Библиотека литературы Древней Руси. Том 13 (XVI век) - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Коллектив авторов (ЖИТИЕ КАССИАНА БОСОГО) #10

ЖИТИЕ КАССИАНА БОСОГО

Подготовка текста, перевод и комментарии Л. А. Ольшевской

ОРИГИНАЛ

ЖИТИЕ И ПОДВИЗИ ВЪКРАТЦЕ СТАРЦА КАСИАНА, РЕКОМАГО БОСОГО, ИЖЕ БЫСТЬ ВО ИОСИФОВЕ МОНАСТЫРЕ,[589] О НЕМЖЕ СЛЫШАХ ПРЕЖЕ МЕНЕ БЫВШИХ, ИНОЕ ЖЕ СВОИМА ОЧИМА ВИДЪХЪ

Сей убо честный старец родомъ града Переславля, от родителей православных, Козма бе имя ему. И егда дошедъ съвершена возраста, и бысть силою крепок и мужественъ, и съводворяяся с жывущими въ царской полате. И его ради мужества, и крепости, и силы позна его и самодержець, князь велики Иванъ Васильевич всея Русии,[590] иже и научи его, самодержьца, праволучно стрелы пущати по знамени, и сего ради бысть от дрьжавнаго в чести и въ брежении.

И сей Козма некогда разсуди суету мира сего, и честь, и славы его, и позна, яко преходна суть, и в небытие преходить, и, яко дым, въскоре по воздуху изчезает, и прииде в монастырь къ преподобному игумену Пафнутию, иже в Боровьске.[591] Преподобный же, видя его, яко от усердьства от мира сего отбегша, постриже его во иноческый образ и нарече имя ему Касианъ; и бысть у старца в послушании. Преподобный же зело любя его за его смирение, и послушание, и за великиа труды его.

Старцу же Иосифу в та времена уставъ держащу, и видя его старець Касиянъ живуща житиемъ крепкым, пребывая вь посте и въ молитвах, паче же въ велицем послушании преподобнаго игумена Пахнутиа, и прилепися к нему духовною любовью о Христе. Старец же Иосиф нача помышляти, дабы опщее житие устроити, еже бы в келиах здравым и могущимъ не ясти, ни паки пити или что снедноимети, но все бы трапезою и равностию довлетися; такоже и одежа, и обуща — все бы имети обще, своего же никако не имети, но украшатися безоимениемъ и равностию, — якоже бысть и въ апостолехъ, иже во мнозехъ телесехъ яко едина душа, иже есть имение всемь равно и телесное требование обще всемъ, — еже не услажатися мира сего красотами, но имети в памяти, еже о души попечение и како изьбыти мукы вечныя.[592] Сказа же сей помыслъ и Касиану-старцу, и отвеща Касиян: «Богъ и Пречистая Богородица твой помыслъ делом соврьшитъ, а яз с тобою же».

И егда же преподобный игуменъ Пафнутие отъиде к Господу, и понудиша на игуменъство старца Иосифа;[593] и паки Иосиф не преста помышляя, дабы совершити свой помыслъ; и бысть их о сем в совете седмь.[594] И начяша его советникы понужати Иосифа, дабы прешел русскыя обители[595] и лучша изобралъ ко спасению душам, а собя бы нигде знаема не учинил. Игуменъ же Иосифъ послуша их совета, и взя с собою единого от советник своих — старца Герасима, пореклу Черного,[596] и проиде вся большая обители; и не познаша его ни во единомъ монастыре. Егда же прииде на Бело езеро во обитель святого великаго чюдотворца Кирила,[597] и полюби предание и закон, еже предаде преподобный, узаконоположи, и како братия пребывают по заповеди и преданию святаго чюдотворца Кирила, и великою радостию духовною возрадовася, яко обрете, яже помышляше.

И егда прииде на место, идеже ныне Пречистыя обитель, и бысть знамение:[598] освети молниа, паче солнечнаго света, солнцу же сияющу, а воздуху светлу сущу; бысть же сиа яко от полудьни. И полюби игуменъ Иосифъ место, и начя тружатися с немногою братиею, и пребывая въ великих трудехъ, в посте и в молитвах.

Сей же старець Касиянъ, о немже нам слово, прииде на другой год ко Иосифу, и видя старца игумена Иосифа и с нимъ братию в великих трудехъ стражуща, и поревнова имъ духовною ревностию, и нача с ними тружатися. И возложи на собя пансыр,[599] под свитку на наго тело, и пекий хлебы на братию. Правило же его бысть в келье — 6000 молитов Исусовых[600] и тысяща поклонов. И егда же разсыпася пансыр, он же возложи на собя веригы тяшки зело,[601] — и тако тружаяся и постяся.

И прииде ему помыслъ, дабы четыредесят дней не ясти, ни пити, ни паки возлещи на ребрех. И сиа ему наченшу, и пребысть тако дьни 12, и изнеможе. И уведевшу же сиа игумену Иосифу, и, пришед, запрети ему не тако чрез силу тружатися. Он же пакы чрез день вкушая хлебъ и воду, овогда же и чрез два дьни, и дотолика тако тружаяся, еже от очию ему и свет омрачися. И в та времена бысть у него ученик — старець Иона Голова, пореклу Пушечниковъ,[602] и той вожаше его к пению. И тако пребысть 30 дьней не видя, водим учеником. Видя же сия Иосифъ-игуменъ и позна, яко от великихъ трудовъ ему и поста сиа бысть, и паки запрети великимъ запрещениемъ. Он же послуша Иосифа, и мало от поста ослаби, и отздраве очима.[603]

И паки посем не во мнозе времени впаде в немощь, и отняшяся у него ногы, яко не мощи ему ни ступити, и тако, ползая, исполняше свою телесную нужу. И во единъ от то дьни лежащу ему и молящуся Пречистой Богородици, и начаша звонити Литоргию, он же, лежа, възревъ на образ Пречистыя Богородица, держащаго на руку Създателя всего мира, Превечнаго Младенца, и, прослезися, нача глаголати: «О Пречистыя Госпоже Владычице, Мати Божиа, аще мидаси на ногах своих ходити, донели живъ буду, никакоже обую сапогъ на ногу мою, ни пакы шубу на грешное тело мое и до кончины живота моего». И абие в той чяс воста, и, яко лежа, тако и потече скоро въ божественую церковь, и многы слезы точя, благодаря Пречестную Богоматере. И тако нача ходити, и до кончины живота своего не измени обета своего, еже обещася Пречистой Богородици: якоже лете, тако и зиме бысть, и во единой ризе хождаше. Некогда же зима бысть многомразна, яко и птицам зябнути, он же никакоже на собя что прибави, но тако терпя, глаголаше собе: «Терпи, грешный Касиане, терпи! Горек мраз, но сладок рай, и аще не ныне умремъ, умрем же всяко». И тако терпя до отпущениа божественаго пениа, еще бо в та времена теплыа церкви не бе.

И егда же въ старости постиже его и немощь, — бе бо ему от роду 90 лет, — и видя его братиа уже телом изнемогша, сняша с него вериги, и не хотяща ему, и сковаша в них чепи ко кресту, иже и доныне на церкви над колоколы. И егда же онъ устрабися от болезни; повеле паки иныя сковати, но тяшки не потолику, и паки возложи на ся, — и тако пребысть в нихъ, тружаяся, и до кончины живота своего.

О кресщении царя, великого князя Ивана Васильевичя всея Русии[604]

И бысть егда родися дрьжавному великому князю Василию Ивановичю всея Руси сынъ[605] — царь и великий князь Иванъ Василиевич всея Русии; дрьжавный же государь всея Руси, князь великий Василье, возрадовася великою радостию, зело бо о семъ много лет моляся, и постяся, и по монастырем великиа милостыня посылая.[606] Богъ же услыша молитвы его. И егда получи желаемое, посылает старца Тихона Зворыкина[607] во Иосифовъ монастырь с великим смирениемъ къ старцу Касияну, дабы принял от святыя купели сына его, великого князя Ивана. Сиа же старцу Касияну слышавшу от старца Тихона, яко родися великому князю сынъ, бяше убо уже старец въ велицей немощи и въ старости; и скоро воста от постеля своея, и ставъ предо образом Божиим, и воздаде благодарение и славу Богу, и возрадовася духовною радостию, яко государь желаемое получи, и земля Руская не опусте, и род православных царей рускыхъ не оскуде. И паки возлеже, и нача радоватися, и глаголаше: «Еще Богъ Рускиа земля не забылъ».

Тиханъ же сказа ему приказ дрьжавнаго, яко: «Велелъ тобе принять от святыя купели сына своего, великаго князя Ивана». Он же усумнеся и рече: «Кто есмь аз и откуду, яко деръзнути ми на толикое дело великое, не мощно ми и помыслити, кто есмь аз, грешный?» Видя же его старець Тихонъ ни мало уклонна, возвещаеть игумену Нифонту[608] и всемъ преимущим старцем, сказа же имъ и прещение дрьжавнаго. И слышав сиа игумен и старцы таков приказ от боголюбиваго государя и милостиваго царя, и с великим трепетом потекоша, и начаша молити старца Касияна, еже не ослушатися боголюбиваго государя. Он же послуша их и рече: «Буди Божиа воля!»

И егда приеде старець Касианъ во град Москву, и уведе государь его приездъ, и того часа скоро самъ дрьжавный государь всея Русии приеде на подворие монастырьское. И егда узре старца Касьана, и снемь царскый венець со главы своея и поклонися, глаголя: «Честный старче Касияне, кланяюся тобе на твоих великих трудех, еже в толицей старости и немощи не ослушася нашего слова и бысть ми сопричастникъ радости моей. И ныне тобе челом бию: приими от святыя купели во святемь кресщении на руки своя Богомъ дарованнаго ми сына Ивана вашихъ ради молитовъ». Старець же Касиянъ слыша сиа и рече: «Буди, царю дрьжавный, Божия воля и твоя, государя всея Русии». И посла его князь велики с великою честию и брежениемь с сыном своим, великим княземъ Иваном, в честную святую обитель Живоначалныя Троица великаго чюдотворца Сергия.[609] Игуменъ же бысть тогда во святей той обители старець Иасаф, еже и бысть митрополит после.[610]

Егда же крестиша царя, великого князя Ивана Василиевичя всея Русии, и прияста его от святыя купели архимандрит Данила Переславьский и старец Касиян,[611] и даста на руки отцу его, великому князю Василью Ивановичу, всея Русии самодерзцу; боголюбивый же великий князь приим сына своего у старца Касияна с великою радостию, что желаемое у Бога получил. И егда же приехаша во град Москву, что же боголюбивый и милостивый отець его, князь великий Василие Иванович всея Русии, от великиа радости на многых победных милость показа: овех от казни смертныя свободи, а инехъ ис темницы пусти; и во вся монастыри посла милостыню. И во всем граде Москве бысть благоденьство и радость неизреченная; и не токмо же сиа бысть на Москве, но и во всей Русской земли. Архимандрита же и старца же Касияна великому чрежению и чести сподоби, и великими дарованми одари, и отпущаеть ихъ во своя.

И после того поживе старець Касиянъ полтретя года, и отоиде с миромъ к Господу. Бысть же всехъ лет от рожениа его 90 и 3. Богу нашему слава ныне и в бесконечныя веки веком. Аминь.

И бысть некогда загореся кровля, иже на трапезе древяный верхъ

И егда зело разгореся, и воста великий ветръ и начя пламень клонити на келиа, иже близ трапезы стоят. И бысть толикъ жаръ, яко вмале не заняшася келии пламенем. Мне же в та времена лучися быти в келарехъ,[612] и зрящу ми толику беду, и не домышляхся, како пособити. И текох скоро к старцу Касияну, и падох пред нимъ, и начяхъ молити его со слезами, дабы помолился Господу Богу и Пречистой его Богоматери. А ему стоящу у дверей в кельи своей, и обратився ко образу Пречистыя Богородица, держащаго на руку своею Превечнаго Младенца, иже стоит в келии его, и рече: «Пречистая, Пречистая! Возлюбила еси место сие, попусти же наказание с милостию». И сотвори «Достойно», и прослезися, и, обратився ко мне, рече: «Не бойся, не оскорбит нас Пречистая выше нашия меры». И абие в той час обратися пламень на другую страну, и паки начя пламянь вихромъ витися вверхъ, инаго ничего не повреди, и тако паки и пагасе от собе.

О преставлении старца Касияна Босово

Благородному и христолюбивому государю, великому князю Василию Ивановичю, всея Русии самодержцу, Пречистыя обители Иосифова монастыря грешный чернець, игумен Нифонтъ со священники и зъ братиею челом биет. Прислал еси, государь, ко мне, к своему нищему, велелъ отписать, коим обычаем старца Касияна не стало. И дал Богъ, государь, по житие его и конец хрестияньской. День за десять и болши до преставлении его мало понемог, а в суботу мясопустную[613] по меня прислал: велел себе покаяния проговорити; а сам старец Касиян за мною говорил слово в слово и прочее извещение в совершенне разуме; и все правило ему отправили причастьное. И егда прииде священник и зъ Божественым таинством, и Касианъ стретил святая в сенех и Божественых Таин причастился со страхом и радостию. И потом с пятка на суботу сырные недели[614] паки причастися Божественых Тайнъ, и после того устрабися; и неции от братии начаша к нему приходити, желающе получити от него благословения и прощения; и он с ними беседоваше кротко, обрадованным образомъ когождо нас от скорбий утешая. И во время вечерняго собрания в неделю повеле у собя говорити вечерню, и потом повеле начати правило на исход души. И на втором кануне третей песни и духъ Богу предаде. И язъ тебе, государю, священники и з братиею — все соборне челом бием, и должне Бога молити о твоем здравии и о спасении,и о твоей благоверной великой княгине Елене,[615] и о вашем сыне и нашемъ государе, благоверном князе Иване Васильевиче.

В лето 7040 (1532), месяца февраля 11, на паметь святого священномученика Власья,[616] в неделю сыропусную, в десятый час дьни[617] преставися старець Касьянъ Босой, восъприемник от святыя купели въ святемъ крещении царя, государя, великого князя Ивана Васильевича, всея Русии самодержца.

ПЕРЕВОД

ВКРАТЦЕ О ЖИТИИ И ПОДВИГАХ СТАРЦА КАССИАНА, ПО ПРОЗВАНИЮ БОСОГО, ЧТО БЫЛ В ИОСИФОВЕ МОНАСТЫРЕ, О КОТОРОМ СЛЫШАЛ Я ОТ БЫВШИХ ПРЕЖДЕ МЕНЯ <ИНОКОВ>, А ИНОЕ И СВОИМИ ГЛАЗАМИ ВИДЕЛ

Сей честной старец родился в городе Переяславле у православных родителей, Козьма было его имя. И когда достиг он совершеннолетия, то сделался физически крепок и мужественен и стал бывать у тех, кто жил в царских палатах. И за его смелость, и отвагу, и силу стал известен он и самодержцу, великому князю всея Руси Ивану Васильевичу; Козьма научил его, самодержца, метко стрелять в цель, и за это державный правитель оказывал ему честь и заботился о нем.

Но однажды этот Козьма осознал суету сего мира, и чести его, и славы, и понял, что они преходящи, и в небытие уходят, и, как дым, исчезают скоро в воздухе, и <поэтому> пришел он в монастырь к преподобному игумену Пафнутию, что в Боровске. И преподобный, видя, что он из усердия <пред Богом> бежит от мира, постриг его в монахи и нарек его Кассианом; и был Кассиан у старца в послушании. Преподобный же очень любил его за его смирение, и послушание, и за великие его труды.

А старец Иосиф в то время был уставщиком, и видел старец Кассиан, что он живет строгим житием, пребывая в посте и молитвах, и особенно — в великом послушании у преподобного игумена Пафнутия, и привязался к нему духовной любовью Христовой. И начал помышлять старец Иосиф, дабы общежительную жизнь устроить, чтобы здоровым и сильным в кельях не питаться, а также не пить и не иметь чтолибо съедобное, но всем бы совместной на трапезе и равной для всех пищей удовлетворяться; также и одежду, и обувь — все бы иметь общее, своего же <ничего> ни коим образом не иметь, но украшаться нестяжанием и равенством, — как было у апостолов, у которых во многих телесах была как бы одна душа, у которых было имущество, одинаковое для всех, и телесные нужды, общие для всех, — чтобы не услаждаться мира сего красотами, но иметь в памяти заботу о душе и думать, как избежать вечной муки. И сказал Иосиф об этом помысле Кассианустарцу, и ответил Кассиан: «Бог и Пречистая Богородица претворят в дело твой замысел, а я с тобою буду».

И когда преподобный игумен Пафнутий отошел к Господу, то убедили принять игуменство старца Иосифа; и снова Иосиф не переставал помышлять о том, чтобы претворить <на деле> свой замысел; и было их, советовавшихся об этом, семь человек. И начали его единомышленники убеждать Иосифа, чтобы обошел он русские монастыри и отобрал все лучшее, что способствует спасению душ, а свое бы имя нигде не открывал. И игумен Иосиф послушался их совета, и взял с собой одного из своих советчиков — старца Герасима, по прозванию Черного, и обошел все крупные обители; и не узнали его ни в одном монастыре. Когда же пришел он на Белое озеро в монастырь святого великого чудотворца Кирилла, то понравились ему обычаи и правила, которые заповедал и узаконил преподобный, и как братия живет по завету и преданию святого чудотворца Кирилла, и возрадовался он великой духовной радостью, ибо обрел он то, о чем помышлял.

И когда пришел он на место, где ныне обитель Пречистой, то было знамение: осветила <то место> молния, ярче солнечного света, в то время как солнце сияло и воздух был светел; и было это около полудня. И полюбил игумен Иосиф то место, и начал трудиться <здесь> с немногою братиею, и пребывал в великих трудах, в посте и в молитвах.

А сей старец Кассиан, о котором наш рассказ, пришел к Иосифу на другой год, и увидел старца игумена Иосифа и бывшую с ним братию, пребывающих в великих страдных трудах, и возревновал им духовной ревностью, и начал с ними трудиться. И возложил на себя Кассиан панцирь, под рубашку на нагое тело, и пек хлеб на братию. А правило его было келейное — 6000 молитв Иисусовых и тысяча поклонов. А когда рассыпался панцирь, то он возложил на себя очень тяжелые вериги, — и так трудился и постился.

И пришла ему мысль, чтобы сорок дней не есть, не пить и, кроме того, не спать лежа. И когда он начал это, то провел так 12 дней, и изнемог. И когда узнал об этом игумен Иосиф, то, прийдя, запретил ему так через силу трудиться. Он же снова через день стал принимать хлеб и воду, а иногда и через два дня, и до тех пор так трудился, что в очах его и свет померк. И в то время был у него ученик — старец Иона Голова, по прозванию Пушечников, и тот водил его к церковной службе. И так пребывал Кассиан 30 дней ничего не видя, водимый учеником. И увидел это Иосиф-игумен, и понял, что это от великих трудов и поста с ним сталось, и снова запретил ему <это делать> великим запрещением. И Кассиан послушался Иосифа, и немного ослабил пост, — и выздоровели его глаза.

А затем вновь, спустя немного времени, он впал в немощь, и отнялись у него ноги, так что не мог он даже ступить и, ползая, исполнял свои телесные потребности. И в один из дней, когда он лежал и молился Пречистой Богородице, начали звонить к Литургии, а он, лежа, взглянул на образ Пречистой Богородицы, держащей на руках Создателя всего мира, Превечного Младенца, и, заплакав, начал говорить: «О Пречистая Госпожа Владычица, Матерь Божия, если ты дашь мне на ногах своих ходить, пока буду жив, никогда не надену я сапог на ноги мои, ни шубы на грешное тело мое до конца жизни моей». И вдруг в тот же час встал, и, как лежал, так быстро и устремился в Божию церковь, и, многие слезы проливая, благодарил Пречестную Богоматерь. И так начал он ходить, и до конца жизни своей не изменил своего обета, что обещал Пречистой Богородице: как летом, так и зимой, в одной монашеской ризе ходил. И однажды зима была такая морозная, что и птицы замерзали, а Кассиан никак не хотел что-либо прибавить к своей одежде, но так терпел, говоря себе: «Терпи, грешный Кассиан, терпи! Горек мороз, но сладок рай, и если и не сегодня умрем, то все равно умрем». И так терпел он до конца божественной службы, ибо еще в те времена теплой церкви не было.

И когда в старости постигла его немощь, — а было ему от роду 90 лет, — и увидели его братья уже телом изнемогшего, сняли они с него вериги, хотя он и не хотел этого, и выковали из них цепи к кресту, что и доныне на церкви над колоколами. Когда же Кассиан оправился от болезни, то повелел вновь другие вериги сковать, но не такие тяжелые, и снова возложил их на себя, — и так пребывал он в них, трудясь, и до кончины своей.

О крещении царя и великого князя всея Руси Ивана Васильевича

Это было, когда родился у державного великого князя всея Руси Василия Ивановича сын — царь и великий князь всея Руси Иван Васильевич; и державный государь всея Руси, великий князь Василий, возрадовался великой радостью, так как очень об этом много лет молился, и постился, и по монастырям большие милостыни посылал. И Бог услышал молитвы его. И когда государь получил желаемое, то послал он старца Тихона Зворыкина в Иосифов монастырь к старцу Кассиану, с великим смирением <прося>, чтобы принял тот от святой купели сына его, великого князя Ивана. Когда же старец Кассиан услышал от старца Тихона, что родился у великого князя сын, был он уже в великой немощи и старости; и быстро встал он с постели своей, и, став перед образом Божиим, воздал благодарность и славу Богу, и возрадовался духовной радостью, что государь получил желаемое, и не опустела земля Русская, и род не оскудел православных царей русских. И снова возлег он, и стал радоваться, и говорил: «Еще Бог не забыл Русской земли».

Тихон же передал ему приказ державного государя: «Велел он тебе принять от святой купели своего сына, великого князя Ивана». А старец усомнился и сказал: «Кто я и откуда, чтобы осмелиться мне на такое великое дело, нельзя мне и подумать об этом, кто я есть, грешный?» И когда старец Тихон увидел, что Кассиан совсем не склонен к этому, он сообщает это игумену Нифонту и всем соборным старцам, передав им и приказ самодержца. И услышали игумен и старцы, что таково повеление боголюбивого государя и милостивого царя, и с великим трепетом поспешили они к Кассиану, и начали молить старца не ослушаться боголюбивого государя. Он же выслушал их и сказал: «Да будет Божья воля!»

И когда прибыл старец Кассиан в город Москву, и узнал государь о его приезде, то быстро, в тот же час, сам державный государь всея Руси приехал на монастырское подворье. И когда увидел он старца Кассиана, то снял царский венец с главы своей и поклонился, говоря: «Честной старец Кассиан, кланяюсь тебе за твои великие труды, что в такой старости и немощи не ослушался нашего слова, стал сопричастником моей радости. А ныне бью тебе челом: прими на руки свои от святой купели при святом крещении Богом дарованного мне ради ваших молитв сына Ивана». Старец же Кассиан, услышав это, ответил: «Да будет, державный царь, Божья воля и твоя, государя всея Руси». И послал его великий князь с большими почестями и заботой с сыном своим, великим князем Иваном, в честную святую обитель Живоначальной Троицы великого чудотворца Сергия. А игуменом был тогда в святом том монастыре старец Иоасаф, который после был митрополитом.

И когда крестили царя, великого князя всея Руси Ивана Васильевича, то приняли его от святой купели архимандрит Данила Переяславский и старец Кассиан и передали на руки его отцу, великому князю Василию Ивановичу, всея Руси самодержцу; и боголюбивый великий князь принял сына своего у старца Кассиана с великой радостью, что получил желаемое у Бога. А когда приехали они в город Москву, то боголюбивый и милостивый отец его, великий князь всея Руси Василий Иванович, от большой радости многим несчастным милость оказал: одних от смертной казни избавил, а других из темницы выпустил; и во все монастыри послал милостыню. И во всем городе Москве было благоденствие и радость несказанная; и не только в Москве это было, но и по всей Русской земле. А архимандрита и старца Кассиана государь удостоил великой заботы и чести, и одарил большими дарами, и отпустил их восвояси.

И после того прожил старец Кассиан два с половиной года, и отошел с миром к Господу. Было же всех его лет от рождения 90 и 3. Богу нашему слава ныне и в бесконечные веки веков. Аминь.

И однажды загорелась кровля, деревянная крыша на трапезной

И когда она сильно разгорелась, то поднялся большой ветер и начал направлять огонь на кельи, что стоят около трапезной. И был такой жар, что едва не занялись кельи пламенем. А мне в то время случилось быть в келарях, и, когда я увидел такую беду, не мог догадаться, как помочь. И устремился я к старцу Кассиану, и пал пред ним, и начал слезно просить его, чтобы помолился он Господу Богу и Пречистой его Богоматери. А он стоял у дверей в своей келье и, обратившись к образу Пречистой Богородицы, держащей на руках своих Превечного Младенца, — эта икона находится в его келье, — сказал: «Пречистая, Пречистая! Возлюбила ты место это, так пошли же наказание с милостью». И прочел «Достойно», и прослезился, и, обратившись ко мне, сказал: «Не бойся, не причинит нам страдания Пречистая выше нашей меры». И тотчас же повернуло пламя в другую сторону, и затем пламя стало вихрем виться вверх, ничего другого не повредив, а потом так и погасло само собой.

О преставлении старца Кассиана Босого

Благородному и христолюбивому государю, великому князю Василию Ивановичу, всея Руси самодержцу, обители Пречистой Богородицы Иосифова монастыря грешный чернец, игумен Нифонт со священниками и с братиею челом бьет. Прислал ты, государь, ко мне, к своему нищему, и велел написать, каким образом старца Кассиана не стало. А дал Бог, государь, по житию его и конец христианский. Дней за десять или больше до кончины его немного поболел, а в субботу мясопустную прислал за мной: велел проговорить себе чин покаяния; и сам старец Кассиан говорил за мной слово в слово и другое, что я произносил, в полном разуме; и все положенные молитвы совершили ему причастные. И когда пришел священник с Божественными дарами, то Кассиан встретил святыню в сенях и Божественных Тайн причастился со страхом и радостью. И потом с пятницы на субботу сырной недели вновь причастился Божественных Тайн, и после этого он поправился; и некоторые из братии начали к нему приходить, желая получить от него благословение и прощение; и он с ними беседовал кротко, с радостным видом каждого из нас от скорбей утешая. И во время воскресного сбора на вечерню повелел у себя совершать вечерню, а потом велел начать чтение обычных молитв на исход души. И на втором каноне третьей песни отдал Богу душу. И я тебе, государь, со священниками и с братиею — все соборно челом бьем, и должны мы Бога молить о твоем здравии и спасении, и о твоей благоверной великой княгине Елене, и о вашем сыне и нашем государе, благоверном князе Иване Васильевиче.

В 7040 (1532)год, 11 февраля, на память святого священномученика Власия, в неделю сыропустную, в десятый час дня преставился старец Кассиан Босой, восприемник от святой купели в святом крещении царя, государя, великого князя Ивана Васильевича, всея Руси самодержца.

КОММЕНТАРИЙ

Житие Кассиана Босого — памятник русской агиографии, посвященный одному из авторитетнейших представителей иосифлянской школы монашества — Кассиану Босому, ученику Пафнутия Боровского и сподвижнику Иосифа Волоцкого, учителю Ивана III и крестному отцу Ивана IV Грозного. Кассиан прославился своими аскетическими подвигами, получив прозвание «Босой» за то, что и зимой ходил без обуви.

Ряд исследователей считает автором Жития Кассиана Босого его ученика — монаха Фотия Волоцкого (Филарет Гумилевский, А. А. Зимин). Однако уже В. О. Ключевский обратил внимание на то, что стиль этого произведения близок к стилю Жития Фотия, созданного Вассианом Кошкой. Р. П. Дмитриева указала на другие черты близости этих памятников: внимание агиографа к конкретным биографическим сведениям о героях, к бытописанию и историографии Иосифо-Волоколамского монастыря, а также создание ореола святости вокруг личности основателя обители Успения Богородицы. Кроме этого, в обоих житиях подчеркивается знатное происхождение героев и их близость к представителям светской власти. В монашеской жизни Кассиан и Фотий выбирают путь суровой аскезы. С документальной точностью и обстоятельностью излагает агиограф их «келейные правила», указывая на количество обязательных поклонов и молитв, характер поста, время работы над перепиской книг и т. п. Чудеса Фотия и Кассиана связаны с культом Богородицы, существовавшим в Иосифо-Волоколамском монастыре. Герои агиографических сочинений изображены в среде единомышленников, духовных наставников и последователей. Необычен жанрово-композиционный строй житий: это своды биографических материалов о Фотии и Кассиане. Для обоих произведений характерны дробность структуры и фрагментарность агиографического повествования. Отдельные жанрово-композиционные звенья житий совпадают — они строятся из летописной заметки о кончине старца, его краткого жизнеописания и воспоминаний учеников о последних днях и чудесах учителя. Однако последовательность этих фрагментов в произведении может быть разной. В Житии Кассиана Босого летописная заметка о смерти монаха завершает повествование, в то время как в Житии Фотия Волоцкого она служит вступлением к биографическому рассказу о герое.

В Житии Кассиана Босого в отличие от Жития Фотия Волоцкого агиограф избегает пространных лирических пассажей, его рассказ сдержан и лаконичен. Автор, выступая в роли собирателя сведений о знаменитом монахе, включает в произведение Послание Нифонта Кормилицына к Василию III о смерти Кассиана, рассказы о виденном им самим или слышанном от других. Сообщение агиографа, что во время пожара в монастыре он был келарем, дает основание лишний раз поставить под сомнение авторство Фотия, который был монастырским уставщиком и не желал занимать более высокие посты, в то время как Вассиан Кошка известен и как игумен тверского Вотмицкого монастыря. Скорее всего, именно Вассиану Кошке принадлежит создание в 50—60-х гг. XVI в. житийного свода о Кассиане Босом, что служило логическим продолжением его редакторской работы над Волоколамским патериком (см. наст. изд., т. 9, с. 20—69).

Житие Кассиана Босого было издано Питиримом Волоколамским как своеобразное приложение к патерику Иосифо-Волоколамского монастыря (Богословские труды. Т. 10. М., 1973. С. 177—222). См. также научное издание текста: Древнерусские патерики: Киево-Печерский патерик. Волоколамский патерик / Изд. подгот. Л. А. Ольшевская и С. Н. Травников. М., 1999. С. 213—222, 445—453.

В настоящем издании публикация Жития Кассиана Босого осуществляется по списку сборника Вассиана Кошки из Синодального собрания ГИМ (№ 927, л. 104—112 об.) с учетом разночтений списка Жития, входящего в состав другого сборника Вассиана Кошки (РГБ, Музейное собр., № 2157, л. 16 об.—24 об.).