Бедная попаданка, богатая попаданка

Глава 11

Еще три дня пролетели однообразно: Лиза по-прежнему сидела безвылазно в комнатах под тройным конвоем и днями напролет болтала с оруженосцем и наемницей о жизни и порядках этого мира, делая для себя новые записи, но теперь уже сильно экономя драгоценную бумагу.

Выходить гулять по дворцу она не решалась, даже с той охраной мужа, что сторожили их дверь снаружи. В город ее больше не пускали, и это было плохо – не осмотреться толком, не приноровиться к местной жизни. Но мужа она практически не видела, что было хорошо.

Барон уходил рано, еще до того, как она проснется, оставляя после себя лишь смятую половину постели. Приходил поздно, когда она уже уходила спать, или чуть раньше, но не один – с кампаре Ульфом и приятелем Роландом Наредом, тем самым Говорливым, который был также знатнорожденным без титула – тоже не наследный сын в семье. Зато Роланд был таким же воином со своим небольшим "копьем"-отрядом. Если барон приходил с мужчинами, то они потом еще за полночь беседовали за растянувшимся ужином, так что Лиза могла уйти и уснуть до того, как придет муж в их общую спальню. В их общую кровать, к ее утешению, достаточно большую, чтобы там не сталкиваться.

К счастью, барон был верен своему слову и ждал ее женских дней, по крайней мере, не беспокоил ночами. А Лиза тоже ждала – когда же им пора будет выезжать из дворца, ведь "часики-то тикают", и чем раньше случится побег, тем дальше она успеет отъехать вместе с Мратой.

Под конец третьего дня наемница проскользнула в спальню вместе с Лизой и терпеливо ожидала там, пока две молоденькие служанки помогали готовиться госпоже ко сну. Обтереться куском мокрой ткани, надеть свежую рубаху, расчесать волосы, принести кувшин с кипяченой водой, взбить постель – хотя последнее Лиза сразу запретила делать. Чтобы лишний раз не поднимали пыль, все равно толку нет от перетряхивания тяжелых матрасов, непонятно чем набитых.

Только когда дверь за служанками закрылась, Мрата начала разговор. И было у нее две новости, как обычно – плохая и хорошая.

Начала Мрата с того, что завтра утром, то есть уже сегодня ночью они все уезжают из дворца. Человек из королевской канцелярии передал барону Такари какую-то бумагу, которой, как решил последний, будет достаточно в качестве подорожных документов. А иначе неизвестно, сколько еще придется ждать, потому что король явно не торопился обеспечивать нужными бумагами своего вассала, на землях у которого вроде бы уже не так все спокойно. Со смешком Мрата высказала свою догадку, что с нужной бумагой помогла королева.

– Она же не слепая, видит, что ты с каждым днем все хорошеешь после болезни... или от хорошей супружеской жизни? – хохотнула наемница. – И слуги это тоже видят, значит, скоро до короля дойдет. Может, он этого и ждет? Так что... сегодня ночью, еще до рассвета выезжаем. Ты, леди, ежели чего надо из вещей здесь, собирай. А те ткани, что тебе королева одарила, и что там еще твой супруг обеспечивал, уже будет в карете.

Эту информацию Лиза посчитала просто замечательной новостью – наконец-то они выедут! Напомнила про штаны и обувь, о которых просила Мрату, но и те будут ждать ее в карете. Просто отлично!

Плохой новостью оказалось предложение Мраты ехать вместе с бароном и его людьми как можно дольше и дальше на север. Чтобы как можно безопаснее и быстрее добраться до самого северного перевала, где вроде бы даже королевской стражи не будет. И который, как назло, совсем рядом, вернее, вроде бы даже на землях барона.

– Сколько времени нужно, чтобы добраться до того перевала? – спросила Лиза.

– Не знаю, сколько до перевала, никогда не была в тех краях, но, судя по разговорам, до земель барона с учетом, что едет леди на карете, если делать регулярно остановки... не меньше дней пятнадцати. И то если без задержек.

– Сколько?! – ахнула попаданка.

Да, в этом неторопливом мире транспорт был не больше одной лошадиной силы, а с учетом грузового прицепа к этой силе, получалось совсем не быстро. В столицу из предыдущей крепости ее везли большей частью на телеге, поскольку сил и здоровья на самостоятельную верховую езду у нее не было. И тогда тоже был долгий, совсем небыстрый путь.

– Но к тому времени у меня уже начнутся или даже пройдут женские дни, и попадать на исполнение супружеского долга я не хочу. Может, не стоит ехать вместе с отрядом до самых земель барона? Может, мы с тобой потом пересядем верхом и сами рванем побыстрее к перевалу?

– Чтобы леди и побыстрее верхом пересесть? – усомнилась Мрата. – Далеко ли уедешь? Ладно бы только рядом с горами да на перевале верхом, но долго ли вытерпишь такую дорогу?

– Да, верхом. Надену штаны, вообще переоденусь в парня, раз волосы у меня все равно короткие по местным меркам, и поеду. А что делать.

– В парня? – фыркнула Мрата, оценивающе оглядывая девушку. – Слишком смазливого парня. В городках, а тем более деревнях это тебя не спасет, все равно будет слишком много внимания. А значит, и слухов, идущих по твоим следам. Да и я слишком приметная, но юбку не одену! К тому же ты не сможешь выдать себя за простолюдина...

– Почему не смогу? – возмутилась Лиза.

Одежду попроще, можно даже лицо пылью загримировать, волосы не мыть, руки испачкать – вот и простолюдин, делов-то.

– У тебя взгляд знатнорожденной. Слишком гордый. Ты не склоняешься сейчас даже перед своим мужем, и уж тем более не сможешь гнуть спину... или хотя бы голову перед каждым встречным лордом, его воинами или просто богачом.

– Хм, а если выдать себя за знатного парня?

– Какого? – опять усмехнулась наемница. – Наследники семей, как и главы родов, в одиночку не ездят. А у тебя нет своего отряда сопровождения. Тем более у тебя отвратительная память, иномирянка, ты не сможешь назвать родословную своей якобы семьи при первой же проверке. Ты даже не можешь запомнить, кто кому первый кланяется, имена всех арагонских... хотя бы герцогов, а их мало. Не говоря уже о графах и остальных, а ведь любой знатнорожденный с детства учит всю арагонскую знать со всеми их гербами и прочим. Поэтому даже просто за знатнорожденного сына, ищущего себе службу, ты тоже не сойдешь. Не говоря уже о том, что у любых знатных должны быть при себе документы, которые тебе не достать.

Лиза поджала губы. Да, интернет ее разбаловал. Привыкшая к легкому доступу к информации в любой момент, она отвыкла помногу запоминать. И уже тоже заметила это отличие ее по сравнению с местными – мальчишка Вальин столько всего помнил наизусть – имена с полными титулами и родословными и события с датами, что попаданка поражалась. А ей лишь за несколько дней полагалось запомнить абсолютно все о целой стране да много чего об ином мире? Это в разы хуже, чем последняя ночь перед экзаменом – столько принципиально новой информации разом усвоить.

– А если я просто путешествующий чужеземец?

– Ха! Что за чушь? Зачем кому-то просто путешествовать? Ты не торговец, товары не везешь. Тогда чтобы шпионить? Первый же патруль арестует, если у тебя нет какого-то важного дела, ради которого ты заехала на чужие земли. И если повезет, не казнят на месте, а отправят обратно в столицу разбираться... в цепях. И тогда ты уже не королю можешь достаться, а тюремной страже...

– Боже мой! В вашем ужасном мире даже знатные богачи не путешествуют ради удовольствия?

– Таскаться по пыльным дорогам, отбивая себе зад, и по захудалым постоялым дворам ради удовольствия? – встречное удивление худдинки было не меньшим. – Точно чушь!

– А ты что предлагаешь?

– Едем с бароном до его земель. Или хотя бы до Триноруна, это последний чужой городок перед вашими, баронесса Такари, землями. После него уже совсем мало деревушек, вот тогда можешь переодеваться в парня. И затем пробуем проехать к перевалу прямиком через лес, которого в тех местах вроде много. Только вот... – наемница с сомнением оглядела Лизу. – Служанок с собой брать не будем. Сможешь ли ты, леди, выдержать такую дорогу? Без прислуги, причесок и мягких постелей? Готовить тоже самим придется.

– Пф-ф! Леди-белоручкой я только в вашем мире стала и то по приказу. Готовить я умею, правда, не на костре, но научусь быстро. Между прочим, в своем мире я уже путешествовала по горам! И в лесах тоже не один раз ночевала.

Только не добавила, что останавливалась в благоустроенных глэмпингах и отелях.

– Для удовольствия? – хотела ее подколоть Мрата, но ошиблась.

– Именно, дома мы путешествуем чаще именно для удовольствий, нежели по необходимости.

– Твой дом теперь здесь, иномирянка, – напомнила худдинка.

Чем опять испортила настроение.

– Ой! – вспомнила Лиза. – Еще проблема в том, что я заплатила тебе только за один месяц службы, но мы в него явно не уложимся. А у меня нет больше денег и пока не предвидятся.

– Что-то мне подсказывает, что для тебя, странная леди, найти монеты не составит труда. Хотя я согласна даже на твои дополнительные рассказы, уж больно чудной твой мир, если судить по тебе самой. Кстати, хотя седмицы еще не прошло, но ближайшие дни будут тяжелыми... Может, сейчас выдашь мне свой первый рассказ?

Лиза недолго думала: все равно, ошарашенная новостью о скором ночном отъезде, она вряд ли уснет в ближайшие часы. Так лучше потратить это время с пользой, тем более в счет обещанной оплаты единственной своей сотруднице. То есть единственного вассала – Мрата права, увы, ее дом теперь здесь и пора привыкать к местным реалиям и понятиям.

Тему рассказа она тоже недолго выбирала, вспомнив, что муж чуть не перевербовал ее же наемницу еще одной клятвой! Или все-таки перевербовал? Ведь она не знает, о чем они говорили потом, когда ее выставили прочь. К тому же у барона точно есть деньги, вдруг он переплатил ее ставку? Или здесь изначально "вассал моего подчиненного – тоже мой вассал?".

Может ли она быть уверена в своей наемнице на все сто? Что та уговаривает ее так долго идти вместе с бароном, потому что так действительно оптимальнее, а не по каким-то другим причинам?

Поэтому Лиза решила рассказать наемнице легенду о сорока семи ронинах – не тот фэнтези-фильм с красавчиком Ривзом, которые сняли вовсе не японцы, а настоящую историю. Ту, которая сохранилась в разных хрониках, и которые Лиза на самом деле изучала.

В юности Лиза была увлечена востоком, мечтала поехать туда, да и вообще путешествовать по миру, познавая чужие культуры, так сказать, в оригинале. Поэтому и пошла после школы учиться гостиничному делу. Потому что думала, что именно работая в туризме, будет проще всего по работе ездить по заграницам. Или хотя бы на старших курсах попасть куда-нибудь по обмену на стажировку.

Первым делом она собралась на стажировку в Японию, в страну, которая ее манила доблестными самураями, загадочными гейшами и философским любованием цветущей сакуры. Поэтому Лиза плотно погрузилась в изучение истории и культуры Японии. Но ей хватило менее года, чтобы перестать восхищаться многими моментами чужой страны. Потому что чем лучше что-то узнаешь, чем глубже копаешь, тем меньше романтического флера в глазах остается.

Например, самураи оказались не такими уж доблестными. Да, у них был свой кодекс чести, который сложился далеко не сразу, и вовсе не такой идеализированный, каким его представляли европейцы, было там полно своих недочетов. Гейши – дословно переводится как "человек искусства" и изначально ими были мужчины! Например, актеры традиционного театра Кабуки. Но затем, как частенько случалось в истории ее родного мира, постепенно эту профессию отжали себе женщины.

И да, которые оказывали не только услуги... тамады со знанием тонкостей искусства, но и интимного характера. Хотя такие же особые услуги, как оказалось, оказывали ранее и те самые актеры, да-да, мужчины. И даже в истории самих самураев отношения между наставником и учеником тоже допускали, причем массово практиковали... Даже воспевали более лирично, чем отношения с женщинами, сколько литературных источников осталось!

Так что юношеский романтизм чужой культурой у Лизы поутих, зато истории, такие порой потрясающие, причем не только о Японии, она ведь потом еще много чем увлекалась, в ее памяти остались. Как и диплом после вуза. И хотя диплом остался в родном мире, но знания, полученные в процессе, могли ей помочь даже в чужом.

Поэтому Лиза стала рассказывать историю об исключительно преданных воинах, которые ради своего сюзерена, если быть точнее, даже мести в его честь, поступились собственной честью. И даже жизнью. Потому что дали клятву.

Попутно пришлось пояснять о самураях, их видах оружия, о бусидо, то есть "пути воина" – кодекса чести, о ронинах – "разжалованных самураях", даже о ниндзя упомянула зачем-то, которые существовали и действовали тайно в противовес исключительно горделивым до демонстративности самураям.

Когда она уже заканчивала рассказ на описании могил сорока шести ронинов, куда пришел покаяться и умереть некий горожанин, который когда-то плюнул в одного из "оступившихся" воинов, которые на самом деле просто терпеливо выжидали удачный момент для мести, то в спальне появился барон.

– Вы все еще болтаете? – удивился мужчина, с подозрением оглядывая их. – О чем можно говорить посреди ночи?

И только сейчас Лиза заметила, что действительно за окном непроглядная темнота, свечи успели прилично оплыть, а ее горло пересохло от долгого говорения.

– Мы говорили об иномирных воинах, их чести, мести и смерти, – отчиталась Мрата, плавно поднимаясь с края кровати, где она с комфортом устроилась в ногах баронессы.

Удивленный взгляд барона уткнулся в Лизу.

– Я... м-м, отдавала своему вассалу часть обещанной платы за службу, – напомнила девушка, что не только монетами, выданными супругом, расплатилась с телохранительницей.

– Это было... интересно, – хмыкнула Мрата и направилась к двери, ловко обойдя мужчину, который уже начал возиться со своими завязками на одежде.

– Так эти потомственные воины самур-аи и сейчас главные в той стране? – обернулась наемница у выхода.

– Нет, – пришлось признаться девушке. – Их... отменили. Хотя истории о них, как и некоторые их правила до сих пор живут в самых разных видах до сих пор.

– Почему отменили? – удивилась Мрата.

Мужчина тоже прислушался, не прерывая.

– Потому что мир изменился. Пришли из других стран воины с совершенно другим, более мощным, нежели мечи, оружием, и способы ведения битв и войн стали совершенно иными, – ответила Лиза. – Поэтому и требования к воинам изменились.

– Занятно, – обронила наемница, исчезая за бесшумно закрывшейся дверью.

Девушка же, не успевшая вовремя уснуть, осталась наедине со своим мужем.

Который продолжил раздеваться.

И что теперь делать? Пожелать ему спокойной ночи и просто повернуться спиной? Или... Кстати, почему Мрата сказала, что она не склоняется даже перед мужем? Ей уже приходилось склоняться перед этим средневековым деспотом... дважды.

Да, кстати!

– Помочь снять сапоги? – спросила она у барона.

Чтобы проще было потом бежать, лучше заранее усыпить бдительность мужика, лучше какое-то время изображать примерную жену. Да и вообще быстрее привыкать к местным порядкам, а то действительно – придется изобразить простолюдинку, а она не сможет... без практики. И засыплется Штрилиц на обычном поклоне?

Мужчина, уже избавившийся от рубахи, на какой-то миг замер при ее словах. Глянул на нее с подозрением, но хмыкнул и сказал:

– Сними.

Вообще-то, Лиза надеялась, что самого факта вопроса будет достаточно для жеста "поклонения", что мужик великодушно откажется. Ошиблась. Ну и ладно, от нее не убудет, Штирлицу было в разы сложнее.

Правда, пришлось вставать, влазить голыми ногами в кожаные туфли, закутывать плечи в платок, чтобы не соблазнять супруга своей ретро рубахой – безразмерным балахоном с присобранным на шнурок воротом – и обходить здоровенную кровать со столбиками и балдахином.

Пока она обошла громоздкую конструкцию, мужчина уселся на край кровати и ждал. Стараясь не поднимать глаз, не смотреть на мускулистый обнаженный торс, чьи формы отлично подчеркивал романтический свет от свечей, Лиза, присобрав "парашют" своего балахона, присела и стала стягивать сапоги мужу.

"Хоть бы монетку туда клал, что ли" – ворчала она мысленно, вспомнив, что вроде был такой древний свадебный обряд на ее родине. Или как еще намекнуть мужику про карманные деньги для супруги?

Мужчина смотрел и молчал. Лиза, закончив с разуванием, решила, что на сегодня с нее хватит... супружеских обязанностей и, вообще, женского смирения, поэтому тоже молча встала и пошла к камину. Здоровенную бадью наконец-то вернули в санузел, но в спальню каждый вечер слуги по ее требованию приносили пару ведер теплой воды, оставляя у камина, где Лиза обычно успевала совершить водные очистительные процедуры до прихода мужа. Сейчас же она помыла испачканные руки в давно остывшей воде и повернулась.

Мужчина продолжал пялиться на нее. И его взгляд, заполняемый отблеском света камина, не понравился Лизе.

– Что-то не так? – уточнила она, плотнее кутаясь в свой платок.

– Ложись... спать, – сипло выдал барон, наконец-то отведя давящий взгляд. – Вставать уже скоро, выедем затемно. И чтобы не ныла.

Нет, все так же – ее муж-грубиян опять раздает команды – короткие и емкие. Как в армии. А ведь точно! Он и есть солдафон! То есть командир, конечно, но по грубым повадкам не выше сержанта тянет. Да, словно сержант, командующий новобранцами. То есть в данном случае одним новобранцем – ею. А ведь она его жена все-таки! Женщина, с которой следует быть нежнее. Но где этот барон и нежность? В одном поле вместе не лежали, тьфу ты, не стояли.

"Что ж, и тебе спокойной ночи, дорогой супруг, – фыркнула про себя Лиза, возвращаясь на место. – Потерпи еще немного, скоро я от тебя сбегу и не буду позорить, нервировать или что там тебе еще не так".