Боб

2 глава

- Эй, турист, тебя Боб к себе вызывает! – подкравшийся к Серафиму коллега хлопнул его по плечу. – Пакуешься?

- Ага, – буркнул недовольный тестер. – Чего ему надо? У меня перемещение на носу, а оборудование еще не собрано. Позже зайду.

- Как знаешь, – пожал плечами конструктор. – Но, ты же помнишь, что Папсик ждать не любит?

- Ох, уж этот Пасик, – пробурчал Серафим и захлопнул промаркированный ящик с реагентами. – Он мне, со своей опекой, уже Мамсика напоминать стал.

Папсиком звали Боба. Причем только сотрудники НИИ органического материяведения, и только шепотом. Боб очень не любил это прозвище. Наверное, потому, что был одинок.

Это ученые болтуны так думали, ведь про кровную связь Боба и Катарины никто не подозревал. Даже Серафим! Папсик тщательно скрывал родство с дочкой от окружающих, и корни ее происхождения от самой Катарины.

Все попытки дочери выяснить почему он это делает, не приподнимали завесу тайны даже на палец. Когда она задавала отцу вопросы в лоб - Боб пространственно блуждал в дебрях двусмысленных аллегорий, когда ставила их ребром – он ударялся в воспоминания молодости. Но финал был один – не сейчас.

В таких столкновениях с отцом Катарина дрожала от негодования, плакала и умоляла, но тщетно – она так и не смогла узреть даже веточки своего фамильного древа.

- Вызывали?

- Да, Серафим, вызывал. Располагайся, – Боб указал на стул напротив рабочего стола. – Как ты себя чувствуешь?

- Спасибо за заботу, прекрасно.

- На холодном не сидишь?

Воцарилось секундное молчание, после которого тестер сипло доложил:

- Вроде, нет. А что?

- Ну, мало ли… Тебе еще детей растить.

- У меня их нет еще, – чуть покраснел Серафим.

- Вот я и советую – не сиди на холодном. Хотя бы до тех пор, пока дети не появятся.

«Ну, впрямь, Мамсик!»

- Вы меня по этому вопросу вызвали?

- Не совсем, – академик замер и, собравшись с мыслями, вновь продолжил беседу. – Ты сегодня – на Землю?

Тестер совсем смутился – или Папсик его с кем-то путает или у кого-то нелады с адекватным восприятием окружающей действительности:

- Да, сегодня. Вы же лично Приказ подписывали!

- Да знаю, знаю. Просто я забыл… не успел тебе одну вещь рассказать… на прощание… точнее, в дорогу. Ты располагайся. Ирисок хочешь? С клубничным чаем?

Напрягшийся от такого чудного приема Серафим стал крайне насторожен:

- Как скажете.

- Ну, вот и договорились, – Боб неумело изобразил дежурную улыбку.

Он внимательно посмотрел на неспортивное запястье Серафима, в то время, когда тот поднимал чашку чая.

«Какой все-таки хлипкий зять у меня. Куда бы его перевести? В отдел сортировки материи? Глядишь, хотя бы зачатки бицепсов проклюнутся. А то наплодят мне с Катариной амеб доходяжных. Нет, как только вернется – сразу переведу его на тяжелую мужскую работу. Права была Катарина. И чего я только сопротивлялся? Не место ему в тестерах».

«И что он на меня так влюблено пялится?», - Серафима так передернуло, что это не могло остаться незамеченным.

- У тебя что тик? – увидев мимические волнения на лице зятя, осведомился Боб.

- Вам справку показать? Свежую? Я совершенно здоров! – заволновался Серафим, предполагая, что речь с шефом может касаться его здоровья, и, как следствие, профпригодности. – У меня никогда, подчеркиваю, никогда не было тика. И зад не мерзнет, хоть сейчас - в морозилку! – захорохорился он.

- Ты мне это брось! – пригрозил пальцем Боб. – «В морозилку»!

«Совсем на старости рехнулся, - приуныл Серафим, боясь услышать, что-то типа: «Таким задомерзликам, как ты, место только в отделе фасовки или того хуже – отделе сортировки материи». - Тогда прости-прощай мой план по поимке хирурга… Но я же ловчий! Пусть пока только в душе!».

Перед глазами тестера выросла исполинская фигура. Фигура была в шрамах и следах от вражеских пуль. Да, да – это был он – Серафим-ловчий из его грез. Он часто посещал тестера в минуты хандры и часы рутинных дел.

Покачиваясь от усталости и ран, невидимый окружающим, призрак героя, подбадривающе подмигнул Серафиму-тестеру и голосом, сорванным от частого натужного рыка, с которым он рвал врагов на две ровные половинки, приказал:

- Не сметь! Не сметь распускать нюни кружевами! Сейчас ты ударишь кулачищем по этому хлипкому старикашке! Ну, хорошо – не по старикашке, по его столу, и громко и внятно объяснишь пенсионеру, что у тебя нет времени на душеспасительные беседы с престарелыми дедушками! У тебя не упаковано еще двенадцать ящиков с приборами! Чего ты размазался по этому креслу, как молочный кисель по слюнявчику двухлетнего молокососа? Или мне одному прикажете бороться с несметными ордами вирусов, мон женераль?

Расфантазировавшийся Серафим, что есть сил хлопнул по столешнице ладонью и, получив болевой шок, зажал травмированную руку у себя в подмышке.

- Да, мух в НИИ хватает, – извинился Папсик, приняв удар кулачищем за разгон двукрылых. – Понасочиняли конструкторы всякой гадости. И кто их только просил?

Готовый заорать от жгучей боли в районе большого пальца и, особенно, бугра Венеры, Серафим смог лишь кивнуть – ваша правда.

Наконец, боль поутихла, тестер снова обрел дар речи, и чайная церемония вошла в свое спокойное русло.

- Я вот для чего тебя пригласил, – начал прерванный монолог Боб. – Если тебе кажется, что жизнь тестера – это порхание среди бабочек, то хочу предупреди - скоро твоя работа может превратиться в жизнь среди морских ежей.

- Поэтично, – совершенно невозмутимо поддержал настроение шефа Серафим, решивший ничему не удивляться. – Японской поэзией балуетесь?

- Балуюсь. Тебе только не советую, – многозначительно взглянув на субтильного тестера, подошел к главной теме встречи Боб. – У нас на Земле новый вирусок скоро должен появиться. Но ты не пугайся – убивает он быстро. С первого раза, и не больно.

Серафим инстинктивно вжался в стул, решив на этой ноте закончить игру в мистера Невозмутимость:

- Что это за шуточки у вас такие сегодня?

- Какие такие?

- Плотоядные!

- А я и не думал шутить, молодой агорианец. Так что, если хотите сохранить честь мундира и натуральный цвет брюк, внимательно слушайте своими ушами все мои две губы. И, может быть, вам посчастливится вернуться живым. Хотя насчет «невредимым» - не обещаю.

Серафим, без дополнительных увещеваний, тут же «превратился» в слух.

- Земля. 7 июля 2011 года. 7.45 утра. Приборы настроены. Желудок расстроен. Всё, как в каждый первый день пребывания на субстрате. Ах, да! Страшного вируса, способного испортить натуральный цвет брюк, не обнаружено! – отчеканил Серафим и рассмеялся в трубку. – Боб! У меня все под контролем. Я вам еще хирурга на поводке, в коллекцию, привезу.

- Рад за твое приподнятое настроение, но все равно будь осторожен, – предостерег шеф. – Ты уже прочитал инструкцию по обращению с нейтрализатором?

- Пока нет.

- Пока? – возмутился Папсик. – А если нагрянет новый вирус? Что ты будешь делать? «Прошу прощения, но мне нужно проштудировать вот эту книжечку с пункта А по пункт Б?».

- Обещаю немедленно закрасить пробел! Кладу трубку и принимаюсь за освоение секретного оружия, – хохотнул Серафим.

- Выполняйте! – не поддержало игривый тон начальство и покинуло эфир.

- Выполняю! – браво гаркнул в уже замолчавший динамик Серафим.

Повесив трубку, он вышел на середину кухни.

- Бамс! – тестер элегантно выхватил нейтрализатор из-за спины и направил его на горшок с геранью. – Бамс! Бамс! – на этот раз под воображаемый обстрел попали холодильник и картина на стене.

Агорианец оттолкнулся и полетел в коридор, для того, чтобы закончить свое маленькое представление эффектным кувырком. Однако вместе с победоносным кличем, из коридора послышались глухой стук спины о пол и уязвленное ойканье «супер-героя».

По батарее отопления тут же неистово заколотили недовольные шумом соседи. Серафим жмурясь от боли в пояснице, на цыпочках проковылял к телефону и отсоединил аппарат от сети – это не раз спасало его в прежних командировках. Но, кажется, подобные уловки уже были известны соседям странной квартиры дома на Зеленой улице – через пару минут в дверь позвонили.

- Вот настырные! – громким шепотом возмутился возмутитель утреннего спокойствия, но открывать не торопился.

Поняв, что хлеба-соли не предвидится, оглушенные кувырками Серафима, соседи решили тоже не оставаться в долгу и беспрестанно теребили пуговку дверного звонка. Наконец, обороняющаяся сторона сдалась и агорианец, тоненьким фальцетом проблеял:

- Мамы нет дома!

- А ты кто? – голос соседки за дверью неуверенно дрогнул.

- Лида… - старательно пропищал тестер.

- Шизанутая квартира, ей-Богу, – поразилась соседка. – Только вчера здесь бездетная семейка квартировала.

«Точно глаголите, гражданка, - улыбнулся Серафим. – Две дамочки из отдела контроля и тестер Сид - мой сменщик».

- Теперь возникла какая-то басовитая девочка, – закончила соседка. – А куда те делись?

- Они в Одессу уехали! – с готовностью пропищал Серафим.

- Удивительно, – засопела за плотно закрытой дверью женщина. – У них даже все одинаково съезжают – в Одессу. Перед шведской семейкой орава была – в Одессу укатила. Теперь эти - туда же.

Серафим закусил палец.

- Я имела в виду – в Бобруйск, – поправилась «девочка», изрядно уставшая от собственного писка. – Ну, ладно, бабушка, мне пора – еще инструкцию к нейтрализатору читать. Ой! Ну, в общем, будьте здоровы!

- И тебе детонька, не хворать, а то сипишь как голодная выпь на болоте, – напутствовала безымянная соседка снизу. – И ты это, того, маме передай, чтобы тебя сильно не перекармливала. А то после твоей аэробики у меня вся голова в известке. Ты уж, доченька, не наказывай так мой потолок – он ведь перед тобой ни в чем не провинился.

- Фух, – сполз по стенке Серафим. – Пронесло…

С соседями дома по Зеленой улице Серафим знаком не был по одной простой причине – в Озерске он впервые.

Конспиративные квартиры НИИ есть, пожалуй, в каждом городе, поэтому, по долгу службы, сотрудники испытариума, прибывающие на Землю, изображают из себя временных жильцов съемных квартир. А там уж, кто на что горазд. Серафим имел старую проверенную легенду – он свободный фотограф.

С соседкой, конечно, нелепо получилось. Теперь при случае придется извиняться и плести про племянницу из пригорода. Которая уже уехала. И вовсе она не басистая, а очень даже звонкоголосая девочка!

- Со-о-оловей мой! Со-о-оловей! – завопил Серафим, проверяя вокальные возможности.

По батарее вновь затарабанили громкой раздраженной дробью.

- Пойду-ка я лучше по городу прогуляюсь, – недовольно проворчал тестер и отправился распаковывать чемоданы.

Прогулка умиротворяла. После конфиденциального разговора с Бобом, Серафим чувствовал невероятный подъем. Еще бы! У него было прилипчивое ощущение того, что по возвращению в Агорию, Папсик вновь позовет его в свой кабинет, крепко пожмет вспотевшей от волнения рукой его ладонь и предложит присоединиться к ловчим! Другого объяснения тому, почему это Боб вдруг рассказал ему о возможном появлении нового опасного вируса на субстрате, да еще вручил нейтрализатор, имевшийся лишь в арсенале ловчих, не было.

Нейтрализатор приятно оттягивал внутренний карман пиджака и все же, на всякий случай, Серафим то и дело проверял его сохранность, легким похлопыванием по левой части груди. Убедившись, что оружие на месте, без-пяти-минут-ловчий на какое-то время успокаивался, но страстное желание прикоснуться к когда-то недоступному артефакту, превозмогало элементарные принципы конспирации – агорианец вновь тянулся к оружию.

«Видела бы сейчас меня Катарина!», - мечтательно закатил глаза тестер.

«Видел бы тебя сейчас Папсик!», - обожгло мозг.

«А что?», - возмутился было совершенно расслабившийся Серафим.

«А то! Инструкцию к нейтрализатору штудировал?»

От вальяжности Серафима не осталось и следа.

«Зараза… Я же честно собирался! Но эта соседка за дверью – она же настоящая звоночная террористка! Совсем заболтала!».

Материализовавшийся из дневного марева призрак грозного Серафима-ловчего вновь болтался перед взором своего создателя:

- Собирался он! – в сердцах рыкнул боец, выглядевший с их прошлой встречи еще более уставшим и израненным. – Ты ставишь под сомнение вопрос о моем существовании в будущем. Рохля!

- А это видел? – дрожавший от нетерпения, Серафим выхватил нейтрализатор и продемонстрировал ее фантому. – Мы преодолели уже половину пути! Осталась одна станция и все! Приехали, друзья! Конечная!

Тестеру казалось, что удивленный призрак бойца пойдет радужными пятнами изумления, но тот лишь покрутил у виска пальцем:

- Клинический случай. Ты кому сейчас пушку показываешь? Может быть, вон тому поседевшему от страха мальчику в песочнице напротив? Не тычь в людей оружием! Они от этого начинают пахнуть!

- Ох! Я забыл что ты… невидимый… - Серафим быстро сунул нейтрализатор обратно за пазуху и торопливым шагом покинул пьедестал своего позора.

Призрак растаял в воздухе, но в ухо тестеру все же пробурчал недовольное:

- И как ты сражаться собрался? У тебя есть мысли по поводу управления сиим грозным агрегатом?

- Чего ты так беспокоишься? – шыкнул Серафим.

Отойдя от песочницы с мальчишкой, неожиданно закатившим истерику, он, таясь, обернулся:

– Всё, вроде оторвались.

- И как тебе только удалось? – сипло расхохотался фантом. – А я уж думал, что нам не уйти от его отравленных песочных куличиков!

- Изгаляйся сколько влезет! – обиделся агорианец.

- А ты мне зубы не заговаривай, – вновь помрачнел Серафим-ловчий. – Объясняй, как оружием будешь пользоваться?

- Ой! – всплеснул руками замордованный тестер. - Там всего шесть переключателей. Так? Значит, шесть режимов. Разберемся!

- Гений… - недовольно буркнул фантом. – Ну, как знаешь, как знаешь.

Пока Серафим искал нужную кабинку телефона-автомата, он весь взмок. Июль не давал зябнуть. Но, даже вытирая крупные горошины пота со лба, тестер чувствовал небольшую дрожь – типичное состояние, когда приступаешь к работе. Он никогда не встречал хирургов, а лишь ликвидировал их проказы – испорченные сценарии, но взведенная пружина напряжения нет-нет, да и рвалась наружу.

Бывало, что Серафим ловил на себе пристальные взгляды человеческих особей, особенно, женского пола, отчего неприятно холодела спина. А вдруг вирус? Ведь внешне хирурги были точными копиями землян.

Для идентификации этого штамма вирусов существовал один проверенный метод – нужно было всего лишь капнуть на кожу хирурга смесью сикориза столитоса и газатиза. Через полчаса – если посчастливится – через минут двадцать – на месте, куда попала смесь, образовывалось ярко-серое пятно с металлическим отливом.

Но этот метод годился лишь для лабораторных манипуляций, но никак не для работы в условиях человеческих поселений. Ну, какой хирург согласится полчасика походить с ваткой, смоченной в сикоризе?

В последнее время тестеры поднимали вопрос безопасности перед руководством НИИ, но Боб успокаивал – за все время действия проекта «Человекоид» ни один тестер пока не пострадал. Но это пресловутое «пока»…

Хорошо, что сейчас у Серафима нейтрализатор! Именно с его помощью ловчими разносится в клочья всякая пузотень, типа хирургов! Правда, куда жать для разноса… Тестер клятвенно пообещал себе, что по возвращению, он первым делом наизусть выучит злополучную инструкцию по применению… Ведь ему мало быть защищенным, ему необходимо отловить хотя бы один экземпляр вируса, который можно попытаться поменять на место в строю ловчих.

- Звонить собираетесь? – мужчина у кабинки явно нервничал.

- Пожалуйста, – уступил ему Серафим.

Когда тип отзвонился и, как совершенно нечаянно услышал Серафим, успешно назначил свидание, тестер вновь оказался в будке.

Вообще удивительно, что он смог кому-то помешать – это в эпоху-то мобильных телефонов!

– А я думал, что сейчас телефонами-автоматами пользуются только сотрудники нашего НИИ, – негромко выразил свое удивление Серафим.

Он включил коннектер, который одновременно служил ему походным средством связи, справочной системой и картой планеты. Покопавшись в записях, тестер нашел, необходимые для работы, данные. Серафим поднял телефонную трубку и набрал код. Послышалась знакомая мелодия.

- «Юза-дзуза с Тельсиоры», - безошибочно угадал он мотив песни, которую знал наизусть с раннего детства.

Наконец вместо нотных переливов в трубке послышался далекий голос:

- Служба раскодирования секретных данных НИИ органического материяведения. Здравствуйте! Ваш пароль и кодовый номер.

- Мама не мыла раму. 238 8291 929.

- Пароль принят. Получите задание. Чужеродная активность обнаружена в квадрате F 245262-W873762.

- Принял, – деловито отрапортовал Серафим, успевая вслед за голосом операционистки вводить данные в коннектер.

- Следующий выход на связь через двенадцать часов по земному времени.

- Как всегда, – подтвердил Серафим.

- До связи!

- Угу, – автоматически буркнул в ответ тестер, изучая уже обработанные данные.

Активность проявила себя на пересечении Двадцать второй улицы и Стенного проспекта.

- Тэкс. Посмотрим, что это у нас там находится, – Серафим нажал пару кнопок и карта города на экране коннектера увеличилась. – Ателье. Вряд ли. Книжный магазин. Не похоже. Ага! Ресторан «Темная Ночь». Ну, это уже больше походит на место большого скопления людей. То, что мне нужно, – радостно притопнул Серафим, довольный успешным поиском. – Значит вечером у нас культурное мероприятие – идем в высокоорганизованное заведение общепита.

- Пора! – Серафим деловито захлопнул инструкцию к нейтрализатору.

Материал прочитан и усвоен. Оружие отполировано и согрето часовой тренировкой по лихому вскидыванию в положение полной боевой готовности. Можно собираться.

- Никогда, мистер Бонд! – с надрывом закричал телевизор.

- Никогда не говорите «никогда»! – перебил героя любимой картины Серафим и запрыгал на одной ноге, пытаясь на ходу заскочить в носок.

- Я сейчас какой-то кенгуре лапки-то нижние пооткручу! – высунувшись с балкона, заорала нервная соседка снизу, тут же отреагировав на малейшее покачивание люстры.

Серафим огляделся. Типичный ресторан, публика вроде тоже соответствует. Если он не ошибся, то где-то здесь находился искажающий лоскут, вшитый в сценарий.

Тестер профессионально пробежался взглядом по залу. Его интересовали отражающие предметы – стекло, витрины, витражи. А лучше, зеркала. Именно в них – отражающих поверхностях – при определенной сноровке можно увидеть инородную сущность.

Удивительно, но ресторан оправдывал свое название – в «Темной Ночи» стоял настоящий мрак. Не сумрак, не полумрак – тьма! Лишь за каждым столиком в отдельности горели малосильные светильники, выполненные в виде лампадок. Они были единственными световыми пятнами, в зоне видимости которых еще можно было различить блюда и, казавшиеся мертвенно-бледными, лица посетителей этого заведения. Как только гость ресторана отлучался из-за столика и выходил из лампадного периметра, мрак жадно пожирал его фигуру.

- Веселенько тут у вас, – обратился тестер к проходящему мимо грациозному официанту, который, с трудом нащупывая изящной ножкой дорогу, старался донести омара, распаренного в португальском вине, к месту назначения.

Официант крупно вздрогнул от неожиданности, потому как Серафима, в связи с отсутствием электрификации заведения, сразу не узрел.

- Вааще, блин, шарман! – ругнулся утонченный юноша и поправил омару съехавшую с блюда клешню. – Вся композицьион – к псинкам! Никакого перфекта!

- Вам здесь хотя бы приборы ночного видения раздавали, – почти серьезно посочувствовал официанту тестер.

- Угу, – выпятил нижнюю губу разносчик гламуризированной пищи. – Вы чо, мущина, са-а-всем? Два дня уже заявка в ремонтной конторе пылится, чтобы проводку нам на люстры поменяли, а вы – приборы! Они же тогда вообще никогда не приедут!

- Так у вас не всегда так темно что ли? – поднял брови Серафим. – А я думал – «Темная ночь» и все такое…

- Мущина-а! Думать надо. И все тако-о-е.

- А почему в зале битком? Если так невидно кушать? – удивился агорианец.

- А где в этой дыре можно еще отужинать по-антикрестьянски? – съязвил официант.

- Это как?

- Без водочки, селедочки и пельменей в горшочках!

Взметнув ножкой, официант дал понять, что застоялся и, получив поле для маневров, нырнул во тьму зала.

Наступив на громадное количество ног, запутавшись в дюжине просторных палантинов и даже нечаянно пнув под тощий зад собачку, оказавшуюся жутко редкой хохлатой мальтийской той-болонкой, Серафим стал подумывать, что, на худой конец, стоит раздобыть фонарик.

Встревоженный рой возмущенных посетителей монотонно гудел в ритме жужжания навозных мух.

- Нет, все-таки лучина – это гениальное изобретение, – наступив на чью-то ногу и извинившись в сотый раз, проворчал Серафим.

- Вот он! – за одним из столиков послышался недовольный женский возглас.

«Где-то я ее характерный визг уже слышал, - подумал тестер и стал с интересом вглядываться во тьму. – Ах, да! Я же ее животинку с пучком пожухшего ковыля на лбу, несколько минут назад ногой погладил нечаянно. По кобчику».

Если пристально всмотреться, то можно было увидеть, что тьма в зале пришла в хаотическое движение.

- Я вообще собак боюсь! – огрызнулся мужской голос. – У меня тоже туфли пострадали! И ноги! И педикюр!

- Это не он! Я ошиблась, – в светлом пятне лампады мелькнуло перекошенное от недовольства лицо владелицы хохлатого монстрика и официальное лицо с усами.

Серафим увидел и показавшуюся на миг униформу усатого лица. Так и есть! Администратор!

Подтверждая догадку тестера, дядечка в солидной униформе объявил:

- Приношу свои извинения почтенной публике! Конфликт исчерпан – ведется внутреннее служебное расследование! Секъюрити у выхода не дадут наглецу и шанса! На всякий случай проверьте сохранность ваших украшений и кредитных карт! Мы дорожим репутацией своего заведения! Бон апетит!

Раздался шквал аплодисментов, поддерживаемый гиканьем и разрозненными криками: «Да!», «Так его!».

- Доплавался, карапузик! – ругнулся Серафим и, пригнувшись, буквально полетел через весь зал к спасительному санитарному блоку.

В туалетной комнате искать не решатся, а через часа три, когда страсти поулягутся, а мордовороты устанут пялиться на незнакомые лица, можно и на выход. А иначе, при обыске, велика вероятность лишиться нейтрализатора.

- Я не перенесу такого позора!

Серафим включил холодную воду, чтобы освежить лицо и привести свои мысли в порядок.

Он зачерпнул воду и плеснул на разгоряченные щеки. Потом еще. И еще. Тестер поднял голову и внимательно всмотрелся в свое отражение, глядящее на него из зеркала над раковиной умывальника. С той стороны находился худой испуганный тип, с короткой намоченной челкой.

- Страшно? – криво ухмыльнулся Серафим отражению. – А ты еще в ловчие метишь. Тут создания Боба что творят! Подожди, еще хирурги узнают, что ты в этой мышеловке засел. Ха-ха! Может быть, обернуть себя подарочной лентой?

Неожиданно его внимание привлек верхний край зеркала.

- Мерцание, – одними губами прошептал Серафим. – Ну, я и болонка хохлатая! Вот же одна из самых популярных отражающих поверхностей в этом заведении!

Серафим не ошибся: это было мерцание – след, который оставляет чужеродный лоскут, вшитый в сценарий хирургом. Вряд ли рядовой посетитель сможет его увидеть и, уж тем более, заподозрить в связи с этим что-то неладное. Едва уловимое подергивание изображения. Небольшой галлюциногенный мираж по ту сторону зазеркалья. Ничего особенного, а кто ухитрится заметить, так спишет это на чрезмерную игристость поданного вина.

Серафим вытащил из своего кейса маркер и начертил на месте помаргивания крест.

- Так и есть – чужеродная зараза, – констатировал тестер, наблюдая как крест из смоляного превращается в бардовый. – А теперь экспресс-тест. Это не больно, – Серафим приклеил к инфицированному зеркалу индикаторный стикер.

Когда он поместил полоску со взятым образцом в анализатор, прибор незамедлительно отреагировал сообщением на дисплее.

- Знакомые всё лица, – закусил губу тестер. – Хирург-две тысячи. Дрянь еще та – индивидуальный исказитель. Сокращает сценарий контактировавших с поверхностью отражающей плоскости людей. Причем в десять раз сокращает. Зайдет балбес двадцатилетний, глянет на свое отражение и останется ему, вместо еще пятидесяти положенных всего пять лет. И сколько человек уже успело прихорошиться перед тобой, а? – с ненавистью посмотрел на зеркало Серафим.

- Простите? – раздалось за спиной агорианца. – Я вам не помешаю?

Тестер, увлеченный работой, совершенно забылся и даже не заметил вошедшего старика довольно приятной благообразной наружности.

- Я закончил, – учтиво изобразил полуулыбку Серафим, и ложным движением сунул несуществующий мобильный в карман. Тестер окинул рукой пространство вокруг. – «Дворец» в вашем распоряжении.

- Спасибо! А я, знаете ли, освежиться сбежал, – старичок направился к раковине и включил холодную воду. – Дети заставили отплясывать вальс с самой юной участницей сегодняшнего собрания. По случаю моего девяностолетия. Благо, хоть на сцене было чуть светлее, чем в этой ресторанной яме. А то бы убился. Ей-Богу, ха-ха, – засмеялся в усы дедушка.

- Прямо таки заставили вас? – шутливо погрозил пальцем Серафим.

- Нет, конечно, – старик зачерпывал крупными ладонями воду и окунал свое лицо в образовавшееся озерцо. – Самая юная участница не то, что мне в правнучки годится, она ей, собственно, и является – его морщинистое лицо расплылось в добродушной улыбке. – А танцует она – не поспеешь!

- Но, я смотрю, вы в прекрасной форме!

- Стараюсь, – старик поднял голову и вытащил из кармана своего старомодного жилета платок. – Сердце только иногда к горлу подкатывает. Бегать – не бегаю. Уже лет пять. Но спортивную ходьбу еще никто не запрещал, – подмигнул он тестеру.

- Там еще того нахала разыскивают? – Серафим старательно изобразил негодование на своем лице. – Который по юбкам не разувшись прыгал? И собачку, такую маленькую, пнул.

- Вас, что ли? – незамедлительно развенчал инкогнито Серафима старичок и стал, как ни в чем не бывало, тщательно промакивать лицо платком. – Уже нет. Болото успокоилось и в плановом режиме пускает зловонные пузыри богемных сплетен.

- Э-кхм…

- Сыр-бор? Это была не ваша вина. Я же видел, – вступился дедуля. – Зал битком забит сорняком – только и ждут к кому бы прицепиться! Никогда рестораны не любил, и если бы не мои ребятишки…

Теперь старик достал расческу, хорошенько дунул на зубцы и, подойдя к зеркалу поближе, пробормотал:

- А сейчас, как говорит мой внук Алешенька, будем ставить хаер.

«Какой все-таки замечательный дед! – не преминул еще раз восхититься Серафим. – Только… что он… какой хаер?!».

- Нет! – от рывка тело почтенного старца отлетело к противоположной стене. Не менее почтенная голова затылком стукнулась о блестящий кафель.

- Вы с ума сошли, любезнейший… – теряя сознание, только и смог прошлепать непослушными губами юбиляр. – В таком возрасте, и хулиганить…

- Милый вы мой человечек! – горячо обратился к нему Серафим, которому было жгуче стыдно так мотылять бренное тельце дедушки. – Вам просто смертельно нельзя заглядывать в это зараженное зеркало!

По отсутствию какого-либо ответного рефлекса тестер понял, что перестарался. Он со страхом обернулся к двери. Что теперь?!

- Долбаный удод! – грязно выругался он на староагорианском наречии и, не стесняясь, врезал по почтенной скуле секунду назад живого дедушки. – Проснитесь!

Однако дедушка от такой побудки только всхрапнул и мотнул хилой ногой в воздухе.

- Вы меня слышите? – Серафим низко склонился над дедушкой, положил его безвольную голову себе на одну руку, а двумя пальцами другой разомкнул плотно закрытый глаз «пациента». Зрачок среагировал на свет и юрко скукожился.

- О, мой Боб! – в неистовой благодарности заорал тестер и воздел руки, забыв при этом о том, что, по крайней мере, одна из них являлась единственным упором для дедушкиной головы.

Раздался неприятный глухой стук, и тестер понял, как же ужасно чувствовали себя те ребята, которым пришлось писать Бобу объяснительные о порче человеческого материала по неосторожности…

- Молодой человек, ради всего святого, не пытайтесь мне помочь, а то вы меня совсем угробите, – раздался слабый голос очнувшегося старичка.

- Я просто…

- Я понимаю, я все понимаю. Просто не приближайтесь ко мне, и я попробую выползти отсюда самостоятельно, – старик плашмя лежал на полу и представлял из себя очень слезоточивое зрелище.

Серафима так и подмывало кинуться ему помочь, но глаза внезапной жертвы умоляли – не нужно!

- Вы только в зеркало не смотритесь, – плачущим тоном попросил агорианец.

- Не буду! – пообещал старик и, шатаясь, поднялся на колени. – Как приеду домой - выкину все!

- Я не это имел в виду! – тестеру уже начало казаться, что он чрезмерно крепко приложил дедушку о кафель.

- Это что еще за леший, дедушка?! – громом раскатилось по квадратным метрам туалетной комнаты.

Серафим крутнулся на пятках и оказался нос к носу с крупным детиной, явно недружелюбной наружности.

- Это не леший дедушка, – промямлил Серафим ватным языком. – Это чей-то дедушка.

- Чей-то? – детина, грозно сопя, ухватил тестера за лацкан пиджака. – Это мой собственный дедушка!

- Алешенька! – попытался утихомирить здоровяка старец.

- Тот самый, который хаер ставит? – болтаясь на руке богатыря, попытался обуздать стихию конфликта, ну, и заодно, не получить в глаз, Серафим.

- Который в унитаз головой окунает, – уточнил, совсем не подобревший Алешенька. – Что он с тобой сделал? – обратился внук к юбиляру, и получше ухватился за гардероб агорианца.

Тестер покорно зажмурился. Инструкции запрещают бороться с гражданским населением. Так что, если нарвался – терпи.