Бек

Глава 6

Почти два года спустя

— Ты превращаешься в старую кошатницу с улицы. — Смеется Куп, поднимая на руки одного из котят, которые несколько месяцев назад случайно появились на моем крыльце. — Кто это? Киска или проблема? Знаешь, это, по сути, одно и то же, черт возьми. Киска — это беда, и беда всегда приходит из-за киски. — Он смеется над собственной шуткой, но я молчу. Я чертовски молчалив в эти дни.

— Ага. Хочешь пива, прежде чем мы отправимся в путь? — Он просто смотрит на меня, поэтому я пожимаю плечами и направляюсь к холодильнику, доставая для нас бутылки. Когда протягиваю ему пиво, он смотрит на меня так, словно у меня выросло две головы, не совсем тот взгляд, к которому я привык.

— Ты хорошо себя чувствуешь? Я знаю, что последний год был тяжелым или около того, но пить перед обедом? Это не совсем обычный ход мистера Совершенство, Бек. — У меня такое чувство, что кожа становится слишком натянутой, когда он смотрит на меня своими обеспокоенными глазами. Господи, когда я успел стать таким парнем? Черт возьми, я точно знаю, когда. Я просто не знаю, что с этим делать.

— Я в порядке… Просто много мыслей. — Он смотрит на меня еще пару секунд, прежде чем покачать головой и выглянуть за дверь гаража. Я занят тем, что убираю инструменты для моего последнего проекта по работе с деревом, убираю со своего рабочего стола и сметаю опилки. Я должен был знать, что он не сможет оставить это так. Знаю, что они все беспокоятся обо мне. Я вижу, как они наблюдают за мной, ожидая, что я расколюсь, или, может быть, что я взорвусь. На данный момент я почти уверен, что возможны оба варианта.

— Как долго вы двое собираетесь играть в эту игру, Бек? Думаешь, я не знаю, как ты проводишь ночи, сидя дома, как гребаный старик? Ты не ходишь на свидания; ты работаешь, что, я уверен, всем нравится, поскольку ты делаешь всю тяжелую работу еще до того, как мы откроем файл, чтобы начать новое дело. Ты не делаешь себе никаких поблажек. Если Ди не хочет отношений, или из-за чего, черт возьми, ты ведешь эту войну с одним человеком, я думаю, пришло время двигаться дальше. — Он подходит, ставит свое пиво обратно в холодильник и делает глубокий вдох, прежде чем продолжить. Все это время я стою неподвижно, как статуя. — Какие бы у нее ни были проблемы… тебе не о чем беспокоиться.

Что я могу сказать, чтобы не предать ее доверие? Жаль, что я не могу выплеснуть правду ему в лицо, потому что он даже половины этого не знает. Почти два года я наблюдал, как женщина, которой принадлежит мое сердце, изо всех сил старается держаться на плаву. Даже ее лучшая подруга не видит боли, которую она несет на своей спине, потому что она так хорошо это скрывает. Но не от меня. Больше никого не было рядом, чтобы поднять разбитую душу Ди и бороться за ее целостность после того, как бывший муж Иззи напал на них. Никто больше не видел, сколько раз ее красивые темные глаза полностью теряли свой блеск. И, в то время как все остальные пошли дальше после этого инцидента, я был единственным, кто был рядом с ней в течение нескольких месяцев, прежде чем она окончательно оттолкнула меня.

Единственное, о чем я думал, — это о глубоко укоренившемся беспокойстве, что однажды мы появимся у нее дома, а ее не будет. Я делаю все, что могу, со стороны, но даже я знаю, что этого недостаточно. Иззи слишком занята Акселем и их сыном Нейтом, чтобы даже заметить, как далеко Ди от нас ускользает. Грег, его новая жена Мелисса и сын Коэн наслаждаются своей семейной жизнью. Честно говоря, после всего, через что эти двое недавно прошли, меня не шокирует, что он этого не заметил. Похищение сына может отвлечь внимание любого.

Нет, два самых близких ей человека, которые могли бы разглядеть ее сквозь пелену бреда, которую она на себя натягивает, слишком заняты. А один человек, который больше всего на свете хочет быть рядом с ней, оказался заблокирован. Так что, да, на данный момент я просто немного не в себе.

— Я ничего не могу с собой поделать, Куп, и я знаю, что ты не понимаешь, так что избавь меня от этого дерьма. Я не могу просто выключить это все. — Я заканчиваю сметать последнюю кучу опилок и, выбросив их в мусорное ведро, оглядываюсь на Купа. — Я нужен ей. Я не знаю, как это объяснить, но когда я смотрю на нее, даже когда она улыбается и смеется с девочками, все, что я вижу, — это нужду.

— Ладно, что ж, я не буду притворяться, что понимаю, к чему ты клонишь, потому что я никогда этого не чувствовал, но ты должен спросить себя, не видишь ли ты просто что-то, из-за чего ты хочешь там быть, потому что ты все еще борешься за то, что было раньше. Ты когда-нибудь думал, что, возможно, она уже не та цыпочка, с которой ты познакомился?

— Нет, потому что, если бы я так думал, я был бы просто другим человеком, который отказался бы от нее. Пойдем, мы опоздаем, если не перестанем болтать, как пара чертовых цыпочек, и не поедем к Грегу домой.

Я трачу несколько минут на то, чтобы сменить рабочую одежду и надеть старые джинсы с выцветшей черной футболкой, прежде чем мы отправимся к Грегу и Мелиссе на вечеринку по случаю дня рождения Коэна. Чем ближе мы подходим, тем больше нервной энергии проходит через мой организм. Я чувствую это каждый раз, когда знаю, что вот-вот столкнусь лицом к лицу с Ди.

Боже, пожалуйста, не позволяй ей пойти на свидание.

Когда мы входим, на вечеринке царит полный хаос. Куп, будучи Купом, направляется прямо к детям и начинает изображать из себя какого-то странного ниндзя. Дрыгая ногами и размахивая руками, он выглядит так, словно ему с каждой секундой все больше требуется медицинская помощь. Коэн находится в окружении примерно десяти маленьких мальчиков его роста, и все они смеются над странным мужчиной перед ними.

Купу требуется примерно на секунду больше, чем нужно, чтобы заметить, во что он только что вляпался.

— Купи! — И в мелькании светлых волос, черного спандекса и золотой накидки Свей бросается в драку и крепко обнимает Купа. Коэн начинает истерически смеяться, когда Свей начинает прыгать вокруг, размахивать руками, дрыгать ногами и размахивать своим длинным светлым конским хвостом. Куп, который никогда не бывает в стороне, присоединяется к ним, и вскоре все дети ведут себя как взбесившиеся маленькие гиены.

— Привет, рада, что ты смог прийти. — Голос Мелиссы прорывается сквозь это безумие, и она обхватывает меня руками, слегка обнимая, прежде чем отстраниться. Грег стоит прямо за ней, одаривая меня одним из своих суровых взглядов, что просто заставляет меня притянуть ее к себе для еще одного объятия и легонько поцеловать в щеку. Когда она вырывается из моих рук и попадает в объятия Грега, мы оба смеемся. Да, в наши дни его слишком легко вывести. С тех пор, как она узнала, что беременна двойней, он стал почти невыносим в своем собственничестве.

— Успокойся, ты, чудовище. — смеется Мелисса, отмахиваясь от его рук.

Его глаза все еще горят, когда он, наконец, говорит.

— Не трогай ее. Хочешь пирожного? — Я смеюсь, прежде чем последовать за ними через это безумие на кухню. Напряжение, которое медленно спало с моих плеч, когда мы только приехали сюда, возвращается с удвоенной силой. Вот она, такая же красивая, как всегда, смеется с Иззи и Эмми.

На ней одни из моих любимых джинс, которые идеально облегают ее задницу и демонстрируют ее длинные, подтянутые ноги. Ее рубашка — одна из тех ярких вещей, которые сексуально болтаются. Она прозрачная, так что я все еще могу видеть ее подтянутое тело и полную грудь, подчеркнутую обтягивающей черной майкой. Я чуть язык не проглотил, когда увидел ее туфли. Эта женщина могла бы заставить меня лизать пол, только чтобы увидеть ее на этих каблуках, и только на этих каблуках. Ярко красные и заоблачно высокие.

Искушение на ножках.

Я прочищаю горло и успокаиваю свою эрекцию. Последнее, что мне нужно, это выглядеть как какой-нибудь жуткий старик, у которого встает на вечеринке по случаю дня рождения четырехлетнего ребенка. Да, это вообще не пойдет на пользу.

Ее взгляд устремляется туда, где я прислоняюсь к дверному косяку, ведущему на кухню. Я могу точно сказать, в ту секунду, когда ее стена, которую она подняла, начинает закрываться на все дополнительные замки, а пуленепробиваемое стекло начинает подниматься. Вы буквально можете видеть, как она защищает себя. Самое худшее, то, что пробирает меня до глубины души, это то, что она защищает себя от меня.

— Иззи, Эм, Ди… Рад вас видеть. — Я поворачиваюсь и иду обратно в гостиную. Нет смысла торчать там, где меня не хотят видеть.