У меня была машина, красный кабриолет VW Rabbit 1984 года. Это был кусок дерьма, но я его любил. Она не только более-менее надежно перевозила мою задницу, но и, откинув верх, летела по шоссе Мид-Кейп в теплые месяцы, что было одной из последних радостей в моей жизни. Тридцать шесть миль двухполосного шоссе, окруженного лесом, проходили от моста Сагамор, по сути, до самой оконечности Кейп-Кода. В то лето, а это было начало июня, а значит, только начало летнего и туристического сезона, когда пробки становятся невыносимыми, как бы банально это ни звучало, не было ничего лучше, чем охладиться и проветрить голову, мчась на максимальной скорости по этому шоссе с ветром в волосах. Не знаю, чувствовал ли я себя когда-нибудь более живым, чем тогда, когда делал это, но я знаю следующее: Я никогда не чувствовал себя таким свободным.
Поскольку машина не отличалась особым вкусом, я никогда не беспокоился о том, что ее могут угнать, поэтому летом нередко оставлял ее припаркованной с опущенным верхом на улице или на крошечной подъездной дорожке вдоль моего дома.
Я жил в Баззардс-Бей. Это небольшое прибрежное местечко длиной двадцать восемь миль и шириной восемь миль с населением чуть меньше четырех тысяч человек, являющееся последней остановкой перед Кейп-Кодом. Он является частью города Борн, штат Массачусетс, и, как следует из названия, представляет собой залив Атлантического океана. В межсезонье здесь тихо, а летом — типичная приморская туристическая ловушка, но она не такая сумасшедшая, как некоторые места на Кейпе, и обладает прохладной атмосферой, которая мне всегда нравилась.
Мое жилье было одним из дюжины или около того коттеджей, построенных вдоль канала. Двухкомнатный, с одной ванной, мини-кухней, каморкой со встроенным баром и небольшой, но симпатичной верандой, он имел задний двор, похожий на почтовый ящик, и небольшой сарайчик, где я хранил свои инструменты, газонокосилку и лопаты. Все это было устаревшим и немного тесным даже для одного человека, но это было мое, и я был счастлив. Может быть, лучше сказать «комфортно». Я давно не был по-настоящему счастлив.
В общем, я припарковал машину на подъездной дорожке с опущенным верхом, как делал тысячу раз до этого, и больше ни о чем не думал. Не то чтобы в этом районе не было преступности, но ее было не так уж много, даже в летние месяцы, когда население увеличивалось и вокруг было полно незнакомцев. У меня никогда не было взлома, и машину не угоняли.
В то утро я вернулся домой от Адель около одиннадцати тридцати. Быстро проверив почту, все счета и мусор, я переоделся в другую пару джинсов и свежую рубашку, почистил зубы, выпил еще пива, затем схватил телефон и плюхнулся на диван. Пробежался по электронной почте и текстовым сообщениям, но ничего не пришло от тех, от кого я хотел бы получить весточку, поэтому я взял пиво номер три, включил телевизор и настроился на «Охотника на оленей» на одном из киноканалов.
Прямо посреди бесконечной сцены свадьбы экран стал черным.
Я сел и стал возиться с пультом. Появилось сообщение, что мне нужно немедленно позвонить в компанию DirecTV. Вздохнув, я набрал номер, высветившийся на экране. Ответил автоматический голос и напомнил, что я просрочил счет на два месяца. Для восстановления обслуживания я должен был внести пару сотен баксов дебетовой или кредитной картой прямо здесь и сейчас, или же я мог идти на хрен.
Поскольку двух сотен долларов у меня не было, пришлось идти на хуй. Отключив звонок, я выключил телевизор и отбросил пульт в сторону. Пока он отскакивал по диванным подушкам, я допил остатки пива, выкурил косяк, а потом сидел, как бесполезный кусок дерьма, в который, как я был уверен, я превратился.
Это был тяжелый год.
Мне было сорок шесть лет, и я был на мели. С тех пор как Лейла уехала, ничего не ладилось. Когда она была рядом, все было не так уж и хорошо, но все было гораздо лучше, чем сейчас. Единственная женщина, которую я любил больше, чем на выходные, Лейла была либо лучшей, блядь, вещью, которая когда-либо случалась со мной, либо абсолютной худшей. Ее не было уже год, а я все еще не был уверен. Я изменил всю свою жизнь ради нее, ради нас, и хотя в долгосрочной перспективе я все еще верил, что это к лучшему, когда все не сложилось так, как мы оба надеялись, она уехала, едва попрощавшись. Восемь лет вместе, и вот так она ушла. Я все еще скучал по ней, и, как бы она ни огорчила меня своим уходом, если бы в тот момент она вошла в дверь и сказала, что хочет вернуться, я бы согласился, прежде чем она закончила спрашивать.
Подавленный, я решил прокатиться. Какого черта, по крайней мере, у меня был бензин.
Ключи были у меня в руке, когда зазвонил телефон. Взглянув на экран, я увидел, что это мой друг Крэш. Я подумал, не отправить ли его на голосовую почту, но когда речь шла о Крэше, я никогда не мог быть уверен, что он просто проверяет, не попал ли в какую-нибудь передрягу, поэтому я ответил.
«Привет, чувак», — сказал я. «Что происходит?»
«Чувак, надень HBO», — судорожно сказал он. «А теперь поторопись».
«Что? Почему?»
"Просто быстро включай. Ты будешь мне благодарен».
«Я уже выхожу за дверь, я…»
«Серьезно, сделай это, ты должен увидеть, как выглядит эта цыпочка».
Крэш был моего возраста, но по нему этого не скажешь.
«Я не могу, у меня телевизор сломался».
«Он сломался? Что случилось?»
«Не знаю, он просто потух».
«Ты платишь по счетам, чертово ничтожество?»
«Да», — сказал я, поморщившись. «Я же только что сказал тебе, что он сломался, разве нет?»
«Ладно, ладно, остынь, чувак. Мне все равно нужно с тобой поговорить, есть минутка?»
«Не совсем.» Я вернулся к дивану. «Но я слушаю».
«Я знаю, что ты уже давно отбываешь срок, и не хочу портить твой новый имидж хориста и добропорядочного гражданина, но для тебя найдется работа, если ты хочешь. У меня есть счет, который будет настолько быстрым и легким, что пройдет глаже, чем дерьмо через утиную задницу, дружище».
Вот что касается Крэша. По словам этого парня, каждое его дело было проще простого. Я знал его десятилетиями. В свое время мы работали в одной команде, и у нас была долгая совместная история. Всех нас прижимали, но Крэш сидел и не вылезал из тюрьмы годами. Мастером преступлений он не был, но он был хорошим парнем, знающим толк в основной работе, и я мог ему доверять.
«Нужна резервная охрана», — сказал он. «Я могу быстро найти тебе тысячу».
Много лет назад я зарабатывал вдвое больше почти каждый день. «Когда?»
«На следующей неделе. Заходи, когда будет возможность, я расскажу тебе подробности».
«Хорошо, догоню тебя позже».
Я отключился и замер на мгновение. Меньше всего мне хотелось снова ввязываться в какую-то ерунду, которую затеял Крэш. Мне потребовались годы, чтобы оставить все это в прошлом. Если не считать пары эксцессов, которые я скрывал от Лейлы, я был хорошим мальчиком в течение нескольких лет. Когда мы только начали встречаться, я перебрал кучу подработок, но в итоге устроился в центр распространения газет в Уэрхэме. В итоге я проработал там, сортируя газеты и загружая грузовики, почти шесть лет. Потом продажи газет упали, и они закрыли это место в пользу более крупного центра, расположенного ближе к Бостону. За исключением нескольких высокопоставленных сотрудников, которых перевели, все остальные потеряли работу, включая меня. Моя безработица закончилась несколько месяцев назад, а кроме дерьмовой летней работы, свободных мест не было. А когда речь заходила о сезонной работе, большинство мест не искали парней старше пятидесяти. Так что у меня не было возможности отказаться от тысячи долларов без налогов. Такая зарплата позволила бы мне оплатить счета и продержаться на плаву еще месяц. Но мне нужно было решить, стоит ли рисковать, чтобы попасть за решетку, поэтому я решил, что заскочу к нему попозже, а потом уже приму решение.
Сначала я прокачусь на машине, проветрю голову и подумаю, что мне делать весь оставшийся день.
Именно тогда я вышел из дома и увидел, как в мою машину запрыгивает тощий парень без рубашки в фуражке времен Второй мировой войны, рабочих ботинках и шортах с гавайскими цветами. Он был древним, но двигался как кошка, у него была кожа пляжного бомжа, тело бегуна на длинные дистанции и безумные глаза сумасшедшего.
«Эй!» — крикнул я, закрывая за собой дверь. «Что ты делаешь?»
Парень скрылся за рулем и появился через несколько секунд, как только завел машину. К тому времени я уже почти настиг его, но он успел меня опередить и знал это. Он улыбнулся и отдал честь, а затем выехал с подъездной дорожки задним ходом, рыская по улице с мастерством каскадера. И так же стремительно он пронесся по главной улице и скрылся из виду.
Я остался на своей подъездной дорожке, ошеломленный, держа в руках бесполезную связку ключей и все еще пытаясь осознать, что только что произошло, пока этот урод в кепке-авиаторе разъезжал по городу на моей гребаной машине. «Сукин сын», — пробормотал я.
Я был не из тех, кто звонит в полицию, а поскольку кража моего тридцатипятилетнего куска дерьма VW Rabbit не была преступлением века, не похоже, чтобы они начали действовать, даже если бы я это сделал. Они напишут заявление, пройдут по всем инстанциям, а потом снова начнут плевать в ту или иную сторону, так что я вернулся, запер дверь и отправился пешком.
Я сам найду этого ублюдка.