Бабочки и порочная ложь

Эпилог

Пози

Месяц спустя

Я не знаю, как это делают родители. Всего восемь часов в студии, полной детей, ставят меня в тупик. В изнеможении я падаю лицом вниз на кожаный диван и подкладываю под голову подушку. В такие моменты после долгих смен я сожалею, что не приняла предложение Рафферти. Он сказал мне, что мне больше не нужно работать. Поскольку он официально выселил меня из квартиры Зейди на следующий день после того, как надел мне кольцо на палец, мне больше не придется беспокоиться об аренде. И поскольку из-за него у Зейди нет соседа по комнате, он согласился платить мне половину за квартиру до истечения срока аренды. Для него это не большая перемена, поскольку он уже с самого начала оплачивал часть моей арендной платы.

У него всегда будет больше денег, чем он знает, что с ними делать, но я не хочу жить исключительно за счет него. Это кажется неправильным, и именно поэтому я настояла на том, чтобы сохранить работу в балетной студии. Бывают дни, как сегодня, которые утомительны, но мне это тоже нравится. Мне нравится делиться своей любовью к танцу с этими юными умами. Мое собственное танцевальное будущее пока под вопросом, и неизвестно, окажусь ли я снова на сцене, но пока я не разберусь в этом, я счастлива в студии.

Моя цель сейчас — дожить до конца этого учебного года. Весной Рафферти заканчивает учебу, и после этого мы переезжаем в пентхаус, который он покупает, в центре Сиэтла. Это двухэтажное здание, и каждая стена представляет собой окна от пола до потолка с видом на воду. Это чрезмерно и щедро, но я не ожидала бы от него чего-то меньшего.

Первоначально он планировал продать пожарную часть, но теперь, когда все в воздухе с Паксом, он решил подождать, пока у его брата не появится какой-нибудь план.

Мне хотелось бы сказать, что Пакс остался трезвым после встречи с Адрианом, но это не так. Он продержался почти неделю, прежде чем вернулся домой, и был чертовски расстроен собой. Я сидела с ним, пока он не заснул, а затем оставалась рядом с ним следующие два дня, пока он снова проходил детоксикацию. Он изо всех сил старался оставаться чистым, но в прошлом месяце попал в порочный круг. Мы с Раффом помогаем ему, как можем, и поддерживаем его во всем этом. Я горжусь тем, что он решил, что хочет быть трезвым. Для него это был большой шаг.

В моменты просветления в течение этих недель он делал комментарии о возможности вернуться в школу и получить степень. Именно эти комментарии заставляют Рафферти воздерживаться от продажи этого места.

Шаги по деревянной лестнице заставили мои глаза открыться.

— Привет.

— Что ты делаешь? — спрашивает Пакс, обходя диван и садясь напротив меня.

— Моя смена началась сегодня в девять утра. Я действительно не понимаю, почему родители записывают своих пятилетних детей на ранние субботние занятия, но вот мы здесь, — я перекатываюсь на бок и поднимаю голову рукой, чтобы видеть его во время разговора. Он не трезв. Я могу это сказать по остекленению его глаз. — Как дела?

Я понимаю, что смерть Адриана не волшебным образом стирает годы травмы, которую он пережил, но я надеялась, что знание о том, что его мучитель ушел, поможет ему спать немного лучше — что это принесет ему кусочек покоя. Он не сказал ни слова о той ночи, и я не рассказала об этом ему — ни одному из них — поэтому я могу только сделать вывод, что он чувствует по этому поводу, основываясь на его действиях и выражении лица. Последнее в последнее время стало трудно читать, поскольку он все больше погружается в себя, и поэтому я могу только предположить, что он борется. Что более чем понятно.

Его ладони тревожно трутся друг о друга, и он ерзает на своем месте.

Нервная энергия, исходящая от него, мгновенно приводит меня в бешенство, и я принимаю сидячее положение.

— Пакс?

— Мне нужна твоя помощь.

Дежавю обрушивается на меня, как чертов грузовик. Мы были здесь раньше, и мой ответ такой же, как и тогда.

— Назови это.

О чем он собирается спросить, для меня загадка, но я не сомневаюсь, что сделаю все, что в моих силах, чтобы это произошло. Ради мальчиков Уайльдов я всегда все брошу и помогу им. Это обещание, которое я дала давным-давно.

Вытаскивая телефон из заднего кармана, он протягивает руку через журнальный столик из темного дерева, чтобы передать его мне. Взглянув на экран, я вижу уже набранный номер телефона. Кому-то просто нужно нажать зеленую кнопку набора номера.

Я оглядываюсь на него, не понимая, что ему от меня нужно.

— Чей это номер?

Его губы сжимаются в тонкую линию.

— Это реабилитационный центр в Орегоне. Похоже, это могло бы подойти мне. Они сосредотачиваются не только на зависимости, но и на ее источнике. У них в штате есть… психиатры. Думаю, это то, что мне нужно, — мое сердце болит, когда его голос становится тихим шепотом, когда он произносит последнее предложение. — Я уже зарегистрировался и все настроил. Я просто не могу заставить себя сделать последний звонок.

Гордость, которую я сейчас испытываю за своего лучшего друга, неописуема. Я могла только надеяться на него, что он достигнет этой точки, и тот факт, что он сделал эти шаги в одиночку, удивителен. Ему нужно было решить, когда он будет готов к дополнительной помощи, и он наконец достиг этой точки.

Я сажусь прямо и очищаю свой голос. Ему не нужно, чтобы я плакала по нему счастливыми слезами прямо сейчас. Я сохраню их на потом.

— Что будет после звонка?

— Они пришлют машину, чтобы забрать меня. С ними будет куратор, и они останутся со мной во время полета. Из аэропорта меня отвезут прямо в учреждение.

— Ты не хочешь, чтобы Рафферти или я сопровождали тебя? — я не могу не спросить. Это противоречит всему во мне — позволить ему столкнуться с этим в одиночку.

Его голова трясется.

— Нет, я думаю, мне нужно сделать эту часть самому.

Призрак улыбки, появившийся на его лице, напоминает мне те, которые он носил до того, как его мир стал таким мрачным.

— Я готов быть трезвым, быть здоровым. Он сказал мне, что я не буду сопротивляться, и пока я буду зависеть от этих таблеток, я не смогу бороться, чтобы вернуть свою жизнь.

Адриан думал, что сломал своих детей, но он ошибался. Они сильны, несмотря на то, что он с ними сделал, и именно из-за этого он проиграл. Я надеюсь, что Молли так же гордится своими мальчиками, как и я, и я надеюсь, что она знает, что со мной они в безопасности.

Черт возьми. Я позволила слезам течь из глаз. Встав с дивана, я сокращаю пространство между нами и обнимаю его. Он так же крепко обнимает меня в ответ и зарывается лицом мне в плечо.

— Я горжусь тобой, Пакстон.

Канун Нового года.

Рафферти

Корпорация Wilde ежегодно устраивает новогоднюю вечеринку на протяжении последних пятидесяти лет. Мой дедушка решил, что это будет хороший способ отпраздновать успешный год вместе с сотрудниками и акционерами. Мы сдаем в аренду различные площадки по всему городу, и люди одеваются так, будто идут на премьеру фильма в Голливуде или что-то в этом роде. Много ненужной помпы, но это традиция. И бабушка Клэр сказала, что мне не разрешили отменить это. Она никогда не занимала руководящую должность в компании и уже несколько десятилетий находится на пенсии, но не заблуждайтесь: она по-прежнему командует на праздничных вечеринках. Это был бой, в котором я не думал, что выиграю, поэтому я позволил ей выиграть этот бой.

Стоя на окраине комнаты, украшенной золотом и белым, я стараюсь держаться особняком. Я узнаю многие лица в этой комнате, поскольку я вырос среди многих из них. Странно осознавать, что в это время в следующем году я буду их боссом. Я бы солгал, если бы сказал, что не думаю, что передо мной стоит сложная задача, но я также знаю, что смогу ее выполнить. Дедушка всю мою жизнь показывал мне веревки. Я чувствую себя более готовым принять это, чем когда-либо.

Груз прошлого, который я носил с собой, начал подниматься, поскольку части моей жизни возвращаются на свои места. Я выздоравливаю, и тому причина — Пози.

Каждый день, который я провожу с ней рядом со мной, гнев и хаос, пылающие во мне, уменьшаются. Раны, которые так долго кровоточили, затягиваются, и вскоре у всех нас появятся одинаковые шрамы. Они никогда не потускнеют, и это нормально. Они напоминают о том, что мы пережили.

Одетая в белый костюм, Клэр приближается с двумя бокалами шампанского в руках.

— Я вижу, как обычно прячешься в темном углу, — поддразнивает она, передавая мне напиток.

— Некоторые привычки отмирают с трудом.

Ее тонкие губы растягиваются в улыбке, прежде чем она делает глоток напитка.

— Однако тебе больше не нужно быть одному. Где моя прекрасная будущая невестка?

Использование ею слова «будущая» заставляет меня нахмуриться. Каждую ночь, когда ее руки обнимают меня, а ее голова лежит на моей обнаженной груди, я спрашиваю, можем ли мы пожениться. Она смеется и вскоре рассказывает мне. Ей нравится помолвка, но я готов, чтобы она взяла мою фамилию. Я бы в любой момент отвез ее в мэрию и женился бы на глазах у случайного судьи. Меня не волнует настоящая свадьба. Это прославленная вечеринка с определенной цветовой гаммой. Пози хочет чем-нибудь заняться с нашей семьей и друзьями, и это единственная причина, по которой я не бросил ее на заднее сиденье своей машины и не помчался в мэрию. Даже если мое терпение подвергается серьезному испытанию, ее счастье является приоритетом.

Я поднимаю бокал в сторону человеческого воплощения моего сердца. Одетая в короткое блестящее золотое платье и с завитыми длинными волосами, она выглядит просто потрясающе. Пока мне трудно вести светскую беседу, она легко болтает с женой одного из финансистов. На ее красивом личике расплывается улыбка, и где-то глубоко в груди у меня болит.

Черт… Как я люблю эту девушку.

— Я рада за тебя, Рафферти, — костлявая рука Клэр сжимает мое предплечье. — Это именно то, чего хотела бы для тебя твоя мать.

— Я знаю, — в августе я не мог поверить в это, но теперь я понимаю, что это неоспоримая истина. Она любила Пози как дочь и любила бы ее еще больше, зная, чем она пожертвовала ради Пакстона. Я знаю, что это так.

— Теперь нам просто нужно вылечить Пакстона, и все будет идеально.

Пакс был тем, кто позвонил Клэр и признался в своей борьбе с таблетками и алкоголем. Он сделал это по дороге в реабилитационный центр в Орегоне, чтобы она не беспокоилась о том, где он будет в течение трех месяцев. Мы с Пози уже дважды ездили к нему в гости и планируем поехать еще раз в ближайшие несколько недель. Он отлично справляется и работает изо всех сил. Он еще этого не видит, но однажды он поймет, насколько он силен.

— Она приближается, — говорю я ей в то же время, когда Пози смотрит на меня через всю комнату. — Я догоню тебя через некоторое время, бабушка.

Оставив свой стакан на ближайшем столе, я пробираюсь через комнату, чтобы добраться до нее. Я игнорирую тех немногих, кто зовет меня по имени, пытаясь завязать со мной разговор. Если я собираюсь стать их начальником, то, наверное, лучше, чтобы они поняли сейчас, что я не совсем сердечен и не доступен для общения. Если они это сделают, нам всем будет легче.

Рука Пози уже тянется ко мне, прежде чем я добираюсь до нее, и когда я прохожу мимо нее, мои пальцы переплетаются с ее. Я не останавливаюсь и не замедляюсь. Я просто тяну ее за собой к стеклянным дверям, ведущим на террасу на крыше.

Здесь больше никого нет, потому что чертовски холодно, но меня это не волнует. Тишина и ее компания — это все, что мне сейчас нужно. Подведя ее к краю, мы смотрим на город. Отсюда мы можем увидеть Спейс-Нидл и различные фейерверки, которые проходят по всему городу.

— Ох, вау… — шепчет она, делая шаг вперед и кладя руки на стеклянные перила.

Зная, что она, вероятно, замерзла, я снимаю свою черную куртку и накидываю ей на плечи. Осторожно высвобождая ее волосы из воротника, я оттягиваю их в сторону и обнажаю ее шею. Не в силах сдержаться, я наклоняю голову и прижимаюсь губами к ее коже. Вздох удовлетворения заставил меня улыбнуться ей в горло.

Она наклоняется спиной ко мне спереди, когда я стою позади нее и обнимаю ее за талию. Мы остаемся так, наблюдая, как фейерверк освещает небо, не знаю, как долго. Именно эти тихие моменты мне нравятся больше всего. Я позволяю ее спокойствию впитаться в меня и позволяю ему сосредоточить меня.

Поскольку с этого момента у меня вошло в привычку (если хотите, традицию) спрашивать каждую ночь, я опускаю голову и шепчу ей на ухо:

— Можем ли мы пожениться сейчас?

Я ожидаю, что она рассмеется надо мной и покачает головой, как обычно, но на этот раз она молчит, ее внимание по-прежнему приковано к ярким огням, мелькающим в небе. Тот самый свет отражается в ее глазах, когда она поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня.

Мое сердце почти останавливается, когда она кивает головой и просто говорит:

— Хорошо. Давай поженимся.

Не веря ей, я делаю шаг назад, чтобы видеть ее лицо целиком.

— Серьезно?

— Серьезно. Давай поженимся.

— Что случилось с тобой, когда ты захотела, чтобы семья и друзья были там?

Она пожимает плечами, а на темно-красных губах появляется захватывающая дух улыбка.

— Мы устроим вечеринку в другой раз, но этот…Кажется, это правильно. Я хочу выйти за тебя замуж сегодня вечером. Только ты и я.

Пальцы поднимают ее подбородок, я прижимаюсь губами к ее.

— Наконец-то, черт возьми, — шепчу я им.

Понятия не имею, где я найду кого-нибудь, кто поженит нас так поздно в канун Нового года, но я разберусь с этим.

Для моей бабочки я похищу священника, если понадобится.

Перевод: Рэйчел.

Редактор: Рэйчел.

Оформление обложки: Алёна.

Вычитка и оформление: Рэйчел.

Внимание! Данный перевод является любительским, не претендует на оригинальность, выполнен НЕ в коммерческих целях.

Канал — Book life | Hot channel. - t.me/booklife_hot