Бек

Глава 14

— Я не ожидал, что ты действительно придешь на работу. У меня было сильное искушение отправить этих ублюдков к тебе домой на сегодняшнюю встречу. — Смеющийся голос Акселя разносится по всему коридору, когда я на следующий день захожу в офис.

Когда я пришел сегодня, я знал, что мне придется столкнуться с подобными комментариями; черт возьми, меня не было почти месяц, так что они даже долго не приходили.

— Очень смешно. Сейчас я здесь, так что давайте начнем.

— Где Мэддокс? — Спрашивает Куп, входя в конференц-зал с коробкой, полной пончиков. Я протягиваю руку, чтобы взять один, но, прежде чем я успеваю схватить его, он шлепает меня по руке, как непослушного ребенка. — Мои, — рычит он.

— Ты такой ебанутый. — Смеюсь я. Я поворачиваюсь к группе, когда они все начинают смеяться. Здесь все, кроме Мэддокса, и я могу сказать по взгляду Акселя, который бросает на меня, что он не знал об этом. Черт. — Мэддокс не придет, он с Ди.

— Господи, ты серьезно? Я понимаю, ты хочешь убедиться, что она в безопасности. Я правда могу понять, что ты беспокоишься о ней, но это становится просто нелепым. Тебя не было несколько недель, и, эй, я не могу разозлиться, потому что ты ведешь свои дела и все доводишь до конца, но теперь Мэддокс присматривает за ней, так что ты можешь заскочить и сказать: «Пошел ты нахуй»? — Когда Аксель заканчивает, мне требуется вся моя сила, чтобы оставаться на своем месте.

Почему я думал, что эти придурки поймут, если они годами не видели, что творится у них под носом, — это выше моего понимания. Черт возьми, они просто видят, что Ди оказалась не в том месте и не в то время. Они ни черта не понимают, и это заставляет меня краснеть.

— Знаешь что? Я собираюсь оставить это дерьмо без внимания, потому что ты не знаешь всей истории, но, если ты когда-нибудь усомнишься в моих действиях, когда дело дойдет до Ди, я не буду сдерживаться и надеру тебе гребаную задницу. — Я оглядываюсь и встречаю все три пары потрясенных глаз, смотрящих на меня. Черт, у Купа все еще торчит изо рта пончик, и он смотрит на меня так, словно я сошел с ума. — Ладно, извини, просто не начинай. — Наконец говорю я, немного успокоившись.

— Да, я чувствую, что это может быть больной темой. — смеется Грег, пытаясь разрядить обстановку.

— Ты думаешь? У этого придурка только что был предменструальный синдром, а ты только говоришь, что это, возможно, больная тема. Ха! Это какая-то забавная хрень. — Куп заканчивает запихивать еду в рот и игнорирует всех нас.

— Не хочешь рассказать мне, почему Мэддокс сейчас с Ди вместо того, чтобы присутствовать на этой встрече? На встрече, которая должна была быть посвящена всему тому дерьму, которое мы расследуем для Ди? — Тон Акселя теперь менее сердитый и более растерянный.

Мне следовало бы просто выложить все начистоту, но то, что происходит между мной и Ди, их не касается. Только не это, пока она сама не захочет, чтобы об этом узнали.

— Он с Ди, потому что ты позвонил мне и сказал, что мне нужно приехать. Ты попросил, и я здесь. Мэддокс там, потому что она ему доверяет, и прямо сейчас это все, что мне нужно, чтобы успокоиться, когда я не могу быть рядом. У тебя есть Иззи, у него есть Мелисса и Коэн, а у этого идиота есть свой ненасытный член, о котором нужно беспокоиться. Ты хочешь сказать, что один из вас был бы там, чтобы убедиться, что она в безопасности? — Я продолжаю осматривать комнату. Прежний гнев Акселя, похоже, возвращается, а беззаботность Грега исчезла. Да, с таким же успехом можно продолжать выводить их из себя этим утром. Я смотрю на Купа и вижу, что он роется под столом, даже не обращая на это внимания.

Разжимая пальцы, до побелевших костяшек вцепившиеся в подлокотник кресла, я даю себе несколько секунд на то, чтобы понять, как именно я хочу, чтобы все это закончилось. Я могу и дальше позволять им думать, что я таскаюсь повсюду за Ди, как потерявшийся щенок, или же я могу дать им достаточно, чтобы они отвязались от меня, не предавая ее доверия ко мне.

— Ха, нашел тебя, ублюдок! — Я поворачиваю голову к Купу, который поднимается с пола, дуя на пончик, который, должно быть, уронил. Наконец он замечает, насколько напряженной стала атмосфера в комнате, потому что несколько секунд смотрит на всех нас, приподняв бровь, а затем пожимает плечами и отправляет в рот половину своей спасенной закуски.

— Это отвратительно, Куп, — ворчит Аксель с другого конца стола.

— Как скажешь, — бормочет он с набитым ртом. — Какого черта вы все, ублюдки, так дергаетесь? Грег выглядит так, будто только что наложил в штаны. — Он смеется, но продолжает беззаботно есть. Довольно типичный Куп, он терпеть не может лезть в наши дела, всегда так было. Он всегда предпочитал быть любимцем группы. Просто в последнее время это переросло в другой вид любви.

— Может быть, ты хочешь объяснить мне, почему я чувствую себя так, будто у меня только что были неприятности с папой? — С сарказмом спрашивает Аксель.

— Не совсем. — Я скрещиваю руки на груди и молюсь, чтобы у меня хватило сил удержаться на своем месте, если они продолжат этот разговор.

— К черту! Может быть, объясним, почему ты думаешь, что я не стал бы беспокоиться о Ди, если бы прожил с ней намного дольше, чем ты. Ты ведешь себя так, будто у тебя есть какие-то права на нее, а мы все знаем, что она ушла от того веселья, которое у вас было в начале.

В этот момент я вскакиваю со своего места и с громким хлопком хлопаю ладонями по столу. Аксель смотрит на нас так, словно ему наскучил этот разговор. Мне не нужно смотреть на Купа, чтобы понять, что он перестал есть и наконец обратил на нас свое внимание.

Но, Грег? У этого ублюдка хватает наглости выглядеть по-настоящему самодовольным. Он встает и, перегнувшись через стол, придвигается так, что оказывается прямо у меня перед носом, прежде чем продолжить болтать.

— Что? Ты слишком близко подошел к цели, Бек? Может быть, пришло время просто перестать пытаться привлечь ее внимание к себе. Перестань участвовать в ее играх. Я послушался, когда ты сказал не приезжать, когда она была в больнице, но меня уже тошнит, и я чертовски устал наблюдать, как вы двое разыгрываете свою маленькую школьную фигню.

Я даже не даю ему ни секунды на то, чтобы перевести дух после того, как он обрушивает на меня эту кучу дерьма. Я отворачиваюсь и бью его прямо в челюсть с такой силой, что он падает. Я снова опираюсь ладонью о стол и перекидываю ноги через него, приземляясь прямо рядом с его распростертым телом.

— Какого черта?! — Аксель встает и делает движение, чтобы оттащить меня от Грега, но останавливается как вкопанный, когда я поднимаю глаза и встречаюсь с ним взглядом.

— Даже не думай прикасаться ко мне прямо сейчас. Может, ты и выше меня ростом, но прямо сейчас на моей стороне гнев, и я сровняю тебя с землей, черт возьми, если ты сделаешь еще один шаг.

Я поворачиваюсь обратно к Грегу, который уже стоит, прислонившись к стене конференц-зала, и вытирает кровь с губы. Я вижу гнев в его глазах, но он выглядит скорее озадаченным тем, почему я только что его ударил. Мы и раньше ссорились, все мы ссорились, но я никогда не поднимал руку на одного из своих братьев в гневе.

Наклоняясь к нему достаточно близко, чтобы он понял, что я говорю серьезно, я говорю тихо и спокойно.

— Не сиди и не притворяйся, что хотя бы догадываешься, что происходит между мной и Ди. Я собираюсь сказать это один раз, и только, потому что меня все еще сводит с ума одна мысль об этом. — Я делаю глубокий вдох, ни на секунду не отрывая взгляда от Грега. Я хочу, чтобы он понял, почему я в ярости. — Месяцы, Грег, черт возьми, почти полтора года эта женщина нуждалась в тебе, а ты, черт возьми, даже не замечал этого. Ты понятия не имеешь, через что, черт возьми, ей пришлось пройти, и я скажу тебе прямо сейчас, если ты хочешь знать, это твое дело, но от меня ты этого не услышишь. Что я тебе скажу, так это то, что эти игры, по-твоему, меня увлекли? Эти игры помогли женщине, которую я люблю, выжить. Они помогли ей вылечиться, и, что более важно, эти игры, по-твоему, в которые я играю, дают мне больше прав на нее, чем когда-либо было у тебя. Никогда не задавайся вопросом о моих отношениях с Ди, если понятия не имеешь, о чем, черт возьми, ты говоришь.

Он продолжает смотреть на меня, его челюсть сжата, а глаза горят огнем. Как раз в тот момент, когда я думаю, что он решил обидеться, вместо того чтобы ответить, он открывает рот.

— Ты действительно собираешься стоять здесь и вести себя так, будто тебя не пинали два гребаных года подряд? Черт возьми, у вас все так плохо, что ты этого даже не замечаешь.

— Перестань трепаться, потому что ты злишься из-за удара.

Он поднимается на ноги и делает шаг вперед, так что мы оказываемся лицом к лицу. Я продолжаю сжимать кулаки, пытаясь избавиться от злобы в своем теле.

— Не раскрывай рта, Бек. Не можешь вынести немного правды? Мы все видели, как она бегала, встречалась, смеялась и веселилась. Ты не можешь сидеть здесь и вести себя так, будто она жила двумя жизнями! Я бы заметил, если бы она нуждалась во мне.

У меня отвисает челюсть после этой чуши, а потом я смеюсь. Я смеюсь так сильно, что мне приходится отойти от него и обхватить себя за бока.

Это занимает у меня несколько минут, потому что гнев все еще не угас. Я поднимаю руку, чтобы попросить его подождать, и это дает мне несколько секунд на то, чтобы успокоиться. Я просто стою, сгорбившись, пытаясь выровнять дыхание. Теперь, когда веселье от того, насколько он слеп к той, кого, по его словам, знает и любит как сестру, прошло, я быстро трезвею.

— Знаешь, я не знаю, кого мне сейчас жаль больше. Ди за то, что пряталась за всем этим фальшивым счастьем, потому что не думала, что тебя это может волновать или тебя! Ты тот, кто утверждает, что любишь ее как члена семьи, но ты такой тупой, что не замечаешь этого. — Я вскидываю руки и отхожу от него, прежде чем снова повалить его на пол. — Я даже могу забыть о том времени, когда ты встретил Мелиссу, и о той буре дерьма, которая за этим последовала. У тебя были свои тяжелые проблемы, и поверь мне, брат, я понимаю, что они были самыми тяжелыми, но до этого был почти год, когда ты ни черта не видел. Черт, может, ты и видел, но тебе было просто все равно, потому что, эй, она все еще улыбалась, верно? — Я возвращаю ему его слова и поворачиваюсь к Акселю. Он просто стоит там, но теперь смотрит на меня со всеми теми вопросами, которые, я знал, у него возникнут, если я открою эту банку с червями.

— Пошел ты, Бек. Что дает тебе право сидеть здесь и вести себя так, будто ты лучше любого из нас? — Грег рычит на меня, но совершает ошибку, хватая меня за плечо, чтобы снова привлечь мое внимание к себе.

Я поворачиваюсь быстрее, чем он ожидал, и хватаю его за футболку, прижимая спиной к стене с такой силой, что, клянусь, слышу, как стена трескается.

— Я получил это право, когда в первый раз мне пришлось помешать ей проглотить таблетку. — Я ухожу, злясь на себя за то, что поддался ему, когда он явно хотел меня подловить. — У меня накопилось много злости на тебя, и было бы разумно, если бы ты заткнулся на хрен. Сейчас. — Я прохаживаюсь по комнате, уперев руки в бока, и мое дыхание все еще учащенное.

— Я думаю, тебе пора внести ясность, брат, — говорит Куп из-за стола. Я оборачиваюсь и встречаюсь с ним взглядом; он слегка кивает мне, и напряжение в моих плечах спадает.

— Блядь! — Я пинаю один из стульев, прежде чем развернуться и подойти к своему месту. Грег, все еще явно разозленный, ставит свой стул на место и садится. Аксель несколько секунд не сводит с меня взгляда, прежде чем занять свое место рядом с Грегом. Я смеюсь над иронией ситуации, когда эти двое с одной стороны, а я, одинокий, с другой. Куп откашливается со своего места во главе стола, и я воспринимаю это как сигнал к разговору.

— Я не вправе говорить об этом, и мне кажется, что я предаю Ди, даже открывая рот. — Борьба, весь этот гнев проходят за секунды, и я просто чувствую… одиночество.

— Конечно, было бы намного проще, если бы мы понимали, что, черт возьми, все это значит, — разочарованно говорит Аксель.

— Мне не нравится, когда сомневаются в моей лояльности, Бек. И мне чертовски не нравится, когда меня бьют по лицу. Мелисса надерет тебе задницу, беременна она или нет.

— Честно говоря, ты заслужил это и даже больше, Грег. Я держал рот на замке из уважения к Ди, но главным образом потому, что у меня все было под контролем. Я был рядом, когда она нуждалась во мне, и я буду продолжать помогать ей. — Я перевожу взгляд на Акселя и делаю глубокий вдох, прежде чем обратиться к нему. — Во-первых, я не хотел бы проявить неуважение к тому, что я собираюсь сказать, Акс, так что пойми это и держи себя в руках. — Он сдержанно кивает мне. Оглядываясь на Грега, я продолжаю. — Как раз перед тем, как в старом таунхаусе Иззи и Ди произошло это дерьмо, мы с Ди начали встречаться. Это было что-то новое, настолько новое, что мы даже не успели никому об этом сообщить, пока все не началось. Потом Грег был в больнице, почти умирал и все такое, и это было не самое лучшее время. Иззи был нужен Аксель, а Грег выздоравливал. Итак, Ди была одна.

— Что, черт возьми, ты имеешь в виду, говоря, что она была одна? Она жила в моем проклятом доме! Там была Иззи. Я был там. Она была не одна! — Рычание Акселя в значительной степени подтверждает мои мысли. Конечно, он защищается.

— Я сказал тебе, что не хотел проявить неуважение, Аксель, и я серьезно. Но несмотря на то, что она была прямо у тебя под носом, ты был так занят Иззи, что ничего не заметил. Вспомни, и я имею в виду, действительно подумай. Сколько раз она сидела в том маленьком уголке в твоем кабинете, который ты предоставил ей для работы? Сколько раз по вечерам ты заставал ее бродящей внизу? Подумай о том, чего ты не мог видеть, потому что все твое внимание было сосредоточено на Иззи. Я не виню тебя за это, потому что Иззи нуждалась в тебе, но Ди тоже был нужен кто-то. — Я опускаю глаза и собираюсь с мыслями. Я ненавижу вспоминать те месяцы. — Она звонила мне каждую ночь, и я слушал, как она плачет перед сном. Каждый звук в твоем доме приводил ее в ужас. Потом я, наконец, уговорил ее снять квартиру в комплексе Мэддокса, думая, что там ей будет лучше. Я провел еще несколько месяцев рядом с ней. — Я должен остановиться и проглотить комок в горле. Господи, это оказалось труднее, чем я думал.

— В первый раз, когда она чуть не покончила с собой, она сначала позвонила мне. Это дало мне достаточно времени, чтобы добраться туда, и мне потребовалась почти неделя, чтобы успокоить ее настолько, чтобы она смогла обратиться за помощью. После этого она попыталась только один раз, но я был рядом с ней. Это случилось за месяц до того, как она оттолкнула меня. Она начала посещать психотерапевта, и я внимательно наблюдал за ней. Мне потребовался почти год, чтобы увидеть, как к ней возвращаются признаки жизни. Она скрывала это, но если бы вы все внимательно посмотрели на нее, то увидели бы, какой разбитой она была. — Я поднимаю глаза, чтобы встретиться с ними взглядом.

На лице Купа написано понимание, и это наводит меня на мысль, что он не был таким уж невежественным, как я думал. На лице Акселя нет эмоций, но я вижу шок в его глазах. Когда я, наконец, встречаюсь взглядом с Грегом, меня шокирует неприкрытая боль, отразившаяся на его лице.

— Я понятия не имел. — Его голос звучит ровно.

— Да, я знаю. — Я слегка улыбаюсь ему, но без понимания. Эти люди должны были это видеть, и осознание того, что они думали, что она играет в игры, просто разбивает мне сердце. — Эти игры, в которые, как ты думаешь, она играла, парни, с которыми она встречалась, все это. Это был ее способ показать, что с ней все в порядке, чтобы вы не задавали вопросов. Она не хотела, чтобы вы знали, и я до сих пор не понимаю, почему она была так решительно настроена на то, чтобы вы все оставались в неведении.

— Что мы можем сделать? — Аксель держится молодцом, но, похоже, он вот-вот начнет что-то ломать. Ему не нравится, что его семья страдает, и он должен понимать, что, когда Иззи узнает об этом, ей будет тяжело осознать, ведь она была такой же слепой, как и все остальные.

— Вы трое ни черта не делаете. Она доверяет Мэддоксу. Я знаю, что она уже говорила с ним об этом, но не знаю, как много она ему рассказала. К тому же, поскольку он в курсе всего, что происходит, ей легче с ним разговаривать. Сегодня она встречается с Иззи за ланчем, так что, Аксель, я не удивлюсь, если ты понадобишься вскоре после этого. Прямо сейчас Ди моя, и я продолжу делать то, что делал. Мы выясним, кто этот ублюдок, и я смогу с ним справиться. А потом мы будем жить дальше, как семья, которой мы и являемся.

Они понимающе кивают, но Грег отодвигается от стола. Он открывает дверь, выходит и захлопывает ее за собой.

— Дайте ему секунду, чтобы осмыслить это. Ты не можешь ожидать, что он просто отмахнется от того факта, что он, по сути, игнорировал Ди, когда она в нем нуждалась. — Аксель прав. На данный момент вопрос в том, кто лучше справится с этим, Грег или Иззи.

Проходит почти полчаса, прежде чем Грег возвращается. Он подходит к тому месту, где я стою у окна, и заключает меня в объятия. Я несколько раз хлопаю его по спине и позволяю ему обнимать меня. Как бы я ни был расстроен из-за него, я знаю, насколько серьезно он относится к своим отношениям с женщинами в своей жизни. Я знал, что ему будет нелегко осознать, что он кому-то нужен, а он этого не замечал.

— Не кори себя, Грег. Сейчас она по другую сторону баррикад. Даже после того дерьма в офисе, в ней есть сила, которая дает мне понять, что с ней все будет в порядке.

Он отстраняется и смотрит на меня с явной болью в глазах.

— Спасибо, что был рядом с ней, когда меня не было.

Я киваю, и мы возвращаемся к столу. Я знаю, что это еще не конец. Ди придется покончить с этим и простить его, прежде чем они смогут двигаться дальше. И, судя по выражению его лица, он тоже это понимает.

Остаток утра мы проводим, обдумывая то, что нам известно о нападении на нее. По сути, почти ничего нет. Адам Харрис не выходил на работу с пятницы, предшествовавшей нападению. В его квартире все по-прежнему, только все разгромлено, как будто ему пришлось уезжать в спешке. Его семья не имеет ни малейшего представления о том, где он может быть. Нападавший на Ди припарковался достаточно далеко от ее офиса, чтобы его машина не попала ни на одну запись с камер наблюдения, и он никогда не снимал маску, находясь в зоне действия камер.

У нас ничего нет. И все, что я вынес из этой встречи, — это глубокое чувство, что все будет только хуже, прежде чем станет лучше.