ЖИТИЕ ГЕРАСИМА БОЛДИНСКОГО
Подготовка текста, перевод и комментарии Е. В. Крушельницкой
ОРИГИНАЛ
Сей убо преподобный отецъ нашъ Герасимъ родися во граде Переславле Залеском[934] от родителю благочестиву, от отца нарицаемаго Михаила и от матери имянем Марьи, иже беста Божии угодницы, правдиви пред Богом и пред человеки и всяческими делми исполнени же и украшени, якоже Богъ любит. И егда же родися отроча, и нарекоста имя ему во святом крещении Григорей. И тако абие отроча ростяше прочее время по обычаю телеснаго возраста, преуспевая душею и телом и духом исполняяся, разуме страха Божия, — и милости Божии бе на нем. И живяше во всяком послушании родителей своих, бе же смирен и кроток велми, на игры ко сверстником своим никакоже приставая, но хожаше по вся дни в церковь ко всякому пению и внимаше божественное пение, писание, и тужаше духом, помышляше, маловремянное сие житие суетное како вскоре преходит.
И начат приходити в Даниловъ монастырь,[935] и видя старца Данила и прочих старцов, и внимаше мыслию, како к Богу подвизаются. И любляше Данилов монастырь паче дому родитель своих; и старца Данила смотря, дивляшеся и любя паче родителей своих, и прочих старцов любляше паче сродникъ своих. И многажды же хождаше Григорей в монастырь той, размысляше, како бы отрещися мира сего суетнаго. И егда бысть треюнадесят летъ возраста своего, приде, припаде к ногама святого старца Данила и начат молитися со слезами, дабы его постриг во иноческий образ. Старецже Данило возбраняше ему, глаголя: «Чадо, юну ти сущу, како имаши подвизатися? Много убо требе терпению во иноческом образе». Он же моля старца, от ног его не востая, слезами землю омочая, глаголя: «Отче святый, не отрыни мене, грешника, от твоея святыни, молитвами твоими надеяся вся полезная тобою сотворю, точию не отрини мене от своея святыни». Старец же Данило, видев его толики слезы и желание сердечное к Богу, остриже его и нарече имя ему во иноцех Герасим.
Взят же его старец Данило к себе в келию под начало. И бысть добронравен зело во всем, живяше же у старца в послушании добродетелном, имеше старца, аки Бога, и братию, аки ангели. А смирением своимъ и послушанием, и труды, и подвиги, и зелным воздержанием, и молитвами ту сущих удиви, яко и самому старцу Данилу дивитися, въ младе возрасте мудрость мужественная бываше; и многажды о нем старцу Данилу Бога молящу, дабы ему дал Богъ терпение и крепость до скончания жития. Живе же у старца Данила в келие двадесят летъ во всем богоугождении и в послушании. Видив же его старец Данил во всемъ живуща по заповедех Господних и по обещанию иноческому, дастъ ему келию особную и повеле в ней жити. Преподобный же ни в чем преслушася старца своего, но во всем волю его творяше во благо и вменяше старче повеление, аки Божие повеление. И егда начат жити себе в келии, начат труды к трудом прилагати и подвиги к подвигом, в посте и в молитве безпрестани день и нощь бес сна пребываше. Бе же смирение имея зело и любовь ко всемъ, и целомудрие, и в прочих добродетелех, имеяше же в себе зачало премудрости — страх Господень,[936] а о земном мимоходящем тленном житии сем не радяше и презираше.
И егда начат жити себе в келие, начат помышляти оттоитти во ино место, в пустыню,[937] единому безмолствовати. И поведаше помышление свое старцу Данилу. Старец же не повелеваше ему и браняше ему о такове помысле. Преподобный же Герасим, моляся Богу со слезами безпрестани, день и нощь без сна пребываше, глаголя собе втайне: «Господи, якоже ты волиши, устрои вещь, твоя воля, а не моя». И пребысть в том помышлении шесть лет, но и паче желанием сердечным распалаем, еже оттоити в пустыню, и начат старца молити со слезами, глаголя: «Отче, отче, не презри своего чада, даруй прощение рабу своему, отпусти Бога ради и даруй мне молитвы своя, спутьшествующими и спребывающими во вся дни до скончания живота моего». Видев же старецъ Данило неуклонна его от таковаго помысла, и возложи вещь такову на Бога, и глаголя: «Воля Господня да будет». И отпусти его с миром, и огради его крестом и молитвою вооружи, и наказав его о всем, и благослови его, рекъ: «Буди, чадо, на тобе Божия милость и Пречистая Богородица во всем тебе помощница и заступница, и молитвы преподобного отца нашего Сергия чюдотворца и старца моего преподобного Пафнотия, чюдотворца Боровскаго», — бе убо блаженый Данило ученик преподобного Пафнотия чюдотворца Боровскаго, Пафнутий же — ученикъ старца Никиты Переславского чюдотворца, Никита же — ученик преподобного Сергия чюдотворца.[938] И тако отпущает его, с радостными слезами рекъ: «Миръ тебе, чадо, мужайся да крепися на невидимых врагов ополчение». Прирекъ же нечто пророчески, глаголя: «Много бо, чадо, имат ти быти от врага искушение и злых человекъ, наносящих ти лютая скорби. Но убо сила их и не крепится противу милости Божия». И тако отпусти его.
Преподобный же Герасим отъиде от старца Данила и не виде пути от многаго плача. И начат обходити пустыни, где бы ему сести безмолствовати. Сего же аз не возмогох уведати, колико время преподобный Герасимъ хожаше по пустыням, токмо обретох, в кое время приде в пустыню, идеже ныне лежат честныя и многоцелебныя мощи его, идеже множество иночествующих собра, ко спасенному пути настави. Мы же предлежащея возвратимся.
Приде убо преподобный отецъ нашъ Герасим на лес в пустыню в Дорогобужской уездъ в лета 7036 году марта въ 25 день, аки един от убогих, не имы с собою никогоже, и нача вселятися при болшей дороге. Бе же ту преже того бысть жилище разбойником, иже и крови человеческие много пролитие, и пакости творяще людем, ходящим путем темъ, ове же грабяще и биюще, и до смерти убивающе.[939] Старецже Герасим не ведаше бывающихту разбоевъ, постави собе хижицу малу, начат пребывати в безмолвии, аки един от убогих. Ненавидяй же добра роду человечю, хотя святого отогнати от пустыня, ово ненавидимо страшаше, ово же видимо, всякими бедами мечтанными привидении находящи, овогда зверие и гады и всякими мечтанми. Преподобный же Герасим воспоминаше старцово Данилово проречение, еже глаголаше ему многому на нь искушению; и возлагая надежду на Бога и на Пречистую Богородицу, и на молитву преподобных отецъ Сергия и Пафнотия чюдотворцев, и старца своего преподобного Данила призывая, — и абие без вести творяше вражия.
Он же, престарый губитель враг дьявол, воздвизает на нь злых человекъ, наносящих ему лютыя скорби. Разбойники убо приходяще на нь, бияхут его немилостивно, ини же пытаху у него сокровища. Овогда мимоходящеи свирепии человецы, не боящеся Бога, ругахуся ему, зле биюще и влачаще его. Но и паче же живущии близ пустыни тоя ненавидяще его, называюще своим местом место то и глаголюще ему: «Отъиди, старче, отсюду. Что хощеши на месте сем? Место се — наша вотчина». И бияхут его, ругающеся, и бив, еле жива его пометаху на землю. Он же никакоже от таковых скорбей не отхожаше. Ини же человецы, ужема связавше его, и влачаху к воде, хотяху его во глубину воврещи. Он же вся терпяше на месте том Бога ради, и от всехъ сих Богом храним невидимою силою. Не имы же у собя сокровища ничтоже, — ни пища, ни одежда теплыых, — и много терпяше глад и студ и мраз, и о всем о сем не скорбя, но о всемъ уповая на Бога. И отнюдъ у себя не имы чемъ питатися, понеже убо место пусто и отовсюду человецы сурови, вместо благодеяния и милости все ношаху злодеяние и немилосердие. От сего убо разумеем, какова люта напасть — отвсюду лесъ, отвсюду скорби! Помыслим: аще кто приидет во град незнаем, аще и име с собою, какою скорбию одержимъ заточению, яко незнаем никимже, — не яко ли пленик пребываетъ? Сей же убо преподобный страстотерпецъ по вся дни, аки мученик, страдаше в непроходимой пустыни, не точию бо не исхождаше в веси за немилосердие человекожителей техъ, но и в пустыни ни на всяк день не оставляше, нашед на него, немилосердие творяше всякими обычаи.
Преподобный же виде тако от врага вооружение, немилосердие людское, постави собе при дороге кузовецъ и седяше при пути, и прошаше у мимоходящих, чемъ питатися. И подаваху ему ови хлебъ, ови же сребряницы и ино потребная. Преподобный же Герасим все пологаше в кузовец той. А коли убо отхожаше от дороги на труды, и мимоходящии вметаху в кузовец той хлебъ и сребряницы и ино потребная, что у кого случитца от избытка, и бываше им путь строен и неприточен, якоже рече Господь: «Блаженни милостиви, яко ти помиловани будут».[940] И паки: «Честна милостыни во время недостатка».[941] Аще ли же которыя, немилосердием одержими, и от избытка своего не полагаютъ в кузовецъ старцов ничтоже, и вся им случашеся на пути стропотно и развращенно ради немилосердия их, якоже рече Господь учеником своим: «Аще не приемлют вас, и от прах от ногъ ваших отрясете во свидетелство им».[942] И аще лучашеся кому тем путем паки итти, и о всем о том преподобному поведаху, о милостивых и немилостивых, что им случашеся.
Старец же от кузовца того питашеся, и вся ему то сокровища бысть, а в хиже своей не имы ничтоже. Кузовец же его не оскудеваше ничем. Мнози же страннии и убози хожаху мимо путем темъ; и не имы с собою пища, и приходяще х кузовцу тому, питающеся невозбранно от кузовца того, и идяху в путь свой стройне. Аще ли кто, напитався, взимаше с собою от кузовца того на путь в запас, то никакоже отхожаше от кузовца того, много хожаше путем и не обретше, куды прочь оттоитти, дондеже, паки пришед, пологаше в кузовец той яже взятое, — и путь ему стройне обреташеся.
Живяше же подле старцовы хижицы птица вранъ. Егда хождаше старецъ Герасимъ по пустыни, а вран стрежаше хижицу, яко страж. И аще кто хотяше приближитися к хижице от мимоходящих человекъ, или скот, или зверь, или птица, врану же кричащу и вопиющу гласом великим, яко не хотяще припустити к хижице; а иногда вран стрежаще кузовца такоже. И во един убо от дний тогда некто от жителей тех, человекъ, зовомый Куча, ходящу ему по пустыни той ловитвы ради, и приде близ кузовца старцова. И виде над темъ кузовцем врана седяща, а ис пустыни, видит, идуща зверя, рекомы медведь, страшен зело. Человек же той виде зверя и убояся велми, и возбежа на древо. Зверь же пришед, хотя похитити кузовец старцов, полон хлеба. Вран же птица крича и вопия, и бияше крылома зверя по главе, и не припускаше зверя х кузовцу. Много же зверь покушашеся, како бы кузовец с хлебом восхитити. Вран же никакоже дадяше, бия зверя крылием по главе. Зверь же много трудися, отъиде в пустыню безделен бысть, скорбя.
Поживе же преподобный Герасим при дороге в велицех сих скорбях два лета.
По двою же лету пришествия преподобного отца в пустыню, молящуся ему в нощи в хижице своей на обычном своем правиле,[943] и слышаше мало вдали хижицы своей звон доброгласен зело на долгъ час. Старец же мня, яко мечты вражия. Такоже во вторую нощъ и в третюю. Преподобный же удивися о сем велми, на долгъ час помышляше, что убо будет се. И востав заутра и иде на место то, идеже бысть звон. И в той час бысть шум велий и страшилище. Преподобный же знаменася крестным знамением и доиде на место то, идеже страхования. И обрете место то вверхъ источника Болдина — равно, суху, всеокатно, — а издавна было селение некое. Преди же места того обрете дубокъ, растущъ от земля убо един корень, помале же кверху ростяше натрое, а си три равны суть, а издали видети, аки един верхъ. Ветвие зелны красны суть, зело ветвие по земли густо добре — никакоже дождю пребывающу. Есть же тот дубок и до дне сего среди монастыря стоит.
Преподобный же Герасимъ велми возлюби место то. Сотвори молитву на долгъ час, начат водворятися ту, и постави себе ту келейцу малу. Увидевше же живущии ту близ пустыни тоя, возненавидевше же преподобного паче прежняго и много ему зла творяху, хотяще святого изгнати, называюще своим местом; и приходяще на преподобного со оружием: ови биюще его немилостивно, ови хотяще его иссещи, ови пробости, ови огнем зжещи. И ини же, связавше ужеме, влечаше его в воду, хотяше его ввергнути во езеро во глубину. И боящеся его погубити страха ради градских наместников.
Бе же от града Дорогобужа место то яко десять верстъ. Глаголаша же те сурови человецы, яко хотяще воврещи в воду преподобнаго: «Уведают убо о сем наместницы градсти, и велия нам продажа будет. Но идем убо поведаем намесником о нем». И идоша во град к наместнику, и дары многи даша наместнику, чтоб он согнал святого с места того. Наместник же возъярися зело,посла по него и повеле привезти во град связана, биюще его и ругающеся ему. Наместник же много его бесчествова и осуди его, бив, затворити в темницу. Преподобный же Герасим втайне безпрестани моляшеся Богу.
Стоящу преподобному связану поругаему, и в той час с Москвы приеха царевъ государевъ посланникъ к наместнику. И видев старца уничиженна и поругаема, и позна его, яко Переславля Залеского старец, Данилов ученик, знаше бо его велми и многажды его виде у государя, приходяща ис Переславля Залеского от старца Данила.[944] И государь его знаше ради добродетелнаго жития его. Посланник же тече ко старцу скоростию и, пад, поклонися преподобному до земля, благословения прося. Намесник же удивися о сем и начат воспрошати его о старце. Посланник же вся поведа ему о преподобнем подробну. Наместник же слыша сия и ужасеся, и пришед ко старцу, прощения прося, глаголя: «О, прости мя Бога ради в неведении». Преподобный же глаголаше: «Богъ простит тя, господине, не твое бо есть се дело, но старого ненавистника врага дьявола, ненавидящаго добра роду человеческому». Наместник же повеле ему жить невозбранно, идеже хощет, и дав ему вся потребная доволно, и отпусти его с миром и с великою честию в пустыню. И оттоле заповеда всемъ людем, еже старца ничем не вредити, и нача к старцу велию веру держати и часто его посещати всемъ потребным, прежде бо сего не ведаше старца, откуду бяше пришел и хто бе.
По мале же времяни шед преподобный Герасим к Москве и бия челом царю государю и великому князю Ивану Васильевичю всеа Руси, прося строити монастырь на месте том.[945] И государь с великою радостию повеле преподобному строити монастырь, и повеле государь дати ему потребная доволно на строение монастыреви, Богу тако изволшу. И оттоле начат строити монастырь, и церковь постави во имя Пресвятыя Живоначалныя Троицы да пределъ во имя преподобнаго отца нашего Сергия чюдотворца в лето 7038 году майя въ 9 день.
Начаша же к нему братия приходити, хотяху с ним сожителствовати. Преподобный же глаголаше им: «Братие, видите, Господне место пусто, отвсюду скорбно и отвсюду недостатки — чего ни помяни, того нетъ. Како имате терпети находящая скорби на месте сем пустыннем?» Они же глаголаше: «Отче святый, молим твою святыню — точию не отрыни нас от твоея святыни. Молитвами твоими святыми помогающими можем терпети». Преподобный же с радостию приимаше их, аки от Бога посланных. Начат же труды к трудом прилагати и подвиги к подвигом: и начаша лесъ сещи и келии ставити. Лес же ношаше на плещу свою сам преподобный и братия вся. Всякое дело преже всехъ начинаше с молитвою и со слезами и основал бо бе монастырь многими слезами и поты своими.
По мале же времяни поставиша церковь теплую с трапезою во имя Пресвятыя Владычицы нашея Богородица, честного и славнаго ея Введения. Пребываше же преподобный в нощи убо на бдении в слезах, во дни же на трудех на строении монастырском, овогда на братию меляше и хлебы печаше, и воду и дрова сам на раму своею ношаше в пекарню и в поварню, и сочиво на братию варяше, и свитки на братию мыяше, и около болных работаше, и на прочих трудех безпрестани пребываше в нощи и во дни; мало же сна приимаше, стоя или седя, на ребрех же своих не опочиваше до конца жития своего; и ко всемъ имея любовь велию, к посту же убо и к труду крепокъ добре и силен. И начаша многия христолюбцы посещати преподобнаго, и много потребная подавающе на строение монастырское, и пищу подаваше доволну братии. И тако день от дне распространяшеся монастырь благодатию Христовою и молитвами преподобнаго отца нашего Герасима. Понеже убо яже слышахом о скорбехъ преподобнаго, и мало нечто написахом, и елико возмогохом, обаче же ни сие умолчано будет, еже дарует Богъ угодником своим, работающим Ему всемъ сердцем, еже сам рече Господь: «Славящая мене прославлю».[946]
Бысть убо во дни тыи у преподобнаго на послужение братии двое лошадей токмо. Мимоходящии же путем темь и украдоша те лошади и поехаша путем прочь. Приставленый же брат, много поискавъ, и не обрете лошадей. Мимоездяи же поведаша ему, яко стретиша на таковых лошадех дву человекъ, бегуще скоро от монастыря путем. Брат же оскорбися велми, хотя вследъ их гнати, но не на чем, а пешему не догнати; паче же бояся старца, без его ведома гнати. И приде к старцу Герасиму уныв, и бояся исповедати старцу. Святый же, видевъ его унывша, и разуме бывшее, глагола брату: «Брате, не скорби, ни унывай о сем. Попомни, брате, Иева праведнаго, глаголюща: „Богъ дал — Богъ и взял”».[947] Брат же, разумев, яко глагола ему о погибших, и удивися о сем, како святый уразуме, аки кто же ему поведа о том, — и паде на ногу преподобнаго, прощения прося. Святый же прости его. Брат же прошаше у преподобнаго благословения гнати за татьми. Преподобный же глаголаше: «Брате, гонящей убо бежащаго не постигнет, бежащии же гонящаго в сий час постигнут вскоре». Брат же усумнеся о сем, и не разуме, еже глагола святый, воспросити же не смеяше.
По трех убо днех по проречению преподобного бежащии они татие постигоша в монастырь на тех лошадех и, притекше к преподобному, падше на ногу его, прощения просяще, глаголя: «Отче святый, прости нас Бога ради, согрешихом пред тобою — украдохом лошади твое. И много трудихомся, три дни и три нощи, хотяще отъехати от тебе, и не возмогохом. И уже от глада изнемогохомъ, и разумехом, яко молитва твоя не отпустит нас от тебе, и возвратихомся к тебе. Возми убо свое и нас отпусти Бога ради». Старец же наказав их чюжаго не взимати, но от своих трудов доволным быти и праведным имением владети, и дав имъ потребная доволно, и отпусти их с миром. Они же идоша в путь свой, радуяся и славя Бога, и преподобнаго отца Герасима кротости и милосердию дивящеся.
Ниже сие умолчано будет о преподобнем Герасиме.
Бысть убо не в кое время преподобному идущу в Переславль град Залеский, в Данилов монастырь, посетити братию. Идущу же ему путем, а с ним три ученика его, с ними же точию едина лошадь в санех. Обычай же бе преподобному Герасиму всегда пешу ходити, аможе потреба будетъ, на конех же никакоже не ездяше до скончания живота своего, бе убо крепокъ и силен велми, якоже выше рекохом. Ученицы же его трие отсташа на лошади подалее от преподобного. Идущу же ему в Переславской области, хотя некую весь минути путем своим. И абие обыдоша его пси мнози, хотяху его разтерзати. Людие же веси тоя, стояще, смеяхуся и ругающеся преподобному, и понужающе псов своих на преподобного. Ученицы же его едва наехаша на нь и начаша бранити людем темъ, глаголюще: «Что тако творите?» Святый же запрети учеником своим, глаголя: «Чада, не браните, не видят бо ся, что творятъ». И глагола преподобный людем темъ: «Господие, увидите, яко не от нас убо насытятся пси ваши, но от скот ваших, и сий смехъ вашъ обратится на плачь по сих ваших». Они же, несмыслении, мечуще на святого укоризны и поругание. Преподобный же Герасимъ иде в путь свой со ученики своими, и абие по отшествии преподобнаго в веси той внезапу вси скоти их изомроша. И уразумеша, что бяше им глагола преподобный, и начаша каятися о согрешении своем ко преподобному.
Преподобный же пребысть в Данилове монастыре время доволно и паки пойде во свой ему монастырь. И приближающися к веси той, в нейже пси хотяще его разтерзати, людие же увидевше издалеча преподобного Герасима, изыдоша во стретение ему з женами и з детми и падоша на ногу святого со слезами, глаголюще: «Отче святый, прости нас Бога ради, грешных. Согрешихом предтобою во оно время безумием своим». И поведаша преподобному случьшаяся скотом и псом их. Преподобный же прости их и наказав их ктому не глумитися иноческому чину и не укоряти, и не поношати, — «Да паки умножатся вам скоти ваши паче прежняго».
Паки же не в кое время преподобный Герасим посла инехъ ученикъ своих в Данилов монастырь некоего ради орудия. И случися им в той же веси препочити. Людие же те покоиша их добре и почесть им воздаша велию, и поведаша им подробну вся сия о преподобнем. И отпустиша их, с великою радостию глаголюще: «Господие наши, поведайте старцу вашему о нас, яко дарова нам Богъ его молитвами умножение скотом и всякого обилия паче перваго». Ученицы же, пришедше в монастырь, поведавше преподобному. Преподобный же запрети им и не повеле поведати никомуже. Они же тогда умолкоша, по преставлении же преподобного вся сказаше и дивишася, како Богъ творит полезная угодники своими.
Бысть в некое время, в не же землю возделоваху ради плодов житных, и украдоша у некоего селянина во области монастырской трое лошадей. И много ему ищущу по лесом и по полем, и по многим местам и не обретше, и бывшу ему в велицей печали, понеже нивы его не возделаны суть, и монастырския нивы такоже, еже ему уреченное дело. Он же о сем горко плакаше, розмышляше в собе, глаголя: «Чемъ хощу делати монастырское и свое, чем впредки питатися!» Сице ему скорбящу и в недоумении ходящу, и въ седмый день по украдении лошадей техъ притече ко преподобному Герасиму и припаде к ногама его, плачася, и поведа святому случишаяся ему. Старец же не поскорбе о том нимало и рече ему: «Человече, не скорби о сем, тленном, ни о чем, но скорби о гресех своих и пекися о спасении душа своея, и остави всяку неправду, и буди нищелюбив, и молися Богу и Пречистой Богородице, и о всем возложи упование на Бога и на Пречистую Богородицу, и призывай на помощь преподобного отца нашего Сергия чюдотворца, — и утешит тя Богъ от скорби сея. Иди с миром в дом свой и обрящеши свое». Он же иде в дом свой.
Идущу же ему по пути лесом, и узре против себе едущи дву человекъ на его краденых лошадех. И абие сметавшеся с лошадей, скоро противу его течаху. Он же устрашися их, мня, яко хотят его убити. Татие же, пришед, поклонишася ему до земля, глаголя: «Человече, прости нас Бога ради, яко украдохом у тебя лошади сия. И много трудиховеся седмь дней, хотехом вдаль ехати от места сего, и не возмогохом, и пути не обретохом, — возбраняюще нам молитва старца вашего. Человече, возьми свое и отпусти нас». Он же с радостию взят лошади свои и смирися с ними. Татие же идоша в путь свой стройне, дивишася и блажаще старца.
Человек же той с великою радостию возвратися к старцу Герасиму, глаголя: «Отче святый, по проречению твоему обретох лошади». И сказа все по ряду, како бысть и како татие пути не обретоша седмь дни. И начят селянин с великою радостию блажити старца. Преподобный же, ненавидя славы человеческия, глаголя: «Человече, прелстился еси, — како единому дву одолети?» Он же наипаче клятвою глаголати, яко тако бысть. Старец же запретив ему много никомуже поведати сего, глаголя: «Аще сия кому поведаеши, велию беду к себе наведеши». Он же убоявся и отъиде в дом свой, радуяся и славя Бога, и втайне блажаше преподобного Герасима.
Бывшу некогда преподобному Герасиму во граде в Вязме, строящу ему монастырь Вознесение Господа Бога и Спаса нашего Исуса Христа и Усекновение честныя главы святого и славнаго пророка и Предтечи Иванна.
Воспомянем же нечто мало, что бысть прежде того на месте том. Бысть убо место то пусто, лесъ, зовомый Олешняго, на речке на Бебреи. Бе же на месте том преже сход корчемником и зерныциком, и блудником, и съездъ разбойником, и прочим играм бесовским, и душегубство великое, и убийство, и кровопролитие.[949] Аще убо подробну начну писати, что бысть на месте том и каковы скорби подъят преподобный сей муж, то постигнет мя лета повести деюще. Но мало нечто реку на уверение и на ползу слышащим.
Устроил бо бе преподобный Герасим около монастыря того слободку, с нея же никоторыя царския подати не даяше царским жалованием, ни наместники, ни посланики царския ни в чем не вступаютца. Бысть же в Вязме некто царской посланик о цареве деле[950] до всего града, и восхоте ту монастырскую слободку привлещи к посаду в царском деле. Емше же от жителей тоя слободки и повеле их бити. Преподобный же Герасим посла к нему с великим молением о сем с любовию и смирением. Он же, свирепъ, старцовых послаников отосла безделны, и старца поношаше и укоряя, жителей же слободки тоя повеле бити без милости, ругающеся преподобному и укоряюще. Пришедше же послании в монастырь и поведаша преподобному свирепство и немилосердие посланничие. Преподобный же рече: «По мале убо имамы зде видетися с ним, ту и оправдимся». И паки посла к нему преподобный с молением, сам же святый ста на молитве на долгъ час плачася.
И егда приидоша посланнии от преподобного и видяще жителей, биемых без милости, слободки тоя, и начаша глаголати от преподобного с молением. Он же, свирепый, нача укоряти преподобного. И абие в той час найде на него недуг тяжек зело: и начат его бити о землю на долгъ час, и пены тещи, и зубы скрежеташе, и лежащу же ему много, аки мертву, и людем зрящим на нь, и всемъ ужасающимся, и тот очутися и не смысляше, зле бесящеся. И ведоша его к преподобному Герасиму в монастырь прощения ради. И яко бысть в монастыре, иабие свирепый он образумися, но ослабе всеми уды своими и не можаше ничем двигнутися, но токмо языком мысленно глаголя, и, плачася горко, глаголаше: «О, преподобный, прости Бога ради, согреших к Богу и к тебе неведением». Преподобный же глаголаше: «Богъ простит тя, господине, не твое се дело есть, но старого ненавистиника врага дьявола, ненавидящаго добра роду человечю». И начат его преподобный наказывати, глаголя: «Во святом Евангелии пишет: „Властелем подобает доволным быти оброки своими,[951] а не лихоимствовати, и над смиренными не возноситися". А во ином пишет: „Ничтоже творите не от повеленнаго вам”».[952] И ино много наказав его от Святаго Писания тихо и кротко, и введе его в церковь, и помоли Бога о нем со слезами. Он же укрепися от ослабления и бысть здрав, яко лев, и начят блажити преподобного. Преподобный же запрети ему никомуже поведати сего славы ради человеческия и рек: «Аще ли повеси, то болши того болезни имаши терпети». И отпусти его с миром. Он же, радуяся, идяше, и славя Бога, и блажаше преподобного Герасима вкратце, и дивяся кротости и милосердию преподобного о исцелении своем.
Сказание вкратце <о приходе> преподобного отца нашего Герасима в пустыню в Брыньскомъ лесу, о Жиздриньском монастыре[953] и о городовомъ приказчике дорогобужьскомъ
Преподобный же Герасим любляше пустынное безмолвное житие, отходит от обители Пресвятыя Троица в пустыню на Брынской лесъ, растояниемъ от Болдина монастыря триста верстъ, или мало или и болши сего. И з Богом устрояет монастырь на реце на Жиздре во имя Пресвятыя и Живоначалныя Троица и Пречистыя Богородицы, честного и славнаго ея Введения, и преподобного Сергия чюдотворца, и братию собираетъ.
Труды же его и подвиги како исповемъ по ряду, яже приял на Брынском лесу от разбойников и от злых человекъ, наносящих ему лютыя скорби, и от зверей страшилище, бе бо место пусто и отвсюду лесъ! На том же месте бе вертепъ разбойником, бысть подобно по всему пустыне сей и пущи сего. Но аще подробну писати, постигнет мя лета повести деюща. Нодовлеет разумным и Бога боящимся человеком и мало сие изображение на ползу слышащим и разумевающим, яже преже сего изъявихом, како приде на место пусто в Дорогобужской уездъ,идеже лежат честныя и многоцелебныя мощи, и како страдаше от врага и от разбойников, и места того жителей, и от мимоходящих человек, и от наместников градских. Сице убо подобно тому же терпяше во Брянском уезде на Брынском лесу на реке на Жиздре. Вся скорбная терпяше, но вся скорбная силою Христовою мимо идоша по псалмописцу: «Сеюще слезами радостию пожнут».[954]
В те же времяна во граде Дорогобуже бысть городовой приказчик имянем Лаврик Соколов, вражиимъ наветом негодоваше на преподобного монастырь на Болдин и старца поношаше и укоряше, яко един от безумных. И случися сыну его, имянем Леонтию, впасти в недуг за неисправление отчее: и ума иступившу, бесящуся, и зле страждущу, и не можаху его укрепити ужема железныма, сокрушаше бо ужи железныя и бияшеся. Овогда убо живый в нем бесъ поверзаше его на землю и бия его, и зубы скрежеташе, овогда, яко мертвъ, лежаше на долгъ час. И приведоша его в монастырь на Болдино. Преподобному же Герасиму не сущу ту в монастыри, бе бо, якоже рехом, строящу монастырь на Жиздре реке. Священицы же и вся братия пояху молебны о беснующем и много молиша Бога о нем. Бесновавый же нимало уцеломудрися, зелно беснующеся. Немало же время живяше в монастыри, и не облегчающу ему нимало болезнь его.
Преподобному же спешащу в монастырь на Болдино, не скончав дела своего. Ученицы же его дивляшеся о сем, воспросити же не смеяху. Святый же глагола им: «Ныне убо подобает нам поспешити посетити приведенаго к нам». Они же почюдишася, что скоро спешит святый в Болдин монастырь, они же глаголам преподобного не разумеша. Идущу же ему и близ монастыря бывшу преподобному, и се видяше от монастыря зле бесящаго. Святый же стретив человека того и ем его за руку, он же умолча. И возврати его преподобный паки в монастырь и введе его в церковь, и помолися Богу о нем со слезами. Он же в той час смысленно глаголати начат и припадая к ногам преподобного, моля его, дабы о нем помолил Бога. И бысть здрав, яко николиже болевъ, и поживе время доволно в разуме истинне. И отпустив его, преподобный глагола ему: «Не повеж, чадо, сего никомуже и живи по заповедех Господних, якоже подабает крестияном жити». Он же оттоиде в дом свой, радуяся и славя Бога, и угодника его, преподобного Герасима, блажаше вкратце.
Бысть убо вмале монастыря езеро, Обрамовское словуще, пространством невелико бе, только глубоко добре; и сквозь его речка мала течаше, зовома Озеречка, бе же в ней множество рыб. От селян же ту живущии много ходяще рыб ловити во езеро то. И кто убо приидет на ловитву или кто, мимо ходя, на помощь Бога призовет, и тому быша на езере том многия мечты вражия и страхования велия, и пакости, — овех утопающе самех, овех суденцы разбивающе и у овех же мрежи в воде погибающе, а иным болезни приходяще на озере том. И отнюдь никтоже не обреташе рыб во езере том з Божиею помощию. А котории убо невегласи ходяще на езеро то без Божия помощи с волшеством, и те убо здрави бывающе и много рыб имаше доволно.
Преподобный же Герасим сия слышав и оскорбися зело. И много своих ловцов посылаше з Божиею помощию, такоже им мечты бываше — ничтоже и николиже имаше рыб, но токмо пакости приемлюще многи. Преподобный же на долго время о сем моля Бога со многими слезами, дабы победил мечты вражия, и восхоте преподобный сам итти на езеро то с ловцы монастырскими. И повеле в церкви пети молебен, сам же преподобный много моляся со многими слезами, и в нощи той моляся Богу, а наутрие итти ко езеру.
Бе же близ езера того монастырская весь, Абрамово зовомо. И абие в нощи той слышаху жители веси тоя во озере шум велик зело и вопль, и стонание необычно и ужасошася велми, яко преже того не слышавше нигдеже такова шума и кричания. Наутрия же бысть день той тих и красен зело от утра и до вечера. Преподобный же Герасим приде с ловцы своими и виде в той час во езере том волнение зелное, а ветру не бывшу в том часе. Святый же, став у езера того, нача молитву творити на долгъ час со многими слезами. По совершении молитвы преподобного бысть звук во езере том, и аки гром страшен возгреме на многъ час, яко всемъ ту сущим устрашитися от зелнаго гремения. И абие пойде гром той изо озера вниз по речке той, яже течет сквозь езеро то Абрамовское. Преподобный же паки начат молитися со слезами. И потом бысть тишина велия во езере том. Преподобный же возрадовася велми, благодаряше Бога, прогнавшаго мечты вражия, и призывая Бога на помощь, и повеле ловцем своим во езере неводы метати. И бысть ловитва стройна, и уловиша рыб множество безчисленно. И оттуды преста конечно волнение, мечтание вражие во езере том — молитвами преподобного Герасима и з Божиею помощию ловяхуть рыбу на монастырь доволно, и никакоже пакости и до сего дня не бысть запрещением святого.
Обычай убо имея преподобный Герасим по пустыням ходити, занеже безмолвию ревнитель. Ходяй же по пустыням, обрете не в проходимом лесу место на реке на Днепре при болшей дороге, зовомыи Сверковы Луки, ростояние имея от Болдина монастыря сорок верстъ, а от Дорогобужа сухим путем трицать верстъ вниз по реке Днепру. Место невелико, окатно; преже бо того бысть в литовщину[958] ту монастырекъ особной,[959] толко две келии, и выше того на другой стороне реки Днепра — другой монастырек, особной же. И как государю Богъ поручил грады Дорогобуж и великий град Смоленескъ, и темъ местом почал владети государевъ боярин и воевода Яков Ондреевич Салтыков. Преподобный же Герасим обрете и возлюби место то, занеже потребно есть монастырь устроити. И поведаша преподобному, како тот государевъ боярин, Яков Андреевичь Салтыков, ездит тешитися на звериную ловлю по обычаю своему, как у них обычай имат, бе бо лесъ пустыня непроходимая, угодно добре к ловитве звериной. И егда лучашеся ему на пустыни той ловитвы ради обночитися, он же заехав во особнячок тот, в трапезу монастырка того, начевати, и с собаками, занеже место пусто, добре стати негде. Преподобный же услыша такое дело и оскорбися велми, яко таковый великий боярин в православной вере нечестивых дело творяше — с собаками в трапезе начевати.
Святый же возгореся духом о благочестии, начат строить монастырь на том месте. И како имам подробну писати, каковы скорби подъят преподобный от того боярина, многими обычаи покушашеся отогнати от места того, надеяся силе своей! Святый же глаголаше болярину тому: «Богом и государем почтен еси, подобает ти благочестию делателю быти, а не нечестию. Тако убо нечестивии творят, ты убо крестиянин, подобает ти быти в делех християнину. Разумей, что пророкъ Давыд[960] глаголет: „Человекъ, в чести сый, не разуме, приложися скотом несмысленным и уподобися им”».[961] И паки глагола преподобный: «Силный и силнейши истязан будет.[962] Вам же подобает царским жалованием доволным быти поместием, а то земля государева, а не твоего поместия». И Яков же Салтыков но и паче разгореся и, надеяся величеству своему, всякими обычаи нанося преподобному всякия скорби, чтобы его согнати с места того и владети местом темъ.
Преподобный же Герасим, о благочестии подвизаяся, разгореся Святым Духом, глаголаше: «Господь гордым противится, смиренным же дает благодать».[963] Поиде к Москве и возвести благочестивому царю государю и великому князю Ивану Васильевичю всеа Руси на того боярина и воеводу, на Якова Ондреевича Салтыкова, о нечестии его. Благоверный же царь, сияя благочестием, слышав таковая о нечестии того боярина, и государь царь велми браняше. Преподобному же на том месте повеле благочестивый царь государь монастырь поставити и грамоту свою царскую повеле дати, что к тому месту бысть угодия. Преподобный же оттоле Богу помогающу и строя монастырь, церковь постави во имя Пресвятыя Владычицы нашея Богородицы и Приснодевы Мария, честного и славнаго ея Введения, и теплую церковь постави с трапезою во имя святого чюдотворца Николы, и келии поставив, и вся благолепно устроив, якоже и в прочих общежителных местех бываше, и братию собра.
Боярин же той, Яков Салтыков, по преставлении преподобного Герасима остави мир и все богатество, и раб своих надели и отпусти их, и пострижеся в монастыре Живоначалныя Троица в Болдине, и поживе во всяком благочестии, исповедании. Исповедание же его бысть сицево до скончания живота его. Егда в церковь на пение, прежи прихождаше ко гробу преподобного и глаголаше сице со многими слезами и воздыханием молитва преподобному: «Отче Герасиме, прости мя Бога ради, еже согреших к Богу и к тебе, прогневах тя и раздражих зело, и великии скорби нанесох ти, но ты то претерпе, ныне имееши дерзновение к Богу много — помолися о мне, грешнем». И сия глаголя, слезы от очию его, аки источники, течаху, яко всех видящих слезами своими сокрушаше, и плачася на долгъ час и время, яко и землю слезами своими мочаше. Поживе же в добре исповедании и преставися с миром, и погребен бысть близ гроба преподобного Герасима чюдотворца.
Сицеви убо труды преподобного Герасима, сицево страдание, яже подъят по различным местом. И егда созда по пустыням монастыри и во граде в Вязме, и братию собра, и весь чин монастырский устрои, якоже подобает во общеживущих монастырех: в Вязме убо на посаде устроися монастырь чюдне, и братию собра числом до четыредесяти и двою, и постави им игумена ото ученик своих, имянем Семена;[964] и в пустыни на Брынском лесу на Жиздре реке такоже устроив чюдне, и братию собра числом тому же подобно, и преда ученику своему, имянем Петру Коростелеву; и такоже устроив чюдне в пустыни во Сверковых Луках, и братию собра числом до тридесяти и пяти, и предав ученику своему, имянем Сергию.
Посеща же преподобный Герасим монастыря своя выну, иже созда по пустыням и во граде, укрепляя и наказуя братию, глаголя им: «Не обленимся, братия, к подвигу постному. Плачемся ныне грехов своих и не устрашимся маловремяннаго сего подвига постнаго, да страшнаго Геонскаго мучения избегнем и получим от Господа милость в день Судный». И паки глаголаше: «Братие и чада, не унывайте и не оскорбляйтеся, но вниманием почитания Божественных Писаний утешайтеся, попомните реченное: „Брань воину мала, а иноку — до отшествия своего яже к Богу, ибо лутче есть в труде умрети, нежели в падении жити”».
О бдении же преподобного и молитвах и трудехъ мало выше воспомянухом, ныне же о разсудителном его воздержании воспомянем. Ядяше бо преподобный единою днем, и бе ему кормля хлебъ и соль и питие вода едина, и сие вмеру, но по вся дни аки начало имый воздержанию.
И поживе убо преподобный Герасим лета довольна по пустыням. По сем разуме отхожение свое к Богу, и созывает братию изо всех монастырей своих в болшей монастырь Болдин, идеже лежит честное его тело. И егда снидошася братия из монастырей, и начат святый глаголати к братии: «Се уже, братия, конец жития моего приближается, и аз убо отхожу от вас, а духом с вами неотступен буду. О сем да будет вам разумно, аще обретохом благодать пред Богом, то монастырь сей по моем преставлении ничимже не оскудеет, но паче разпространится; и прочих монастырей, ихже з Божиею помощию создах, — аще и скорбная восприимут, но скорбь в радость претворится, и ти не оскудеют ничимже, аще любовь будет между вами».
И паки глаголаше игумену Иосифу[965] и всей братии: «Братие и чада, молю убо вас, якоже при мне не бысть хмелнаго пития во обители сей, тако и по моем преставлении никакоже да не будет; и миряном бы со братиею во единых келияхъ не жити никогдаже; и имения по келиям не держати, кроме одежда и обуища, и то бы было все общее; а пищи по келиям не держати, питатися трапезною пищею, чем Богъ пошлет, а пища бы была равна всей братии. А приходящих братий из монастыря не изжденути, а ропотником и расколником не попущати, смиряти их монастырским смирением и наказывати их в кротости, а непослушающих наказания от обители отгнати, да и прочии страх имут таковая не творити. А спутников и нищих не оскорбляйте, накормите их и на путь подайте, чем Богъ пошлет. И игуменов ваших почитайте и повинуйтеся о Бозе во всем, якоже пишет: „Иже аще повинуется старейшине, рекше, игумену, сей ангелы подражает, а противляяся дьявола веселят в себе”. А учнет игумен жити не по месту и не по чину монастырскому, и вы бы его, игумена, не обещестили, послали в келию незлобиво в кротости. А игумен бы без соборных старцов,[966] опричь духовного дела, совета ничего не делати, а соборных бы старцов было у вас дванадесят непременно, кроме игумена. А старцом такоже без игумена ни о какове о монастырском деле не соборовати, но всем вместе, опричь того, которой будет во отъезде на монастырской службе. А игуменов бы своих пострижеников держали, занеже закон ведают в пустыни. А хто Живоначалныя Троица в пустыни сей закон поруших, игумен или соборныя старцы которой ни буде, то судятся со мною пред Богом. Аще ли, господине, поживете по сему нашему закону, ино, господине, васъ Богъ направит на путь ко спасению».
И паки рече: «Братие и чада, якоже преже глаголах вам, и паки глаголю. Се убо отхожу от жития сего, а вас оставляю в руце Божии и Пречистыя Богородица, и преподобного Сергия чюдотворца, и в руце государя царя и великого князя Ивана Васильевича, всеа Руси самодержца, и преосвященного Макария,[967] митрополита Киевского и Московскаго и всеа Руси, занеже, господине, бил есми челом царю государю и великому князю Ивану Васильевичю всеа Руси и преосвященному митрополиту Макарию о брежении монастырском от находящих скорбей по преставлении моем. И царь государь и митрополит пожаловали, изустную памятцу взяли у меня о брежении монастырском. И будет, господине, которыя скорби постигнут вас, — и вы бы есте о всем уповали на Бога и на Пречистую Богородицу, и на помощь бы естя призывали Сергия чюдотворца, и били бы есте челом царю государю и великому князю, имярекъ, и преосвященному митрополиту о всяком брежении монастырском».
И тако наказав их преподобный и от Божественнаго Писания немало и дав братии последнее целование о Христе, и одарив их молитвами своими, и воздвиже на небо руце, и молитву сотворивъ, конечное слово изрекъ: «Господи, в руце твои предаю духъ мой».[968] Бе же в то время пояху заутренню[969] и праздноваху преподобному Пафнотию Боровскому чюдотворцу. И егда начаша чести Святое Евангилие, и чтуще: «Придете ко мне, вси труждающеся и обременении, и аз покою вы»,[970] — и тако предасть честную свою душю в руце Божии в лето 7062 году месяца маия въ 1 день в седмый час нощи.[971] И абие храмина исполнися благоухания велия, и бысть лице его светлее живаго. И тако погребоша его честно, с кандилы и со свещами, в созданнем от него монастыре у Живоначалныя Троицы, зовомо Болдино, у предела Сергия чюдотворца от полуденныя страны. И тако братия разыдошася с миром по своим монастырем, где кои живяше.
Поживе же преподобный Герасим в различных пустынях двадесят шесть летъ, а пострижеся трехнадесяти лет, а у старца в келие поживе двадесят лет, а в келие шесть летъ; убо преставися преподобный Герасим, а братии было тогда во Болдине монастыре живущих сто двадесят седмь братов, живяста же по заповедех Господних и по обещанию преподобного отца нашего Герасима, славяще Бога и в молитвах призывающе преподобного Герасима чюдотворца; поживе лет всех 65.
Бысть по преставлении преподобного Герасима в Вязме в монастыре его строении у Предтечи, и спорушилися часы в том монастыре, починити их некому.Иприехал из болшаго монастыря з Болдина в Вязму к Предтече в монастырь починивати часов ученик преподобного Герасима имянем Васьян, прозвище Шваль. Бе же с ним два коня болших. Татие же те кони украдоша у него. Он же много искавше и не обретоша лошадей. И бывшу ему в скорби и печали...
ПЕРЕВОД
Сей преподобный отец наш Герасим родился в граде Переславле Залесском у благочестивых родителей, отца именем Михаила и матери именем Марии; и были родители его Божьи угодники, праведные пред Богом и людьми и всякими добрыми делами преисполненные и украшенные, как Бог любит. Когда же родилось дитя, дали они имя ему во святом крещении Григорий. И росло дитя со временем как обычно, возрастая душою и телом и духом наполняясь, уразумевая страх Божий, — и милости Божии были на нем. И жил Григорий, во всем слушаясь родителей своих, был весьма смирен и кроток, к сверстникам своим для игр не присоединялся, но ходил каждый день в церковь ко всем службам, слушал божественное пение и чтение и печалился духом, размышляя о том, как скоро проходит кратковременное сие житие суетное.
Стал отрок приходить в Данилов монастырь, и, видя старца Даниила и других старцев, наблюдал, как они служат Богу. Полюбил он Данилов монастырь больше родительского дома; видел старца Даниила, удивлялся и полюбил его больше родителей, других же старцев — больше родственников своих. Много раз ходил Григорий в тот монастырь, размышляя, как бы отречься от мира сего суетного. И когда достиг тринадцатилетнего возраста, пришел он, припал к ногам святого старца Даниила и стал молить со слезами, чтобы постриг его в иноческий образ. Старец же Даниил запрещал ему, говоря: «Чадо, юн ты еще, как будешь в лишениях трудиться и служить Богу? Много требуется терпения в иноческом образе». Отрок же молил старца, от ног его не вставая и орошая слезами землю: «Святой отец, не отвергай меня, грешника, от твоей святости, надеюсь, что сделаю я все на пользу благодаря тебе и твоим молитвам, только не прогоняй меня от своей святости». И тогда старец Даниил, видя его слезы и устремление сердечное к Богу, постриг его и нарек имя ему во иноках Герасим.
Взял его старец Даниил к себе в келью под духовное руководство. И проявлял Герасим свой добрый нрав во всем, жил же у старца в послушании добродетельном, почитая старца, как Бога, а братию, как ангелов. Смирением своим и послушанием, трудами и подвигами, строгим воздержанием и молитвами пребывающих в монастыре удивил, так что и сам старец Даниил дивился, как в таком молодом возрасте мудрость зрелая может быть; и много раз старец Даниил молил о нем Бога, чтобы дал Бог Герасиму терпение и крепость до конца жизни. Так прожил Герасим у старца Даниила в келье двадцать лет во всяческом послушании и угождении Богу. Затем старец Даниил, видя, что Герасим живет во всем по заповедям Господним и по обету иноческому, дал ему отдельную келью и повелел в ней жить. Преподобный же ни в чем не перечил старцу своему, но во всем волю его исполнял во благо, и принимал повеление старца как повеление Божие. И когда начал он жить в своей келье, стал труды к трудам прилагать и подвиги к подвигам, в посте и молитве беспрестанно день и ночь без сна пребывая. Было у него смирение великое и любовь ко всем, целомудрие и прочие добродетели, и имел он в себе начало премудрости — страх Божий, о земной же проходящей тленной жизни сей не заботился и презирал ее.
Когда же Герасим начал жить в своей келье, стал он помышлять об уходе в другое место, в пустыню, чтобы одному безмолвствовать. И поведал он о своем помышлении старцу Даниилу. Старец же не велел ему и ругал за такое намерение. И стал преподобный Герасим молиться Богу со слезами беспрестанно, день и ночь без сна пребывая, и думал про себя втайне: «Господи, устрой все, как ты изволишь, твоя воля, а не моя». Прожил преподобный Герасим с этим помыслом шесть лет, и, еще более распаляясь сердечным желанием уйти в пустыню, стал он старца молить со слезами, говоря: «Отче, отче, не презирай своего чада, подай прощение рабу своему, отпусти Бога ради и даруй мне молитвы свои, чтобы стали они сопутствующими и пребывающими со мною во все дни до скончания жизни моей». Старец Даниил, видя, что Герасим непреклонен в своем намерении, возложил все на Бога, сказав: «Воля Господня да будет». И отпустил его с миром, оградил его крестом и вооружил молитвою, дал наказ обо всем, благословил его и сказал: «Да будет, чадо, на тебе Божья милость, а Пречистая Богородица во всем тебе помощница и заступница, и молитвы с тобою преподобного отца нашего Сергия чудотворца и старца моего преподобного Пафнутия, чудотворца Боровского», — ибо был блаженный Даниил учеником преподобного Пафнутия чудотворца Боровского, Пафнутий же — ученик старца Никиты Переславского чудотворца, а Никита — ученик преподобного Сергия чудотворца. И так отпуская его, сказал старец Даниил с радостными слезами: «Мир тебе, чадо, мужайся и крепись перед ополчением невидимых врагов». И еще пророчески добавил: «Много будет тебе, чадо, от дьявола искушений и от злых людей, которые принесут тебе лютые беды. Но сила их немощна против милости Божией». И с тем отпустил его.
И ушел преподобный Герасим от старца Даниила, не видя дороги от многих слез. И стал он обходить пустынные места, где бы ему можно было поселиться безмолвствовать. Сколько же времени преподобный Герасим ходил по пустыням, я не смог узнать, только обрел, когда пришел он в пустынь, где ныне лежат его честные целительные мощи и где он множество иноков собрал и наставил на путь спасения. Мы же к прежнему возвратимся.
О приходе преподобного старца Герасима в лесную пустынь
Пришел преподобный отец наш Герасим в пустынь, в лес, в Дорогобужский уезд в год 7036 (1528) в 25 й день месяца марта, как один из нищих, не имея с собою никого, и стал поселяться при большой дороге. Прежде же было тут жилище разбойников, которые проливали много человеческой крови и беды причиняли людям, проходившим по той дороге, — грабили, били и до смерти убивали. Старец Герасим не знал о случавшихся здесь разбоях, поставил себе хижинку малую и стал жить в безмолвии, как один из убогих. Не желающий же добра роду человеческому враг дьявол, вознамерясь изгнать святого из пустыни, устрашал его то невидимо, то видимо, нападал на него всякими бедами колдовскими и привидениями, а иногда зверями и гадами и разными наваждениями. Преподобный же Герасим вспоминал пророчество старца Даниила, как говорил он о многих должных быть ему искушениях; и возлагал он надежду на Бога и на Пречистую Богородицу, и на молитвы преподобных отцов Сергия и Пафнутия чудотворцев, старца своего преподобного Даниила призывая, — и тотчас исчезали вражьи наваждения.
Тогда старый губитель враг дьявол поднимает на преподобного злых людей, которые стали причинять ему лютые беды. Разбойники, приходя к нему, били его безжалостно, другие же выпытывали у него сокровища. Иногда проходившие мимо злые люди, не боясь Бога, издевались над преподобным, жестоко избивая и влача его. Еще же более вредили преподобному близ той пустыни жившие люди, которые ненавидели его и, считая это место своим, говорили: «Уходи, старец, отсюда. Чего ты хочешь на этом месте? Место это — наша вотчина». И били его, ругаясь, и, избив, едва живого бросали на землю. Старец же Герасим от таких скорбей никак не уходил. Другие люди, связав узами, влачили его к воде, намереваясь бросить старца в глубину. Он же все терпел на месте том Бога ради, и от всего был Богом храним невидимою силою. Не имея у себя никаких запасов, — ни пищи, ни одежд теплых, — много страдал преподобный от голода, стужи и мороза, но об этом не скорбел, во всем надеясь на Бога. И совсем не было у него ничего, чем питаться, потому что место то было пустое и вокруг везде злые люди, вместо благодеяния и милостыни приносившие злодеяние и немилосердие. Поэтому мы понимаем, какая лютая напасть — отовсюду лес, отовсюду скорби! Помыслим: если кто то чужой придет в город, то, пусть даже и имеет богатство с собою, охвачен он заточением скорби, поскольку ни кто его не знает, — и разве не как пленник он пребывает? Сей же преподобный страстотерпец каждый день, как мученик, страдал в непроходимом лесу, ибо из за немилосердия жителей не ходил он в селения, но и в пустыни ни на один день они его не оставляли, нападая, всяческим образом вредили ему жестоко.
И вот преподобный Герасим, видя такое ополчение на него врага и немилосердие людей, поставил себе при дороге кузовец и стал сидеть при пути, прося у проходящих мимо пропитание. И подавали ему одни хлеб, другие сребреники и прочее необходимое. И преподобный Герасим все складывал в тот кузовец. Если же отходил он от дороги на труды, а проходившие мимо клали в кузовец тот хлеб, сребреники и другое нужное, что у кого оказывалось в избытке, то бывал им путь прям и беспрепятствен, как сказал Господь: «Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут». И еще: «Дорога милостыня во время недостатка». Некоторые же, одержимые немилосердием, не клали в кузовец старца ничего, и тогда встречались у них в пути всякие препятствия и трудности за немилосердие их, как сказал Господь ученикам своим: «Если не принимают вас, отрясите и пыль с ног ваших в обвинение им». И если кому нибудь приходилось той же дорогой опять идти, то рассказывал тот человек преподобному обо всем, что случалось хорошего и неблагоприятного в пути.
И так старец Герасим от кузовца того питался, и это было все его имение, а в хижине своей ничего он не имел. Кузовец же его не оскудевал ничем. Много странников и убогих проходило мимо той дорогой; не имея с собою пищи, подходили они к кузовцу, беспрепятственно брали пропитание из него и шли дальше своей дорогой. Если же кто то, насытившись, брал из кузовца с собой в путь в запас, то не мог никак отойти от кузовца того, долго ходил, не находя, куда дальше идти, пока, назад возвратясь, не клал в кузовец взятое, — и тогда благополучно находил свою дорогу.
Жил же близ хижины старца ворон. Когда ходил старец Герасим по лесу, ворон, как сторож, стерег хижину. И если кто нибудь из проходивших мимо людей, или же домашнее животное, или дикий зверь, или птица хотел подойти к хижине, ворон кричал и вопил громким голосом, будто не желая подпустить к хижине; а иногда ворон стерег также и кузовец. Однажды один из жителей, человек по имени Куча, ходил по тому лесу, охотясь, и набрел он на кузовец старца. И видит — сидит над тем кузовцом ворон, а из лесу выходит очень страшный зверь, называемый медведь. Увидев зверя, человек тот очень испугался и залез на дерево. Зверь подошел и хотел стащить кузовец старца, полный хлеба. Птица же ворон стал кричать, и вопить, и бить крыльями зверя по голове, не подпуская его к кузовцу. Долго зверь пытался кузовец с хлебом стащить. Ворон же никак не давал, ударяя зверя крыльями по голове. И так зверь, много постаравшись, ушел в лес ни с чем в унынии.
Прожил же преподобный Герасим при дороге в таких великих бедах два года.
О переселении преподобного отца Герасима на место, где ныне монастырь стоит, называемый Болдин
Через два года после прихода преподобного отца в пустынь, когда молился он ночью в хижине своей, совершая обычное свое правило, услышал он недалеко от хижины звон благозвучный, длившийся долгое время. И решил старец, что это наваждение дьявольское. Так же было и во вторую ночь, и в третью. Преподобный очень удивился и долго размышлял, что бы это могло быть. И, встав утром, пошел туда, где был звон. И вдруг сделался сильный устрашающий шум. Преподобный же осенил себя крестным знамением и пошел до того места, откуда исходило устрашение. И обрел он место вверх от Болдина источника — ровное, сухое, с покатыми склонами со всех сторон, — а когда то давно было здесь некое селение. Подле же места того преподобный нашел дубок, ствол которого невысоко от земли разделялся натрое, а ответвления эти равные, так что издали казалось, будто одна вершина. Ветви очень красивые и густые — не пропускают дождь до земли. Этот дубок и по сей день посреди монастыря стоит.
Преподобный Герасим очень полюбил это место. Сотворил он долгую молитву и стал устраиваться здесь, и поставил себе маленькую келью. Жившие же близ пустыни той люди, увидев это, возненавидели преподобного больше прежнего и много ему делали зла, желая изгнать святого, называя своим это место; и приходили к преподобному с оружием: одни били его безжалостно, другие хотели его посечь, третьи — заколоть, иные — сжечь на огне. Другие же, связав узами, влачили его в воду, желая бросить его в глубину озера. И боялись его погубить только из за страха перед городскими наместниками.
Было же место то от города Дорогобужа примерно в десяти верстах. И говорили те жестокие люди, которые хотели бросить преподобного в воду: «Узнают об этом городские наместники и много денег взыщут с нас в наказание. Лучше пойдем и расскажем наместникам о нем». И пошли они в город к наместнику, и поднесли ему много даров, чтобы он прогнал святого с того места. И сильно разъярился наместник на старца, послал за ним и велел привести его в город связанного, побитого и опозоренного. Много унижал старца наместник и присудил его бить и заточить в темницу. Преподобный же Герасим втайне беспрестанно молился Богу.
И когда стоял преподобный связанный, поругаемый, в тот час из Москвы приехал к наместнику царский государев посланник. Увидел он униженного и поруганного старца и узнал его, что это старец из Переславля Залесского, ученик Даниила, ибо знал его хорошо и много раз видел у государя, когда он приходил из Переславля Залесского от старца Даниила. И сам государь его знал за добродетельную его жизнь. Посланник быстро подошел к старцу и, припав, поклонился преподобному до земли, прося благословение. Наместник же удивился этому и стал расспрашивать его о старце. И поведал ему посланник все подробно о преподобном. Наместник же, услышав все это, впал в ужас, пришел к старцу и, прося прощения, сказал: «О, прости меня Бога ради в моем неведении». Преподобный же ответил: «Бог простит тебя, господин, ибо не твое это дело, а старого ненавистника врага дьявола, не желающего добра роду человеческому». И велел наместник преподобному жить беспрепятственно, где он хочет, дал ему достаточно всего нужного и отпустил с миром и большой честью в пустынь. А людям всем с тех пор приказал, чтобы старцу ничем не вредили, сам же возымел большое доверие к старцу и часто стал присылать ему все необходимое, а до этого не знал старца, ни откуда он пришел, ни кто он был.
О хождении преподобного Герасима в Москву и о строительстве церкви Святой Троицы
По прошествии немногого времени пошел преподобный Герасим в Москву и бил челом государю царю всея Руси и великому князю Ивану Васильевичу, испрашивая (позволение) строить монастырь на том месте. И государь с великой радостью повелел преподобному строить монастырь, и повелел государь дать ему всего нужного довольно на строительство монастыря, ибо Бог так изволил. И с тех пор начал преподобный строить монастырь, и церковь поставил во имя Пресвятой Живоначальной Троицы с приделом во имя преподобного отца нашего Сергия чудотворца в год 7038 (1530), в 9 й день мая.
И стали приходить к нему монашествующие братья, желая вместе с ним жить. Преподобный же говорил им: «Братья, видите, Господне место пусто, отовсюду беды, отовсюду недостатки — чего ни помяни, того нет. Как будете терпеть находящие беды на месте этом безлюдном?» Они же отвечали: «Святой отец, молим твою святость — только не изгоняй нас от себя. С молитвами святыми твоими помогающими сможем терпеть». И тогда преподобный с радостью принимал их, как Богом посланных. И стал преподобный труды к трудам прилагать и подвиги к подвигам: начали лес рубить и кельи ставить. Лес же носили на плечах своих сам преподобный и вся братия. Преподобный же всякое дело прежде всех начинал с молитвой и слезами и основал этот монастырь многими слезами и пбтом своим.
Через некоторое время поставили теплую церковь с трапезной во имя честного и славного Введения во храм Пресвятой Владычицы нашей Богородицы. И пребывал преподобный Герасим ночью на бдении в слезах, днем же в трудах на строительстве монастырском, иногда на братию зерно молол и хлебы пек, а воду и дрова сам на плечах своих носил в пекарню и в поварню, еду на братию варил, одежду стирал, за больными ходил и на прочих работах беспрестанно пребывал ночью и днем; спал же мало, и то стоя или сидя, а лежа не почивал до конца жизни своей; и ко всем имел любовь великую, на пост же и труд крепок был и силен. И начали многие христолюбивые люди посещать преподобного, подавая нужное на строение монастырское, и пищи братии довольно подавали. И так день ото дня рос монастырь благодатию Христовой и молитвами преподобного отца нашего Герасима. Хотя немного мы написали, насколько смогли, о страданиях преподобного, как слышали о них, однако пусть не будет сокрыто то, что дарует Бог угодникам своим, служащим ему всем сердцем, как сам Господь сказал: «Славящих меня прославлю».
О краже монастырских лошадей
Было в те дни у преподобного и братии для работы только две лошади. Проходившие же мимо по дороге люди украли тех лошадей и уехали прочь. Брат, которому были поручены лошади, долго искал их и не нашел. Проезжавшие же мимо поведали ему, что встретили на таких лошадях двух человек, быстро ехавших по дороге от монастыря. Брат очень огорчился, ибо хотел пуститься им вслед, но было не на чем, а пешему не догнать; кроме того, боялся он старца, без его ведома отправиться в погоню. И пришел он к старцу Герасиму удрученный, боясь поведать ему обо всем. Святой же, увидев опечаленного брата, понял, что произошло, и сказал ему: «Брат, не скорби и не печалься об этом. Вспомни, брат, Иова праведного, сказавшего: „Бог дал — Бог и взял”». Брат, уразумев, что старец говорит ему о пропавшем, удивился тому, как святой узнал об этом, словно кто то ему поведал обо всем, — и пал к ногам преподобного, прося прощение. И простил его святой. Тогда брат стал просить у преподобного благословения пуститься в погоню за ворами. Преподобный же сказал: «Брат, догоняющий убегающего не настигнет, убегающие же догоняющего достигнут вскоре». Брат же недоумевал, не понимая, о чем ему сказал святой, спросить же не посмел.
А через три дня по пророчеству преподобного убегавшие те воры прибыли в монастырь на тех лошадях, пришли к преподобному, пали к ногам его и, прося прощения, сказали: «Святой отец, прости нас Бога ради, согрешили мы пред тобой — украли лошадей твоих. Три дня и три ночи изо всех сил старались мы отъехать от тебя и не смогли. Уже изнемогши от голода, поняли мы, что молитва твоя не отпустит нас от тебя, и возвратились к тебе. Возьми свое и отпусти нас Бога ради». Старец же наказал им чужого не брать, а довольствоваться тем, что получено своим трудом, и честно нажитым имением владеть, дал им все необходимое и отпустил их с миром. И пошли они своей дорогой, радуясь, славя Бога и удивлялись кротости и милосердию преподобного отца Герасима.
О преподобном отце нашем Герасиме
Пусть и это не сокрыто будет о преподобном Герасиме.
Пошел однажды преподобный в город Переславль Залесский, в Данилов монастырь, навестить братию. Шел он по дороге, а с ним три ученика его, и была у них только одна лошадь с санями. Имел преподобный Герасим обыкновение всегда пешком ходить, куда нужно было, на лошадях же никогда он не ездил до скончания дней своих, ибо был он крепок и силен, о чем мы и прежде сказали. А три ученика его на лошади отстали и ехали в отдалении от преподобного. И когда шел он уже по Переславской земле, проходил он одно селение по пути. И вдруг обступило его множество псов, готовых его растерзать. Жители же селения того стояли, смеясь и оскорбляя преподобного, и натравливали псов своих на него. Ученики преподобного, как только доехали до него, стали укорять тех людей, говоря: «Зачем так делаете?» Святой же запретил ученикам своим, сказав: «Чада, не браните их, ибо не ведают они, что творят». И сказал преподобный тем людям: «Хозяева, увидите сами, что не нашей плотью насытятся псы ваши, но вашей домашней скотиной, и этот смех ваш обратится в плач о том, что делают ваши псы». Они же, неразумные, бросали преподобному укоры и оскорбления. А преподобный Герасим продолжил путь с учениками своими, и тотчас же по отшествии преподобного в селении том вдруг вся домашняя скотина пала. И поняли тогда жители, что им сказал преподобный, и начали раскаиваться в согрешении своем.
Преподобный же, пробыв в Даниловом монастыре достаточное время, пошел назад в свой монастырь. И когда подходил он к тому селению, в котором псы хотели его растерзать, жители, издалека увидев преподобного Герасима, вышли навстречу ему с женами своими и детьми, и пали к ногам святого со слезами, и сказали: «Святой отец, прости нас, грешных, Бога ради. Согрешили мы пред тобою тогда из за безумия своего». И поведали преподобному все, что случилось с их скотиной и собаками. Преподобный же простил их и дал им наказ впредь не оскорблять иноческий чин, не укорять и не унижать, (и прибавил): «И тогда еще больше прежнего будет у вас скота».
Однажды преподобный Герасим послал других своих учеников опять в Данилов монастырь по некоему делу. И случилось им в том же селении заночевать. Жители же те приняли их хорошо, почесть великую им воздав, и поведали им подробно все это о преподобном. Провожая же их, с великой радостью сказали: «Господа вы наши, расскажите старцу вашему о нас, что даровал нам Бог его молитвами умножение скота и изобилие всего больше прежнего». И ученики, придя в монастырь, поведали преподобному. Преподобный же велел им никому ничего не рассказывать. И они тогда об этом умолчали, а после преставления преподобного все рассказали, удивляясь, какие Бог творит полезные дела угодниками своими.
О том, как некий поселянин обрел украденное у него
Однажды, в то время, когда возделывают землю, чтобы сеять хлеб, украли у одного крестьянина из монастырской вотчины трех лошадей. Долго искал он лошадей по лесам, полям и многим другим местам и не нашел, и был в великой печали, потому что нивы его остались невозделанными, также и монастырские нивы, назначенные ему на обработку. И горько плакал крестьянин об этом, размышляя про себя: «Как теперь я буду делать монастырскую работу и свою и чем впредь кормиться!» Так он сокрушался, пребывая в растерянности, и на седьмой день после кражи лошадей пришел он к преподобному Герасиму, припал к ногам его, плача, и поведал святому о случившемся с ним. Старец же нисколько не огорчился и сказал ему: «Человек, не скорби ни о чем этом, тленном, но скорби о грехах своих и заботься о спасении души своей, оставь всякую неправду, будь нищелюбив, молись Богу и Пречистой Богородице, возложи надежды все на Бога и на Пречистую Богородицу и призывай на помощь преподобного отца нашего Сергия чудотворца, — и избавит тебя Бог от скорби этой. Иди с миром в дом свой и обретешь свое». И отправился поселянин домой.
Когда же шел он по дороге лесом, вдруг увидел двух человек, ехавших ему навстречу на украденных его лошадях. Вдруг сошли они с лошадей и быстро направились к нему. Испугался поселянин, решив, что они хотят убить его. Воры же, приблизившись, поклонились ему до земли и сказали: «Человек, прости нас Бога ради за то, что украли мы у тебя этих лошадей. Семь дней мы изо всех сил старались, чтобы уехать подальше от этого места, и не смогли, и дороги не нашли, — запрещает нам молитва старца вашего. Человек, возьми свое и отпусти нас». И поселянин с радостью взял своих лошадей и помирился с этими людьми. И пошли воры своей дорогой беспрепятственно, удивляясь и восхваляя старца.
А поселянин с великой радостью возвратился к старцу Герасиму и сказал: «Святой отец, по пророчеству твоему обрел я лошадей своих». И рассказал по порядку все, как было и как воры не могли найти дороги семь дней. Затем стал крестьянин с великой радостью восхвалять старца. Преподобный же, ненавидя славу человеческую, сказал: «Человек, обманулся ты, — как один может двоих одолеть?» Поселянин же еще более с клятвами стал заверять, что так и было. Тогда старец строго наказал ему никому про это не рассказывать и сказал: «Если кому нибудь поведаешь про это, большую беду на себя наведешь». И, устрашенный, ушел поселянин домой, радуясь и славя Бога, втайне прославляя преподобного Герасима.
О Предтеченском монастыре в Вязьме и о царском посланнике
Пребывал некогда преподобный Герасим в городе Вязьме, ибо строил он там монастырь Вознесения Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа и Усекновения честной главы святого и славного пророка Иоанна Предтечи.
Вспомним же немного о том, что было прежде на месте этом. А было это место безлюдное — лес, называемый Олешник, на речке Бебри. И собирались там прежде барышники, игроки в кости, блудники, сходились разбойники, и были там игры бесовские, душегубство великое, убийство и кровопролитие. Если подробно начну писать о том, что было на этом месте и какие страдания пережил преподобный сей муж, то не хватит мне дней моих, чтобы окончить повесть. Поэтому только немного расскажу на уверение и на пользу слышащим.
Устроил преподобный Герасим близ монастыря того слободку, и с нее никаких податей в казну не платили по царскому пожалованию, и ни наместники, ни посланники царские ни во что там не вмешивались. И был в Вязьме один царский посланник с розыском по царскому делу по всему городу, и захотел он эту монастырскую слободку вместе с посадом привлечь к розыску. Взял он несколько жителей той слободки и приказал их бить. Преподобный же Герасим с любовью и смирением отправил к нему посланцев с большим прошением за них. Тот же, свирепый, старцевых послов отослал ни с чем, самого старца оскорбляя и обвиняя, а жителей слободки той велел бить без милости, чтобы унизить и укорить преподобного. Пришли посланцы в монастырь и поведали преподобному о ярости и жестокости царского посланника. Преподобный же сказал: «Вскоре должны мы будем увидеться здесь с ним, тут и оправдаемся». И опять послал преподобный к нему с прошением, сам же встал на долгую молитву с плачем.
И когда пришли посланные от преподобного и увидели, что жителей той слободки бьют без милости, стали они говорить от имени преподобного с молением. Тот же, свирепый, начал обвинять преподобного. И вдруг в тот же час нашел на царского посланника тяжкий недуг: начало его бить о землю, и долго это не проходило, и пена текла, и зубы его скрежетали, и долго лежал он как мертвый, а люди смотрели на него и ужасались все, а когда очнулся он, то ничего не смыслил, сильно беснуясь. Тогда повели его к преподобному Герасиму в монастырь за прощением. Когда же оказался он, свирепый, в монастыре, вдруг пришел в себя, но ослабел всеми членами своими и не мог ничем пошевелить, только языком осмысленно говорил, и, горько плача, сказал: «0, преподобный, прости Бога ради, согрешил я перед Богом и тобою из за неведения своего». Преподобный же ответил: «Бог простит тебя, господин, ибо не твое это дело, а старого ненавистника врага дьявола, не желающего добра роду человеческому». И стал преподобный его поучать, и сказал: «Написано в святом Евангелии: „Властителям подобает довольствоваться оброками, а лихоимства не допускать и над смиренными не возноситься". А в другом месте написано: „Ничего не делайте из того, что не велено вам"». И иных много наставлений дав ему от Святого Писания тихо и кротко, повел его преподобный в церковь и помолил о нем Бога со слезами. И тот оправился от слабости и стал здоров, как лев, и начал восхвалять преподобного. Преподобный же, не ища славы человеческой, запретил ему рассказывать об этом и сказал: «Если же расскажешь, то будешь еще больше страданий претерпевать». И отпустил его с миром. Тот же, радуясь, пошел, славя Бога и восхваляя кратко преподобного Герасима, удивляясь исцелению своему и кротости и милосердию преподобного.
Краткое сказание о приходе отца нашего Герасима в пустынь в Брынском лесу, о Жиздринском монастыре и о дорогобужском городовом приказчике
Возлюбив отшельническое безмолвное житие, уходит преподобный Герасим из обители Пресвятой Троицы в пустынь в Брынский лес, расстоянием от Болдина монастыря в 300 верст, а может быть, меньше или больше этого. И с Божией помощью устраивает он там на реке Жиздре монастырь во имя Пресвятой Живоначальной Троицы, честного и славного Введения во храм Пречистой Богородицы и преподобного Сергия чудотворца, и братию собирает.
Как поведать по порядку о трудах и подвигах его, о том, что претерпел он в Брынском лесу от разбойников и злых людей, причинявших ему лютые беды, и от зверей опасность, ибо место то было безлюдное, кругом лес! И был на том месте притон разбойников, так же как и в сей пустыни, и даже больше. Если же подробно писать, то не смогу окончить я повести до конца дней моих. Но разумным и богобоязненным людям довольно будет и того немногого, что прежде я рассказал на пользу слышащим и разумеющим о том, как пришел преподобный на безлюдное место в Дорогобужский уезд, где лежат ныне честные и целебные мощи, и как страдал он от врага дьявола, от разбойников, от жителей тех мест, от проходивших мимо людей и от городских наместников. Тому же подобное испытал старец и в Брянском уезде в Брынском лесу на реке Жиздре. Все скорбное он терпел, но все это скорбное силой Христовой миновало по слову псалмописца: «Сеющие слезами радостью пожнут».
В те времена в городе Дорогобуже был городовой приказчик именем Лаврик Соколов, и дьявольским наущением ругал он монастырь преподобного Болдин и старца бранил и укорял, как безумный. И случилось так, что сына его, именем Леонтия, за прегрешения отца постиг недуг: лишившись ума, бесился он и тяжко страдал, и не могли связать его железными узами, ибо даже железные узы он сокрушал и бился. Иногда вшедший в него бес повергал его на землю, и било его так, что зубы скрежетали, а иногда он, как мертвый, лежал долгие часы. И привели его в монастырь Болдин. Преподобного же Герасима не было тогда здесь в монастыре, ибо, как прежде мы сказали, строил он в то время монастырь на реке Жиздре. Священники и вся братия пели молебны о беснующемся и много молили Бога о нем. Больной же в свой разум никак не приходил и сильно бесновался. И много времени жил он в монастыре, но болезнь его нисколько не облегчалась.
Преподобный же, не окончив дела своего, поспешил в Болдин монастырь. Ученики его удивлялись этому, но спросить не смели. Святой же сказал им: «Сегодня должны мы поспешить, чтобы посетить приведенного к нам». Подивились ученики, что так скоро спешит святой в Болдин монастырь, сказанного же преподобным не уразумели. И вот, когда шел преподобный и был уже близ монастыря, увидел он сильно бесновавшегося, (ведомого) от монастыря. Святой, встретив человека того, взял его за руку — и тот замолчал. Вернул его преподобный опять в монастырь, ввел в церковь и помолился Богу о нем со слезами. И больной тотчас осмысленно говорить начал и, припав к ногам преподобного, стал просить его, чтобы помолил Бога о нем. И выздоровел он, будто никогда и не болел, и прожил долгое время (в монастыре), не теряя разума. Отпуская же его, сказал ему преподобный: «Не рассказывай об этом, чадо, никому и живи по заповедям Господним, как христианам следует жить». И ушел тот домой, радуясь, славя Бога и угодника его, преподобного Герасима, кратко восхваляя.
Об озере Абрамовском
Было недалеко от монастыря озеро, называемое Абрамовское, по величине небольшое, но очень глубокое; и протекала через него маленькая речка, называемая Озеречка, и было в ней много рыбы. Жившие тут поселяне много раз ходили ловить рыбу на то озеро. И если кто приходил на лов или мимо шел и на помощь Бога призывал, то случались с ним на том озере наваждения дьявольские, великий ужас и беды — одни сами тонули, у других лодки разбивало, у третьих сети в воде пропадали, на иных же болезни находили на том озере. И с Божиею помощью никто никогда не обретал рыбы в озере том. Но те невежи, которые приходили на озеро без Божией помощи, а с колдовством, всегда здоровы бывали и много рыбы ловили.
Преподобный Герасим, узнав об этом, очень огорчился. Много своих ловцов посылал он с Божией помощью, но и с ними также случались наваждения — никогда не могли они наловить нисколько рыбы, а только напасти испытывали многие. Долго преподобный со многими слезами молил Бога о том, чтобы победить козни дьявольские, и захотел он сам идти на озеро то с ловцами монастырскими. Повелел преподобный петь в церкви молебен, а сам долго со слезами молился, и ночью молился Богу перед тем, как наутро идти к озеру.
Неподалеку же от того озера было монастырское село, называемое Абрамово. И той ночью вдруг услышали жители этого села в озере сильный шум, вопль и стоны необычные и очень испугались, ибо прежде нигде не слыхали такого шума и крика. Наутро же было тихо, и день был хороший с утра и до вечера. Пришел преподобный Герасим с ловцами своими и увидел на озере сильное волнение, хотя ветра в тот час не было. Тогда святой, встав у озера, стал молиться долго со слезами. И после завершения молитвы преподобного был шум в озере, и будто страшный гром гремел долго, так что все, кто там находился, испугались сильного грома. И вдруг пошел этот гром из озера вниз по речке той, которая течет через то Абрамовское озеро. Тогда преподобный опять стал молиться со слезами. И после этого настала тишина великая в озере том. Возрадовался преподобный очень и восславил Бога, прогнавшего козни дьявольские, и, призывая Бога на помощь, велел ловцам своим в озере неводы бросать. И была ловля благополучна, и наловили бесчисленное множество рыбы. С тех пор прекратилось навсегда волнение и козни дьявольские на озере том — молитвами преподобного Герасима и с Божией помощью ловят на монастырь рыбы довольно, и никаких наваждений не бывает до сего дня запрещением святого.
Краткое сказание о Свирковом монастыре и о боярине Якове Салтыкове
Был у преподобного Герасима обычай ходить по безлюдным местам, ибо любил он безмолвие. И вот, ходя по пустыням, обрел он в непроходимом лесу на реке Днепре при большой дороге место, называемое Свирковы Луки, было оно в сорока верстах от Болдина монастыря, а от Дорогобужа сухим путем в тридцати верстах вниз по реке Днепру. Место небольшое, с покатыми склонами к реке; прежде, в литовщину, был здесь монастырек особный, только две кельи, а на другой стороне Днепра выше по реке — еще один монастырек, тоже особный. С тех пор как Бог поручил государю город Дорогобуж и великий град Смоленск, той землей стал владеть государев боярин и воевода Яков Андреевич Салтыков. Преподобный же Герасим обрел место это и полюбил его, ибо пригодно оно было для строительства монастыря. И поведали преподобному, как тот государев боярин, Яков Андреевич Салтыков, ездит развлекаться на звериную ловлю по своему обыкновению, как имеют обычай бояре, ибо были там леса непроходимые, весьма подходящие для охоты на зверей. И когда случалось ему на охоте в тех местах ночевать, он, заехав в особный этот монастырек, ночевал в монастырской трапезной, прямо с собаками, потому что место там безлюдное, как следует остановиться негде. Услышав о таком деле, преподобный сильно огорчился, что такой великий боярин, будучи православным, поступает, как нечестивый, — с собаками в трапезной ночует.
И возгорелся духом святой, желая утвердить благочестие, и начал он строить на том месте монастырь. Как смогу подробно написать я о том, какие страдания испытал преподобный от того боярина, ибо многими способами пытался он прогнать святого с того места, надеясь на силу свою! Святой же говорил тому боярину: «Бог и государь удостоили тебя чести, и должен ты быть творцом благочестия, а не нечестия. Ибо так только нечестивые поступают, а ты христианин, и следует тебе быть в делах твоих христианином. Уразумей, что сказал пророк Давид: „Человек, в почести пребывающий, но не разумеющий, причисляется к животным неразумным и уподобляется им”». И еще сказал преподобный: «Сильный сильнее и испытан будет. Вы же должны быть довольны пожалованным вам царем поместьем, а это земля государева, а не твоего поместья». И еще больше разгневался Яков Салтыков и, надеясь на могущество свое, стал всеми средствами причинять преподобному всякие беды, чтобы прогнать его с места того и самому этой землей владеть.
Преподобный же Герасим, ратуя за благочестие и наполняясь Святым Духом, говорил: «Господь от гордых отвращается, смиренным же дает благодать». Пошел он в Москву и возвестил благочестивому государю царю всея Руси и великому князю Ивану Васильевичу о том боярине и воеводе, Якове Андреевиче Салтыкове, о беззаконии его. И благоверный царь, сияющий благочестием, услышав такое о беззаконии того боярина, порицал его сильно. Преподобному же повелел благочестивый царь государь на том месте монастырь ставить и грамоту свою царскую повелел дать о прилегающих угодьях. И с тех пор преподобный с Божией помощью стал строить монастырь, церковь поставил во имя честного и славного Введения во храм Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии и теплую церковь с трапезной во имя святого чудотворца Николы, также и кельи поставил, и все благолепно устроил, как и в других общежительных обителях бывало, и братию собрал.
Боярин же тот, Яков Салтыков, после преставления преподобного Герасима оставил мир и все свое богатство, отпустил рабов своих, наградив их, и постригся в монастыре Живоначальной Троицы в Болдино, где и жил во всяческом благочестии и покаянии. Покаяние же его было до конца жизни такое. Когда приходил он в церковь на службу, прежде всего шел ко гробу преподобного и говорил со вздохом и слезами молитву преподобному: «Отец Герасим, прости меня Бога ради, что согрешил я пред Богом и тобою, разгневал тебя и огорчил сильно, и многие беды причинил тебе, ты же все это претерпел и ныне можешь просить у Бога многое — помолись о мне, грешном». И когда он так говорил, слезы из очей его ручьями текли, слезами своими сокрушал он сердца всех, видевших это, и плакал он долгое время, так что и землю орошал слезами. Пожил он в истинном покаянии и преставился с миром, и погребли его близ гроба преподобного Герасима чудотворца.
Таковы труды преподобного Герасима, таковы страдания, испытанные им в разных местах. И когда создал преподобный по пустыням и в городе Вязьме монастыри, тогда и братию собрал, и весь порядок монастырский устроил, как подобает в общежительных монастырях: в Вязьме на посаде устроил монастырь чудесно и братию собрал числом до сорока двух, и поставил им игумена из учеников своих, именем Семена; в пустыни в Брынском лесу на Жиздре реке также монастырь устроил чудесно и братии собрал столько же числом, и поручил ученику своему, именем Петру Коростелеву; также чудесно устроил все и в пустыни в Свирковых Луках, братию собрал числом до тридцати пяти и поручил их ученику своему, именем Сергию.
О посещении преподобного отца нашего Герасима созданных им монастырей и всей братии о Христе
Посещал всегда преподобный Герасим монастыри свои, что создал он по пустыням и во граде, укрепляя и поучая братию, говорил им: «Не поленимся, братья, совершать подвиг поста. Поплачем ныне о грехах своих и не убоимся кратковременного сего постнического подвижничества, зато от страшного мучения в Геенне огненной избавлены будем и получим от Господа милость в день Суда». И еще говорил: «Братья и чада, не унывайте и не скорбите, но утешайтесь слушанием чтения Божественного Писания и помните изреченное: „Быстротечна битва для воина, а для инока — до отшествия его к Богу, ибо лучше в трудах умереть, нежели в грехопадении жить”».
О бдении преподобного, молитвах его и трудах мы уже вспоминали, теперь же вспомним о мудром его воздержании. Вкушал преподобный один раз в день, и были ему пищей хлеб и соль, а питьем — одна вода, и все это умеренно, ибо всегда основой всего было у него воздержание.
О преставлении преподобного Герасима
Прожил преподобный Герасим в пустынях лет довольно. Поняв, что скоро отойдет к Богу, созвал он братию изо всех монастырей своих в большой монастырь Болдин, где ныне лежит честное его тело. И когда собрались братья из монастырей, стал святой говорить им: «Вот уже, братья, конец жизни моей приближается, и я ухожу от вас, но духом с вами неотступно буду. И пусть будет вам известно, что если обрели мы благодать пред Богом, то монастырь этот после моей смерти ничем не оскудеет, но еще увеличится; также и другие монастыри, которые я с Божией помощью создал, — если и постигнут их несчастья, то беда эта в радость обратится, и те монастыри не оскудеют ничем, если любовь будет среди вас».
И еще говорил игумену Иосифу и всем братьям: «Братья и чада, молю вас, как при мне не было хмельного пития в этой обители, так и после моей смерти пусть не будет; мирянам в одних кельях с братьями никогда не жить; и имущества в кельях не держать, кроме одежды и обуви, и то бы было все общее; и пищи в кельях не хранить, а питаться в трапезной общей пищей, чем Бог пошлет, и пища должна быть одинакова для всех братьев. Приходящих братьев из монастыря не изгонять, тем же, кто ропщет и вносит раскол, не уступать, а смирять их монастырским смирением и кротко поучать, если же не слушают наказания — из обители изгонять, чтобы и другие страх имели и так не делали. Путников и нищих не обижайте, накормите их и на путь подайте, что Бог пошлет. Игуменов ваших почитайте и повинуйтесь по воле Бога им во всем, ибо написано: „Повинующийся старейшине, то есть игумену, ангелам подражает, а противящиеся дьявола в себе веселят”. Если же станет игумен жить не так, как в этом месте следует, и не по правилам монастырским, вы его не позорьте, а отошлите в келью кротко, без злобы. Игумен же без совета с соборными старцами ничего, кроме духовного дела, делать не должен, а соборных старцев пусть будет у вас неизменно двенадцать, не считая игумена. И старцы также без игумена ни о каком монастырском деле пусть не совещаются, но все вместе, если только какой нибудь старец не окажется в отъезде по монастырским делам. А игуменов выбирайте из своих пострижеников, потому что они порядок обители этой знают. А кто в обители Живоначальной Троицы этот порядок нарушит, игумен или из соборных старцев кто нибудь, те будут судиться со мною перед Богом. Если же, братья, будете жить по этому нашему закону, то направит вас Бог на путь спасения».
И еще сказал: «Братья и чада, как прежде говорил вам, так и опять говорю. Вот уже отхожу от жизни этой, вас же оставляю в руках Божиих и Пречистой Богородицы, и преподобного Сергия чудотворца, и предаю в руки государя царя и великого князя Ивана Васильевича, всея Руси самодержца, и преосвященного Макария, митрополита Киевского, Московского и всея Руси, потому что, братья, бил я челом государю царю всея Руси и великому князю Ивану Васильевичу и преосвященному митрополиту Макарию о том, чтобы после смерти моей берегли они монастырь от находящих бед. И царь государь, и митрополит изволили записанное с моих слов прошение о защите монастыря взять у меня. И если, братья, случится, что какие нибудь беды постигнут вас, — надейтесь во всем на Бога и на Пречистую Богородицу, призывайте на помощь Сергия чудотворца да бейте челом царю государю и великому князю, который в то время править будет, и преосвященному митрополиту о всяческой защите монастыря».
И так, немало поучив их по божественному Писанию и последнее целование братии о Христе подав, одарил их преподобный молитвами своими, воздел руки к небу, сотворил молитву и последнее свое слово изрек: «Господи, в руки твои предаю душу мою». В это же время пели заутреню, и был день памяти преподобного Пафнутия Боровского чудотворца. И когда начали читать Святое Евангелие, во время чтения слов: «Придите ко мне, все утружденные и обремененные, и я дам вам покой», — предал преподобный Герасим честную душу свою в руки Божии в год 7062 (1554) в первый день месяца мая в седьмом часу ночи. И тотчас келья наполнилась благоуханием сильным, и было лицо преподобного светлее, чем у живого. Погребли его с честью, с кадилами и свечами, в созданном им самим монастыре Живоначальной Троицы, называемом Болдино, у придела Сергия чудотворца с южной стороны. И разошлись братья с миром по своим монастырям, кто где жил.
Прожил же преподобный Герасим в разных пустынях двадцать шесть лет, а постриг принял в тринадцать лет, у старца своего в келье прожил двадцать лет и в (своей) келье шесть лет; и когда преставился преподобный Герасим, было братьев, живущих в Болдинском монастыре, сто двадцать семь человек, жили же они по заповедям Господним и по завету преподобного отца нашего Герасима, славя Бога и преподобного Герасима чудотворца в молитвах призывая; прожил же он всего шестьдесят пять лет.
Чудо преподобного отца нашего Герасима о старце Вассиане Швале
После преставления преподобного Герасима случилось так, что в Вязьме в Предтеченском монастыре, построенном преподобным, сломались часы, починить же их было некому. И приехал из большого монастыря из Болдина в Вязьму в Предтеченский монастырь для починки часов ученик преподобного Герасима именем Вассиан, по прозвищу Шваль. Было же при нем два больших коня. И украли у него тех коней воры. Долго искал он лошадей и не нашел их. И в то время как пребывал он в скорби и печали...
КОММЕНТАРИЙ
Житие Герасима Болдинского сохранилось в двух редакциях. Первая редакция Жития была составлена игуменом Болдинского монастыря Антонием не позднее 1586 г., когда Антоний стал Вологодским епископом (умер Антоний в 1588 г. и был погребен в Вологодском Софийском соборе). При работе над Житием Антоний использовал ценный исторический источник — завещание-устав самого Герасима, в котором преподобный кратко рассказывает об основании четырех монастырей и предписывает правила жизни в обителях; правила эти типичны для общежительных монастырей. Из завещания-устава Антоний взял точные даты и некоторые обстоятельства основания монастырей, имена назначенных Герасимом игуменов; текст монастырского устава Герасима почти без изменений вошел в Житие в качестве предсмертного поучения святого. Составляя Житие Герасима Болдинского, Антоний продемонстрировал достижения Макарьевской агиографической школы и одновременно сумел соединить высокую стилистику с реальной основой содержания большинства эпизодов Жития. Первая редакция Жития сопровождается рассказами о семнадцати посмертных чудесах святого. Текст Первой редакции сохранился всего в двух списках XVII в. (РГБ, ф. 310, № 600, л. 142—210 об.; РГБ, ф. 236, № 94, л. 165—220).
Вторая редакция Жития Герасима Болдинского составлена неизвестным автором спустя непродолжительное время после труда Антония. Автор Второй редакции переработал текст антониева Жития, исключив целый ряд основанных на риторике фрагментов и составив более простой и лаконичный рассказ о жизни святого. Многие житийные эпизоды предстают отражением реальных картин монастырского быта. Перерабатывая более абстрактное повествование антониева Жития, автор Второй редакции конкретизирует рассказ, уточняет разного рода детали, выявляет реальные причинно-следственные связи. Он старается более точно цитировать завещание-устав Герасима (текст его он несомненно имел перед собою при работе над Житием). Наиболее значительным отличием содержания Второй редакции является отсутствующий в антониевом Житии рассказ об основании Герасимом монастыря в Свирковых Луках. Эта часть текста Второй редакции наиболее ярко отражает творческую манеру неизвестного автора, которая характеризуется стремлением к реальности повествования наряду с упрощением стиля и приемом литературной разработки рассказа. Во Второй редакции Жития нет тех семнадцати рассказов о чудесах, которые имеются в Первой редакции; ее сопровождает рассказ о другом чуде, но сохранилось лишь начало этого рассказа. Текст Второй редакции известен только в одном списке XVII в. (РНБ, собр. Погодина, № 711), повествование в котором обрывается после нескольких начальных фраз рассказа о посмертном чуде преподобного Герасима.
Вниманию читателей предлагается Вторая редакция Жития Герасима Болдинского. Поскольку текст ее сохранился в единственном списке, дефектные чтения в необходимых случаях исправлены по тексту Первой редакции (по списку РГБ, ф. 236, № 94) или по завещанию-уставу Герасима, текст которого дошел до нас только в одной рукописи (РГБ, ф. 310, № 301, л. 126—128а об.).
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги