанесла себе макияж косметикой, лежавшей на туалетном столике. Темная тень вокруг ее глаз только делает их еще более привлекательными.

Мы держим гримерку полностью заполненной различными вещами, поскольку обеспечиваем одеждой девушек, которые здесь работают. Я понятия не имею, что там хранится, поскольку Кейсон курирует подобные вещи, но если бы я знал, что она выйдет в этих дополнениях, я бы убрал их из здания до того, как она туда вошла.

Какая-то часть меня тихо злится, что они так ею восхищаются. У меня сложилось ложное впечатление, что мне все равно, обратят ли другие внимание на Пози, что их взгляды не разозлят меня. Я считал, что чрезмерно ревнивая часть меня умерла вместе с моей мамой, и это единственная причина, по которой я реализовал этот план. И снова я сильно заблуждался. Мне приходится изо всех сил стараться не накинуть пальто на ее обнаженные плечи и не увести ее от их одобрительных взглядов.

Пока все остальные бесстыдно смотрят в ее сторону, я изо всех сил стараюсь ее игнорировать. Ее нынешний внешний вид не идет ни в какое сравнение с тем неблагоприятным состоянием, в котором она меня оставила перед тем, как я вышел из раздевалки. У меня нет проблем с включением Пози, когда я контролирую сценарий, в котором это происходит. Как кладбище. Сегодня вечером я забыл само значение контроля.

Я не должен был ее трогать, а только наблюдать. Это правило было предано забвению, когда она стояла передо мной почти обнаженная и смотрела на меня так же, как когда мне было семнадцать лет. Я позволил себе снова погрузиться в эти воспоминания и чувства и на мгновение забыл, кто она и что она сделала.

Возможно, я и смог бы остановиться, но весь последний час, пока она стояла позади меня, как безмолвная тень, я изо всех сил пытался восстановить контроль. Мой член, все еще пульсирующий по ней, отвлекал меня всю эту игру. Если я не найду способ взять себя в руки, в конце ночи я буду тем, кто должен денег. А это не так. Дом всегда побеждает, а я, черт возьми, дом.

Поднимая со стола пустой стакан рокс, я машу им Пози.

— Другой, — возможно, если добавить еще немного алкоголя, это поможет мне игнорировать ее.

Потянувшись через мое плечо, она забирает его у меня. Моя челюсть сжимается, когда ее тонкие пальцы касаются моих.

— Ты хочешь того же?

— Сделай двойное, — стискиваю я сквозь зубы.

Она отходит от стола не более чем на фут, когда ее окликает румяный нефтяной магнат из Техаса.

— Эй, дорогая, не могла бы ты принести мне еще добавки? Если, конечно, это не составит труда.

Со своего места напротив стола он с дружелюбной улыбкой поднимает пустой стакан. Он кажется безобидным благодаря своему южному обаянию и дружелюбной внешности, но он больший кусок дерьма, чем большинство преступников, украшающих мои столы.

Когда я поворачиваю голову в ее сторону, она уже смотрит на меня. Словно ожидая моего разрешения, она вскидывает бровь. На мгновение мне кажется, что она начинает понимать свою новую роль, что в обозримом будущем она не сможет сделать ни шагу без моего разрешения. Эта вера мимолетна, потому что с яркой улыбкой — выражением лица, которое, я думаю, мне больше никогда не доведется, — она покидает свой пост рядом со мной.

Расхаживая вокруг стола, она направляется к техасцу.

— Ничего страшного, дорогой! Что мы пьем сегодня вечером? — ее голос сладок, как сахар, но я знаю, что он пропитан ядом. Она такая же змея, как и коррумпированные политики, сидящие вокруг нас.

Он ухмыляется ей, как влюбленный щенок, наслаждаясь тем фактом, что ее внимание сосредоточено исключительно на нем. Это тешит его эго так, как ему нравится.

— Виски. Jim Beam. Один кубик льда, — он передает Пози стакан, как только она подходит достаточно близко.

— Ты получишь его.

От кокетливого подмигивания, которое она бросает ему через плечо, моя грудь горит, а кровь закипает. Она знала, что это разозлит меня, и именно поэтому ее губы кривятся в понимающей ухмылке, когда она проходит мимо меня по пути в бар.

Мышцы напряжены, я неподвижно сижу на стуле и пытаюсь сосредоточиться на картах в руке. Но южный членосос не позволяет этому случиться, потому что снова открывает свой тупой рот.

— Уайльд, мне нравится новая девушка. Можем ли мы ожидать, что она будет здесь в будущем? Мне определенно нравится, когда вокруг меня расхаживает новая конфетка, пока я играю в азартные игры. Это уменьшит боль от потери моих денег из-за тебя, — он громко смеется, это хриплый звук, вызывающий ужасный приступ кашля.

Наклонив голову, я рассматриваю сидящего напротив человека, который выглядит так, будто за свою жизнь съел слишком много коров.

— Ты никогда не встречал двадцатиоднолетнюю девушку, которая бы тебе не нравилась, Мартин.

— В этом ты абсолютно прав! — он наклоняет на меня свою ковбойскую шляпу. Весь его облик здесь выглядит неуместным. Единственная причина, по которой я продолжаю приглашать его снова, заключается в том, что он никогда не знает, когда остановиться. Это эго, о котором я говорил, всегда удерживает его в игре дольше, чем следовало бы. Каждый раз, когда он садится за мой стол, я делаю как минимум пятизначную сумму.

Мартин пытается заставить меня улыбнуться или рассмеяться, как он, но он меня совершенно не впечатляет, и мое лицо выражает это.

— Она не «новенькая». Пози здесь не работает.

— Ох, ну откуда мне было знать? Ты одел ее, как тех других шлюх, вокруг которых ты гуляешь.

Откладывая карты, я наклоняюсь вперед и сжимаю руки на зеленом бархатном столе.

— Ты ошибочно полагал, что Пози здесь для твоего развлечения. Позволь мне внести ясность для тебя. Единственный человек в этом чертовом здании, которого она призвана развлекать и доставлять удовольствие, — это я. В следующий раз, когда ты попросишь ее принести тебе выпить или позвонить любимой, ты уйдешь отсюда без денег и языка, — все за столом замолчали, слушая. Хорошо. Я хочу, чтобы они тоже это услышали. — А теперь сделай нам обоим одолжение и перестань смотреть на то, что принадлежит мне.

Боковым зрением я вижу, как Пози возвращается к столу с двумя напитками в руке. Я не уверен, что она услышала, но я знаю, что она что-то услышала, потому что она колеблется секунду, прежде чем пойти к Мартину.

Она была в двух футах от ковбоя, когда я остановил ее.

— Бабочка, — использование ее прозвища заставило ее резко остановиться и дернуть головой в мою сторону. Ее брови подозрительно нахмурены, но она все равно делает то, что ей говорят, когда я подзываю ее двумя пальцами. — Иди сюда.

Она полностью осознает взгляды всех, кто смотрит на нее, когда она обходит стол. Плавность и грациозность ее движений являются свидетельством ее лет, проведенных в танцах. Действительно жаль, что она облажалась в Джульярдской школе. Она ходила куда угодно. Если она все еще хочет, чтобы ее взяли в балетную группу, ей будет гораздо сложнее.

Остановившись передо мной, она тихо спрашивает:

— Да?

— Дай мне выпить, — Пози протягивает мне стакан, в котором плавает единственный кубик льда. И без того красное, опухшее лицо Мартина приобретает еще более глубокий оттенок, когда я несколько раз вращаю стакан дешевым алкоголем. — Jim Beam? Действительно?

С этими словами я держу его рядом и отпускаю. Тонкое стекло разбивается на куски о полированный бетонный пол подо мной, и виски брызжет на наши туфли. Звук грохота эхом разнесся по огромной комнате, и головы повернулись в нашу сторону. Все за моим столом ошарашены этим движением, их глаза бегают друг к другу, как будто они ведут невысказанный разговор.

Единственный человек, который не вздрагивает и не издает ни звука, стоит рядом со мной. Совершенно не обращая внимания на мои выходки, она просто подталкивает носком туфли разбитое стекло вокруг своих ног.

— Ты знаешь, где находится бар, Мартин, — техасец выглядит так, будто хочет протянуть руку через стол и задушить меня. — Я предлагаю тебе принести свой собственный напиток, — говорю я ему, отпуская его.

Он тяжело дышит, когда отталкивается от стола, то ли от злости, то ли у него больное сердце, мне неизвестно, да мне все равно.

Пози наклоняется через мое плечо и ставит передо мной пополненный стакан виски. Она уже собирается отстраниться, когда я вижу отпечаток розовой помады на ободке. Это тот же оттенок, в котором она вышла из гримерки. Моя рука сжимает ее запястье, прежде чем она успевает отойти от меня.

В этом положении ее лицо находится прямо над моим плечом, поэтому я слегка поворачиваю голову, чтобы заговорить с ней.

— Тебе понравился мой скотч? Это из бутылки сорокалетней давности, которая стоит больше, чем ты когда-либо будешь.

Если мои слова и затрагивают ее, она этого не показывает. На самом деле, она почти не пропускает ни секунды. Ее узкие плечи приподнимаются, и она шепчет мне на ухо:

— Это неудачная цена, потому что это отвратительно.

— Возможно, ты просто еще не ощутила этого как следует, — я отодвигаю стул от стола, чтобы убедиться, что там достаточно места, и тяну за запястье, которое все еще держу в плену. — Садись, — приказываю я, указывая на свои колени.

Меня не волнует, что за нами наблюдают еще четыре игрока и дилер, или что я задерживаю игру. Это гораздо интереснее и важнее.

Ожидая, что она колеблется и будет бороться со мной, я удивляюсь, когда ее длинная нога перекидывается через мои колени и она безропотно садится на меня верхом. Ее руки держат меня за плечи, чтобы сохранить равновесие. Я хочу презирать ее прикосновения больше, чем сейчас. Меня бесит то, что я до сих пор наслаждаюсь ощущением ее тела, прижатого к моему.

— Подай мне мой стакан.

Потянувшись за спину, она берет его со стола и протягивает мне. Жидкость внутри всего на пару тонов темнее ее пытливых глаз, сканирующих меня. Она в замешательстве, но делает то, что я говорю, такая хорошая девочка.

Подняв рокс, я делаю глоток и наслаждаюсь жжением, проникающим в мое горло.

— Твой ход.

При этом Пози хмурится.

— Мой ход?

Свободной рукой я сжимаю ее челюсть. Приложив достаточно давления, чтобы дать понять, что ей не следует пытаться отстраниться, я говорю ей, что делать дальше.

— Открой рот.

Ее губы едва приоткрыты, когда я делаю еще один глоток виски. На этот раз я не проглатываю это. Притягивая свое лицо ближе к её, ее глаза расширяются, когда до нее доходит мой план. К моей радости, она не пытается меня остановить, когда я преодолеваю оставшуюся между нами пропасть. Все ее тело дрожит у меня на коленях, когда мои губы едва касаются ее губ. Контакта почти нет, но он все равно попадает прямо в мой член.

Ее грудь вздымается под кожаными ремнями, пересекающими ее кожу, когда я повторяю то же движение, на этот раз оказывая чуть большее давление. Я не уверен, можно ли это классифицировать как поцелуй, но в любом случае это заставляет ее судорожно вздохнуть. Когда она это делает, я сильнее сжимаю ее лицо, чтобы она оставалась совершенно неподвижной, и выплевываю содержимое рта между ее приоткрытыми губами.

Тело Пози напрягается, когда острый скотч попадает ей на язык. Проведя рукой по ее лицу, я провожу большим пальцем по ее нижней губе, размазывая оставшуюся там помаду.

— Глотай, — моя команда — это темный шепот, который слышит только она. — Мы оба знаем, насколько ты хороша в этом.

Когда она глотает виски, столб ее горла смещается под воротником-бабочкой. Чтобы еще раз доказать, что она сделала, как было сказано, она обхватывает губами мой большой палец и сосет. Ее глаза со зрачками размером с блюдца скользят вниз, а ее бедра слегка покачиваются вперед, прижимаясь к моему члену. Она знает, что делает со мной. Пози сказала в раздевалке, что она быстро учится и с каждым днем заново учится тому, как преодолевать мою защиту.

Отпустив мой большой палец, она целует подушечку и говорит:

— Может быть, я все-таки смогу научиться любить скотч, — затем на ее лице расплывается злая ухмылка, и она снова прижимается ко мне. — Жаль, что сегодня я просто твоя сука, потому что такое ощущение, что тебе действительно могла бы пригодиться шлюха.

Она имеет в виду ранее, когда я сказал ей, что сегодняшний вечер будет ужасной частью ее наказания.

— Ты та, кем мне нужно, чтобы ты была, когда бы я ни захотел, чтобы ты была этим, — поправляю я.

Пальцы впиваются в ткань на моих плечах, Пози наклоняет голову.

— Скажи мне, Рафферти, что ты ненавидишь больше? Я или тот факт, что твое тело все еще жаждет меня?

Протянув руку между нами, она обхватывает меня сквозь брюки. Мои руки сжимают ее бедра в наказывающей хватке, а я шипю и выдыхаю сквозь стиснутые зубы. Ненавижу, что она все еще может догадываться, что я чувствую и какие у меня внутренние проблемы.

Она не ждет ответа, потому что ей это не нужно. Она знает, что я ненавижу ее еще больше. Я ненавижу то, что она сделала, ненавижу то, что она считала меня тем, кого нужно защищать, и, самое главное, ненавижу то, что она заставила меня ненавидеть ее. Держась за меня, чтобы сохранить равновесие, она грациозно слезает с моих колен. Не дожидаясь разрешения, она поворачивается и направляется в гримерку.