Бархатный Элвис

Глава 16

В здешних краях было много тяжеловесов, связанных с наркобизнесом, но один человек правил Кейп-Кодом. Все поставщики, дилеры и другие местные игроки работали либо с ним, либо на него. Большая рыба в маленьком пруду, он был известен своим смертоносным нравом, крайней жестокостью и тем, что управлял своим бизнесом железным кулаком. Хотя за пределами своего района он не имел особого влияния, истории о его кровавых похождениях в этих краях ходили в разных кругах, и он стал чем-то вроде местной криминальной легенды, своего рода бугименом.

Этот человек был известен как Жаба.

Дакуан Джеффрис (прозвище Жаба из-за необычайного сходства с ней) вырос в одном из худших районов Броктона, и хотя в детстве его много раз арестовывали за различные правонарушения, его спортивные способности в сочетании с успеваемостью принесли ему полную стипендию в Бостонском колледже. После двух сезонов в качестве полузащитника в команде БК «Иглз» он уже начал присматриваться к НФЛ, но раздробленное колено поставило крест на его футбольной карьере. Хотя он был подавлен, он продолжил учебу и получил степень по бизнесу, окончив школу в числе лучших в своем классе. Почему он не выбрал другой путь, никто не знает, но как только колледж остался позади, он вернулся к преступной жизни, применив свой диплом бизнесмена в мире наркотиков. Высокоинтеллектуальный, но непостоянный и почти наверняка функционально ненормальный, все это в совокупности привело к его стремительному взлету по карьерной лестнице. Несколько умных ходов, несколько трупов, и через пару лет он оказался один на вершине. Кейп-Код принадлежал ему, и так было всегда.

Конечно, в этом районе были и другие тяжеловесы наркобизнеса, и некоторые из них были страшными ублюдками, но когда они работали в Кейп-Коде, то делали это с его благословения. В этом бизнесе ты либо работал вместе с Жабой, либо не работал вовсе.

Сейчас Жабе было за тридцать, за его плечами было солидное десятилетие господства, и он чувствовал себя комфортно и уверенно в своей роли. Он создал нечто вроде местной империи, и в жизни было известно, что он может быть даже более жестоким и опасным, чем многие из мафиозных психопатов и маньяков-картежников, с которыми он работал. Даже с недавней легализацией марихуаны дела у него шли на редкость хорошо, потому что героиновый бум на Кейп-Коде не только восполнял пробелы, но и приносил Жабе огромные деньги. А с этими дополнительными кучами денег пришло еще больше власти и влияния. Все знали Жабу, знали, кто он такой, но он был настолько глубоко укоренен, настолько связан с другими властями, которые действительно имели значение, а именно с копами, политиками и судьями, что был практически неприкасаемым. Большинство правоохранительных органов уже даже не пытались его остановить. Пока деньги текли в нужном направлении и к нужным политикам и копам, речь шла скорее о сдерживании, чем о приговорах.

Ходили слухи, что Майк Равидович уже много лет неравнодушен к Жабе, и, несмотря на многочисленные расследования, несколько арестов и даже несколько судебных процессов, он каждый раз наблюдал, как тот уходит.

В конце концов, что-то подсказывало мне, что Жаба не тратил много времени на беспокойство о Равидовиче, потому что тот редко мог повлиять на его прибыль. Он был отвлекающим фактором, занозой в заднице, от которой можно было отмахнуться и держать на расстоянии без особых усилий.

А вот такие парни, как я и Крэш, хотя и были еще более незначительными, могли доставить неприятности. Мы были ворами, и, как профессионалы, должны были знать, что лучше не красть у Жабы. Никто не крал у Жабы, а те, кто крал, жили недолго. Пять центов или пять миллионов — в положении Жабы такие вещи не допускались. Никогда. Неважно, кто это был и почему. Если ты украл у Жабы и тебя поймали, ты умрешь. Никаких переговоров, никаких вторых шансов. С тобой покончено. А если ты украл у него, не осознавая этого, как это могли сделать мы, то даже это не спасет твою задницу.

Если деньги Джио были деньгами Жабы, мы были покойниками.

Я стоял перед «Фольксвагеном Жуком» Адель, ожидая на парковке, когда Крэш выйдет из «HEADLIGHTS» и найдет меня. Поскольку у Бога есть чувство юмора, машина была, конечно же, ярко-розовой, украшенной множеством разноцветных цветочных наклеек. На конце антенны красовался маленький подсолнух, а одинокая наклейка на бампере, на которой был изображен силуэт сексуальной женщины, согнувшейся в талии и оглядывающейся назад через плечо, гласила: ЕСЛИ ТЫ СОБИРАЕШЬСЯ ЕЗДИТЬ НА МОЕЙ ЗАДНИЦЕ, ТО ХОТЯ БЫ ДЕРГАЙ МЕНЯ ЗА ВОЛОСЫ! Если не считать того, что машине было всего несколько лет, и Адель поддерживала ее в отличной форме, то она была такой же незаметной, как дерьмовые сани Кевина-Кейта. В этой штуке нас могли увидеть из космоса.

Наконец Крэш выскочил через парадную дверь и огляделся, пока не увидел мою поднятую руку, а затем направился в мою сторону.

«Ни хрена себе», — сказал он, подойдя ближе. «Это же «Стриптиз Барби Мобайл»».

«Просто дай мне чертовы ключи».

«Это не просто так, но тебе нужно поработать над своими социальными навыками, чувак, может быть, время от времени подкидывать тебе «пожалуйста», понимаешь?».

«Пожалуйста, просто дай мне гребаные ключи».

«Лучше. Но все еще нужно работать».

«Какого черта ты так долго? Ты что, разбрасывал там слишком много денег и привлекал к себе внимание, как мудак?»

«Нет, детка, расслабься. Получил быстрый танец на коленях от Лоррейн, вот и все».

«А мне не показалось, что это слишком быстро».

«Пришлось заскочить в туалет».

«Ты серьезно?»

«Уборка в проходе, брат, что я могу тебе сказать?» Он бросил мне брелок и быстро поправил шорты. «Что-то должно было произойти».

«Ты наложил в штаны?»

«Она расстроила кардинала де Брикассара».

«Тебе что, четырнадцать?»

«Сексуальный мужчина вроде меня и такая горячая женщина, как Лоррейн, — такие вещи случаются, мой друг, остынь».

«Она уже накопила достаточно денег, чтобы сменить передние зубы?»

«Да, получилось тоже неплохо, даже не подумаешь, что они поддельные».

«Просто садись в эту чертову машину». Я открыл дверь со стороны водителя, и меня тут же встретил сильный запах духов, который волнами вырывался наружу. «Господи», — сказал я, помахав рукой в воздухе, а затем отодвинул сиденье достаточно далеко, чтобы я мог поместиться внутри.

Крэш запрыгнул на пассажирское сиденье и начал вытирать нос, как кокаинист. «Внутри этого аттракциона пахнет именно так, как ты думаешь, глядя на внешний вид. Это потрясающе, чувак. Но у меня от этого глаза слезятся».

«Эй, — сказал я, — это лучше, чем ходить пешком».

Я сел за руль, включил кондиционер и сразу же завел машину. Знаете, как и положено машинам. Чего мы не ожидали, но, вероятно, должны были, так это внезапного оглушительного взрыва музыки и грохочущих басов из стереосистемы, от которого у нас обоих заложило уши. Все еще ошеломленный, я возился с кнопками управления, пока не понял, как ее выключить. «Господи», — сказал я. «На хрена вообще нужны ручки?»

«Это чуть не напугало меня до смерти». Крэш потер живот. "У меня живот свело, мне это не нужно. Я даже не играл».

«Ты там ничего не ел, да?»

«Нет, думаю, это те буррито сделали свое дело».

Я вздохнул и покачал головой. «Тебе нужно в туалет? Хочешь забежать и сходить по-быстрому?»

«Думаю, я в порядке, просто немного мутит в животе, понимаешь, о чем я?»

«Хорошо, — сказал я, — тогда мы уходим отсюда».

«Так что сказала Адель?»

Я не был уверен, что хочу говорить ему об этом, поэтому, вместо того чтобы ответить, я проехал через парковку и выехал на главную улицу. Было уже почти одиннадцать, так что людей, передвигающихся пешком, было не так много, но движение все равно было довольно оживленным. «Черт, — сказал я, — эта штука едет как мечта».

«У тебя теперь достаточно денег, иди и купи себе такую же». Крэш глубже уселся на сиденье. «Куда мы направляемся?»

«Пока что к тебе», — сказал я ему.

«Зачем?»

«Мне нужно подумать, и мы должны решить, как нам лучше поступить».

«Лучшим вариантом будет посидеть здесь и насладиться сиськами».

«Похоже, что я трахаюсь?»

Крэш сидел прямо, его лицо светилось в свете приборной панели. «Что, блядь, Адель тебе сказала, чувак?»

Я съехал на боковую дорогу, выбрав короткий путь, который доставит нас туда, куда нужно, но не будет так заметен. А так как дорога была более сельской, то и шансы нарваться на полицейских уменьшались. «Не буду врать, это потенциально нехорошо, ясно?»

«Потенциально нехорошо? Что это значит?»

«Это значит, что этот кот Джио — плохая новость».

«Что за плохие новости?»

«Он работает на Жабу».

Я подумал, что должно пройти по крайней мере несколько секунд, чтобы это дошло до мозга Крэша, пропитанного выпивкой и травкой, поэтому я продолжил ехать и некоторое время ничего больше не говорил.

Через минуту он нехарактерно мягким тоном спросил: «Жаба?»

«Джио входит в его ближний круг, одна из его правых рук. Так что не похоже, чтобы он был каким-то низкоуровневым мудаком, самостоятельно заключающим побочные сделки. Если Джио и замешан, то по приказу Жабы. Так что если Герм с Джио, а Джио с Жабой, это значит…»

«Мы в жопе».

«Всухую и прямо в задницу».

Крэш положил руку на живот. «Я не очень хорошо себя чувствую, брат».

«Оставайся спокойным, мы должны…»

«Нет причин сохранять спокойствие, если мы говорим о Жабе». Крэш посмотрел в окно и подпрыгнул на своем сиденье, как ребенок, у которого муравьи в штанах. «Господи, что мы натворили? Этот тупой ублюдок Кевин-Кит, он, блядь, втянул нас в это дело, Сонни? Ты хочешь сказать, что мы украли у Жабы? Вот что, блядь, ты мне говоришь?»

«Я пока не знаю точно, ясно? Но все выглядит не очень хорошо».

"С чего бы Жабе беспокоиться о бархате и тенях? Это бессмысленно, он…»

«Потому что, очевидно, у Герма там происходит нечто большее, чем картины и солнечные очки, ты, гребаный придурок. Они, должно быть, перемещают через него дерьмо или что-то в этом роде, я не знаю. Но мы должны это выяснить, чтобы знать, как все исправить».

«Ни хрена нельзя исправить, когда речь идет о Жабе».

«Не паникуй, я все еще не уверен, что есть способ связать это с нами, хорошо?»

«Не может быть, чувак, не с Жабой. Черт, только не с Жабой». Крэш согнулся, словно у него начались судороги. «Черт возьми, мой живот, я чувствую это сейчас».

«Просто расслабься».

«Расслабиться? И ты называешь меня идиотом? Если все пойдет наперекосяк, нам конец».

Я прищурился в темноте, ища знак, который мог бы вывести нас обратно в более коммерческую часть города. «Да, скорее всего», — сказал я. «Поэтому наш единственный шанс — сделать правильные шаги отсюда».

«Черт, мне действительно нужно посрать».

Я оглянулся на него, он выглядел так, будто вот-вот потеряет сознание. «Что?»

«Ты меня слышал, мне нужно остановиться и посрать, братан».

«Я только что, блядь, спросил тебя, если ты хочешь в туалет, прежде чем мы ушли. Разве я не спрашивал тебя об этом?»

«Я не думал, что мне придется идти тогда, ублюдок». Крэш схватился обеими руками за живот и беспомощно уставился на меня, когда откуда-то из глубины его души раздалось ужасное урчание. «Ладно, я с тобой не играю. Эти буррито вступают в силу».

«Господи Иисусе», — сказал я. «Если ты не хочешь нагадить рядом с тем деревом, тебе придется потерпеть, пока мы не вернемся на главную дорогу».

«И когда, блядь, это будет?» — спросил он, судорожно оглядываясь по сторонам.

К счастью, я увидел знак и съехал на обочину. «Минуты две, просто держись».

«О , черт возьми, нет», — сказал он, ударив ладонью по крыше. «Я не успею!»

«Послушай меня, Крэш», — сказал я, увеличивая скорость. «Не сри в эту машину».

«Я собираюсь наложить в свои чертовы штаны». Он извивался, словно его било током. «Господи Иисусе, помоги мне, я собираюсь наложить в свои чертовы штаны!»

Мы выехали на перекресток, но мне пришлось остановиться на свет. Впереди был свет и еще больше транспорта. «Держись».

«Какого хрена ты остановился?»

«Красный свет».

«Проезжай! Мне нужно посрать!»

К черту мою жизнь, подумал я. Надо было просто остаться дома.

Свет изменился, и я проскочил его, несясь по улице, пока мы не подъехали к заправке. «Ну вот, приехали», — сказал я. «У них должен быть туалет, на заправках всегда есть туалеты».

«Быстрее! Надеюсь, мне не придется идти за ключом, а то я не успею!»

Я подъехал к зданию, где находились туалеты, и припарковался. «Вот так», — сказал я. «Все в порядке?»

«О, блядь, да!»

Крэш открыл дверь, чтобы выйти, и как раз в это время появилась другая машина и припарковалась прямо перед дверями туалета. Из машины вышел мужчина и побежал в туалет, захлопнув за собой дверь.

«Что, блядь, только что произошло?» Крэш начал танцевать танец «пу-пу-пу» возле машины. «Черт возьми, что за херня только что произошла? Я сейчас обосрусь! Я сейчас обосрусь!»

«Успокойся. Парню, наверное, нужно отлить, дай ему минутку».

«У меня нет ни минуты, сука!»

«Тогда садись. Вокруг полно магазинов, мы найдем другой туалет».

С таким видом, будто собирался заплакать, Крэш осторожно забрался в машину. «Вперед! Вперед!»

Я выехал и нашел небольшой бар в соседнем квартале. «Как тебе это?»

«Хорошо», — сказал Крэш, уже наполовину выйдя из машины.

Посмеиваясь, я наблюдал за тем, как он, сжимая булку, пробирается по тротуару, а затем исчезает внутри бара. Небольшое заведение, похожее на помойку, но там должен был быть туалет, так что я решил, что он свободен.

Пока он не вышел обратно с таким видом, будто его голова вот-вот взорвется. Он посмотрел в обе стороны, вверх и вниз по улице, затем направился обратно к машине, держа обе руки на заднице, словно это могло предотвратить неизбежное.

«И что теперь?» спросил я.

«Нет никаких гребаных кабинок», — сказал он, садясь обратно.

«Что ты имеешь в виду?»

«Это всего лишь один туалет, никаких кабинок, только чертов унитаз, торчащий из стены». Он судорожно огляделся по сторонам. «Кто так делает?»

«А тебе какое дело? Это же чрезвычайная ситуация».

«Там была куча народу, чувак. Я не могу вот так просто взять и насрать в открытую. Может, небольшое, типа пары бобов или еще чего, но не такое чудовищное дерьмо, как это, брат. Мы говорим о стране взрывных брызг, чувак, о пасте из ада. Это серьезно, хватит, блядь, ржать!»

«Ты был в тюрьме, постоянно срал перед сокамерниками».

«Это другое».

«Чем, блядь, отличается?»

Крэш схватил меня за переднюю часть рубашки. «Отведи меня в туалет, или я обосрусь, и, клянусь Богом, начну рисовать пальцами в этом ублюдке!»

Неудержимо смеясь, я отъехал от обочины и через пару кварталов нашел Wendy's. «Может, здесь, это нормально?» спросил я.

«Просто остановись, придурок, это не смешно».

«Чувак, это смешно. Это золото комедии».

Крэш вышел из машины и продолжил ковылять к ресторану, одной рукой держась за задницу, а другой отмахиваясь от меня на ходу.

Я сидел и ждал, наблюдая за улицей в поисках копов. Меньше всего мне хотелось, чтобы кто-нибудь увидел двух таких шавок, как мы, в этой машине — она кричала об угоне. По крайней мере, я мог наслаждаться кондиционером, но Крэш не мог выбраться оттуда достаточно быстро для меня. Чертов парень, с ним всегда были приключения.

Через несколько минут он появился, неся в руках большую сумку.

«Теперь все в порядке?» спросил я.

«Это было близко, чувак, по-настоящему». Он бросил мне сумку.

«Что с едой?»

Он пожал плечами. «Сучка сказала, что я не могу пользоваться туалетом, пока не куплю что-нибудь, он только для платных клиентов. Ты в это веришь? До чего докатилась эта страна? Так что я бросил двадцатку на прилавок, сказал ей положить в пакет все, что она, блядь, хочет, и побежал в туалет. Я, блядь, успел. Сука, заставила меня что-то купить. Посмотрим, как ей понравится, когда она узнает, что я не смыл».

Несмотря на это прекрасное зрелище, я поковырялся в пакете. Бургеры пахли вкусно, и я был голоден, поэтому взял один, а остальное бросил ему.

Один бургер, горсть картошки фри и пять минут спустя мы снова были на главной улице и катили к дому Крэша.

Когда мы подъехали к дому, что-то инстинктивно показалось мне неправильным. Свет заливал окна коттеджа, а машина Кевина-Кита все еще стояла у входа, но двери были открыты, и в ней никого не было.

Держась ближе к дороге, я заглушил двигатель.

«Что это все значит?» спросил я, указывая на машину.

«Похоже, он что-то искал и оставил все двери открытыми».

«Зачем ему это?»

«Я не знаю».

Мое сердце упало. «Может, кто-то еще искал».

«Черт, лучше бы я все еще собирался домой». Крэш нервно огляделся по сторонам. «Остановись и покатайся немного. Я позвоню Кевину-Киту с того телефона и узнаю, если все в порядке».

«Больше никаких звонков между тобой и ним. Это последнее, что нам нужно, — больше записей, связывающих вас, двух организаторов, вместе. Кроме того, если там кто-то есть, то он нас уже видел».

«Да кому какое дело? Ты просто хочешь войти вслепую, без оружия?»

«Я вообще не хочу туда входить», — сказал я.

Затем я вышел из машины Адель, и Крэш, пристроившись сзади, медленно направился к входной двери.