Бедная попаданка, богатая попаданка

Глава 2

– Кхм, невеста, дарованная королем верному подданному, никак не может быть нищенкой, – согласно кивнул Его Величество и великодушно добавил, махнув рукой. – Приданное Лисбет Такари составляет десять злотых и всякие прочие женские вещи.

Лиза хотела было уточнить, почему лишь десять, почему так мало, но давящий взгляд, которым продолжал ее сверлить муж, не дал открыть рот. Толпа позади опять ахала, хотя они постоянно шумели, а девушка вспомнила, что она все равно не знает местные цены, и что на эти десять злотых можно купить. Вдруг ей на пару лет безбедной жизни хватит, если не шиковать?

Лиза в этом мире уже достаточно долго находится, но всего неделю с артефактом-переводчиком, дающем возможность общаться, поэтому она до сих пор практически ничего не знала о здешней жизни. Даже имена королевской четы до сих не знала, ведь слуги их упоминали лишь как Их Величества или "наш король". Так что в ответной благодарственной речи, которую осилила попаданка, она так и обратилась – Ваши Величества.

Затем был пир в другом зале, и Лиза наконец-то смогла сесть, а то ноги уже не держали.

Посадили молодоженов по левую сторону от королевского стола, возвышающегося над всеми. Теперь щека мужа со шрамом была как раз повернута к девушке. Но не это портило уставшей Лизе аппетит, а общий гвалт в переполненном зале и навязчивое внимание толпы к их персонам. Столы, покрытые скатертями и заставленные блюдами, располагались буквой П, по бокам от королевской четы во главе. Люди сидели только по внешним сторонам столов – так, чтобы никто не оказался сидящим спиной к монархам. В середине между столами было много свободного места, где сновали толпы слуг, суетливо разносящие блюда и без счета кувшины с алкогольными напитками.

Позже в этом пространстве появились музыканты – аж два человека с чем-то вроде гуслей и свирели – и устроили "развлекательный" концерт. Только на самом деле музыка была примитивной, а заунывное пение, где даже рифмы не наблюдалось, восхваляло подвиги каких-то героев и скорее наводило тоску. Потому что пожилой "певец" – или правильнее будет "сказитель"? – дотошно перечислял все названия, куда эти герои шли войной, все имена их врагов в полной выкладке со всеми регалиями, сколько в каком бою полегло воинов и какие трофеи были захвачены.

Лиза, конечно, хотела узнать побольше о королевстве, в котором оказалась, но точно не в такой нудной форме и не о давно почивших полководцах.

И хотя она все еще была слаба после болезни, а день очень тяжелым выдался, уйти с собственной свадьбы не могла. Подперев голову рукой, не той, ладонь которой была перевязана после ритуала, девушка стойко держалась, даже не зная – желает ли она быстрее покинуть этот зал или нет. Ведь после свадьбы следующим пунктом в повестке идет первая брачная ночь. Чего ей категорически не хотелось!

– Как тебе праздник, Лисбет? – выдернул ее из полудремы громкий голос короля.

Сидящий рядом с ней мужик, то есть муж, недовольно втянул воздух. А ведь действительно, до этого Его... Их Величества совершенно игнорировали молодых, будто их здесь нет. Теперь же король сразу к ней обращается, да еще по имени, тому дурацкому, что сам придумал.

– Вам честно ответить или вежливо? – уточнила Лиза.

Сказала и только потом поняла, что ее фраза прозвучала грубо, но она едва сидит от слабости, а голова уже давно не работает. Не пора ли ее уже отпустить? Хотя нет! Может, лучше сегодня ночью попасть в карцер за грубость королю, нежели в супружескую спальню с каким-то перекошенным от недовольства незнакомым мужиком? Который с ней за все время пира тоже ни единым словом не обмолвился, будто немой.

Менестрель-парнишка со свирелью поперхнулся воздухом и замолк, уставился на Лизу круглыми от удивления глазам. Его коллега, пожилой сказитель, тоже сбился, перестал перебирать пальцами струны лежащего на его коленях инструмента. За ближайшими столами стихли разговоры. Телохранители, что стояли позади королевских кресел, свысока одарили тяжелыми взглядами неучтивую иномирянку.

– Мы сегодня в хорошем расположении духа, так что можешь говорить честно, – повел рукой король, усмехаясь.

– Что ж, зал украшен миленько, – начала перечислять Лиза, сев ровно и убрав руку от щеки. – Блюда великолепны, наконец-то в них чувствуется вкус специй...

На самом деле "милое" убранство банкетного зала заключалось лишь в том, что на столах были скатерти и красивая посуда. По крайней мере, на столе молодых среди металлических блюд стоял тонкостенный расписной фарфор – такая изысканная роскошь! – и кроме ложек лежали неудобные двузубые вилки, зато с резными костяными ручками. Но ни цветов, ни каких-либо гирлянд, ничего из декора в зале или на столах больше не было. Еда же действительно поражала разнообразием, а та пара блюд, которые Лиза осилила попробовать, были не только досолены, но и отзывались тонкими оттенками душистых специй.

– Но развлечения так себе, какие-то странные песни... для свадьбы, – добавила Лиза, осторожно подбирая слова. – Это ведь не похороны, чтобы слушать, кто сколько и кого убил.

На самом деле заунывный речитатив местного барда навеивал на нее еще большую тоску во всей этой неприятной ситуацией с внезапным замужеством. И так хоть волком вой, не было никаких идей, что ей делать с хмурым, молчаливым мужем, как себя вести. Так еще и музыка похоронная какая-то.

При ее словах многие присутствующие взглянули на стоящих меж столами музыкантов. Парнишка сглотнул и побледнел, пожилой гусляр тонкими пальцами провел по своей седой бородке.

– А какие песни поют на свадьбах твоего мира? – поинтересовался король.

– Разные, но больше подходящие для танцев и веселья. И обычно о любви там поется...

– О любви? – хмыкнул кто-то, сидящий с другой стороны от мужа, но быстро осекся.

– Да, интересно, – продолжил король, недовольно глядя в сторону выскочки. Затем обратился опять к Лизе. – Напой нам хоть одну подобную песню для примера.

– Да, а мы подхватим... ежели чего... – поддакнул парнишка-менестрель, но тут же еще больше побелел под метнувшимися к нему взглядами охраны.

– К сожалению, музыкальными талантами я обделена, – призналась девушка, ища причину отказаться. – Моим пением только соседей распугивать.

Не хотелось бы позориться еще больше, ведь сейчас она после тяжелой болезни и красотой не блещет. На тонких губах королевы расцвела улыбка, и вот теперь Лизе, назло ей, захотелось непременно что-нибудь исполнить.

– К тому же слова в песне должны складываться красиво, в определенном порядке, но я пока еще не так хорошо владею вашим языком, – на самом деле артефакт всего лишь дословно переводил ее слова на местный язык, видимо, иногда коряво, бывали недопонимания. – Но я могу примерно изложить содержание какой-нибудь песни, а ваши музыканты потом переложат смысл в более красивую форму.

Его Величество требовательно махнул рукой, веля приступать, а Лиза задумалась. Голова с трудом работает, а тут еще по заказу срочно вспомни им что-то лирическое. Как назло, ничего конкретного не вспоминалось.

Девушка откинулась на спинку кресла, чтобы хоть немного задвинуться вглубь от многочисленных взглядов, направленных со всего зала в ее сторону. Широкоплечая фигура мужа частично скрывала ее от прочих гостей, сидящих за их столом, ну хоть так. А то пялились все – и гости, и слуги, которые все еще застыли на тех местах, где их застала первая фраза иномирянки.

Сам супруг тоже смотрел, на этот раз даже больше развернувшись в ее сторону. Так даже лучше – больше прикрывает ее от половины гостей. Но Лиза не тешила себя надеждами, что этот незнакомый ей мужик осознано защищает ее от чужого внимания – они от силы пару часов как знакомы, даже ни разу не поговорили. Его глаза ни на каплю не потеплели, брови все также хмуро сведены, словно барон сам удивлялся, кто это рядом с ним сидит.

Лиза посмотрела на его суровое загорелое лицо, чуть обветренное, кожа на мужских губах сухая, с парой трещинок – вблизи такие детали стали видны. То есть ее муж действительно не дворцовый прихвостень, а воин из действующей армии, откуда его вероятно внезапно выдернули, раз даже толком в порядок себя привести не успел. И в который раз промелькнула мысль, что король этому мужчине не "ценную жену" хотел подарить, а какую-то подлянку сделать. Вопрос – почему? Но в чем смысл подлянки – лишь в том, что у нее нет магии? А у всех ли местных невест она имеется?

Лиза перевела взгляд на королевскую чету, сидящую отдельно от всех на возвышении и все еще снисходительно ждущую ответа. На их губах кривились усмешки. И слова именно той песни сами всплыли в памяти попаданки.

– Что ж, запоминайте, – обратилась она к музыкантам, подаваясь вперед и откашлявшись, чтобы громко начать: – Одинокая птица, ты летаешь очень высоко в бесконечно голубом небе. И пугаешь бродяжек и собак внизу размахом своих мощных крыльев. У тебя нет птенцов, нет гнезда, и тебя зовет наверх невидимая всем остальным звезда. Только в глазах твоих отрешенная печаль. Ты сильная птица, но мне тебя жаль.

Последние слова девушка произнесла, глядя уже в сторону королевской четы.

– Одинокая птица, ты летаешь слишком высоко, и лишь безумец, влюбившийся в тебя, поднимется за тобой следом на эту вышину, – продолжила Лиза в повисшей тишине, переводя теперь взгляд на королеву, которая вытянулась в кресле как струна. – Чтобы вместе с тобой разбиться, – сделала выразительную паузу. – С тобою вместе.

Какие-то дамочки, сидящие за отдельным столом с другой стороны от Ее Величества, дружно ахнули, достали платочки. Кто обмахнуться, кто ко рту приложить. Сама же королева лишь моргнула, как-то заторможенно. Зато парочка охранников за спиной венценосных особ подобралась так, словно к бою приготовились. Но девушка уже вновь отвернулась к ошарашенным музыкантам и продолжила:

– Не знаю, как у вас, но в наших песнях часто бывают повторяющиеся части текста, называется припевом. Вот это он сейчас и был. А дальше в песне говорится, мол, крылатое создание, давай отдохнем, посидим вместе на ветвях. Помолчим и подумаем. Что на небе такого, ради чего стоит уноситься туда, а потом падать. И после этого нужно опять повторять припев. То есть опять повторить: одинокая птица, ты летаешь слишком высоко, и лишь безумец был способен так влюбиться, чтобы подняться за тобой наверх, чтобы потом вместе с тобой разбиться. С тобой вместе. Эту фразу тоже нужно мелодично повторить несколько раз. С то-обо-ою вме-есте, – попыталась под конец пропеть Лиза, но запнулась и смолкла, напоровшись на взгляд супруга.

Чего больше было в его темных глазах? Удивления? Непонимания? Недовольства?

На несколько ударов сердца в зале воцарилась полнейшая тишина, даже посуда не звенела, слуги все еще стояли столбами на местах, переглядывающиеся в недоумении гости изредка косились в сторону монаршего стола.

– Я не понял, а где здесь про любовь? – раздался тот же голос откуда-то из-за широкой спины развернувшегося к ней боком мужа.

– Кхе, да, всего лишь какая-то странная песня про птицу, – там же добавил негромко еще один невидимый девушке смельчак.

Король вздернул в невысказанном вопросе брови, поглаживая тяжелый подбородок, скрытый небольшой темной бородой.

– Песня совсем не про птицу! – возмутилась Лиза. – Это же образно! Прием такой особый использован, чтобы иносказательно выразиться!

Теперь муж – еще бы вспомнить, как его зовут – отвернулся и откинулся на спинку своего кресла, сплел пальцы рук на животе. Из-за него показался, подавшись вперед, еще один незнакомец и уже знакомым голосом – вот кто тут самый любопытный – поинтересовался:

– И что здесь выражают? Про что песня?

– Про любовь, – ответила девушка. – Ведь даже для одинокой птицы, постоянно стремящейся ввысь, нашелся безумец, который в нее влюбился. Причем настолько сильно, что не только отважился подняться за ней высоко, но и готов с ней вообще на все.

– В смысле разбиться? Ради бабы? Тьфу, какой-то птицы? – уточнял тот говорливый, который оказался ближайшим соседом ее мужа. – Еще и в птицу влюбляться?

– "Разбиться" – это тоже образно, – успокоила его иномирянка. – И может подразумевать что угодно, например, просто согласие на любой риск. А еще в одном языке нашего мира слово "влюбиться" дословно переводится как "упасть в любовь". То есть как бы рухнуть можно и в любовь, да? С высоты своего одиночества?

Говорливый глянул в лицо ее мужа, но тот сам покосился на Лизу. И опять – что в его взгляде? Недовольство? Но при этом супруг и слова не сказал против, никак не прокомментировал ее речи. Неужели на самом деле немой? Как же тогда ей с ним договариваться о будущем, желательно несовместном? Хотя нет, один раз он точно говорил – слово «согласен».

– Глупая песня, – хмыкнул кто-то в стороне.

– Нет, на самом деле она... философская. В ней много смыслов спрятано, кто сколько найдет, было бы желание приглядеться и задуматься, – добавила девушка, из-за кого-то ей самой непонятного сейчас упрямства защищая любимую песню.

Муж опять одарил ее нечитаемым взглядом, а его сосед поинтересовался:

– Это какие же?

– О высоких целях, которые ставят перед собой некоторые люди. Об одиночестве, которое может преследовать тех, кто взлетел над толпой. И, конечно, о рисках для таких одиночек. О том, что любящий человек, хоть и уговаривал птицу, то есть кого-то, "взлетающего высоко", остаться внизу, но ради любви все равно полетит за ней, куда бы она не отправилась, даже рискуя жизнью.

– Пф-ф! Какая чушь! – высказался кто-то в стороне.

– Мда, какая-то странная песня для свадьбы, – поддакнул опять тот, кого Лиза про себя уже окрестила Говорливым. – Другие ваши баллады такие же... образные? Чем тогда они лучше наших баллад, в которых отражена жизнь настоящих героев?

– Нет, почему же, многие наши песни гораздо проще. М-м, например, "Я никогда на тебе не женюсь, лучше я съем свой.... документ и убегу как можно дальше". Но это шутливая песня, – милосердно пояснила девушка, видя, как озадаченно вытягиваются лица у местных, не оценивших иномирный юмор.

– Есть песни печальные, например, "чужая свадьба, чужая свадьба, ты замужем теперь". Как вы понимаете, не за тем мужчиной, который поет. Есть и совсем любовные, например, "ах какая женщина, мне бы такую". Хотя, нет, там еще поется, что после восхитительного танца не менее восхитительная женщина все равно уйдет с другим, и поющий мужчина знает это. Так что это тоже скорее печальная песня, – зачем-то перечисляла Лиза, упорно вытаскивая из памяти что могла найти там быстро.

Просто было немного обидно, что местные не оценили сразу культурное наследие ее родного мира, в то время как у самих сплошной примитив.

Но тут же она себя одернула. "Стоп, Лизка, хватит умничать! Вон как некоторые уже напряглись!". В первую очередь ее муж. Хотя нет, он вроде и так не расслаблялся – ни на минуту за все то время, что она его видит. Но теперь уже и король недовольно хмурится, а уж как королева ее прожигает взглядом! Хоть костер разводи.

Кстати, все больше светящихся шаров стали разносить слуги на столы, устанавливали такие "фонари" и на высоких подставках вдоль стен. Во дворцовой комнате, где до этого жила иномирянка, обходились только восковыми свечами, еще ранее видела только жировые светильники, так что для нее подобные осветительные штуки оказались новинкой. "Интересно, как они работают? – перескочили мысли Лизы. – На магии, раз она здесь есть, или на каком-то топливе?".

– Молодым супругам пора покинуть гостей, – вдруг громко объявил король. – И наконец-то насладиться друг другом.

Лиза вздрогнула. Метнула взгляд в большие окна, за которыми уже темнело.

"Черт! Точно! Фонари! Уже вечер! Супружеский долг". Она покосилась на мужчину рядом, но тот уже поднялся – опять молча! – и протянул ей руку.

Глядя на широкую мозолистую ладонь перед собой, девушка замерла, как кролик перед удавом. Она же ничего не успела придумать, чтобы избежать брачной ночи!

Задержка явно не понравилась супругу, он чуть наклонился и попросту вздернул девушку вверх, подхватив под руку. И, не отпуская из крепкого хвата ее локоть, вывел из-за стола. Его короткий безмолвный поклон в сторону стола на возвышении, после чего мужчина развернулся и, игнорируя многочисленные шуточки гостей, порой слишком откровенные, даже пошлые, в том числе предложения помощи в спальне, быстрым шагом направился по широкому проходу меж столами на выход, так и не выпуская ее руку.

Лизе оставалось лишь поспевать следом, стараясь не запутаться в подолах длинных юбок и тоже игнорировать навязчивое внимание гостей свадьбы. И пытаться на ходу придумать хоть какие-то вразумительные доводы, которые можно было бы озвучить этому молчуну, чтобы тот не так торопился. Особенно с исполнением супружеского долга.

За пределами обеденного зала за ними увязались два амбала с мечами, на которых Лиза украдкой оглянулась. Чтобы она не сбежала от мужа в коридорах? Физиономии у них хмурые, сосредоточенные, впрочем, как и у ее супруга. Это его охранники? Или король приставил почетный эскорт, чтобы молодые не прошли мимо своей спальни? Хоть бы здесь не были приняты официальные свидетели консумации!

Дурацкие заполошные мысли лезли в голову Лизы, мешая придумывать будущую речь. В висках запульсировала боль, на плечи неподъемным грузом навалилась усталость – сразу всем махом за последние дни. Но муж продолжал Лизу тащить за собой на буксире, слишком крепко удерживая за локоть. Девушка даже не сразу поняла, когда и где они свернули не туда, но в итоге оказались в совсем незнакомом ей коридоре.

Еще одна пара мрачных типов с оружием сдвинулась с пути, бесшумно распахнулась широкая деревянная дверь, Лизу втянули в просторную комнату, уже освещенную парой таких же неисследованных светильников в виде круглых шаров.

Оглядеться девушка не успела. Стоило только двери закрыться за спиной, отсекая сопровождение, как мужчина резко развернулся и, качнувшись ?%