Библиотека литературы Древней Руси. Том 13 (XVI век) - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Коллектив авторов (АВТОБИОГРАФИЧЕСКАЯ ПОВЕСТЬ МАРТИРИЯ ЗЕЛЕНЕЦКОГО) #20

АВТОБИОГРАФИЧЕСКАЯ ПОВЕСТЬ МАРТИРИЯ ЗЕЛЕНЕЦКОГО

Подготовка текста, перевод и комментарии Е. В. Крушельницкой

ОРИГИНАЛ

ПОВЕСТЬ О ЖИТИИ ПРЕПОДОБНАГО ОТЦА МАРТИРИА, ЖИВШАГО ВО ОБЛАСТИ ВЕЛИКАГО НОВАГРАДА В ОБОНЕЖСКОЙ ПЯТИНЫ,[1030] В ЗЕЛЕНОЙ ПУСТЫНИ,[1031] ТАКО НАРИЦАЕМЕЙ, ЯЖЕ САМЪ О СЕБЕ ИСПОВЕДА ОТЦУ СВОЕМУ ДУХОВНОМУ И УЧЕНИКОМЪ СВОИМ, КАКО И ГДЕ ЖИТЕЛСТВОВАШЕ ПРЕЖДЕ ВСЕЛЕНИЯ ЕГО В ПУСТЫНЮ ТУ, И КАКО ОБРЕТЕ Ю, КАКО ЖЕ И ВСЕЛИСЯ, И ХРАМЫ СОЗДА, И ОБЫТЕЛЬ СОСТАВИ. ВСЕЛИ ЖЕ СЯ ОНЪ В ПУСТЫНЮ ТУ ПРИ БЛАГОЧЕСТИВОМ ЦАРЕ И ВЕЛИКОМЪ КНЯЗЕ ИВАНЕ ВАСИЛЬЕВИЧЕ,[1032] ВСЕА РУСИИ САМОДЕРЖЦЕ, И ЖИЛ МНОГИЕ ЛЪТА, ПРЕСТАВИСЯ ЖЕ В ТОЙ ЖЕ ОБИТЕЛИ В ЦАРСТВО БОРИСА ГОДУНОВА[1033]

Духовный мой брате Дософею, тайна убо царева добро есть хранити, дела же Божия велегласно проповедати.[1034] Повем ти о себе, о еже како и где жителствовах аз преже вселения моего в сию пустыню, сице. Жилъ бо есмъ преже на Луках на Великих[1035] в Сергиеве монастыре, в новоначалном месте, у строителя тоя обители священоинока Боголепа.[1036] В той же обители аз власовъ отъятие и мира отречение сотворих и восприях святый ангельский образ от руки того же священоинока Боголепа. Онем же поставлен бых келарем,[1037] и вручи мне службу казначейства и понамарства;[1038] и суды умывах, тако же и во всех службах монастырскых послужил в послушании отцу своему и братии во обители оной седмъ лет.

И прииде ми помыслъ, еже возлюбити ми пустынное жителство; и совещахся с некоторым поваром белцем[1039] ити в пустыню, аможе Богъ наставит. Внезапу же приде ко мне в келию мою некий урод ся творя, именем Михаилъ, и реклъ ко мне: «Мартирие, пойди един». Такоже иде и к повару оному и рече ему то же слово: «Пойди един». Паки же аз совещахся со оным поваром ити в пустыню в день архистратига Михаила.[1040] В той же день на Луках было священие церкви архистратига Михаила. Егда же начаша священие церкви творити, мы же втай поидохомъ из монастыря и отъидохом от Лукъ шестьдесят поприщъ.[1041] На ту же нощь паде снега в колено. И нашли пустыню глубоку и помыслили в той пустыни создати хижицу, но невозможно, понеже снегом мох запал, мшить нечим. И подле потока некоего, во брегу, в земли, в глине выкопали себе хижицу да окрыли ея прутием еловым. Повелел же аз дойти своему подругу до веси некоего ради орудиа, имже сотворяется какова любо скважня. Онъ же пойде и не возвратися ко мне ктому, в веси же оной поведа о мни к единому християнину, глаголя: «Онъсица старецъ живет во оном сице месте». Христианинъ же онъ приходя ко мне и посещая мя. Аз же живях в пустыни той и питахся рукоделием моим, плетох бо калиги[1042] лычны и со онем христианином посылах по весем христианом, они же такожде посылаху со онем же христианином потребная мне. Аз же, грешный, приимах со благодарением приносимая от них, за них же Бога моля.

В той же пустыни от бесов велика страхования принях. Прихождаху бо ко мне и страшаху мя вне хижици моей пред дверми, глаголюще к себе: «Спит онъ». Единъ же бесъ влезе в хижу мою и хотя ко мне прикоснутися, аки хотя мя удавити. Молитва же Исусова изо устъ моих исхождаше беспрестани, онъ же отбеже от мене. Инии же беси вне келии пред дверми глаголюще оному бесу: «Чему ты не дерзаешь на оного?» Бесъ же имъ отвеща: «Поидете вы к нему и дерзайте!» Аз же молитву творя и глаголя к нему сице: «О, отпадшие беси, что сотворих вам азъ, грешный? Вы же мя ввели в сию пустыню[1043] и хощете поругатися мне. Аз же, грешный, надеюсь на Господа Бога моего Исуса Христа и на Пречисту его Матерь, и на силы небесныя, на Михаила и на Гаврила,[1044] и на своего святого ангела, хранителя души и телу моему, и на всех святых».

И паки возлегох опочити; и возбнувъ от сна своего, обленив же ся, не востах со одра моего. Приспе же день празничен, христолюбецъ же онъ преждереченный потребная принесе ми, отъиде восвояси. Аз же востах и канон[1045] отпелъ, такожде же и часы,[1046] потом поставих столецъ и потребная на нем, к ним же не прикоснухся за леность свою. Сам же помышляа, глаголя в себе: «О, окаянная моя плоть, за леность свою недостойна еси воды пити». Потом же прослезихся, глаголя: «Господи превечный, Царю Небесный, дух бодръ, а плоть немощна, но дай же ми, Господи, суха хлеба омочити в воду и душу напитати». И не прикоснухся ни к чему от потребных, кроме сухариков и воды. Абие же бысть гром страшен, яко и земли потрястися, и лжица моя съ стола паде на землю.

Потом же аз, грешный, отписалъ ко отцу своему духовному, да благословит мя в пустыни оной жити. Онъ же мя не благослови жити в пустыни, но глагола ми: «Поиди, господине, жити во общее житие».[1047] Аз же, грешный, пойдох во град Смоленско помолитися Пречистей Богородици[1048] и великим чюдотворцем Аврамию и Ефрему.[1049] И оне чюдотворцы явишася мне, глаголюще сице: «Подобает ти жити в пустыни, где Господь благоволит».

Наказание къ братии игумена Мартириа

Духовный мой брате Дософею, пишу тебе сию духовную памятцу вкратце и кроме братии, ты же держи ю у себе Бога ради, доколе Господь о мне благоизволит и возмет мя от житиа сего суетнаго, и не помянет многих моих грехов по милости своей.

Братие моя милая, прошу у вас того и молю, чтобы есте не надеялись ни на князя, ни на болярина, ни на какого властеля, имели бы есте надежю во всем на Живоначалную Троицу и на Пречистую Богородицу — те вамъ будут во всем помощники и заступники. Имейте срамъ къ царю земному и къ его царевичем, и къ властем. Не просите у них ничего, как я, грешный, стыдлив к ним был и не просил у них ничего, но во всем есмъ имел надежу на Живоначалную Троицу и на Пречистую Богородицу. И чего есмъ у них, у светов, просил, и они мне, грешному, даровали. К ним есмъ точию был дерзостенъ всего просити. Тако и вы будите дерзостни к Живоначалней Троици и къ Пречистей Богородици и всего у них просите, и кроме их помощников себе никого не имейте. А за земнаго царя, государя нашего, Бога молите, и за его царевичев, и за все его воинство. Понеже онъ, государь, за нас, за грешных, стражет и кровь проливаетъ за святыя церкви и за все православное християнство.

А поминал есмъ, живучи у Пресвятей Троици и у Пречистей Богородици, слово Иоанна Предотеча, рекшаго къ старцу, хотящему отъити от вертепа и ити в Синайскую гору,[1050] сице: «Сий тебе вертепъ лучши Синайскиа горы, аще живеши в нем с верою». Тако и вы, братие, поживите с верою у Живоначалней Троици и у Пречистей Богородици, не отходя.

А нечто Богъ изволит, и государь вас учнет жаловать, или учнетъ участие земли давати, или грамоту ободную,[1051] и вы у него не емлите, занеже ободная земля — десница Светодавцова и риза Пречистей Богородици, и образ ея чудотворной Та хранит от всякого зла. Аще учнете любовъ нелицемерную межи собою имети и роптаниемъ аще Светодавца не разгневаете и Пречистую его Богоматерь, и учнете тружатися с радостию и от своих праведных трудов питатися, и надеюся милости Божии и Пречистей Богородици на вас пребывати, якоже и на мне, грешнем. А нечто Богъ изволит и Пречистая Богородица положити государю на сердце, или милостыню учнет давати по своих родителехъ, или на свечи и на фимьянъ,[1052] и на пшеницу, и вы то от государя приимете с любовию, яко от Светодавцовы десници, занеже не вы у него того просили, но Богъ и Пречистая Богородица на то его вразумила.

О явлении места иконы Пречистыя Богородица

Азъ же, многогрешный старецъ Мартирие, не своим изволением, но Божиим благоволениемъ и Пречистыя Богородица поможением вселихся в сию пустыню, на сие святое место.

Еще же живущу ми на Луках на Великих в Сергиеве монастыре съ строителем Боголепомъ въ единой келии, за седмъ лет до вхождения моего в сию пустыню, явися мне Пречистая Богородица образом своим честным, не яве, но сонным видением, сице. Бывшу ми во обители той понамарем, и взыдох на колоколню в полдни, и уснухъ. И видех во сне столпъ огненъ яко бы в сей стране стоящъ. Притек же аз ко огненому столпу оному и видех у столпа оного стоящъ образ Пречистыя Богородица Одегитрие,[1053] на золоте, в меру, яко есть на Тифине[1054] стоит образ Одегитрие въ церкви за крылосом[1055] на левой стране, поставлен ис Старые Русы.[1056] Аз же яко бы у образа того приложился, образ же той горяч велми от оного столпа огненаго. Возбнув же от сна и во ужасе быв от видения того, осязав же рукою своею чело свое, и ощутих е горяче.

Видение 2 того же образа

Егда же приидох в пустыню сию, после того видения за долго время, и возлегох опочити, и уснух. И видех во сне у пустыни той море, и на том мори образ Пресвятыя Богородица Одигитрие, яков же и преже явльшийся мне, плавает. Аз же стоях на брегу и видех от того образа недалече на том же мори бесъ поражен лежащъ. Аз же возрех на правую страну и видех на воздусе стояща архаггела, образом же бе, якъ Гаврил архаггелъ пишется у Благовещения Пресвятыя Богородица, со скипетром. Мне же восхотевшу знаменатися у образа Пресвятыя Богородица, яко и преже, но устрашихся воды морския, зане яко потопит мя. И глагола мне архангелъ онъ, стоящий на воздусе: «Почто не дерзаешь приити знаменатися ко образу Пречистей Богородици?» Аз же, грешный, отвещах ему, глаголя: «Господи, боюся». Онъ же глагола ми: «Чего боишися?» Аз ему паки рекох: «Бесовского шатания, да не како мя уловит». Архангелъ же паки рече ми: «Не бойся, дерзай къ Пречистому образу». Абие же образ той нача грузитися в море, и оставляется верху воды образа того ношка Светодавцова. Аз же виде Божие милосердие к себе, что мне оставляется ношка Светодавцова. Аз же, грешный, яко бы есмъ в себе помыслил, глаголя: «Аще мне и случится потоплену быти от воды, но дабы мне принятися за ношку Светодавца». Абие дерзнух внити в море и ях его за ношку обема рукама, и начах плакати со слезами, глаголющи: «Милостивый Светодавче, аще и потоплену ми лучится быти, но дабы с тобою». И абие аки некоторою бурею пренесе мя образ той чрез море и постави мя на брезе, на друзей стране моря. И невидим бысть образ той от мене. И еще видех: и се град новъ, и лавицы новы, а купующих и продающих несть. И абие возбнувъ от сна, и во ужасе бых велицем, и умилихся о видении томъ.

Бе же два образа чюдотворныя, образ Живоначалныя Троици да Пречистыя Богородици, стояху в первоначалной келии моей на стене, пред ними же стояше светилникъ с маслом горящъ. Аз же, взявъ образ чюдотворный Пресвятыя Богородица на руки свои, начах со слезами плакати, глаголя: «Царице госпоже Богородице, что мене, грешнаго, посещаеши милосердиемъ своим? Азъ бо, окаянный, горчае бесов!» Абие же прииде ко мне, не вем откуду, глас, не во сне, но яве, глаголя ми: «Подвизайся, узришь бо и не ту едину Божию благодать». Потом же Феодор Сырковъ[1057] повеле мне церковъ с трапезою поставити во имя Благовещения Пресвятыя Богородица.

Поведа мне, Мартирию, некто христианинъ именем Иосифъ, из села из Буборин,[1058] понеже и сами слышасте от него, сице глаголя: «В летнее время, в полудни, после Петрова дни, канон Козмодамьянова дни,[1059] опочивающу ми в клете своей и спящу, и видехвосне, яко бы вшедшу ми на улицу. И видех в пустыни сей стоящъ столпъ огненъ от земля до небесе, и ис столпа того рука простерта, аки человеча, и из руки той прядают искры огнены». Се поведа Иосиф видение свое, занеже показа ему Богъ видение се. Бывшу ему некогда велми болну и близ смерти, и посули мне, Мартирию, по себе коробью[1060] ржи, чим его поминати мне, старцу. Богъ же воздвиже его от болезни, и бысть здравъ. Зжалив же ся о оной ржи, посуленыя мне, старцу, и глаголя в себе: «За что мне тому старцу дати рожь та? Помилова мя Богъ, и здрав есмъ». И того ради показа ему Богъ и Пречистая Богородица видение се на уверение ему. Онъ же то видев, возбнувъ от сна, абие прииде ко мне в пустыню и прощениа прося у мене, глаголя сице: «Бога ради прости мя, честный отче. Виненъ есмъ пред Живоначалною Троицею и пред Пречистою Богородицею, и пред тобою, отче. Запрети бо ми диавол во уме моем, да ти не дам ржи оноя, посуленыя ти. Ныне же, честный отче, приими посуленую рожь свою». Аз же глаголах ему: «Господине, аз бо не имею у себе жерновов, чим ю смолоть. Но аще будет твое человеколюбие ко мне, да ты ю измолов и печя, хлебами да ми присылаеши». Онъ же тако и сотвори.

После же сего видения, пред поставлениемъ моим во игуменство сея пустыни, почивах бо есмъ в своей келии в чюлане. И видех во сне Пречистую Богородицу в девичии образе, благолепна видением, несмъ бо видел в человецех таковы девицы благообразны. Умилена бо лицем, благолепна образом, долги зеницы и брови черны, носъ же средний и похилъ, на главе же ей венец златъ и многими цветы украшен разными и тяжки у госпожи, — движися! Невозможно же человеческому роду умом смыслити, ни языком сказати, сияет бо, аки солнце. Седит же в келии моей на лавицы в болшем углу, идеже и иконы стоят. Аз же яко бы вышед ис чюлана своего и стоях пред нею, зрех же на ню прилежно и не зводя очей своих с красоты ея. Она же, Царица и Богородица, тако же и на мене противу зря. Аз же на ню невосклонно зрях и видех милостивое ея лице, очи же ея бяху слез исполнены, едва мало на пречистое лице ея не канут. И абие невидима бысть от мене. Аз же возбнувъ от сна и во ужасе быхъ. Востах же, изыдох ис чюлана своего и вжегъ свещу от светилника масленаго, и хотех видети нескверную деву, аще ли она седит в келии моей на месте, идеже ю видех седящу. Изшедшу же ми на среду келии моея, и не видех ея на месте оном. Аз же пришед со свещею к пречистей образу Одигитрия, иже стоит в келии моей, и видех образ той, и познах, яко воистинну явися Пресвятая Богородица тем образом, якоже и на иконе моей келейной образ ея написанъ.

По видении же томъ за мало дний ездих в Великий Новъград, и в Великом Новеграде по милости Божии и Пречистей Богородицы архиепископъ во игуменство мя совершил в пустыню сию, глаголемую Зеленая. А молился есмъ о посещении своем Пресвятей Богородици сице: «Пречистая Госпоже, Царице Небесная, посещала ты, госпоже, великих чюдотворцев, Иоанна Предтечю, и Сергия и Александра преподобных новых чюдотворцовъ,[1061] и всех святых, но то не дивно, понеже они от утробы матерня святи и твоего посещения достойни. Сие же велми дивно и чюдно на земли и на небеси будет, аще мя, грешнаго и окаяннаго, своим милосердиемъ посетишь на уверение души моей грешной и на утвержение къ святому месту сему». Она же, Пресвятая Богородица, моления моего не презрела, и грешнаго мя своимъ милосердием посетила, и мне, окаянному, явилася.

О приходе с Лук с Великихъ на Тифину к Пречистей Богородицы в монастырь[1062] и о первом приходе в Зеленую пустыню игумена Мартирия

Егда же приидох аз с Лукъ с Великих на Тифину къ Пречистей Богородици, бе же у Пречистыя Богородицы жительствует ученик мой понамарем, прииде с Лук же Великих прежде мене къ Пречистей Богородици на Тифину, именем Аврамий; начах же и жити с ним въ единой келии на Тифине. Возвестих же ему о пустынном жителстве, глаголя ему: «Брате Аврамие, хотех поискуситися на время в пустынномъ жителстве и помышляю ити в Поморие с Тифины, дабы незнаем был от человекъ». Аврамие же повесть мне поведа, глаголя сице: «Не ходи ты, отче, в Поморие, ни инуды камо, но иди в пустыню и на место, иже аз знаю пустыню ту и место. Шедшу ми некогда от чюдотворного образа Пречистыя Богородица ис церкви с книгою по манастырю, во время вечернее, в мрачне, в трапезу, и возрех на небо ко оной стране, идеже ныне пустыня сия, и виде на небе крестъ восиял светелъ, аки лучь, иссаженъ же звездами весь, над онымъ пустынным местомъ. Аз же место то знаю, и воистинну над тем местомъ крестъ яви ми ся, место же то непроходимо бяше, бо во мху стоит. Ты же пойди на место то и кроме того места не ищи иного, живи же в том месте, доколе о тебе Богъ изволитъ, будетъ бо в томъ месте Божие милосердие». То мне, Мартирию, Аврамие, ученикъ мой, поведа про сие святое место.

Потом же азъ в сию пустыню, нарицаемую Зеленую, вселихся. По мале же и храм создах во имя Святыя и Живоначалныя Троица.[1063] Начах же ис часовне образы местныя носити в новую церковъ Святыя и Живоначалныя Троица. И взях образ чюдотворной Святыя Троица, повеле же старцу Гурью его нести в церковъ, сам же аз идох за ним съ другим чюдотворным же образом, Пречистыя Богородица Одигитрия. Аз же в церкви начах устраивати образы по местом. Гурий же онъ выйде ис церкви и возре нанебо, и виде на небеси крестъ восия, образом же бе, якоже крестъ и на церкви Святыя Троица стоит, не звездами бо бе сотворен, якоже Аврамие, ученикъ мой, прежде видел, но просто тако светлостию, якоже и на церкви Святыя Троица крестъ стоитъ, образом же бе, яко благословящей крестъ, имже иерей благословляетъ народы.

Вы же, братие, слышите и видите, каки Пресвятая Троица и Пречистая Богородица чюдеса творитъ от образа своего: бесы отгоняет и болных исцеляетъ, хромых и слепых здравы сотворяетъ, и многи чюдеса творитъ, ведомая же и неведомая. Се же, братие, слышаще и видяще такое Божие милосердие и Пречистыя Богородица, кто не удивится и не прославитъ Пресвятыя Троица и Пречистыя Богородица! Молю же ся вамъ, братие, о еже веру несуменну имейте къ святому месту сему, и любовъ межи собою нелицемерну имейте, и моего словесе не попирайте, еже сказах вамъ и заповедах, тако творите. Мене же, грешнаго, в святых своих молитвах поминайте, да и сами помяновени будете у Господа Бога и у Пречистей Богородицы, и Богъ мира да будет с вами всегда, и ныне и присно и во веки векомъ. Аминь.

А писал Зеленыя пустыни дьяк.

ПЕРЕВОД

АВТОБИОГРАФИЧЕСКАЯ ПОВЕСТЬ МАРТИРИЯ ЗЕЛЕНЕЦКОГО ПОВЕСТЬ О ЖИТИИ ПРЕПОДОБНОГО ОТЦА МАРТИРИЯ, ЖИВШЕГО В ОБЛАСТИ ВЕЛИКОГО НОВГОРОДА В ОБОНЕЖСКОЙ ПЯТИНЕ, В ПУСТЫНИ, НАЗВАННОЙ ЗЕЛЕНОЙ, ТО, ЧТО САМ О СЕБЕ ПОВЕДАЛ ОТЦУ СВОЕМУ ДУХОВНОМУ И СВОИМ УЧЕНИКАМ: КАК И ГДЕ ЖИЛ ДО ПРИХОДА СВОЕГО В ТУ ПУСТЫНЬ, КАК НАШЕЛ ЕЕ, КАК ПОСЕЛИЛСЯ, ЦЕРКВИ ПОСТРОИЛ И ОБИТЕЛЬ СОЗДАЛ. ПРИШЕЛ ЖЕ ОН В ТУ ПУСТЫНЬ ПРИ БЛАГОЧЕСТИВОМ ЦАРЕ И ВЕЛИКОМ КНЯЗЕ ИВАНЕ ВАСИЛЬЕВИЧЕ, ВСЕЯ РУСИ САМОДЕРЖЦЕ, И ЖИЛ МНОГИЕ ГОДЫ, А УМЕР В ТОЙ ЖЕ ОБИТЕЛИ В ЦАРСТВО БОРИСА ГОДУНОВА

Духовный мой брат Досифей, тайну цареву следует хранить, дела же Божии громогласно проповедовать. Расскажу тебе о себе, о том, как и где жил я до поселения своего в этой пустыни. Жил же я прежде в Великих Луках во вновь созданном Сергиеве монастыре у строителя той обители священноинока Боголепа. В той обители я пострижение и от мира отречение совершил и воспринял святой ангельский образ от руки того же священноинока Боголепа. Он поставил меня келарем и поручил мне службу казначея и пономаря; я и посуду мыл, и во всех службах монастырских послужил в послушании отцу своему и братии в обители той семь лет.

И возникло у меня стремление к отшельнической жизни; сговорился я с одним поваром бельцем идти в пустынь, куда Бог наставит. Вдруг пришел ко мне в келью один юродствующий, именем Михаил, и сказал мне: «Мартирий, пойди один». Пошел он и к тому повару и сказал ему те же слова: «Пойди один». Еще раз я договорился с тем поваром идти в пустынь в день архистратига Михаила. В тот же день в Великих Луках было освящение церкви архистратига Михаила. Когда начали освящать церковь, мы втайне вышли из монастыря и отошли от Великих Лук шестьдесят поприщ. В ту же ночь выпал снег по колено. Нашли мы совершенно безлюдное место и хотели там поставить хижинку, но это было невозможно, потому что мох засыпало снегом и нечем было конопатить. И возле какого-то источника, на берегу, в земле, в глине выкопали мы себе землянку и покрыли ее еловыми ветками. Велел я своему товарищу пойти в селение за одной снастью, которой делаются разные дыры. А он пошел и не вернулся больше ко мне, в деревне же той рассказал обо мне одному христианину: «Такой-то старец живет в таком-то месте». И тот христианин приходил навещать меня. Я же жил в той пустыни и питался ремеслом своим: плел из лыка лапти и с тем крестьянином посылал по селам жителям, а они посылали с тем же крестьянином нужное мне. И я, грешный, принимал с благодарностью от них принесенное и молился за них Богу.

В той пустыни я от бесов много страха натерпелся. Приходили они и пугали меня, стоя у моей хижины за дверьми и говоря друг другу: «Спит он». А один бес проник в хижину мою и хотел ко мне прикоснуться, как бы желая меня задушить. Я же беспрестанно творил Исусову молитву, и он убежал от меня. Другие же бесы, которые стояли у кельи пред дверьми, сказали тому бесу: «Почему ты не осмеливаешься (напасть) на него?» А бес им ответил: «Пойдите вы сами к нему и дерзните!» Я же, творя молитву, сказал им так: «О, падшие бесы, что сделал вам я, грешный? Вы же привели меня в эту пустынь и хотите подвергнуть меня поруганию. Я же, грешный, надеюсь на Господа Бога моего Исуса Христа и на Пречистую его Мать, и на силы небесные, на Михаила и Гавриила, и на своего святого ангела, хранителя души и тела моего, и на всех святых».

И в другой раз лег я спать; пробудившись же от сна, промедлил и не встал с ложа своего. А день наступил праздничный, и тот преждеупомянутый христолюбец принес нужное мне и ушел. Я поднялся, отпел канон и часы, потом поставил на стол съестное, но ни к чему не прикоснулся, казня себя за леность. Сам же я думал про себя: «О, окаянная моя плоть, за леность свою недостойна ты и воды пить». Потом прослезился и сказал: «Господи превечный, Царь Небесный, дух бодр, а плоть немощна, но дай же мне, Господи, сухого хлеба омочить в воде и душу напитать». И не прикоснулся я ни к чему от съестного, кроме сухариков и воды. Вдруг загремел сильный гром, так что и земля затряслась, и ложка моя со стола упала на землю.

Потом я, грешный, написал к отцу своему духовному, чтобы он благословил меня в пустыни той жить. Но он не благословил меня жить в пустыни, а сказал мне: «Пойди, господин, жить в общежительстве». Я же, грешный, пошел в город Смоленск помолиться Пречистой Богородице и великим чудотворцам Авраамию и Ефрему. И те чудотворцы явились мне и сказали так: «Должен ты жить в пустыни, где Господь благоволит».

Наставление игумена Мартирия к братии

Духовный мой брат Досифей, пишу тебе эту духовную памятцу кратко и скрытно от братии, ты же держи ее у себя Бога ради до тех пор, пока Господь не благоизволит и не возьмет меня от жизни этой суетной, и не помянет многих моих грехов по милости своей.

Братья мои милые, прошу вас и молю, чтобы вы не надеялись ни на князя, ни на боярина, ни на какого властителя, а имели бы во всем надежду на Живоначальную Троицу и на Пречистую Богородицу — они вам будут во всем помощники и заступники. Имейте почтение к царю земному и к его царевичам, и к властям. Не просите у них ничего, как и я, грешный, почитал их и не просил у них ничего, а во всем надеялся на Живоначальную Троицу и на Пречистую Богородицу. И чего у них, у светов, просил, то они мне, грешному, даровали. У них только осмеливался все просить. Так и вы дерзайте у Живоначальной Троицы и Пречистой Богородицы все просить и кроме них помощников себе никого не ищите. А за земного царя, государя нашего, Бога молите, и за его царевичей, и за все его войско. Потому что он, государь, за нас, за грешных, страдает и кровь проливает за святые церкви и за все православное христианство.

А вспоминал я, живя в монастыре Пресвятой Троицы и Пречистой Богородицы, слова Иоанна Предтечи, который так сказал старцу, хотевшему оставить свою пещеру и идти к Синайской горе: «Эта пещера для тебя лучше Синайской горы, если живешь в ней с верою». Так и вы, братья, живите с верою в монастыре Живоначальной Троицы и Пречистой Богородицы, не уходя.

А если Бог изволит, и государь станет вас жаловать, или начнет наделы земли давать, или грамоту отводную, то вы у него не берите, потому что окрестная земля — десница Светодавца и риза Пречистой Богородицы, и образ свой чудотворный Богородица хранит от всякого зла. Если будете непритворно любить друг друга и ропотом Светодавца и Пречистую Богоматерь не разгневаете, и станете трудиться с радостью и от своих праведных трудов питаться, я надеюсь, что милость Божья и Пречистой Богородицы будет на вас пребывать, как и на мне, грешном. А если Бог и Пречистая Богородица изволят положить государю на сердце, и он станет милостыню давать на поминание своих родителей, или на свечи и фимиам, и на пшеницу, и вы то от государя принимайте с любовью, как от десницы Светодавца, потому что не вы у государя просили, а Бог и Пречистая Богородица на то его вразумили.

Об указании места иконы Пречистой Богородицы

Я, многогрешный старец Мартирий, не своевольно, а по Божьему благоволению и с помощью Пречистой Богородицы поселился в этой пустыни, на этом святом месте.

Еще когда я жил в Великих Луках в Сергиевом монастыре в одной келье со строителем Боголепом, за семь лет до прихода моего в эту пустынь, явилась мне Пречистая Богородица образом своим честным, не наяву, а в сонном видении; случилось это так. Будучи в обители той пономарем, поднялся я на колокольню в полдень и уснул. И увидел во сне огненный столп, будто бы в этой стороне стоящий. Приблизился я к тому огненному столпу и увидел стоящую около него икону Пречистой Богородицы Одигитрии, позолоченную, величиной такую, как икона Одигитрии на Тихвине, стоит в церкви за клиросом с левой стороны, принесена из Старой Руссы. Я же будто бы к той иконе припал, а икона была очень горяча от огненного того столпа. Пробудившись от сна, я был в ужасе от этого видения, а когда прикоснулся рукою к своему лбу, то почувствовал, что он горяч.

Второе видение той же иконы

Когда же я пришел в эту пустынь, по прошествии многого времени после того видения, лег я отдохнуть и заснул. И увидел во сне у пустыни море, а на том море плавает икона Пресвятой Богородицы Одигитрии, такая же, как и прежде мне явившаяся. Я же стоял на берегу и увидел, что недалеко от той иконы на море лежит пораженный бес. Посмотрел я на правую сторону и увидел стоящего в воздухе архангела, видом же он был такой, как пишется архангел Гавриил на иконе Благовещения Пресвятой Богородицы, со скипетром. Я захотел перекреститься у иконы Пресвятой Богородицы, как и прежде, но испугался воды морской — вдруг потопит меня. И сказал мне тот архангел, стоящий в воздухе: «Почему не осмеливаешься подойти перекреститься к иконе Пречистой Богородицы?» Я же, грешный, ответил ему: «Господин, боюсь». А он сказал мне: «Чего боишься?» Я ему снова ответил: «Бесовского действия — вдруг меня уловит». Архангел же опять сказал мне: «Не бойся, иди к Пречистой иконе». И вдруг икона та начала погружаться в море, и оставалась над водой только часть ее с изображением ножки младенца Христа. И увидел я Божие милосердие к себе в том, что мне оставлена ножка Светодавца. И я, грешный, будто бы подумал про себя: «Если мне и придется тонуть в воде, но лишь бы мне прикоснуться к ножке Светодавца». Тотчас осмелился я войти в море и взялся за его ножку обеими руками, и начал плакать, проливая слезы и говоря: «Милостивый Светодавец, если мне придется и потонуть, но лишь бы с тобой». И вдруг как какою-то бурей перенесла меня та икона через море и поставила на берегу, на другой стороне моря. И скрылась от меня та икона. И еще увидел: вот город новый и лавки новые, а покупающих и продающих нет. И тотчас пробудившись от сна, я был в сильном страхе и радости от видения того.

Были в первой моей келье на стене две чудотворные иконы — Живоначальной Троицы и Пречистой Богородицы, а перед ними стоял зажженный светильник с маслом. И я, взяв в руки чудотворную икону Пресвятой Богородицы, начал плакать, проливая слезы и говоря: «Царица госпожа Богородица, за что ко мне, грешному, проявляешь милосердие свое? Ибо я, окаянный, хуже бесов!» И вдруг услышал я, не знаю откуда, голос, не во сне, а наяву говорящий мне: «Старайся — увидишь и не ту одну Божию благодать». А потом Федор Сырков велел мне церковь с трапезной построить в честь Благовещения Пресвятой Богородицы.

Рассказал мне, Мартирию, один христианин, именем Иосиф, из села Буборины — ведь вы и сами слышали от него — вот что: «В летнее время, в полдень, после Петрова дня накануне дня Козьмы и Дамиана, когда лежал я и спал в своей клети, приснился мне сон, будто бы вышел я на улицу. И увидел стоящий в этой пустыни огненный столп от земли до неба, а из того столпа простирается рука, как человеческая, и из руки той исходят искры огненные». Так рассказал Иосиф свой сон, ибо показал ему это видение Бог. Был он однажды очень болен и находился при смерти, и пообещал мне, Мартирию, после себя коробью ржи, чтобы я, старец, поминал его. Бог исцелил его от болезни, и он выздоровел. Пожалел он ту рожь, обещанную мне, старцу, думая про себя: «За что мне тому старцу давать рожь? Помиловал меня Бог, и выздоровел я». Поэтому и показал ему Бог и Пречистая Богородица это видение, для его уверения. Он же, это увидев, пробудившись от сна, тотчас пришел ко мне в пустынь и, прощения прося у меня, сказал: «Бога ради прости меня, честный отче. Виноват я перед Живоначальной Троицей и Пречистой Богородицей, и перед тобой, отче. Внушил мне дьявол в мыслях моих, чтобы не дал я тебе той ржи, обещанной тебе. Ныне же, честный отче, прими обещанную рожь свою». Я же сказал ему: «Господин, нет у меня жерновов, чтобы ее смолоть. Но если проявится твое человеколюбие ко мне, то, измолов ее, пеки и присылай мне хлебами». Он так и сделал.

После этого видения, перед поставлением меня на игуменство в эту пустынь, спал я в своей келье в чулане. И увидел во сне Пречистую Богородицу в облике девицы, красивой видом, никогда я не видел среди людей такой пригожей девицы. Добра лицом, красива видом, большие глаза и брови черные, а нос средний с изгибом, на главе же у нее, госпожи, венец златой, украшенный разными большими цветами, — движется! Невозможно человеку ни умом понять, ни языком сказать, ибо сияет, как солнце. Сидит она в келье моей на лавке в большом углу, там, где иконы стоят. А я будто бы вышел из чулана своего и стоял перед нею, смотрел же на нее усердно, не сводя очей своих с красоты ее. И она, Царица и Богородица, тоже на меня смотрела. Я же на нее смотрел не отрываясь и видел милостивое ее лицо, а очи ее были слезами наполнены — едва на пречистое лицо ее не прольются. И вдруг скрылась от меня. Я же пробудился от сна в страхе. Поднялся я, вышел из чулана своего, зажег свечу от лампады и захотел увидеть непорочную деву — сидит ли она в келье моей на месте, где видел ее сидящей. Вышел я на середину кельи своей и не увидел ее на месте том. Тогда я подошел со свечою к иконе Пречистой Одигитрии, которая стоит в моей келье, посмотрел на ту икону и понял, что воистину явилась Пресвятая Богородица тем видом, как и на иконе моей келейной образ ее написан.

Вскоре после того видения я ездил в Великий Новгород, и в Великом Новгороде по милости Божьей и Пречистой Богородицы архиепископ произвел меня в игумены в эту пустынь, называемую Зеленая. А молился я о милости ко мне Пресвятой Богородицы так: «Пречистая Госпожа, Царица Небесная, посещала ты, Госпожа, великих чудотворцев, Иоанна Предтечу, и Сергия и Александра преподобных новых чудотворцев, и всех святых, но это неудивительно, потому что они от материнской утробы святы и твоего посещения достойны. Будет же очень удивительно и чудно на земле и на небесах, если меня, грешного и окаянного, своим милосердием посетишь на уверение души моей грешной и на утверждение этого святого места». И она, Пресвятая Богородица, моления моего не отринула и грешного меня своим милосердием посетила, и мне, окаянному, явилась.

О приходе игумена Мартирия из Великих Лук на Тихвину в монастырь Пречистой Богородицы и о первом его приходе в Зеленую пустынь

Когда же пришел я из Великих Лук на Тихвину в монастырь Пречистой Богородицы, жил там, будучи пономарем, ученик мой именем Авраамий, который пришел раньше меня из Великих Лук к Пречистой Богородице на Тихвину; и начал я жить с ним в одной келье на Тихвине. Поведал я ему об отшельнической жизни, сказав: «Брат Авраамий, хочу испытать себя на некоторый срок в пустынной жизни и думаю идти с Тихвины в Поморье, чтобы люди не знали меня». Авраамий же поведал мне следующее, сказав так: «Не ходи ты, отче, в Поморье или куда-нибудь еще, а иди в пустынь на то место, которое я знаю. Однажды вечером, в сумерках, шел я с книгою по монастырю из церкви, от чудотворной иконы Пречистой Богородицы, в трапезную; и посмотрел на небо в ту сторону, где теперь эта пустынь, и увидел на небе над тем пустынным местом засиявший крест, светлый, как луч, и весь украшенный звездами. Я место то знаю, и воистину над тем местом крест мне явился; место же то было недоступно, ибо во мхах стоит. А ты пойди туда и кроме этого места не ищи другого, живи же там, покуда тебе Бог даст, ибо будет в том месте Божие милосердие». Так мне, Мартирию, ученик мой Авраамий рассказал про это святое место.

Потом я в этой пустыни, называемой Зеленая, поселился. Вскоре же и храм построил во имя Святой и Живоначальной Троицы. Начал я из часовни иконы местные носить в новую церковь Святой и Живоначальной Троицы. Взял икону чудотворную Святой Троицы и велел старцу Гурию нести ее в церковь, сам же я шел за ним с другой чудотворной иконой, Пречистой Богородицы Одигитрии. Стал я в церкви расставлять иконы по местам. А тот Гурий вышел из церкви и посмотрел на небо, и увидел на небесах засиявший крест, видом же он был, как крест, стоящий на церкви Святой Троицы, не из звезд составлен, как прежде видел ученик мой Авраамий, а просто светом, как крест на церкви Святой Троицы, похожий на благословляющий крест, которым иерей благословляет народ.

Вы же, братья, слышите и видите, какие Пресвятая Троица и Пречистая Богородица чудеса творит от иконы своей: бесов отгоняет и больных исцеляет, хромых и слепых здоровыми делает, и многие чудеса творит, известные и неизвестные. И вот, братья, слыша и видя такое Божие и Пречистой Богородицы милосердие, кто не удивится и не прославит Пресвятую Троицу и Пречистую Богородицу! Молю же вас, братья, о том, чтобы вы твердую веру имели к этому святому месту и любовь между собой непритворную, и моего слова не попирайте, — как говорил вам и заповедовал, так и делайте. Меня же, грешного, в святых своих молитвах поминайте, тогда и сами помянуты будете у Господа Бога и у Пречистой Богородицы, и Бог мира да будет с вами всегда, и ныне и присно и во веки веков. Аминь.

А писал Зеленой пустыни дьяк.

КОММЕНТАРИЙ

Мартирий Зеленецкий (?—1603) написал свои автобиографические записки в период 1570—1595 гг., вероятнее всего в 80-х гг. XVI в. Позднейший редактор назвал произведение «Повестью о житии» Мартирия и снабдил некоторые эпизоды заголовками.

По функциональному назначению текст представляет собой завещание-устав игумена-основателя монастыря. Духовное завещание Мартирия должно было храниться у его духовника Досифея, а после смерти Мартирия стать известным братии монастыря. Своеобразие завещания-устава Мартирия Зеленецкого состоит в том, что основное внимание автор уделил не изложению монастырских правил и поучению братии, а рассказу о создании Троицкого Зеленецкого монастыря, о видениях и знамениях, которые побудили его основать обитель на окруженном болотами Зеленом острове. Особенно замечательна своим искренним личностным тоном первая, исповедальная, часть произведения, в которой Мартирий рассказывает Досифею о своей неудавшейся попытке пустынножительства. Этот рассказ предназначался только духовному отцу и, возможно, представляет собой уникальную запись исповеди, повествования, которое, как правило, существовало в устной форме.

Характерная черта произведения — отражение в повествовании устной речи. Это проявляется в использовании разговорной лексики, употреблении оборотов устной речи, в непосредственности перехода от одного эпизода к другому и нарушении хронологии в последовательности эпизодов. Рассказ изобилует жизненными конкретными подробностями, психологическими личностными деталями. Многие эпизоды обладают элементами сюжетного повествования. Все это превращает завещание Мартирия в произведение, являющееся примером «углубления литературных функций» (ср.: Лихачев Д. С. Предпосылки возникновения жанра романа в русской литературе // Исследования по древнерусской литературе. Л., 1986. С. 94) документа и перерастания жанра духовной грамоты в автобиографическую повесть.

Автобиографическое произведение Мартирия Зеленецкого публикуется по единственному сохранившемуся списку второй половины XVII в.: РНБ, 0.1.424, л. 161 —176 об.