Глава 15

«Мы не можем уехать сегодня вечером», — сказала Молли. Сидя на диване, она попеременно потягивала пиво, заедала его огромным «Слим Джимом» и заглатывала горстями картофельные чипсы из маленького пакетика на кофейном столике. «Уже слишком поздно. Первый автобус завтра в семь утра, он отвезет нас в Бостон, а потом нам надо будет ехать, кажется, в Нью-Йорк, а потом в Лос-Анджелес».

«А вот и мы, сучки!» Кевин-Кит поднял двумя руками крышу.

«Ладно», — сказал я Молли. «Утром пойдешь за билетами». Мне было абсолютно наплевать, лишь бы завтра эти двое были в пути и я никогда больше не видел и не слышал ни одного из них. «Но нам нужно, чтобы вы двое сегодня не высовывались. Оставайтесь здесь и больше ничего не делайте. Никто не уйдет, никто больше сюда не придет, понятно?»

«Фа-шоу», — сказал Кевин-Кит, затягиваясь кальяном. «Куда вы, ребята, собрались, и почему мы должны оставаться здесь?»

Поскольку «потому что я, блядь, так сказал» в тот момент было моим выходом, но, вероятно, не обязательным, я предоставил Крэшу самому отвечать на этот вопрос.

«Нам с Сонни нужно проверить кое-какое дерьмо», — объяснил Крэш.

«Это насчет чувака Джио, верно?»

«Да», — сказал он, небрежно закрывая дверь своей спальни. Мы разделили пятнадцать штук, но остальное он спрятал под половицей под своей кроватью. Поскольку Кевин-Кит и Молли не знали, что там есть еще деньги, у них не было причин искать их, но это все равно была лучшая игра. Это была большая сумма. Люди умирали — а много лет назад я видел и заставлял людей истекать кровью — за гораздо меньшие деньги. «Нужно убедиться, что с работой все в порядке. Нужно расставить все точки над i и крестики над i, понял? Мы вернемся ближе к вечеру. Не жди. Не пользуйся моей гребаной кроватью и не трогай моего бархатного Элвиса. Кроме того, знаешь, mi casa es tu casa, малыши».

«Извини, playa», — сказал Кевин-Кит. «Я не говорю по-французски, йо».

«Я подожду снаружи», — сказал я и направился к двери, чтобы не придушить его.

На улице было так же жарко, но, по крайней мере, дул легкий океанский бриз. Я с минуту бродила в темноте, ожидая Крэша и размышляя, а вдруг он прав. Что, если хоть раз в жизни мне повезло? Я сорвал настоящий джекпот и просто не знал, как с ним справиться? И все же что-то во всей этой истории с Джио — кем бы он ни был, — должно было быть. Никто не появлялся со спортивными сумками, набитыми деньгами, чтобы купить кучу бархатных картин, и уж точно не дважды за последний месяц или около того. Должен быть какой-то подвох, и это сулило нам неприятности , если кто-то сможет связать это с Крэшем и мной. Хотя я был уверен, что Адель не станет меня трахать, если только не окажется в настоящей передряге, из которой нет выхода, Крэш был прав на ее счет. Тем не менее она была единственной, кого я знал, кто мог достать нужную нам информацию. Я не мог доверять ей полностью, но она была лучшим вариантом из всех, что у нас были, и лучше, чем любой из слизняков, которых Крэш мог подключить.

Вместо того чтобы ехать на дерьмовой машине Кевина-Кита и рисковать быть остановленными, мы вышли на главную улицу и смешались с теми, кто еще оставался на улице. По пути Крэш настоял на том, чтобы мы остановились у «Тако Белл». Он съел пару буррито, а я взял колу. Через пять минут мы снова были на улице, а пройдя еще около мили, оказались на окраине переполненной парковки.

HEADLIGHTS, самоназванный клуб для джентльменов, на самом деле был просто свалкой сисястого бара, который существовал здесь уже много лет. Неоновая вывеска на крыше изображала кривоногую женщину, прижимающую две большие фары к тем местам, где должна была быть ее грудь, и хотя я никогда не был большим любителем стрип-клубов, тот факт, что эти фары светили на парковку сдвоенными красно-синими лучами, был довольно впечатляющим.

К сожалению, на этом все, что можно было назвать хотя бы приближающимся к впечатлению, заканчивалось, когда речь заходила о HEADLIGHTS. Вокруг были другие места, и буквально все они были лучше. Сюда приходили те, кто не мог позволить себе элитные клубы. Последние несколько лет здесь также работала Адель, и, как она и сказала мне в пятницу вечером, здесь было многолюдно.

«Надо любить HEADLIGHTS, брат», — сказал Крэш, улыбаясь вывеске. «Это не самый лучший ресторан, но, если честно, мы тоже».

Я вытер пот со лба. «И в нем есть кондиционер».

«Не забудь про плейлист семидесятых и завышенные цены на напитки».

Благодарный за то, что он не включил в список достопримечательностей ни привычный состав экзотических танцовщиц (ни одна из которых не была такой уж экзотической), ни ужасный шведский стол на завтрак и ужин, я направился через парковку с Крэшем на хвосте.

Вестибюль был маленьким, тесным и почти таким же темным, как и снаружи. Обычная вонь скунсовой пизды, пота и жирной жареной пищи ударила в лицо, как только мы переступили порог заведения. К счастью, кондиционер тоже работал, а на улице было так зверски жарко, что в кои-то веки я смог смириться с этим. Само здание представляло собой большой одноэтажный прямоугольник, и все было выкрашено либо в черный, либо в красный цвет, что должно было придать готической сексуальности, но на самом деле придавало всему помещению вид и ощущение гребаного гроба. В фойе стоял банкомат, который выглядел старше меня и взимал самые возмутительные комиссии, которые я когда-либо видел, стены были увешаны обрамленными постерами хедлайнеров (женщин, которые в любом другом клубе штата были бы, в лучшем случае, в глубокой подворотне), грязный пол из промышленной плитки, покрытый разводами, ожогами и пятнами Бог знает чего, и маленькая черная кабинка со сплошной черной стеной справа от нее и турникетом слева. За турникетом виднелись бар, столики, частные комнаты, VIP-зона и главная сцена.

Мы подошли к кабинке. Адель сидела на табурете внутри. Она возилась со своим телефоном, но как только мы вошли, сразу же заметила нас и одарила меня одной из своих медленных, сексуальных улыбок.

«Не думала, что ты придешь», — сказала она.

«Забежал немного позже, чем планировал», — сказал я ей, облокотившись на узкую стойку. «Как дела?»

«Это лучше, чем быть на улице в такую жару». Она пожала плечами. «Привет, Крэш».

Крэш собрал волосы в хвост и закрепил его резинкой. «Как дела, детка, как поживаешь?»

Адель наклонила голову в сторону бара. «Ребята, если хотите зайти, ведите себя так, как будто вы меня подстраховываете», — сказала она, бросив взгляд на камеру наблюдения, установленную над входом. «У меня перерыв около десяти. Встретимся в баре».

Я посмотрел на Крэша, и он понял, что я могу поговорить с ней наедине.

Он сделал вид, что просовывает несколько купюр через маленькое отверстие в ее кабинке на поднос. Адель изобразила, что забирает их и кладет в ящик для денег, затем нажала кнопку, которая разблокировала турникет, и Крэш прошел внутрь.

«Есть шанс, что у тебя сейчас перерыв?» спросил я. «Мне нужно с тобой поговорить, это важно».

Адель пристально смотрела на меня этими диковатыми бензиновыми глазами, вглядываясь вглубь, оценивая. «Да», — сказала она мгновение спустя. «Конечно».

«Встретимся у входа».

Вернувшись на жару, я стоял, как придурок, и ждал ее, пока она не вышла через дверь и не присоединилась ко мне возле угла здания. Она выглядела хорошо. Действительно хорошо. Слишком хорошо, чтобы сидеть в будке в дерьмовом стриптиз-клубе, брать плату за вход, давать сдачу и иногда брать сет или два на главной сцене в те недели, когда ей нужны лишние деньги. На ней была белая толстовка, от которой она отрезала рукава, шею и низ, превратив ее в крошечную полуфутболку. На ней большими черными буквами был вышит боксерский бренд Everlast, и она свисала с одного маленького плеча, оставляя оголенной среднюю часть тела и выглядя исключительно обтягивающей. Из пирсинга в пупке свисал маленький серебряный шарик, под которым были надеты очень узкие джинсы и кожаные сапоги на шпильках, доходившие до середины бедра. Даже с четырехдюймовыми каблуками она все еще была арахисом. Ее короткие светлые волосы были как обычно нарочито взъерошены и уложены шпильками, помада была ярко-розовой и влажной, а глаза она накрасила обильным количеством черной подводки и теней. Если этого было недостаточно, она пахла еще лучше, чем утром, когда вышла из душа.

Адель покатала сигарету между губами и улыбнулась. «Ты всегда смотришь на меня так, как упитанный ребенок смотрит на дюжину пончиков».

«Что я могу сказать? Пончики очень вкусные».

Она зажгла сигарету, сделала глубокую затяжку, затем откинула голову назад и выпустила струю дыма в ночной воздух, на фильтре осталось розовое пятно. «Так в чем дело? У меня не так много времени».

«Что слышно сегодня вечером?» спросил я.

«А что, ты чем-то увлечен?»

«Пока не знаю».

Адель смотрела на дорогу, холодная как лед. Некоторое время она молчала. «Он скоро будет».

«Равидович?»

«Позвонил мне недавно, сказал, что ему нужно поговорить».

«Поэтому у тебя мало времени?»

«Никогда не бывает хорошей идеи, когда вы двое находитесь в пределах досягаемости друг от друга». Она сделала еще одну затяжку и выдохнула через маленький носик. "И раз уж тебе понадобилось поговорить со мной в одну и ту же ночь, в одно и то же время, что ж, это говорит о том, что что-то не так. Я не падала вчера с грузовика, Сонни».

Я старался не выглядеть настолько взволнованным, насколько чувствовал. «Он упоминал…»

«Он никогда ничего не упоминает по телефону».

«Ты слышала какие-нибудь слухи сегодня вечером?» спросил я.

Адель сделала еще одну затяжку дыма в легкие. «Например?»

«Мне нужно, чтобы это осталось между нами, несмотря ни на что».

Адель закатила глаза.

«Я серьезно».

«Что ты хочешь знать, Санни? Здесь жарко, как в пекле».

«Имя Джио тебе о чем-нибудь говорит?»

Адель была хороша, ее жизнь часто зависела от блефа, но со мной она ослабляла бдительность настолько, что могла быстро изменить выражение лица. Это было так незаметно и так быстро исправлялось, что, если бы я не знал ее так близко, как знал, я бы никогда не уловил этого. «Да», — тихо сказала она.

«Кто он?»

«Никто, кого ты хочешь знать».

«Почему?»

Она огляделась, чтобы убедиться, что мы одни. «Он работает на Жабу».

Я притворился невозмутимым и отвернулся, чтобы Адель не увидела, как сильно мне не понравился этот ответ. Я никогда не встречала Жабу, но знала, кто он такой. Господи, да все знали, кто он такой. «Когда ты говоришь «работает», ты имеешь в виду…»

«Он высокопоставленный человек», — сказала она, сложив руки на груди. «Уровень внутреннего круга, один из трех или четырех, но больше я о нем ничего не знаю. Только то, что он — плохие новости и не тот, с кем стоит связываться».

Я не ожидал, что он окажется диснеевской принцессой, но это было гораздо хуже, чем я надеялся. Я не мог дождаться, когда расскажу Крэшу. Инсульт или полная коронарная недостаточность, я полагал, что это все равно деньги.

«Не хочу просить, — сказал я, — но мне нужна пара одолжений».

«Хорошо.»

«Как только он уйдет, позвоните мне и сообщи, о чем Равидович хотел с тобой поговорить».

«Если смогу».

«Что это значит?»

«Да ладно, Санни, ты же знаешь, как это бывает». Она стряхнула длинный пепел с сигареты, наблюдая, как он по спирали падает на цемент. «Иногда с ним все очень сложно. Если я смогу, я сделаю, хорошо? Что еще?»

«Могу я одолжить твои колеса на пару часов?»

«А что, где твоя машина?»

«Какой-то придурок угнал ее».

Она весело рассмеялась, а потом поняла, что я говорю серьезно, и сказала: «Вау, эм, да, наверное. Но у меня выход в два, ты должен вернуться и забрать меня».

«Без проблем», — сказал я. «Я приглашу тебя на завтрак, хорошо?»

«Или, — сказала Адель, медленно облизывая губы, — мы можем вернуться ко мне, а утром я приготовлю нам завтрак».

«Мне так больше нравится, давай так и сделаем».

Она улыбнулась, но в ее улыбке было больше осторожности, чем юмора. «С тобой все в порядке, Санни? Я имею в виду, с тобой все будет хорошо?»

«Со мной все будет в порядке, просто нужно решить пару вопросов». Я смахнул пот со лба тыльной стороной ладони. «Но ты права, меня не должно быть к тому времени, как этот засранец приедет, так что тебе лучше вернуться в дом, вышвырнуть оттуда задницу Крэша и отправить его с ключами от машины, хорошо?»

«Круто». Адель выронила сигарету, наступила на нее носком ботинка и крутила, пока та не рассыпалась. Затем она наклонилась ко мне, быстро поцеловала и прошептала: «Я думала, ты завязал с этим дерьмом».

«Да, — сказал я со вздохом, — я тоже».

Загрузка...