Когда я пришел в себя, Телли выглядел раздосадованным. Мы с Крэшем все еще лежали на полу, и все мое тело болело. Все вокруг было нечетким, как во сне. Плохой сон.
«Не напрасно, — сказала Телли, — но ты собираешься встать сегодня как-нибудь, чтобы мы могли убраться отсюда к чертовой матери, или как?»
Я вытер глаза своей здоровой рукой. Она оказалась окровавленной, поэтому, следуя за болью, я осторожно ощупал лицо, пока не остановился на ране над левой бровью, прямо вдоль кости. Кровь текла из носа, и я почувствовал ее вкус на языке и в задней части горла. Обожженная рука была сухой, уже покрылась волдырями и сильно болела. «Я долго был в отключке?» Мой голос звучал так, будто я проглотил бритвенные лезвия.
«Может, минуту». Телли указал на Крэша. «Лучше отвезти его в больницу».
Несмотря на боль, мне с некоторым усилием удалось подняться на ноги, и хотя колени дрожали, они не подкосились. Как только я оказался в вертикальном положении, боль в ребрах и спине стала достаточно сильной, чтобы отвлечь меня от опасений, что у меня откажут ноги. Я едва мог сделать полный вдох, не сложившись вдвое, а головная боль била в затылок.
Внезапно Телли приложил руку к моей грудной клетке. Я вздрогнул и отшатнулся. «Что ты делаешь?»
«Ушиб», — сказал он. "Если бы они были сломаны, ты бы уже висел на потолке. Надо забинтовать их покрепче, больше ничего не сделаешь, пока не заживут».
Крэш издал тихий стон. Он был в сознании, но уже потерял довольно много крови и просто лежал, уставившись в пространство. Его руки были в ужасном состоянии, до локтей заляпаны багровым, а лицо залито слезами.
Я помог ему сесть, затем осторожно стянул с него рубашку и аккуратно обмотал ею его руки, изо всех сил стараясь не реагировать на то, как плохо они выглядят. «Мы отвезем тебя в скорую помощь», — сказал я ему. «Там тебя починят, как новенького, не волнуйся».
Он уставился на меня мертвыми глазами, из его носа торчал большой сопливый пузырь.
«Пойдем, я припарковался снаружи». Телли отодвинулся в тень. «И не вздумайте ни один из вас испачкать кровью мою машину. Я, блядь, серьезно».
Я помог Крэшу подняться на ноги, хотя сам все еще не слишком уверенно держался на ногах. Я был уверен, что он в шоке, а моя голова раскалывалась так сильно, что меня тошнило, поэтому я обхватил его рукой в надежде успокоить нас обоих. За последние несколько часов я перенес два сотрясения мозга, и мое тело чувствовало себя так, словно меня переехал нефтяной танкер. Часть меня хотела свернуться в клубок и умереть, но Крэш был в плохом состоянии, и я должен был держаться ради нас обоих.
И все же путь до машины Телли был самым долгим в моей жизни. Крэш не произнес ни слова, он просто смотрел в никуда, его руки неудержимо тряслись под рубашкой, пока мы, шаркая, шли по огромному ангару, а потом вышли в ночь.
Заднее сиденье «Чарджера» Телли было не слишком просторным, но мне удалось усадить Крэша, велел ему оставаться на месте, а сам перебрался на пассажирское.
«Он заляпал кровью мой салон, а ты его отмываешь», — сказал Телли, садясь за руль.
Я вытер глаза тыльной стороной ладони и огляделся. Мы находились в глуши. Какой-то странный старый индустриальный парк или что-то в этом роде, где не было ничего, кроме заросших сорняками парковок, заброшенных зданий и еще пары огромных ангаров. «Где мы, черт возьми, находимся?»
«Откуда мне знать?» сказал Телли, отъезжая. «Это твоя территория, а не моя».
Как только мы вернулись на нормальную дорогу, я стал искать что-нибудь знакомое, но это была настоящая сельская местность, ничего кроме леса, так что прошло несколько миль, прежде чем все снова стало выглядеть нормально. В конце концов мы оказались недалеко от центра города, и я стал лучше ориентироваться в ситуации.
«Тебе нужно наложить пару швов», — сказал Телли. «И тебе лучше обработать этот ожог. Знаешь, как добраться до больницы? Я вас подброшу».
Я дал ему указания. Мы были всего в паре минут езды. «Мы просто подбросим Крэша», — сказал я. «О себе я позабочусь позже. Мне нужно забрать друга и вернуться домой».
Телли был прав. Вероятно, мне действительно нужно наложить пару швов на глаза, и меньше всего мне хотелось, чтобы в ожог попала инфекция, но ему было плевать, так или иначе, когда я все вылечил, поэтому он не стал больше ничего говорить по этому поводу.
Я едва слышал старую мелодию Deep Purple, доносившуюся из автомобильных динамиков. Он достаточно избил меня (и, я уверен, в молодости тоже), чтобы понять, что моя голова, скорее всего, чувствует себя так, будто по ней каждые несколько секунд стучат лопатой, поэтому я был благодарен ему за то, что он не врубил стерео. Это не было добротой, скорее профессиональной вежливостью, но я все равно был благодарен.
Я пару раз проверял Крэша, но он все еще был не в себе, поэтому я сел вперед и попытался прогнать тошноту, пока мы мчались к больнице Кейп-Код.
Когда мы подъехали к больнице, Телли остановился на площадке рядом с отделением скорой помощи. «Придется проводить его до конца пути», — сказал он мне. «В этих местах теперь повсюду камеры. Мне не нужны доказательства того, что я подбросил кого-то в эту чертову больницу, понимаешь, о чем я?»
Я понял.
С болью, отдающейся в теле, я выбрался из «Чарджера», а затем сумел вытащить и Крэша. Он выглядел немного бодрее, но все еще был не в себе, поэтому я обнял его, и мы пошли через парковку к входу в отделение скорой помощи. Когда мы оказались в нескольких футах, я остановился, повернул его лицом к себе и положил руки ему на плечи.
«Это все, что я собираюсь сделать, парень. С остальным ты должен справиться сам».
Крэш слегка кивнул, но взгляд его оставался пустым.
Я вытер слезы с его лица. «Что бы они ни говорили и как бы ни издевались над тобой, скажи им, что это был несчастный случай и ты сделал это сам».
«Они подумают, что я спятил», — тихо сказал он.
Я никогда не был так рад слышать его голос. «А тебе какое дело? Ты и есть псих».
Он даже слегка улыбнулся.
«Слушай, в худшем случае тебя засунут в психушку на неделю или две, пока не поймут, что ты не представляешь опасности для себя или кого-то еще. Это будет самый лучший сон и бесплатные наркотики за многие годы».
Крэш окинул взглядом больницу. Его руки все еще непроизвольно дрожали под рубашкой. «Я все улажу», — сказал он. «Я был пьян и пользовался гвоздодером, все испортил. И что, они мне не верят? Пусть едят дерьмо и сдохнут».
Было все еще жарко, но температура немного упала. Я вытер пот и кровь со лба, затем вытер их о штаны.
«Ты в порядке?» — спросил он. "Это плохой вариант пореза, и не обижайся, но ты ходишь как моя бабушка. Эта сука уже давно мертва, чувак».
«Со мной все будет в порядке». сказал я ему. «И с тобой тоже».
«Они…» Его глаза снова наполнились кровью. «Сонни, они забрали мои гребаные руки».
«Да ладно, все будет хорошо», — сказал я, стараясь, чтобы голос не сорвался. "Тебе грозит операция, а потом реабилитация с горячей штучкой, которая все это время будет называть тебя милым и сладким и, возможно, даже позволит тебе время от времени поглаживать себя. Через несколько недель они вышвырнут тебя как новенького».
Я видел, что он не верит в мою чушь, но не стал спорить.
«Они еще не нашли способа убить нас, брат», — сказал я.
«Да, но эти ублюдки продолжают пытаться». Крэш зашагал в сторону «Скорой помощи», как маленький ребенок, который нашел дорогу домой после того, как загулял допоздна. Он уже почти дошел до дверей, когда остановился и оглянулся на меня. «И еще одно: когда вернешься ко мне, забери бархатного Элвиса, хорошо?»
«Не беспокойся об этом, он твой».
«Я хочу, чтобы он был у тебя».
«Я не хочу.»
«Не хочешь?»
«Чертова штука отвратительна. Что, черт возьми, мне с ним делать?»
«Просто возьми его к себе».
«Зачем? Я думал, ты его хочешь».
«Хотел, но теперь это будет вызывать плохие воспоминания. У меня их и так достаточно. Так что забирай. Если не хочешь, можешь не брать, но возьми для меня. Давай, я хочу залезть туда, это дерьмо болит. Обещай мне, Сонни».
«Хорошо», — сказал я. «Я заберу его».
«И, может быть, в ближайшие день-два ты мне позвонишь, да? Убедись, что я не сдох нахрен или еще какое-нибудь дерьмо».
«Ясно.»
Крэш тяжело вздохнул. «Эта ночь останется в памяти».
«Когда-нибудь мы посмеемся над этим».
«Да, — сказал Крэш, — только не сегодня».
Еще раз устало кивнув, он проскользнул в больницу и исчез.