Бабочки и порочная ложь

Глава 19

Раффрети

Сегодня вечером я сказал два слова, которые никогда не говорил с тех пор, как начал играть в покер.

Я выхожу.

Бросив то, что могло бы стать выигрышной рукой, на бархатный стол, я встал со своего места и ушел. Этот шаг стоил мне больше денег, чем большинство американцев зарабатывают за год, но выражение лица Пози, когда я останавливаю дверь, которую она пытается захлопнуть, оправдывает каждую потерянную копейку.

Она понятия не имела, что я все это время был так близко к ней по пятам. Зачем ей это? Я сделал что-то настолько необычное, проиграв игру, что даже сам удивился. Последнее, чего она ожидала от меня, — это последовать за ней обратно в гримерку, когда у меня есть имидж, который я должен поддерживать перед своими покровителями.

Никогда я не проводил в этой комнате столько времени, как сегодня вечером. Черт, теперь, когда я думаю об этом, я не уверен, что когда-либо заходил сюда раньше, и теперь я распахиваю дверь, за которую Пози держится изо всех сил, чтобы я мог пробиться внутрь.

Легко вырвав дверь из-под ее контроля, я вхожу в комнату, и она пятится от меня. Судя по выражению ее лица, она, кажется, скорее раздражена, чем напугана тем, что я запираю ее вместе с собой в этой комнате. Возможно, это потому, что она еще не совсем поняла, что именно это я планирую с ней сделать. Я запру ее здесь, пока не буду сыт.

— Почему ты сбежала? — спрашиваю я ее, закрывая и запирая за собой дверь. — Я еще не закончил с тобой.

Ее подбородок поднимается, а руки скрещиваются перед собой, как будто создавая барьер между нами.

— Я закончила с тобой.

— Это так?

Ее ответ — немедленный.

— Да.

Как будто мы танцуем, я повторяю каждое ее движение. На каждый ее шаг назад я делаю шаг вперед. Любое пространство, которое она создает между нами, я забираю обратно. Как хорошо отрепетированная хореография, мы делаем это до тех пор, пока ее спина не коснется штукатурки дальней стены.

Теперь идти некуда, я сжимаю ладони по обе стороны ее головы и запираю ее. Ища способ сбежать, ее медовые глаза бегают вокруг меня, но мы оба знаем, что в таком тесном пространстве меня не обойти. Я бы оттащил ее назад за волосы, прежде чем она успела бы подняться на два фута.

Язык Пози увлажняет ее нижнюю губу, и ее грудь вздымается от учащенного дыхания, когда она поднимает голову, чтобы смотреть на меня, а не на мою грудь.

— Чего ты хочешь, Рафферти?

— Я хочу, чтобы ты закончила то, что начала.

Ее глаза скользят вниз туда, где мой член напрягается в брюках.

— Позаботься об этом сам, или, что еще лучше, я уверена, что есть кто-то, кто будет более чем готов прикончить тебя. Я даже готова поспорить, что они будут драться за то, кто упадет перед тобой на колени. Это будет самым ярким событием года — отсосать у великого и могущественного Рафферти Блэквелла — извините, теперь это Уайльд, верно?

Мое тело инстинктивно реагирует на мою старую фамилию. Лицо моего отца мелькает в моей голове вместе с неизвиняющимся взглядом, которым он наградил меня той ночью. В его глазах не было и тени раскаяния, когда он сел на заднее сиденье машины.

— Это Уайльд, — кусаю я. — И я не хочу никого другого. Я хочу тебя, — наклонившись ближе, я провожу носом по ее лицу и вдыхаю сладкий цитрусовый запах, который прилипает к ее коже. Когда я это делаю, у нее перехватывает дыхание.

Она беспокойно ерзает у стены и трясет головой.

— Рациональные люди не хотят трахать людей, которых, как они утверждают, ненавидят больше всего.

— Когда я когда-либо заявлял, что я рационален? — шепчу я ей на ухо, прежде чем царапать зубами мочку ее уха. Пораженная этим, Пози вздрагивает, и ее руки инстинктивно взлетают вверх, чтобы оттолкнуть меня. Даже после того, как она обнаруживает, что меня невозможно поколебать, ее ладони остаются прижатыми к моему животу. Мои мышцы напрягаются под ее теплыми прикосновениями. — Кстати, ты ошибаешься. Люди, которые ненавидят друг друга, определенно хотят трахаться. Ты когда-нибудь слышала о ненависти к черту? Это популярно по какой-то причине.

— Я не ненавижу тебя.

Я бы хотел, чтобы ты это сделала. Это было бы намного проще.

— Притворись, что да, — оторвав руку от стены, я провожу подушечками пальцев по металлической бабочке на ее горле, а затем провожу их вниз и по выпуклости ее груди. Когда я касаюсь ее едва прикрытого соска, раздается резкий, едва слышный вдох. — Я накачал тебя наркотиками, шантажировал и сделал своей сукой. Этого должно быть достаточно, чтобы ты могла ненавидеть меня. Притворись, что ненавидишь меня так же сильно, как я ненавижу тебя, и даже если это жалкая ложь, притворись, что ненавидишь, когда я прикасаюсь к тебе.

— Кто сказал, что это ложь? — возмущенно фыркает она.

Опуская палец ниже, я делаю медленные круги вокруг ее пупка. Ее кожа становится теплее с каждой секундой, а мышцы дрожат от моих прикосновений. Она превращается в камень, когда я опускаюсь на несколько дюймов ниже и дразню край ее стрингов, как я это делал раньше.

— Держу пари, что твоя киска так бы и сделала. Можешь ли ты честно сказать мне, что ты не была мокрой с тех пор, как мы впервые вышли из этой комнаты? — ее рука сжимает мое запястье, как тиски, и в ее глазах отражается паника, когда я просовываю пальцы под пояс ее стрингов. Ее действия говорят громче слов, но я все равно хочу услышать, как она это скажет. — Так или иначе, я собираюсь это выяснить. Я даю тебе шанс хоть раз быть со мной честной.

Глядя на меня, она рычит:

— Пошел ты.

— О, не волнуйся. Скоро так и будет.

Погружаясь глубже под ткань, ее зубы погружаются в розовую нижнюю губу, как будто она слишком смущена, чтобы стать свидетелем того, как я обнаружил ее не столь уж тайное возбуждение. Мягкий, почти жалкий всхлип, исходящий от нее, звучит музыкой для моих ушей, когда я трогаю ее клитор. Ее тело дергается напротив моего, но она все еще не пытается избежать моего прикосновения.

Когда мои пальцы без сопротивления погружаются в нее, я посмеиваюсь ей на ухо.

— И ты сказала, что закончила со мной. Ты такая чертовая лгунья.

Ее бедра дергаются, когда я медленно вхожу и выхожу из нее. Ей это не очень нравиться, но ей это нравится. Рука, держащая мое запястье, смещается так, что ее ногти впиваются в мою плоть. Без сомнения, завтра у меня там будут царапины.

Я трахаю ее пальцами, пока она не начинает тяжело дышать и тереться о мою руку. Как только она приближается к краю, я вытаскиваю пальцы и убираю руку с ее стрингов.

С разочарованным криком Пози бросается головой в стену позади себя.

— Боже, ты такой придурок.

— Что? Ты правда думала, что я позволю тебе кончить так легко? — я погружаю пальцы, покрытые ее возбуждением, в рот и одобрительно стону. — Кто знал, что предательская киска окажется такой вкусной?

Она пристально смотрит на меня, но это не дает того эффекта, к которому она стремилась. Я хочу увидеть, как она вспыхнет и разозлится. Эта договоренность не принесет мне никакого удовольствия, если она останется такой же послушной, как и раньше. Я хочу, чтобы она делала то, что я говорю, но я также хочу, чтобы она боролась со мной за это.

— Либо продолжай трогать мою предательскую киску, либо уходи, чтобы я могла кончить, — рявкает она, снова толкая меня в грудь, чтобы подчеркнуть свои слова.

Я неодобрительно качаю головой.

— Ты не сделаешь ничего подобного. Единственный человек, который заставит тебя кончить в обозримом будущем, это я, и если я узнаю, что ты использовала свои пальцы или чертов вибратор, чтобы кончить, я нагну тебя через колено и буду шлепать тебя до тех пор, пока у тебя не появятся волдыри на заднице. И поверь мне, я узнаю, если ты это сделаешь, — камера, которую я установил в ее спальне, гарантирует это. — Когда ты возбуждена, тебе придется прийти ко мне и попросить меня позаботиться об этом.

Ярость отражается на ее чертах лица и тиках челюсти, когда она скрипит зубами.

Опустив голову, я касаюсь губами ее обнаженного плеча. Когда ее тело расслабляется от прикосновения, я царапаю зубы по тому же месту, чтобы она не чувствовала себя слишком комфортно.

— Спроси меня, Пози, — говорю я ей в мягкую кожу. — Проси у меня то, что хочешь.

Она колеблется, все ее тело трясется, пытаясь не сказать мне то, что я хочу услышать.

С удрученным вздохом она сдается.

— Пожалуйста, заставь меня кончить, Рафферти.

Ее неохотное принятие — самый сладкий звук, и оно заставляет меня щелкнуть поводьями контроля.

— Это моя хорошая девочка, — мрачно хвалю я, когда мои пальцы обхватывают кожаный пояс с подвязками, охватывающий ее бедра. Не проявляя ни малейшей нежности, я разворачиваю ее маленькое тело. Воздух вырывается из ее легких, когда ее грудь сталкивается со стеной, на которую она только что опиралась.

Наряд, который я заставил ее надеть, был предназначен для того, чтобы смутить ее. Мне и в голову не приходило, что я буду благодарен за легкий доступ, который он мне дает, поскольку я не планировал прикасаться к ней. И все же я здесь, чертовски рад, что мне нужно всего лишь сдвинуть ее черные стринги, чтобы получить то, что я хочу.

Отведя ее бедра назад, я говорю ей:

— Положи руки на стену и наклони спину как можно сильнее. Мне все равно, будет ли это больно. Если ты отойдёшь от этого положения хотя бы на дюйм, я остановлюсь. Ты поняла?

Ее голова кивает, но этого недостаточно. Моя рука опустилась на ее обнаженную ягодицу, и с ее губ сорвался визг.

— Слова, Пози. Я хочу услышать, как ты скажешь мне, что понимаешь.

Она тяжело сглатывает, прежде чем ответить.

— Я поняла.

Слегка раздвинув ноги, Пози отводит бедра назад как можно дальше, держа ладони на белой стене. Мне нравится, как идеально изогнут ее позвоночник, и я провожу по нему пальцами. Как всегда отзывчивая на мое прикосновение, мурашки бегут по ее коже следом за мной.

Она пытается повернуть голову, чтобы посмотреть на меня, когда я становлюсь на колени позади нее.

— Угу. Что я только что сказал о движениях? Продолжай смотреть прямо перед собой.

Отведя ее стринги как можно дальше в сторону, я зарываю лицо в ее горячее ядро. При первом же прикосновении моего языка к ее щели все ее тело содрогается, и я стону в ее чувствительную плоть. Бля, как я это пропустил. Мы были всего лишь подростками, но тогда я знал, что проведу остаток своей жизни между ее бедрами. Она была для меня этим. Никогда не было никого, кого я хотел бы больше, чем Пози Дэвенпорт, но она разрушила эту мечту вместе со всем остальным.

— О боже… — стонет она.

Облизывание, сосание, кусание. Я пожираю ее, как голодный человек. Ее бедра прижимаются к моему лицу так, как мне нравится, когда я снова и снова проникаю в нее языком. Она всегда предпочитала мой язык моим пальцам, и приятно видеть, что это не изменилось.

Обхватив ее свободной рукой за талию, я просовываю пальцы под ткань ее стрингов и начинаю ласкать ее клитор. Интенсивность моего рта и пальцев на ней заставила ее руку оторваться от стены и обхватить мое запястье. Я не уверен, предназначено ли это для того, чтобы замедлить меня или побудить меня ускориться, но в любом случае я полностью останавливаюсь. Я отстраняюсь от ее пизды с возбужденным рычанием.

Из нее исходит хриплый всхлип. Она знает, что сделала не так. Ее рука отпускает меня и возвращается к стене.

— Нет пожалуйста. Я не хотела этого делать. Я буду в порядке.

Услышав это, я облизываю влажные губы и ухмыляюсь.

— Мне чертовски нравится, когда ты просишь, бабочка.

— Пожалуйста. Не останавливайся, Рафф. Я была так близко.

Впиваясь зубами в изгиб ее задницы, она вскрикивает от боли.

— Это был твой единственный шанс. Ты снова облажалась, я заставлю тебя уйти отсюда нуждающейся и отчаянно нуждающейся во мне.

Я восхищаюсь следом укуса, который я оставил на ее гладкой коже. Что-то первобытное во мне любит видеть на ней мой след. Каждый раз, когда я смотрю на ее ошейник, моя собственническая часть мурлычет от удовлетворения.

— Я не двинусь. Я обещаю.

Я продолжаю с того места, где остановился, и быстро подвожу ее ближе к краю. С каждым прикосновением моего языка ее тело извивается и движется, как будто она не может контролировать свои движения. Тихие крики и стоны, которые продолжают исходить от нее, возбуждают меня. Я безжалостно нападаю на нее с удовольствием ртом и пальцами, пока она не выкрикивает мое имя.

Она кончает мне на лицо, и пока она это делает, я никогда не сдаюсь. Я жадно слизываю языком каждую каплю, и пока она опускается, мои пальцы продолжают описывать маленькие круги вокруг ее клитора. При каждом проходе ее тело дергается от толчков, и я не останавливаюсь, пока она полностью не сойдет с пика.

Вставая, я расстегиваю пуговицы своей черной классической рубашки и отбрасываю ее в сторону. Пози, чья голова свисает на грудь между поднятыми руками, оживляется, когда безошибочный звук моей застежки-молнии наполняет маленькую комнату. Я знаю, что она борется с желанием оглянуться на меня, но она выполняет приказ и смотрит на глухую стену перед собой.

Я почти говорю ей, чтобы она оглянулась назад, чтобы она могла увидеть, как сильно она мне причинила боль, но решаю, что лучше, чтобы она просто почувствовала это.

— Давай проверим, насколько хорошо твое тело запомнило, как принимать мой член.

Обмакивая руку между ее мокрыми бедрами, я собираю немного оставшейся там влаги и смазываю ею свой член. Любуясь тем, как ее попка приобрела красивый розовый цвет от моих грубых прикосновений, я глажу себя, уделяя особое внимание пирсингу. Раз, два, три раза.

— Твоя киска скучала по мне?

Еще не входя в нее, я выстраиваюсь позади нее и скользю через ее влажный центр. Она задыхается, когда головка моего члена ударяется о ее клитор.

— Скажи мне, Пози. Я все еще единственный мужчина, который трахал твою пизду? — я чувствую себя уверенно, задая такой коварный вопрос, потому что уже знаю ответ. Я знаю имена всех мужчин, с которыми она проводила время на Восточном побережье. Мне также были переданы их номера телефонов, номера социального страхования, домашние и рабочие адреса. Если человек слишком долго дышал одним воздухом с Пози, его информация отправлялась мне.

— Не твое дело.

— Неправда, — рычу я, подталкивая член к входу в ее киску. Я продвигаюсь вперед, едва растягивая ее, прежде чем отступить и продолжить то, что делал раньше. С каждым прикосновением к ее половым губам мой член все больше покрывается ее возбуждением. — Все, что касается тебя, — мое дело. А теперь ответь на этот чертов вопрос.

С разочарованным вздохом она делает то, в чем исторически не преуспела. Она говорит правду.

— Я встречалась с парой парней, пока тебя не было. Это никогда не было серьезным и никогда не заходило слишком далеко. Никто из них никогда… — она замолкает, борясь со стоном, который я вырываю из нее, когда снова ударяю ее по клитору. — Они никогда меня не трахали. Итак, чего бы это для тебя ни стоило, Рафф, ты единственный, с кем я была.

С триумфом, разливающимся по моим венам, я ухмыляюсь.

— Оно все еще стоит всего.

Держась за ее бедро, мои пальцы впиваются в ее кожу, причиняя синяки, я толкаю член внутрь. Рот Пози открывается в беззвучном вздохе, и когда я погружаюсь глубже, она вообще перестает дышать. Мир вокруг нас перестает существовать, и я на мгновение возвращаюсь в мир, где есть только она и я. Каждая мысль и каждая клеточка моего тела поглощена ею.

Полностью погружен внутри нее, я выхожу из тумана, в котором оказался. Прошло почти шесть лет с тех пор, как я трахал ее, и, как наркоман, снова принявший любимый наркотик, я начинаю гоняться за кайфом, который меня ждет.

Я отстраняюсь и врезаюсь в нее. Безжалостно и без всяких ограничений я беру у нее все, что хочу. Ее мышцы жадно сжимаются вокруг меня, словно в приветственных объятиях, каждый раз, когда я погружаюсь в нее по самый яйца.

Несмотря на все время, прошедшее с тех пор, как ее как следует трахнули, она не уклоняется от жестокости моих движений. Каждого из них она встречает со своей энергией и непреклонной потребностью. Сознание того, что завтра ей будет чертовски больно из-за этого — из-за меня — доставляет мне удовольствие.

— Какая шлюха для моего члена, — я кусаю, обхватывая пальцами ее длинный хвост.

Она ворчит, когда я заставляю ее голову откинуться назад. Я сосу и кусаю ее шею, прямо поверх кожаного колье, которое она носит. Завтра у нее там будут отметки, и я надеюсь, что она будет носить их с таким же достоинством, как и мой ошейник. Мне придется продолжать придумывать способы заклеймить ее как свою. Я не удивлюсь, если Однажды утром проснусь с желанием вытатуировать свое имя на ее идеальной заднице.

Мне бы хотелось, чтобы мое имя выглядывало из-под ее купальника, пока она танцевала.

Под этим новым углом ее голова слегка повернута. Ее ошеломленные и тяжелые глаза встретились с моими. Ее лицо находится настолько близко, что я могу чувствовать каждое быстрое дыхание ее приоткрытых губ, касающееся моих. Раньше именно тогда я бы ее поцеловал. Мне нравилось, когда мне приходилось глотать ее стоны, когда она кончала.

Вместо этого я решаю заставить ее подавиться ими. Отпуская ее волосы, я засовываю пальцы, все еще чувствующие ее вкус, в ее рот. Она давится, когда они заходят слишком далеко. Пози пытается повернуть голову, чтобы освободиться, но я сильнее нажимаю на ее язык, удерживая ее на месте.

Смесь стонов и удушающих звуков наполняет комнату, пока мы оба приближаемся к кульминации. Стенки ее пизды вокруг моего члена начинают дрожать, а у меня начинает покалывать позвоночник. Кажется, что все слишком жарко: комната, воздух, которым мы дышим, наша кожа.

Пози первой падает с края. Ее зубы впиваются в мои пальцы, и на мгновение я беспокоюсь, что она действительно может их откусить, но вся забота покидает меня, и мое тело пронзает раскалённое удовольствие.

Я еще раз глубоко вонзился в Пози. Мы стонем в унисон, когда моя горячая сперма наполняет ее киску.

Мы оба тяжело дышим, я убираю пальцы от ее рта и тыльной стороной ладони вытираю слюни, которые я вызвал с ее подбородка. Ее руки дрожат, когда она изо всех сил пытается удержаться в желаемом мной положении у стены.

У нее перехватывает дыхание, когда мой все еще полутвердый член выскальзывает из ее центра. Наблюдая, как из нее капает сперма, я не могу не задаться вопросом, было ли трахание ее лучшим или худшим, что я мог сделать.

Собирая то, что уже вырвалось из ее киски, я заталкиваю это обратно в нее большим пальцем.

— Я хочу, чтобы ты почувствовала, как я вытекаю из тебя по дороге домой, чтобы ты вспомнила, какой хорошей шлюхой ты была для меня.