Драр Такари
– А теперь уходи прочь, – сказал Драр, отодвигаясь от своей жены.
От такой красивой, непостижимой, дерзкой, как колючий репей у дороги, но при этом одновременно нежной, будто нераскрывшийся бутон изысканного цветка в господском саду. Как у нее получается быть одновременно такой разной?
Как же это его будоражит! Так что пусть она быстрее отойдет, уйдет подальше с его глаз, он и так едва сдерживает всколыхнувшуюся внутри жаркую волну.
Льиза пугается его малейшего внимания, но совершенно не боится дерзить, настаивая на своем, будто... мужчина? "Признайте, что я умею принимать правильные решения" – подобное ему в иной раз даже старина Ульф остережется вот так нагло заявить в лицо. Чем больше он за ней наблюдает, тем больше верит, что в ее мире она обучалась управлять целым постоялым двором. Она действительно ведет себя на равных с мужчинами! А как она с виконтом разговаривала?!
Даже он, барон, не имеет права дерзить графскому наследнику, а она?! Ткнула носом графеныша в семейное воспитание, затем заявила, что их разговор перестал ей быть интересным.
Перестал ей быть интересным!
Разговор с наследником одного из самых влиятельных и богатых родов Арагонии!
Какая женщина посмеет подобное сказать в лицо... даже своему супругу? Не говоря уже о мужчине выше по положению?
Никакая, кроме его иномирянки.
И Драр с удивлением отметил, что ему это нравится. Нравится эта несносная, непокорная, непостижимая женщина. Она сказала тогда "шизаутая"? Непонятно, что за слово такое, но как раз это дикое и несовместимое в одном слове сочетание звуков как раз подходит его женушке. Откусит себе язык и выплюнет в рожи палачей? Она, конечно, солгала, хотя... Нет, он уже ни в чем не уверен рядом с ней.
Как же интересно наблюдать за ней и гадать, что она учудит в следующий момент! Потребовала за разговор деньги с виконта – с чужого мужчины?! просто за разговор?! при муже?! – и при этом запрещает юным слугам работать! Даже как-то помощь Ваильна не хотела принимать, хотя парень-то уже взрослый! И каждый раз его оруженосец тушуется, когда Льиза придерживает с господского стола для него какую-то сладость, наравне как и для той мелкой девчонки-служанки. Как сказать ей, чтобы прекратила, а то воины уже засмеяли парня?
И ведь она действительно заработала те деньги! Леди! При этом хитро перекинув на самого виконта определить размер оплаты. И тот не пожадничал.
Драр и сам был поражен, сколько всего знает его жена! Правда, он никогда не касался виноделия, даже примерно не представлял, сколько, оказывается, приходится всего сделать от выбора правильной почвы – кто ж знал, что даже состав земли или погода в текущем году может повлиять на вкус напитка! – до того, как вино окажется на столе. Причем правильно подать его тоже целое искусство, для чего в другом мире есть отдельные слуги! Поэтому и не смог оценить, помогут ли Фалмутам ее знания, хотя... судя по щедрости Криста еще как помогут.
При этом ее семья не занималась виноделием и даже не торговала вином, но девушка столько всего знала! Откуда?! Неужели в ее мире все всё обо всем знают? Правда, память ее действительно избирательна – она не помнила ни одной даты, не смогла вспомнить имя монаха, который первый увлекся играющими винами, но помнила имя вдовы Клико, что именно та женщина придумала способ убрать осадок из бутылок. Женщина придумала! Да еще через замораживание горлышка перевернутой бутылки! Кто б еще подобный странный способ придумал, как не женщина – только у них непонятно что в голове!
Или Льиза им тогда солгала, или в их мире действительно женщинам много чего позволено – даже совать свои любопытные носы в дела мужчин? Ведь именно та вдова потом добилась распространения своего вина на столы знати их мира, оставив свое имя навека в памяти даже чужеземцев.
Скорее уж второе, если судить по поведению его жены. Она ведет себя так, будто над ней нет никакого мужчины, нет мужа. Это и жутко раздражало Драра, и одновременно заводило, будто в нем тоже появлялись воздушные пузырьки, заставляя кровь играть.
Хотя он знал, отчего играет его кровь – из-за красивой женщины, что совсем рядом, но при этом такая недоступная! Зачем он дал слово подождать?! Она, его такая непостижимая жена, сама напоминала ему те бутылки с играющим вином, о которых говорила. Когда брожение идет не в общей огромной бочке, а в отдельных бутылках, причем в каждой по-своему. Вот что в голове у его жены? Что-то особенное и непонятное.
Когда Льиза все это рассказывала, да так увлекательно, Драр ясно представлял себя тем самым... – как она тогда сказала? – в общем, переворачивателем бутылок... правда, одной-единственной бутылки. Ему и одной иномирянки рядом хватит, чтобы ощутить азарт слежения за созреванием "играющего вина" – его Льизы, не менее "играющей", то есть бурлящей внутри непонятно как. И ждать ли от нее, как от тех бутылок, возможного взрыва, когда их трогают переворачиватели в процессе? Надо же, оказывается, столь ценный напиток может быть настолько опасным?
И хотя он теперь полнее осознал, почему не тревожил ее, недаром чутье подсказало не торопиться с данной ему девушкой, но... Какого харга он тогда ляпнул, что не тронет ее до ее женских дней? И сколько ему еще ждать?! Он же озвереет до того времени от такого соблазна под боком.
Вернувшийся из коридора в комнату к раненным Драр шумно выдохнул, а затем огрел предостерегающим взглядом солдат, что на него оглянулись при этом. Знахарка пока ничего предосудительного не делала – осмотрев всех, быстро и действительно умело обработала раны и заново перевязала наиболее простые раны. Отдала травы, мази в крошечных горшочках и выпроводила легко раненных. Только потом обернулась к трем оставшимся, чьи раны больше всего настораживали.
Что ж, он за ней все равно присмотрит, не даст совершить ей лишнего, даже если она колдунья. А потом возьмет со своих людей клятву, как и обещал своей иномирянке.
***
Позже, уже в сумерках, успев остыть от ненужных сейчас мыслей и даже обмыться на заднем дворе с прочими воинами, пошел искать свою иномирянку.
Так она уже успела вновь сцепиться с Ульфом!
Поспешив на шум со знакомыми голосами, Драр не стал выходить на свет в обеденном зале, где собралась толпа, остался у двери в тени.
– Значит, Ульф, ты тоже колдун? – его Льиза была уже отчего-то злой.
Почему бурлит на этот раз?
– Чёй-то я колдун? – возмутился кампаре.
Кто угодно возмутился бы от такого обвинения.
– А то! Ты уже... немолод, но за последние дни и несколько боев подряд на тебе не одной царапины, в то время как даже более молодых и сильных зацепили враги. Значит, именно колдовство тебя уберегло?
– Опыт меня уберег! Никакого колдовства! Я же зад не плющу, всегда тренируюсь! Даже в походе на привалах, – обиделся кампаре. – В отличие от тех молодых и дурных, что только на силу надеются! А тут не столько сила, сколько умение да разумение нужно...
– Вот! Тогда почему ты думаешь, что у Мрии что-то иное? У нее тоже знания, эм, по-твоему, разумение, умения, опыт – и заметь, побольше твоего! Она старше тебя, и за свою жизнь успела столько разнообразнейших ран вылечить, сколько ты за свою жизнь не наковырял в противниках! Сколько вы все вместе взятые не наделали в других людях своими железяками! Так почему ты удивляешься, что ее работа так хороша? С таким-то опытом?
– Ну... нет, это другое! Откуда у бабы...
– Что?! Только потому, что Мрия женщина, она, значит, должна быть глупее тебя? Думаешь, ваши отростки какие-то преимущества вам в разумении дают?! А вот и нет! Даже наоборот! – уже куда-то не туда несло его иномирянку.
Те воины, что были неподалеку от двери, оглядывались на него, но молчали, не выдавали его присутствия. Хотя те, что были ближе к спорщикам, недовольно бурчали.
– Ты, леди, не заговаривайся, – Ульф тоже уже не сдерживался. – Мужчины завсегда умнее баб были...
– Не доказано! Только потому, что вы им, то есть своим женщинам, воли не даете. Не даете им учиться, самостоятельно принимать решения и... вообще жизни! А знаешь почему?
– Эт почему же? – фыркнул где-то в той стороне Ульф, которого Драр со своего места не видел, но прекрасно представлял, насколько кампаре сейчас зол.
Зато он видел худдинку рядом со спорщиками, так что никто Льизу не обидит. Наемница его тоже, кстати, засекла, но вида не подала.
– Да потому что вы боитесь! Да-да, кампере, боитесь состязания! Вдруг какая женщина окажется лучше тебя... или вас, мужчин, в каком-то деле...
– Да чушь! Ты, леди... – предупреждающе протянул Ульф, прочие мужики заворчали еще более недовольно, и Драр чуть было не выступил вперед.
– Говорю правду! В моем мире женщины даже до того, как вытребовали себе равное положение, умудрялись порой быть лучше многих мужчин, правда, прячась за мужскими именами или одеждами... вынуждено. Вы же, мужики, как упертые бараны... во всех мирах! А уж теперь... умные люди доказали по науке, что разум у женщин не хуже мужского. Да, чуть иначе работает, но от этого порой даже лучше! Потому что видит то, что вы, мужчины, не видите! А еще...
Но тут худдинка одернула иномирянку достаточно сильно, не в первый раз, и та наконец-то замолчала. Но сопела так негодующе, аж в его углу было слышно, явно продолжала... сильно бурлить "в своей бутылке иномирного мнения".
– Вытребовали себе равное положение? Женщины? – вступился где-то сбоку Роланд, который лишь недавно спустился в зал со стороны комнат.
Он вместе с Драром недавно полоскался во дворе, они еще друг друга подначивали, кто сильнее воняет, но зато успел сходить переодеться в свежую одежду.
– Да, представьте себе! Равное положение. Что, сложно представить? А так тоже бывает!
– И что при своем равном положении могут ваши женщины? – подначивал ее Роланд.
Но Льиза, видимо, тоже поняла, что ее дразнят. Махнула рукой и выдала:
– Да что я тут разбрасываю цветные бусинки перед... Вы еще до этого не доросли! – вздернула свой любопытный нос, который куда только не совала, развернулась резко и пошла на выход.
Вернее, на выход во внутренний двор, где как раз стоял Драр. Решительно, как таран в сторону вражеских врат, и его воины, которые были выше этой бурлящей сейчас леди на целую голову, молча сдвигались с ее пути. Даже те, кто не заметил его прихода, не знали, что он стоит за их спинами.
Но стоя у самой двери и дождавшись свою леди, Драр протянул руку из тени и втянул этот красивый, но колючий репейник к себе в объятия. А этот "цветочек", даже не пискнув, тут же попыталась его в ответ ударить! Даже Мрата за ее спиной фыркнула от столь глупого поступка.
– Руку не отшибла? – вкрадчиво поинтересовался он у своей рассерженной леди, сжав в своих объятиях, удерживая ее руки.
И чего она разошлась? Что и спросил у жены, переставшей брыкаться после того, как его узнала, одновременно вытягивая на улицу, куда она вроде собиралась выйти.
– Этот идиот трепет, что Мрия колдунья! – пыхтела, как ощетинившийся ежик, его женушка.
Очень интересно, почему боги доверили ее именно ему?
Драр отошел от двери подальше, так и не выпуская из рук жену, которая вновь стала упираться. Убедился, что рядом никого нет – кроме вездесущей худдинки – и, наклонившись к маленькому аккуратному уху, шепнул:
– А разве это не так?
– Нет!
– Льи-иза, я не знаю, о чем вы шептались со знахаркой, и не буду спрашивать, но те раны... от простых мазей опухоли прямо на глазах не сходят!
Женушка его тоже оглянулась – или попыталась, но что она увидит в сумерках без магических способностей? – и также тихо прошипела в ответ:
– И что тебя смущает, барон? В вашем-то магическом мире? Королевского целителя никто же колдуном не обзывает!
– Он маг!
– А Мрия – дочь мага! – выдала и запнулась. – Но ты ведь никому не скажешь? И не обидишь... ты обещал!
– Бастард целителя? – удивился Драр. Законный бы ребенок мага-целителя не мыкался по глухим деревням. – Но... у бастардов не может быть дара!
– С чего бы это? – удивилась иномирянка. – Если ваша магия передается... – непонятное слово. – ...то есть по крови, то вполне может.
– Ты не понимаешь, – попытался объяснить Драр, все еще удерживая нежное, тонкое женское тело в своих руках, но не делая лишних движений, чтобы не спугнуть свою неприрученную лань. – Это же магия! Она абы кому не дается, даже не всем детям... законным детям в семье удается пробудить...
Молчала иномирянка недолго.
– А какая связь между магией и законным браком? Разве магии не плевать на бумажки... э-эм, на статус отношений родителей, чтобы проявиться у их общего ребенка? Главное, как я поняла, кровное родство? Чтобы хоть один родитель был из магической семьи? Ну, хорошо, еще обучение важно, воспитание. Только если у ребенка есть способности, то он может и самостоятельно освоить...
– Не может! Этого просто не может быть!
– Но Мрия – пример того, что именно так и получилось! Может, это вы чего-то не понимаете? Например, законы... – и опять непонятное слово, похожее на предыдущее.
– А у тебя точно нет магии? – усомнился Драр.
Потому что его жена так уверенно рассуждала о столь серьезных вещах. Почему он тогда сразу поверил ее словам? Почему не... нет, идти и переспрашивать у короля о магии иномирянки он бы точно не стал.
– У меня точно есть хорошее обучение, которое в вашем мире и не снилось не только женщинам, но даже многим мужчинам. Так сойдет? Теперь я могу продолжать свои речи?
– Что-то я сомневаюсь, что ты способна обучаться. Сколько раз я говорил тебе не дерзить? – не сдержался Драр.
Но добился не извинений, а новой порции пыхтения от завозившейся в его руках жены.
– В следующий раз сразу говори мне, если что-то не так. Я разберусь со своими... и другими людьми, леди не должна лезть... – продолжил наставлять Драр, все еще удерживая Льизу, но теперь не за талию, а запястье.
– Да, чего ты вообще так резко ответила Ульфу? – взлезла вдруг худдинка, о которой мужчина чуть не позабыл, и теперь ругнулся сквозь зубы. – Ну трепался, и ладно.
– Не ладно! – неугомонная иномирянка стала еще и руку выдергивать, так что в итоге Драр опять притянул ее к себе всю целиком, обнял крепко за талию, чтобы не трепыхалась. – Разве у вас колдунов не сжигают? И если бы из-за глупой болтовни Ульфа...
– Чего делают? – уточнили они с наемницей хором.
И Льиза выдала им короткий рассказ, что у них раньше всех, хоть сколько-то заподозренных в колдовстве, даже по пустым наветам, пытали в темницах, а затем топили или чаще сжигали на кострах живьем...
– И после такого ты говоришь, что это наш мир жесток и ужасен?! – ахнула в сгустившейся темноте наемница, хотя Драр ее – и ее неподдельное удивление – прекрасно видел.
Значит, его жена считает его мир жестоким и ужасным?
Почему?
И куда тогда в этом "ужасном" мире она собирается бежать от него, дающего ей полную защиту? Не настолько она глупая. Если вообще собиралась, если Роланд не...
Или она собирается бежать именно от него, как и намекал Рол?!
Но почему?
Неужели его шрам для нее настолько ужасен?