Бек

Глава 4

Дерьмо.

Да, вот какой была моя жизнь последние несколько недель. Полное гребаное дерьмо. Стены Ди поднялись выше, чем когда-либо. Прошлые выходные были по-настоящему крутыми. Я заявился в ее квартиру с фильмами, закусками и цветами. Борьба в ее глазах, когда она открыла дверь, потрясенная, увидев меня на пороге, была для меня почти болезненной.

Улыбка на моем лице, когда она открыла дверь, умерла медленной и мучительной смертью, когда она сказала мне, что занята. Что-то о «Стюарте из офиса», который должен приехать. Я снова посмотрел на время и нахмурился, когда понял, что «Стюарт из офиса» придет не из-за работы. Только не в восемь часов субботнего вечера.

Что я мог сказать? Ни черта, потому что она ясно дала понять, что не хочет отношений, и какого бы прогресса я ни достиг, все пошло прахом в ту секунду, когда Иззи обидел ее бывший муж. Итак, я улыбнулся, вручил ей то дерьмо, которое купил, и ушел, сохранив свою гордостью.

Потом я сидел в своем грузовике, как чертов преследователь, и ждал. Никакой «Стюарт из офиса» так и не появился. Свет погас, в ее доме стало темно и тихо.

Я злился, что она использует отговорки, чтобы оттолкнуть меня, но еще больше я злился, что она не позволяет мне быть рядом, когда я знаю, что нужен ей. Она ускользает так далеко, что я не уверен, что кто-нибудь сможет поймать ее на этот раз.

Я могу сказать, что она переживает какое-то тяжелое дерьмо. Иззи и Аксель наконец-то разобрались со своими проблемами. Мы с парнями заключили пари на то, сколько времени потребуется этим двоим, чтобы либо пожениться, либо залететь. Я знаю, что она рада за свою подругу; она действительно выглядит счастливой, когда находится рядом с Иззи, так что, каковы бы ни были ее проблемы, они не имеют ничего общего с ревностью.

После их примирения Иззи съехала с квартиры, которую делила с Ди. Я мог сказать, что сердце Ди было разбито, когда она помогла своей лучшей подруге собрать вещи и переехать к Аксу. Больше никто этого не заметил, потому что она сохраняла улыбку на лице и не переставала смеяться. Но я знал. Я увидел это в ту секунду, когда вошел в дверь, и все, о чем я мог думать, это о том, чтобы обнять и облегчить ее боль. Худшим был страх в ее глазах, когда все собрались уходить. Я чувствовал, как от нее исходит ужас, но она только слабо улыбнулась и закрыла дверь.

Глядя на беспорядок, который я устроил на кухонном столе, который собирал, я швыряю отвертку в стену и встаю с пола гаража. Заметка для себя: никаких проектов по благоустройству дома, когда я зол.

— Черт возьми! — Благодаря удару, которым гордился бы Дэвид Бекхэм, стол, на изготовление которого я потратил последние две недели с нуля, представляет собой не что иное, как хорошую дровяную печь.

— Что тебе сделало это дерево?

Моя голова резко поднимается, и я наблюдаю, как Куп заходит в гараж и берет кусок дерева, прежде чем тихо рассмеяться и бросить его обратно в разрушенные останки.

— Все пошло не так, как я планировал. — Ха. Насколько это правда?

— Ты говоришь о шоу «Большой ремонт» или о Ди?

— Настолько прозрачно, да? — Я фыркаю и подхожу к холодильнику, который поставил снаружи, и беру два пива.

— Да, Бек. Не уверен, зачем ты вообще тратишь свое время на нее, когда у тебя каждую ночь может быть разная киска. — Он поднимает бутылку, произнося тост за то, что он законченный мужчина-шлюха.

— Не все довольствуются ожиданием вспышки ЗППП.

Он неловко смеется, прежде чем поправить свою промежность. Отвратительно. Если бы я не знал, насколько он против того, чтобы сходить провериться, я бы забеспокоился, что он действительно волнуется.

— Забавно. Тебе нужно очнуться от этого оцепенения, в котором ты прибываешь. Что случилось с парнем, которому не терпелось переехать в новый город и начать все сначала? Черт возьми, ты даже не встречался по-настоящему в Кали. — Он качает головой и смеется. — Ни одна киска не стоит стольких усилий.

— Черт, Куп. Я и не знал, что ты такой огромный придурок.

Он даже не вздрагивает от моего саркастического тона. Во всяком случае, его улыбка становится шире.

— Нет. Я не придурок, потому что не хочу, чтобы мои яйца были связаны.

— Но ты такой. Я даже не уверен, как тебе вообще удается заводить цыпочек, но скажу тебе вот что: ты последний человек, от которого я бы послушался совета по отношениям. — Я начинаю собирать кучу дров и убирать последствия своей вспышки гнева.

— Ты все делаешь неправильно, брат. Я собираюсь дать тебе несколько бесплатных специальных советов от Купа «Короля прелестей». Тебе нужно заставить ее увидеть, чего ей не хватает. Прямо сейчас она играет в недотрогу. Ты знаешь… Используй силу своей киски. Она думает, что обвела тебя вокруг пальца. Заставь Ди увидеть, что ты не ее сучка.

— Ты только что назвал себя «Королем прелестей»? Господи, что, черт возьми, с тобой не так?

Он просто пожимает плечами. Я качаю головой и продолжаю уборку. Как бы нелепо ни было прислушиваться к его советам, должен отдать ему должное. В его словах есть толика смысла.

Он допивает свое пиво, прежде чем войти в мой дом, бросив через плечо, что использует мой душ и мое барахло, чтобы подготовиться к выходу сегодня вечером.

Я продолжаю уборку и думаю о том, что он только что сказал. Обычно, когда Куп начинает распускать язык, мы все просто закатываем глаза и игнорируем его. Но что, если он прав? Что, если Ди просто притворяется недотрогой?

Все мое тело ощущает заряд решимости. Игра началась. Куп, может, и несет чушь большую часть времени, но он действительно прав. Все, что Ди видит, — это я, ожидающий и преследующий. Она даже не видела, чтобы я смотрел на другую женщину. Черт, меня даже не интересует другая женщина.

Я вижу это в ее глазах, когда мы находимся в одной комнате. Она хочет этого так же сильно, как и я.

Что ж, Дениз Робертс… приготовься, потому что я иду за тобой.

После того, как Куп закончил прихорашиваться, как чертова баба, мы отправились в Heavy's, чтобы встретиться со всеми. У меня такое чувство, будто я весь день пил энергетики. Предвкушение того, что у нас с Ди что-то получится, сводит меня с ума.

Мое тело жаждет ее. И с тех пор, как она отстранилась от меня и начала избегать, я чувствую, что живу в аду на земле.

Куп смеется, когда видит, как я снова проверяю телефон, чтобы узнать, ответила ли она мне. Ее сообщения ранее сегодня были примерно такими же.

Я: Почему ты выбежала из офиса, прежде чем я смог тебя увидеть?

Ди: Нужно было уладить кое-какие рабочие дела.

Я: Правда? Снова используешь работу как оправдание?

Ди: Да, извини, просто очень занята.

Я: Ты придешь сегодня в Heavy's? Я понимаю, что ты занята, но я бы хотел провести немного времени вместе, где я не буду бегать за тобой повсюду, как какой-нибудь преследователь.

Ди: Забавно, Бек. Я буду, но не уверена, надолго ли.

Я: Пригласишь меня на танец?

Ди: Посмотрим.

Я: Мы можем сходить куда-нибудь завтра вечером. Как раньше.

Этого достаточно, чтобы она вернулась к своему молчанию. Как только я начинаю говорить о том, чтобы провести время вдвоем, она холодеет. Прошел почти месяц, а она так и не позволила мне побыть с ней наедине в одной комнате. Как будто нападение Иззи повернуло какой-то переключатель в ее мозгу, который заставляет ее бояться собственной тени.

Когда загорается зеленый, я бросаю свой телефон в подстаканник. Куп бессвязно рассказывает об этой новой барменше в Heavy's, что-то о том, что он просто знает, что она та самая. Да, тот же придурок, который ранее говорил, что не должен быть привязан, теперь убежден, что есть одна женщина, с которой он хотел бы провести немного больше времени.

Конечно, возможно, он посвятил бы ей дополнительный день.

— Знаешь, ты действительно мог бы приложить усилия с одной из них? Прощупать почву. Нет ничего сложного в том, чтобы наслаждаться обществом одной и той же женщины. Не знаю, может, завязать настоящие отношения? — Он фыркает, закатывает глаза, а затем продолжает.

— Ты понимаешь, я перепробовал все уловки, описанные в книге, но ничего не сдвинулось с места. Ни на дюйм. Я собираюсь с удовольствием сломать эту стену.

— Почему мы дружим? — Качая головой, я смеюсь, когда думаю, насколько мы с Купом разные. Не поймите меня неправильно. Я люблю этого маленького засранца как брата, но мы абсолютно разные.

— Потому что я король этого гребаного мира?

— Ты бредишь.

Я включаю радио, чтобы отвлечься и попытаться унять ожидание, подпитывающее мои нервы. Пришло время дать моей женщине понять, что она хочет меня.

Когда мы приезжаем, Heavy's уже забит битком. Когда мы входим в дверь, Иззи машет нам, и мы начинаем пробираться сквозь толпу. С тех пор, как девочки привели нас сюда в первый раз, это стало любимым местом, когда мы все хотим собраться вместе на небольшой «семейный ужин». Конечно, это всегда превращается в кувшины с пивом, и не успеваем мы оглянуться, как кого-то выносят.

Классический рок уже включили, и, поскольку мы с Купом опаздываем, похоже, алкоголь уже льется рекой.

— Мы заказали для вас кучу крылышек. — Эмми улыбается мне и пододвигается, чтобы я мог протиснуться мимо нее. Ди фактически заблокировала мой шанс сблизиться с ней, втиснувшись между Иззи и Мэддоксом. Я пытаюсь установить с ней зрительный контакт, но она смотрит куда угодно, только не на меня.

— Ты давно здесь, Эм?

Она качает головой, и легкий румянец, который мы все находим таким очаровательным, покрывает ее лицо.

— Нет, не слишком. — Она снова поднимает голову и смотрит на Мэддокса. Я тихо смеюсь, за что получаю ее широко раскрытые от удивления глаза. Не секрет, что она сильно влюблена в нашего постоянного мистера Неприкасаемого. Он либо невежественен, что, как мне кажется, не относится к Мэддоксу, либо просто не хочет видеть, как меняется милая Эмми. С ним нелегко иметь дело, и даже я беспокоюсь, что ее маленькая влюбленность может в конечном итоге улетучиться. Но в один прекрасный день она, наконец, вылезет из своей скорлупы и заставит этого мужчину побегать за ней.

— Это хорошо, сладкая.

— Йоу! Кто готов начать эту вечеринку? — Кричит Куп, когда, наконец, отрывается от блондинки, которая схватила его прежде, чем он успел переступить порог.

Предоставьте Купу растопить лед, и мы все будем есть, пить и смеяться в кратчайшие сроки. Я снова смотрю на Ди, чтобы увидеть, как она улыбается и присоединяется к нам, но, как всегда, я вижу ее насквозь. Она смеется, но не так, как раньше. Она улыбается, но смех не отражается в ее глазах. Она ест, если можно так назвать то, как она каждые несколько минут берет кусочек картошки фри и откусывает ее. Как так получается, что все остальные слепы к тому факту, что ей нужно на кого-то опереться?

Я делаю еще один большой глоток пива, вытираю руки о джинсы и устраиваюсь поудобнее. Я просто выжидаю, прежде чем рискнуть и попытаться вразумить ее.

Давайте просто надеяться, что я не совершаю огромную ошибку.

Еще тридцать минут, и я ухожу отсюда. Обычно мне не сложно находиться рядом с Беком, но после прошлых выходных, увидев опустошение на его лице, когда я сказала ему, что ко мне приедет Стюарт, я почти сдалась.

Было так трудно держаться в стороне, сохранять дистанцию и пытаться разрушить то, что происходит между нами. Я чувствую, что мой разум и сердце находятся в постоянной битве, каждый хочет чего-то своего. Но в глубине души я знаю, что поступаю правильно. Слишком многое поставлено на карту, если мы сдадимся и попытаемся сблизиться.

Последний час Иззи сидела на коленях Акселя, я почти уверена, что если бы они могли, он наклонил бы ее над столом. Так приятно осознавать, что она наконец счастлива, но наблюдать за ними почти тошнотворно.

Я протягиваю руку, чтобы взять еще один напиток, когда вспоминаю, что кувшин недавно опустел, и отправляю Купа и Бека в бар за добавками. Я откидываюсь на спинку стула и беру еще картошку, которую, я знаю, есть не буду.

— Хочешь мой?

Я подпрыгиваю, когда вопрос Мэддокса щекочет мне ухо.

— Господи, Мэддокс… Зачем так пугать?

Его губы слегка приподнимаются, и он пожимает плечами.

— Я не буду это пить, если ты хочешь. — Он протягивает свой полный стакан, и я с радостью беру его. Чем дольше я здесь торчу, тем более заманчивым кажется напиться до бесчувствия.

После долгого глотка я снова оглядываю зал. Где он, черт возьми? Как раз в тот момент, когда я собираюсь прекратить свои дурацкие поиски Бека, мой взгляд натыкается на бар и пару, которую я не заметила, когда она первой пробиралась сквозь толпу.

Прежде чем я успеваю остановиться, слова вылетают у меня изо рта.

— Что за хрень? — Иззи вскидывает голову и смотрит на меня, прежде чем проследить за моим взглядом через зал. Я знаю, что она увидела его, потому что ее рука тянется и хватает меня за локоть. Я даже не замечаю боли от ее ногтей из-за раскаленной ярости, которая пульсирует в моем теле.

Как он смеет? Он ведет себя так, как будто хочет меня, но как только все усложняется, он убегает. Типичный мужчина. И толстая шлюха? Ему пришлось выбирать обычный мусор, который, кажется, всегда тусуется здесь, всегда одета как проститутка и никогда не проводит время с одним и тем же мужиком.

— Этот глупый мелкий ублюдок. Надеюсь, что его член отвалится. — Ни за что на свете я не смогу остановить сейчас свой словесный поток. Я слышу тихий смех Акселя, и все, что он делает, это разжигает ад, пылающий в моем теле. Я хочу крови, предпочтительно, чтобы шлюха размазала свою промежность по его ноге, но я соглашусь и на ее кровь. Я хочу причинить кому-нибудь боль, что-нибудь разрушить; я хочу, чтобы он знал, что это неправильно.

Проходит еще несколько секунд, прежде чем я не выдерживаю, вскакиваю со стула и иду по деревянному полу. Мои каблуки грозят хрустнуть от силы моих шагов. Мои руки сжимаются по бокам, а дыхание становится прерывистым. Когда я подхожу ближе и вижу, как она бесстыдно трется о его ногу, мои глаза сужаются, я ускоряю шаг.

Его руки свободно держат ее за бедра. Эти руки, которые я знаю так же хорошо, как свои собственные, на ее теле, на ее обнаженной коже, там, где задрался обрывок рубашки, когда она изображала сучку в период течки.

За всю свою жизнь я никогда не испытывала такого безумия. Не тогда, когда мой отец дал мне такую пощечину, что я неделю ничего не слышала, когда меня бросили в седьмой раз, когда при моем отце открылась вакансия, и даже когда Брэндон «грязная задница» Хантер поднял на меня свои отвратительные руки.

Нет, это новый вид гнева, в глубине души я знаю, что единственный способ почувствовать себя лучше — драка.

Когда я подхожу достаточно близко, чтобы схватить этого тролля, мне даже не нужно думать. Я протягиваю руку, беру плохо выкрашенные, растрепанные волосы и тяну. С визгом ее рот перестает всасывать губы Бека, и я отрываю ее тело от его.

— Ты глупая, маленькая шлюшка. Что заставляет тебя думать, что ты можешь войти в это прекрасное заведение и начать тереться своей отвратительной, покрытой коркой промежностью о мужчину, которого ты не знаешь? Этот человек, чьей ноге сейчас понадобится отбеливатель, не готов к твоему грязному, использованному и жалкому дерьму. — Ее ногти впиваются в мое запястье, безуспешно пытаясь оторвать мою руку от ее волос. — И помой голову, мерзкая сучка. — Я вытягиваю руку и, собрав всю свою злость до последней капли, отбрасываю ее в сторону. Я даже не удостаиваю ее еще одним взглядом, прежде чем повернуться к мужчине, который держит меня в напряжении.

— И ТЫ! — Я кричу ему в лицо. — Ты даешь все эти обещания. Заставляешь меня подвергать сомнению все, что я когда-либо говорила себе, подвергать сомнению каждый тщательно спланированный путь. ТЫ ЗАСТАВЛЯЕШЬ МЕНЯ ЧУВСТВОВАТЬ, ЧЕРТ БЫ ТЕБЯ ПОБРАЛ! — Я тычу пальцем в его твердую, как камень, грудь, делаю еще один глубокий вдох, прежде чем продолжить. — Как ты мог заставить меня чувствовать, а потом просто сдаться?! Я знала, что ты будешь таким же, как все остальные.

Наконец я останавливаюсь, опускаю руку и пытаюсь отдышаться. Я чувствую себя так, словно только что пробежала марафон. Я делаю еще несколько глубоких вдохов, немного успокаиваясь, прежде чем снова поднять взгляд на его слишком красивое лицо. Но когда я вижу его ухмылку, эту приводящую в бешенство сексуальную ухмылку, я слегка теряю равновесие. Когда он бросается вперед, я с визгом отскакиваю назад. Этот крик переходит в хрюканье, когда он наклоняется, прижимается плечом к моему животу и, прежде чем я успеваю понять, что происходит, перекидывает меня через плечо.

К тому времени, как он сажает меня на пассажирское сиденье своего грузовика, пристегивает мой ремень безопасности и грузовик набирает скорость по дороге, я, наконец, очухиваюсь от своего шока.

Что за…

— Ты же не похитил меня? — Кричу я.

— Ты чертовски права, я так и сделал, Дикая Кошка. Меня тошнит от того, что ты игнорируешь меня, убегаешь и, черт возьми, прячешься. Сегодня вечером мы поговорим, и ты ни черта не можешь с этим поделать. — Он включает радио погромче, и «Последняя надежда» Papa Roach’s разрывает тишину.

Очень тонко, Бек.

У меня нет другого выбора, кроме как присоединиться к поездке, и я начинаю готовиться к предстоящей схватке.