Бестолочь

Глава 20

Джон остался в машине, а Уолтер вошел в здание участка. У дежурного полицейского он спросил, где найти лейтенанта Корби.

— Комната сто семнадцать — дальше по коридору.

Уолтер нашел комнату и постучал.

— Добрый вечер, — поздоровался лейтенант Корби, улыбнувшись и приветливо кивнув.

— Добрый вечер.

Уолтер увидел рослого человека лет под пятьдесят, который сидел на стуле с прямой спинкой, наклонившись вперед и упираясь локтями в колени. Уж не тот ли самый, подумал Уолтер.

— Мистер Стакхаус, это — мистер Де Врис, — сказал Корби.

Они обменялись поклонами.

— Вам не доводилось встречаться с мистером Де Врисом?

На взгляд Уолтера, он походил на рабочего. Куртка коричневой кожи, каштановые с сединой волосы, кругловатое лицо, не очень умное, хотя в глазах блестит огонек то ли любопытства, то ли удовольствия.

— Что-то не припомню, — ответил Уолтер.

— А вы что скажете? — обратился Корби к сидящему.

Опущенная седоватая голова утвердительно кивнула.

Лейтенант Корби поудобнее оперся о письменный стол. Мальчишеская его улыбка сделалась шире, хотя в линиях его небольшого рта и в маленьких ровных зубах было что-то низменное. Уолтеру его улыбка не понравилась.

— Мистер Де Врис полагает, что вы — человек, спросивший его в «Радужном гриле Гарри», сколько времени стоит автобус, в тот самый вечер, когда погибла ваша жена.

Уолтер еще раз посмотрел на Де Вриса. Все правильно. Он вспомнил это круглое неприметное лицо — как тот повернулся к нему, поднося к губам чашку с кофе. Уолтер облизал губы. Он решил, что Корби, должно быть, специально описал мужчине его внешность, потому что подозревает его.

— Видите ли, все произошло совершенно случайно, — пояснил Корби с довольным смешком, от которого Уолтер похолодел. — Мистер Де Врис работает водителем грузовика в одной питсбургской компании. Иногда после рейса он возвращается в Питсбург автобусом. У нас его знают. Я всего лишь спросил его, не заметил ли он в тот вечер во время стоянки автобуса каких-нибудь подозрительных типов.

Уолтер сомневался, так ли оно на самом деле. Он вспомнил вчерашний вопрос Корби: Но встретились?.. Кто этот человек?

— Да, — признался Уолтер, — я там был. Я поехал за автобусом. Мне хотелось поговорить с женой.

— Вам это удалось?

— Нет, я ее так и не нашел, хотя искал повсюду, — Уолтер сглотнул. — В конце концов я спросил у этого человека, сколько времени стоит автобус.

— Не хотите присесть, мистер Стакхаус?

— Нет.

— Почему вы нам об этом не рассказали?

— Я не исключал того, что перепутал автобус.

— Почему не рассказали после того, как узнали о смерти жены? Значит, вы нам солгали, утверждая, что весь вечер колесили по Лонг-Айленду, — вежливо констатировал Корби.

— Да, — согласился Уолтер. — Я вел себя как последний дурак. Я боялся.

Лейтенант Корби расстегнул пиджак и засунул руки в карманы брюк. На цепочке, змеящейся по его узкому жилету, висел университетский брелок-ключик.

— Мистер Де Врис показывает, что водитель прождал вашу жену несколько лишних минут и что он запомнил, как вы стояли у автобуса до самого отправления.

— Да, так и было, — ответил Уолтер.

— Как вы тогда думали, что могло с ней случиться?

— Я не знал, что и думать. Мне казалось возможным, что она сошла в Ньюарке, решив не ехать автобусом. Я с самого начала пытался ее отговорить.

Корби сидел на краешке письменного стола, с видом довольного хозяина брал в руки и ставил на место находящиеся на столе мелочи — сшиватель, чернильницу, ручку. Была там и массивная пластина, гласившая: «Капитан Дж. П. Макгрегор».

— Полагаю, мистер Де Врис, вы можете быть свободны, — с улыбкой обратился к нему лейтенант Корби. — Огромное вам спасибо.

Де Врис встал и, направившись к двери, напоследок кинул на Уолтера острый взгляд.

— Доброй ночи, — попрощался он с ними обоими.

— Доброй ночи, — ответил Корби. Скрестив на груди руки, он произнес: — А теперь расскажите, как все в точности было. Вы ехали за автобусом от самого Нью-Йорка?

— Да.

Уолтер жестом отказался от предложенной Корби сигареты и полез в карман за своими.

— О чем же вам так не терпелось переговорить с женой?

— Я чувствовал… я чувствовал, что мы не успели докончить разговор, который вели на автостанции, вот почему…

— Вы ссорились?

— Нет, не ссорились. — Уолтер посмотрел молодому человеку прямо в глаза. — Давайте все по порядку. Я видел, как автобус завернул к ресторану на остановку. Я остановился дальше на шоссе и вернулся пешком…

— На шоссе? Почему не рядом с автобусом?

Все вопросы были у него с подковыркой. Уолтер ответил, взвешивая слова:

— Я пролетел мимо. Потом затормозил и, как остановился, так сразу и вылез. — Он замолчал, ожидая контрвопроса, но такового не последовало. — Не понимаю, как я мог ее упустить. Я спешил, но ее уже не было ни в автобусе, ни в ресторане.

— От шоссе до ресторана несколько ярдов. Почему вы не подъехали к стоянке задним ходом?

— Сам не знаю, — глухо ответил Уолтер.

— Если она сразу направилась от автобуса к обрыву, ей на все могло хватить тридцать секунд. Могло хватить, — подчеркнул Корби.

— Она знала дорогу, — сказал Уолтер. — Она часто ездила по ней на машине, вполне могла знать и про обрыв.

— Когда вы поспешили к автобусу, он уже стоял?

— Да, и пассажиры выходили.

— И вы ее даже мельком не увидели?

— Нет.

Уолтер следил, как Корби вносит запись в свой блокнот в мягкой коричневой обложке. Худая рука лейтенанта строчила не переставая, сильно нажимая на ручку. Ему понадобилось всего несколько секунд, словно он писал по способу стенографии. Корби отложил блокнот.

— Она, видимо, не оставила дома предсмертной записки?

— Я не нашел.

— Не нашли, — повторил Корби. Он посмотрел куда-то в угол, потом перевел взгляд на Уолтера. — Могу я спросить, каковы были ваши отношения с женой?

— Мои отношения?

— Вы жили счастливо?

— Нет, вообще-то мы разводились. Через несколько недель были бы уже в разводе.

— Обе стороны хотели развода?

— Да, — ответил Уолтер небрежно.

— Могу я спросить почему?

— Можете. Она была психопаткой, ладить с ней было трудно. Мы цапались буквально по всякому поводу. У нас просто не получалось совместной жизни.

— В этом вы оба были согласны?

— Безусловно.

Корби сидел на столе, изящно подбоченясь, и не сводил с него глаз. Усики ничуть его не старили, напротив, делали до смешного юным. Уолтеру он казался противным сопливым пижоном, играющим в Шерлока Холмса.

— Как вы думаете, ее огорчала перспектива развода?

— Несомненно.

— Об этом вы и хотели поговорить с женой — о разводе? Поэтому и поехали за автобусом?

— Да нет, развод был делом решенным, — устало ответил Уолтер.

— Развод по-ньюйоркски? Супружеская измена?

Уолтер нахмурился.

— Нет. Я собирался лететь в Рино. Сегодня. — Он вытащил бумажник. — Вот билет на самолет, — сказал он, бросив его на стол.

Корби повернул голову, взглянул на билет, но в руки не взял.

— Вы не возвратили его?

— Нет.

— Но почему в Рино? Это вам не терпелось или жена была против?

Уолтер ожидал такого вопроса.

— Была, — непринужденно ответил он, — она не желала развода. Я настаивал. Но она знала и то, что ничем не сможет мне помешать — разве что покончит с собой.

Корби невесело ухмыльнулся краешком рта:

— Шесть недель в Рино — не очень-то это было для вас удобно.

— Отнюдь, — возразил Уолтер тем же тоном, — на службе мне предоставили шестинедельный отпуск.

— Что собиралась делать ваша жена после развода?

— После развода? Вероятно, жить в доме — он ей принадлежит — и заниматься своим делом.

Уолтер замолчал. Корби тоже молчал.

— Вам, полагаю, довольно странным кажется то, — продолжал Уолтер, — что мы с женой до последней минуты жили под одной крышей. Но я боялся оставить ее одну, боялся как раз этого самого… самоубийства или другого какого-нибудь отчаянного шага.

У Уолтера внезапно отлегло от сердца — вся история, похоже, начинала складываться в нечто осмысленное. Но Корби по-прежнему не сводил с него широко открытых глаз, словно нашел в обстоятельствах, связанных с разводом, свежую пищу для подозрений.

— Не было ли у вас особой причины добиваться развода именно сейчас? Вы полюбили другую женщину?

— Нет, — твердо ответил Уолтер.

— Я спрашиваю, потому что описанная вами семейная ситуация — из тех, что могут тянуться долго, причем ни одна из сторон не идет на решительный шаг, — улыбнулся Корби и добавил: — Я только предполагаю.

— Вы совершенно правы. Мы были женаты четыре года, и это… мы заговорили о разводе только в последний год.

— Вы так и не помните, о чем именно хотели договорить с ней в четверг вечером?

— Честное слово, не помню.

— Значит, вы были очень рассержены.

— Нет, не был. Я просто знал, что необходимо довести разговор до конца, о чем бы мы там ни говорили.

Уолтер разом почувствовал, что все это смертельно ему надоело и выводит из себя. Подобное ощущение он пару раз испытал во время службы во флоте, когда ему приходилось голым долго ждать врача на очередном медицинском осмотре. И еще он чувствовал усталость, такую огромную, что нервы и те, казалось, уже омертвели и перестали реагировать, а сам он мог бы рухнуть на пол и тут же заснуть, вот только очень уж ему хотелось выбраться из этого здания.

— Еще один вопрос, — произнес лейтенант. — Мне хотелось бы знать, не замечали ли вы каких-нибудь подозрительных типов, когда искали жену?

Уолтера воротило с души от улыбочки молодого человека.

— Я считаю, что жена с собой покончила. Нет, я не видел никаких подозрительных типов.

— Вчера вы не были так уверены в том, что ваша жена с собой покончила.

Уолтер ничего не сказал.

Лейтенант Корби слез со стола.

— Вы не такой, как все. Людей большей частью ни за что не убедишь, что их жены, мужья или родственники — самоубийцы. Они всегда требуют от полиции разыскать убийцу.

— При других обстоятельствах и я бы так себя вел, — ответил Уолтер. — Мне кажется, в таких случаях, как этот, самоубийство нельзя доказать на все сто процентов, или я ошибаюсь?

— Нет. Но мы можем исключить все другие предположения.

Корби улыбнулся и направился к двери, словно показывая, что допрос окончен, но, не дойдя пары шагов, обернулся.

Уолтеру хотелось знать, попадет ли в газеты информация о том, что он был на стоянке автобуса, но не хотелось, чтобы Корби подумал, будто он этого боится.

— Это последняя наша беседа? — спросил Уолтер.

— Надеюсь. Да, еще одно, — Корби вернулся к столу. — Вы случайно не слышали о другой похожей смерти, что произошла несколько месяцев назад? О женщине, которую обнаружили избитой и зарезанной недалеко от того места, где ее автобус останавливался в Территауне?

Уолтер был уверен, что у него на лице не дрогнул ни единый мускул.

— Нет, не слышал.

— Про женщину по фамилии Киммель? Хелен Киммель?

— Нет, — повторил Уолтер.

— Убийцу пока не нашли. Но ее-то определенно убили, — добавил Корби с приятной улыбкой. — Сходство между этими двумя случаями бросилось мне в глаза — все произошло во время недолгой стоянки автобуса.

Уолтер ничего не сказал. Он посмотрел прямо в голубые глаза Корби. Корби изобразил самую дружелюбную улыбку, на какую было способно его бледноватое живое лицо смышленого школьника. Но в этой улыбке не было никакого дружелюбия.

— Поэтому, — спросил Уолтер, — вы так заинтересовались этим делом?

Корби развел руками:

— Что вы, так я им не заинтересовался, — и добавил, внезапно смутившись: — Это ведь в моем штате случилось. А другое дело вспомнилось мне потому, что его до сих пор не раскрыли. К тому же и случилось оно не так давно, в августе.

Корби распахнул перед Уолтером дверь:

— Большое спасибо, что приехали.

Уолтер все медлил.

— Вы пришли к какому-нибудь заключению? Вы убеждены в том, что моя жена с собой покончила?

— Мне не положено приходить к заключениям, — ответил Корби с очередным смешком. — Я не знаю даже, располагаем ли мы всеми фактами.

— Понимаю.

— Доброй ночи, — сказал Корби с низким поклоном.

— Доброй ночи, — произнес Уолтер.

В газеты это в любом случае попадет, решил Уолтер. У него было предчувствие, что Корби захочет сообщить во все редакции.

Уолтер обо всем рассказал Джону, соврав только в одном из-за чего поехал следом за автобусом. Он объяснил, что хотел завершить с Кларой один разговор, который они начали перед тем.

— Чертовски не повезло, — заметил Джон своим низким голосом. — Это попадет в газеты?

— Не знаю, не спрашивал.

— Надо было спросить.

— Надо было много чего сделать.

— Они убеждены, что это самоубийство?

— Не думаю. По-моему, дела еще не закрыли — какие-то сомнения у них остаются.

Он не стал говорить Джону, как откровенно высказал Корби свои подозрения. Уолтер понимал, что Джон может проявить не меньше подозрительности — при желании. Он покосился на Джона; ему очень хотелось знать, о чем Джон думает в эту минуту. Но видел он только знакомый профиль, чуть нахмуренные брови, выступающую вперед нижнюю губу.

— В газеты может и не попасть, даже если ты и под подозрением, — заметил Джон. — Через несколько дней, глядишь, выяснится что-то определенное и будет доказано, было ли это убийство или самоубийство. Лично я считаю — самоубийство. Я бы не стал переживать из-за газет.

— О Господи, я переживаю совсем не из-за них!

— Тогда из-за чего?

— Вероятно, из-за позора, что меня поймали на лжи.

— Постарайся соснуть. До Нью-Йорка еще долго ехать.

Уолтеру не хотелось спать, однако он откинулся головой на спинку и через несколько минут задремал. Он проснулся, когда машина свернула. Они проезжали серый район товарных складов — резервуары на сваях, завод по производству джина, смахивающий на больницу со стеклянным фасадом. Уолтеру пришло в голову, что он совершил глупейшую ошибку, встречая вопросы Корби так явно в штыки. В конце концов Корби всего лишь делает свое дело. Если они снова встретятся с Корби, он будет вести себя совсем по-другому.

— Куда направимся? — спросил Джон. — Ко мне или к тебе? А может, ты хочешь нынче ночью побыть один?

— Нет, один не хочу. Если не против, поедем ко мне. Хорошо бы ты у меня заночевал.

Джон заехал в свой гараж в Манхаттане за собственным автомобилем. Прежде чем вылезти из машины Уолтера, он сказал:

— Я думаю, Уолт, тебе нужно приготовиться к тому, что в газетах это все же появится. Если хочешь кому-нибудь сообщить до газет, следует заняться этим сегодня.

— Да, — согласился Уолтер. Сегодня он сообщит Элли, решил он.