Бестолочь

Глава 21

Они добрались до Бенедикта около одиннадцати вечера, но Клавдия все еще была в доме — осталась, как она сама объяснила, отвечать на телефонные звонки. Ей поручили много чего ему передать. Элли звонила дважды.

Уолтер велел Джону посмотреть в холодильнике чего-нибудь поесть, а сам отвез Клавдию в Бенедикт, чтобы она успела на одиннадцатичасовой автобус до Хантингтона. На обратном пути он остановился позвонить Элли из «Таверны трех братьев».

— Клавдия не знала, где ты, — сказала Элли. — Почему ты весь день ни разу мне не позвонил?

— Объясню при встрече. Тебе не поздно ко мне приехать? У меня Джон, так что сам я не могу.

Элли ответила, что приедет.

Вернувшись домой, Уолтер сообщил Джону, что к ним едет Элли.

— Ты часто видишься с Элли? — спросил Джон.

— Да, — сдержанно ответил Уолтер, — время от времени я с ней встречаюсь.

Он налил себе выпить и подцепил на вилку ломтик ростбифа, что нарезал Джон. Он отметил, что Джон промолчал. Ростбифа ему не хотелось. Уолтер скормил его Джеффу, который нервно слонялся по комнате, и пошел звонить миссис Филпот, которая просила Клавдию оставить записку, чтобы он обязательно (подчеркнуто: обязательно) перезвонил.

Пока он разговаривал с миссис Филпот, приехала Элли, ей открыл Джон. Миссис Филпот не сообщила ему ровным счетом ничего важного, и, поговорив с ней минуту, Уолтер понял, что она пьяна. Она превозносила Клару до небес. Она выражала ему самые глубокие соболезнования. Он потерял самое блестящее, самое милое, самое очаровательное, самое живое существо на всем белом свете. Уолтеру хотелось раздавить трубку в руке. Он несколько раз пытался прекратить разговор, прерывая ее излияния словами благодарности за звонок. В конце концов ему это удалось.

Джон и Элли замолкли, когда он вернулся в гостиную. Элли с тревогой на него поглядела.

— Может, мне выйти, Уолт? — спросил Джон.

— Спасибо, не нужно, — ответил Уолтер. — Элли, я хочу тебе кое-что рассказать, о чем Джон уже знает. Вчера вечером — в четверг вечером — я поехал следом за Клариным автобусом. Я доехал за ним до того самого места, где она погибла — где бросилась с обрыва. Я ее искал, но не нашел. Все, должно быть, случилось за секунды до того, как я оказался на месте. Я ждал ее, я ее повсюду искал, пока не отошел автобус, а потом и сам поехал назад.

— Она пропала и ты знал об этом? — не поверила Элли.

— Я не был до конца уверен. Я подумал, что она могла сойти где-нибудь по дороге, а я не заметил. Опять же, я мог перепутать автобусы и поехать не за тем.

— И ты никому ничего не сказал? — спросила она.

— У меня не было твердой уверенности, что недосчитались именно Клары, — нетерпеливо повторил Уолтер. — Вчера утром я собирался заявить в полицию, после того как позвонил в Гаррисберг и узнал, что она не приехала, но полиция меня опередила, уведомив, что нашлось ее тело.

Уолтер посмотрел на растерянное лицо Элли. Он-то понимал — объяснить все способна одна лишь правда: что его снедало чувство вины уже тогда, когда он ждал у автобуса; что даже на обратном пути в Нью-Йорк его обуревали безумные видения, как он заманил ее в лес и убил. Он взял с кофейного столика свой стакан и выпил.

— Так вот, сегодня вечером я был в полиции, в Филадельфии. Меня видели у автобуса на стоянке. Меня опознали. Завтрашние газеты, вероятно, сообщат об этом. Не думаю, чтобы меня подозревали в убийстве. По-прежнему считается, что она с собой покончила. Но если они захотят раздуть историю в газетах — что ж, они это смогут, вот и все.

Джон сидел, подложив под шею диванную подушку, и спокойно слушал, но у Уолтера возникло впечатление, что Джону его история не понравилась, что он начинает сомневаться в ее правдивости.

— Кто тебя опознал? — спросила Элли.

— Человек по имени Де Врис. Корби… То ли этот человек запомнил мое странное поведение, когда я носился по ресторану в поисках Клары, то ли Корби и в самом деле меня подозревает и не почел за труд описать мою внешность этому типу. Де Врис был одним из пассажиров автобуса.

— Кто этот Корби?

— Сыщик. Из Филадельфии. Тот самый, с кем я беседовал, когда ездил опознавать Клару. — Уолтер как-то умудрялся говорить ровным голосом; закурив сигарету, он продолжал: — Если верить ему, а так он, по крайней мере, сначала и утверждал, Клара с собой покончила.

— Если тот человек видел тебя все время…

— Не все, — прервал ее Уолтер. — Он не видел меня в ту минуту, когда я только приехал, когда Клара, должно быть, бросилась с обрыва. Он видел, как после я ждал ее в ресторане.

— Но если б это ты ее убил, ты бы не стал торчать в ресторане добрых четверть часа, ее высматривая!

— Вот именно, — поддержал ее Джон.

— Верно, — произнес Уолтер, садясь на диван. Элли взяла его руку и, не выпуская из своей, опустила на диван между ними.

— Ты боишься? — спросила она.

— Нет! — возразил Уолтер. Он заметил, что Джон смотрит на их сомкнутые руки, и высвободил свою. — Но для меня все сложилось не самым лучшим образом, правда? В таком деле никогда ведь не докажешь, убийство это или самоубийство, верно?

— О да, — нетерпеливо процедил Джон. — Они еще тебя подергают, поднакопят фактов и в конце концов решат, что это самоубийство, потому что ничем другим быть не может.

Уолтер глянул на Джеффа — пес, свернувшись калачиком, уснул в кресле. Стоило подкатить автомобилю, как Джефф уже вертелся под дверями, ожидая хозяйку. Уолтер вскочил и налил себе еще виски. Когда-то и он любил Клару, подумалось ему. Но, кроме старой миссис Филпот, все, похоже, забыли, что он любил Клару. Он горько усмехнулся, плеснул в стакан содовой, обернулся — и встретил взгляд Элли.

Она встала.

— Мне нужно ехать — завтра рано вставать.

— Завтра? — удивился Уолтер.

— Да, мне нужно к Ирме, моей нью-йоркской подруге. Я повезу ее в Ист Хамптон, ее тамошние знакомые пригласили нас на ленч.

Уолтеру хотелось упросить Элли еще немного посидеть с ними, но он не посмел в присутствии Джона, у него даже не хватило смелости попытаться.

— Ты завтра позвонишь? — спросил он. — Я весь день сижу дома, меня не будет только с трех до пяти.

С трех до пяти в бенедиктской церкви предстояла траурная церемония.

— Позвоню, — пообещала Элли.

Он проводил ее до машины. Он ощущал в ней какую-то отстраненность, которой, как он понимал, ему не перебороть. Она сказала через окошко машины:

— Постарайся не волноваться, Уолтер. Мы с тобой все одолеем.

Она потянулась к нему, он ее поцеловал.

— Доброй ночи, Элли, — улыбнулся Уолтер.

Она уехала. Уолтер посвистел Джеффу, который выбежал на улицу следом за ними, и они вместе возвратились в дом. Несколько минут Уолтер и Джон хранили молчание.

— Мне нравится Элли, — наконец произнес Джон.

Уолтер в ответ только кивнул. Снова воцарилось молчание.

Уолтер совершенно точно представлял себе, что думает Джон об Элли. Уолтер напряженно стиснул руки. У него потели ладони.

— Но пока это дело не кончилось, — продолжил Джон, — я бы позаботился, чтоб она в нем не фигурировала.

— Правильно, — согласился Уолтер.

Больше они об Элли не заговаривали.

Утром Джон вошел в кабинет Уолтера с газетой в руках.

— Появилось, — произнес он и бросил газету Уолтеру на тахту.