Босс преступного мира

ГЛАВА 27

Арман

Бизнес.

Опасный бизнес. Это была часть моей жизни, которая никогда не изменится из-за того, кем и чем я являлся. И хотя я уже потратил время на то, чтобы узаконить большую часть нашей корпорации и улучшить репутацию семьи, все в нашем мире знали, кто мы такие.

Хищники.

Может быть, какая-то значительная часть меня по-прежнему не хотела, чтобы всё было по-другому. Я мог смотреть на себя в зеркало почти каждый день, понимая, что за всей жестокостью и жаждой кровопролития есть свет, тот самый, который увидела София и за который она ухватилась, не позволяя мне и дальше погружаться во тьму.

Рождение дочери увековечило эту потребность, но этого было недостаточно, чтобы избавиться от чувства вины и страданий, которые я терпел молча, не позволяя своей дочери узнать больше о её невероятной матери. Я наблюдал за её поведением с Рэйвен и понял, что моя маленькая девочка готова повзрослеть и уйти из моей жизни. Я гордился ею, мне не терпелось увидеть, как будут крепнуть её отношения с единственной женщиной, которая увидела во мне тот же самый свет.

Я не лгал, когда говорил, что хочу стать лучше. Возможно, не в бизнесе, а в своей способности радоваться жизни, преодолевать стены и смеяться.

Я прошёл сквозь огонь и сделал бы это ещё десять раз, чтобы спасти свою семью. Возможно, пришло время потанцевать в фонтане, посмеяться и насладиться прекрасным днём.

И удивительной женщиной, которая согласилась быть рядом со мной.

Сделка или нет, Рэйвен Картье — моя.

В её глазах я больше не видел страха и тревоги, только восхищение и любовь. Может быть, я всё-таки стал в какой-то мере её героем, её принцем, о котором она мечтала в детстве.

Как бы то ни было, мне нужно было закончить ещё одно дело, в том числе, самое важное из всех.

Исцелить семью.

Я стоял перед домом человека, пытаясь решить, что ему сказать. В третий раз я оглянулся на Рэйвен, которая оставалась во взятой напрокат машине. Она имела полное право видеться со своим отцом, обсуждать их собственную жизнь и прошлое, а также будущее.

Но это я должен сделать сам.

Она кивнула мне, приложив кончики пальцев к лобовому стеклу в знак солидарности, выражая свою поддержку. Чёрт возьми, она и не подозревала, что и мне придала смелости. Я столько времени ненавидел Томаса, страстно желая раздавить его, как букашку, что на это ушли годы моей жизни, исчезая у меня на глазах.

Первые шаги моей дочери.

Первый раз, когда она назвала меня папой.

Её первый фортепианный концерт.

Её первое выступление в балете.

Диснейленд.

Окончание средней школы.

Все эти события были как в тумане, потому что меня переполняла ненависть.

Это закончится сегодня.

Остались некоторые раны, которые невозможно было полностью залечить. Скорее всего, мы больше никогда не будем близки и не будем делиться всем, от историй о девочках до распития холодного пива. Но мы больше не будем врагами.

Простить и забыть?

Это невозможно.

По крайней мере, то, что касается забытья.

Я поколебался ещё минуту, прежде чем постучать в дверь, и отступил на шаг, ожидая, что кто-нибудь позволит мне войти. Мы приехали без предупреждения, хотя Рэйвен уже успела коротко поговорить по телефону со своим отцом. Однако он нас не ждал, и, честно говоря, я рассматривал возможность того, что он не пустит меня в свой дом.

Закрыв глаза, я погрузился в воспоминания. По крайней мере, на этот раз они были хорошими, наполненными смехом, и таких моментов было много, прежде чем всё пошло прахом.

Когда дверь открылась, я глубоко вздохнул, оказавшись лицом к лицу со своим заклятым врагом.

Мы с Томасом уставились друг на друга, думаю, мы оба пытались понять, когда в последний раз были так близко друг к другу. Он выдохнул и посмотрел в сторону машины, на его лице не было удивления.

— Я ждал тебя. Пожалуйста. Входи.

Томас отступил назад, открывая дверь шире. За прошедшие годы он сильно изменился, настолько постарел, что я был удивлён. Но в основном он выглядел усталым, подавленным, как будто годы наложили на него совершенно другой, но не менее разрушительный отпечаток.

Он пытался по-своему защитить единственную семью, которую он когда-либо по-настоящему знал, но в то же время был полон решимости держаться на расстоянии. Меня не интересовали его причины, только то, что он оставался верным настолько, насколько это было возможно. Или настолько, насколько позволяла его поврежденная психика.

Кто я такой, чтобы судить? Я превратился в подобие человека, едва живого.

Закрыв за нами дверь, он медленно прошёлся по своему красивому, но скромному дому, сохраняя тишину. Я был поражён тем, насколько тихо было в его доме, только тихое тиканье часов где-то выдавало, что внутри есть какая-то жизнь.

Он провёл меня в свою гостиную, направляясь прямиком к бару. Хотя было всего два часа дня, я понял, что он ожидал моего визита. Он не торопился, наливая два напитка, два виски. Когда он принёс один мне, черты его лица несколько смягчились.

Я принял этот жест, так же странно, как и он, лишившись дара речи.

— Хорошо выглядишь, — наконец сказал он.

— Ты тоже.

— Никто из нас не умеет лгать.

Я рассмеялся. Это было именно то, что он давным-давно сказал мне, когда пытался научить меня, как стать лучшим лжецом. Он научил меня, как эффективно можно использовать нечитаемое выражение лица, что я делал бесчисленное количество раз в своей деловой жизни. Было очевидно, что я делал это и в личной жизни.

— Годы были тяжёлыми.

— Знаю, — сказал Томас. — Сочувствую из-за Софии. У меня так и не было возможности сказать тебе об этом. Как Зои?

— Она потрясающая. У меня потрясающая дочь, которая вот-вот отправится в университет. И я в ужасе.

Теперь мы смеялись вместе, его глаза затуманились.

— Я чувствовал себя точно так же с Рэйвен. Я хотел, чтобы она звонила мне каждый день, но никогда не говорил ей об этом. Она знала меня только как строгого отца, который никогда не позволял ей развлекаться.

— Мы должны быть такими, этого требует наша профессия.

— Ты когда-нибудь задумывался, каково было бы родиться в нормальной семье?

Его вопрос был из тех, о которых я часто думал в детстве. Сейчас же? Я пришёл к важному осознанию.

— Твоя дочь помогла мне понять, что семья — это самое важное, что есть на свете. Никакие деньги или другие вещи не сравнятся со временем, проведённым вместе, и смехом, — я отвёл взгляд, размышляя о её списке забавных вещей. Я хотел испытать каждую из них.

— Разве не удивительно, насколько наши дети могут быть умнее нас? — он поднял свой бокал. — За наших детей. Пусть они не станут такими же тупицами, как мы.

Мы чокнулись бокалами и впервые за долгое время по-настоящему посмотрели друг другу в глаза.

— Я скучал по тебе, брат. Не буду врать, что желал тебе смерти, но я скучал по тому, что у нас было.

— Я был потерян, Арман. Мне нужно было обвинить весь мир во всём, что со мной случилось. Я был слишком подавлен, чтобы понять, насколько важны были ты и твоя семья, особенно папаша. Как у него дела?

— Всё ещё расстроен из-за тебя, и ненавидит пенсию.

Он усмехнулся, покачав головой.

— Я потрясён, что он позволил тебе встать у руля.

— Скорее, заставил.

— Я, знаешь ли, не терял вас из виду, ребята.

— Трэвис упомянул об этом.

Он казался несколько удивлённым.

— Трэвис хороший человек, по большей части. Он помог мне найти другой путь.

— Пока его не завлекли в ту же тьму, из которой мы оба постоянно пытались выбраться.

— Это часть нас, Арман. Мы не можем убежать от того, кем были наши отцы, а я думал, что именно это я и делаю.

— Нет, мы не можем убежать. Но, принимать наше наследие, это не значит, что мы должны соблюдать те же правила.

— Ты прав насчёт этого. — Некоторое время мы сидели молча, но напряжение постепенно спадало. — Итак, ты женишься на моей дочери.

— Да.

— Ты заставил ее?

— Да, вначале. Но сейчас нет. Она свободна и знает это.

— Она любит тебя. Она совершенно ясно дала мне понять, что, если я вмешаюсь, она больше никогда со мной не увидится, — Томас рассмеялся. — Каков отец, такова и дочь. А?

— Она упрямая, но любящая и, возможно, она самый добрый человек, которого я когда-либо встречал. Очень похожа на Софию.

— С этим я согласен. Знаешь, я был на похоронах Софии. Я, конечно, не позволил тебе встретиться со мной. Но я знал, что тебе больно. Наверное, я подумал, что если смогу как-то утешить тебя, отдав дань уважения, то, может быть, я всё-таки не такой уж придурок.

Настала моя очередь удивляться.

— Я этого не знал.

— Это даже к лучшему. Мы были готовы закопать топор войны только друг в друга.

— Выпьем за это. — Я, наконец, сделал глоток, одобряя его выбор.

— Я слышал о Картере и Трэвисе.

Я сделал глубокий вдох, задержав дыхание на несколько секунд.

— К счастью, Картер будет жить, хотя ему предстоит долгий путь к выздоровлению, в том числе умственному и эмоциональному. К сожалению, он выполнил угрозу, оставленную своему отцу, отправив властям материалы о преступной деятельности этого человека. Его карьера разрушена, но подозреваю, что он не будет арестован.

— В качестве моего последнего шага в должности начальника ФБР я использовал некоторое влияние. Против него не будет выдвинуто никаких обвинений, — сказал Томас. Затем подождал моей реакции.

— Последнего шага?

— Ухожу на пенсию. Я становлюсь слишком стар для этого дерьма.

— Хм… Тебе за сорок. У тебя вся жизнь впереди. Что собираешься делать?

Он был старше меня на несколько лет, вернулся в универ после работы с моим отцом и начал изучать бизнес. В его жизни многое изменилось. Я задумался, стоит ли мне снова предложить ему место в корпорации. Над этим, безусловно, стоило подумать.

— Пока не уверен. Я хотел бы получше узнать своих дочерей, прежде чем одна из них сбежит и выйдет замуж за моего лучшего друга, — он поднял руку, протягивая её мне.

Это был момент прощения, момент, когда мы напоминали друг другу, что, несмотря на трагедии и победы, мы всегда будем семьёй. Мы поработаем над нашей дружбой позже. Может быть. Если мы оба сможем вытащить головы из задниц.

Я согласился без колебаний. Затем поднял свой бокал.

— За семью.

— За семью. Может, однажды папаша примет мои извинения.

— На пенсии он стал мягче. Никогда не знаешь наверняка. Ещё кое-что, чему меня научила твоя дочь. Никогда не говори «никогда».

— Боже, наши дети умнее нас.

Он говорит правду.

— Итак, когда свадьба?

— Не раньше свадьбы Эдми, которая состоится через две недели.

— Точно. Она выходит замуж за какого-то засранца. Я бы понаблюдал за ним. Возможно, он вреден для семьи и бизнеса, — посоветовал Томас.

— Не волнуйся. Зейн Нортингтон останется в поле моего зрения. Может быть, ты поможешь мне присмотреть за ним.

Это была маленькая оливковая ветвь, но она была нужна нам обоим.

— Да, думаю, смогу это сделать.

В воспоминаниях о прошлом было что-то такое, что больше не причиняло вреда, но что поразило меня больше всего, так это то, что впервые за всё время, что я себя помню, я с нетерпением ждал будущего.

Ради семьи.

И друзей.

Бизнеса.

И продолжения прощения.

А всё потому, что красивая девушка заключила сделку с дьяволом.

Рэйвен

Шесть недель спустя…

— Папа подумает, что ты самая красивая женщина на планете. Ой, подожди. Знаешь, в чём правда? Так оно и есть.

Зои без умолку болтала о платье, которое было на мне, о цветах в моих волосах и об ожерелье, которое Арман подарил мне накануне вечером. Она была моей постоянной тенью, девочка, в глазах которой светились звёзды, потому что в них её отец был героем. Она прекрасно знала, что её отца считали жестоким, безжалостным человеком, и даже убийцей. Он никогда не приукрашивал то, что не всегда был лучшим из мужчин.

Но в её жизни он был на пьедестале.

В моих глазах он был любовью всей моей жизни. Этот момент был каким-то душераздирающим: я была готова пойти к алтарю и выйти замуж за человека, которого едва знала, но с которым, как я знала, с удовольствием проведу остаток своей жизни. Я смотрела на себя в зеркало, пытаясь запечатлеть этот момент, чтобы вспоминать его в будущем.

Когда Эдми сделала снимок, я рассмеялась, но была благодарна ей. Они с Зои были моими подружками невесты, а Пейсли — моей главной подружкой невесты.

— Давайте, девочки. Дадим ей несколько минут побыть одной, — сказала им Пейсли.

Когда Эдми подошла ближе, у меня на глазах выступили слёзы. У меня не было причин плакать, кроме того, что это был день моей свадьбы. Я же должна быть эмоциональной. Не так ли?

— Думаю, ты самая красивая невеста, которую я когда-либо видела, — промолвила Эдми и хлопнула в ладоши.

— Я, наверно, самая нервная невеста в мире, — ответила я, хотя, по правде говоря, была в восторге. За те недели, что прошли после ужасного пожара, я провела замечательные дни, узнавая своего мужа лучше, а также налаживая абсолютно новые отношения с моим отцом.

Он изменился настолько, что я почти не узнавала его, как будто после встречи с Арманом с его плеч свалился тяжёлый груз.

Услышав стук в дверь, все три женщины расступились.

— Мы будем ждать тебя, — сказала Зои.

Я осталась стоять перед зеркалом. Я многого хотела от своей жизни и знала, что, выйдя замуж за Армана, всё изменится, но меня это устраивало. На самом деле, это меня более чем устраивало.

Когда вошёл мой отец, всё, что я могла сделать, это улыбнуться. Он выглядел на десять лет моложе, его улыбка была яркой, а глаза сияли от счастья. Никогда не думала, что такое возможно. В конце концов, я выходила замуж за его лучшего друга и его врага. Несмотря на то, что всё изменилось, я была поражена, узнав, что он возвращается в семейный бизнес, частью которого теперь буду и я.

Было трогательно видеть и переживать примирение между ним и человеком, которого он считал своим отцом, и его братьями. Не имело значения, что в них текла разная кровь. У всех у них была общая история, прошлое, которое они пытались отрицать, но были не в состоянии подавить свои истинные чувства.

Я попыталась улыбнуться, но на глаза уже наворачивались слёзы. Я хотела выйти замуж за принца, хотя и говорила себе, что это невозможно. Однако я получала это и многое другое.

— Ты прекрасно выглядишь, — тихо сказал он, приближаясь.

Я схватила единственную красную розу, предназначавшуюся для его пиджака, и дрожащими руками попыталась расстегнуть булавку.

— Я нервничаю.

— Не стоит. Арман хороший человек, даже если скрывает это.

— И ты тоже, папочка. — После трёх попыток мне удалось прикрепить цветок к лацкану его смокинга, и я отступила на шаг. Когда я кивнула ему в знак одобрения, он рассмеялся.

— Моя доченька. Будь очень осторожна. Живи своей жизнью, моя милая девочка. Не сдерживайся и не сомневайся. Не испытывай сожалений и не погрязай в страхе. Живи так, как будто это последний день на Земле. Это мой тебе лучший совет. О, и ещё кое-что. Не теряй свой бойкий характер. Держи Армана в тонусе.

Я рассмеялась, хотя по щекам уже текли слёзы.

— Не волнуйся, папочка. Я так и планирую.

— Вот это моя дочь. Яркая. Красивая. Дерзкая. Ты готова?

— Кажется, я наконец-то готова.

Мне хотелось сказать так много слов, но прямо сейчас я была полна решимости сосредоточиться на самом счастливом моменте в моей жизни. Однако я знала, что это будет ещё не всё. Их будет ещё гораздо больше.

Мне не терпелось разделить их со своей большой семьей и друзьями.

В конце концов, это был единственный аспект, который имел значение. Не деньги. Не ценные вещи.

Семья.

И всё потому, что я позволила себе влюбиться в самого безжалостного мужчину, любовь всей моей жизни.

Может быть, мне всё-таки повезло найти своего принца.

Арман

— Свадьба была прекрасной, — сказал Мэддокс, подходя ко мне.

— Прекрасной. Не уверен, что когда-нибудь поверил бы, что ты употребишь это слово, мой друг.

— Отлично. Рэйвен была прекрасной невестой. А ты был таким же сварливым, как обычно.

Я рассмеялся и поставил пустой бокал из-под шампанского на поднос, когда официант проходил мимо.

— Мне нужен настоящий мужской напиток.

— Тогда давай выпьем виски.

Приём был таким, как хотели и её мать, и моя, что позволило им провести время вместе, пока я продолжал заниматься делами.

— Есть какие-нибудь новости от Девина? — спросил я мимоходом, хотя прямо сейчас мне не хотелось иметь ничего общего с делами корпорации. В конце концов, это был праздничный день, до которого, казалось, ещё целая жизнь.

— Перестань волноваться. Франсуа твёрдо стоит на ногах в Техасе. Ты только что женился. Помнишь?

Я посмотрел на гостей, которые танцевали и продолжали веселиться, как всегда, в поисках своей прекрасной невесты. И хотя охрана была усилена, я бы не стал упускать шанса, что ни один из моих врагов не попытался бы испортить такой невероятный день.

— Уверяю тебя, Рэйвен не позволит мне забыть об этом.

Он заказал напитки, а я продолжил осматривать заведение. Когда я не смог её найти, у меня сразу же встали дыбом волосы, а кровяное давление подскочило. Я сделал два шага, и через несколько секунд Мэддокс оказался рядом со мной.

— Что не так? — спросил он вполголоса.

— Где она сейчас, чёрт возьми?

— В последний раз, когда я её видел, она была с фотографом, который хотел сделать ещё несколько одиночных снимков, где она в свадебном платье.

— К чёрту всё это.

— Подожди. Это место полностью защищено.

— Тогда где же она, нахрен? — я на мгновение растерялся и потянулся за пистолетом, которого там не оказалось, потому что моя прекрасная невеста запретила мне носить его с собой. — Дай мне своё оружие, — когда он заколебался, я зарычал. — Дай его мне!

— Не делай ничего опрометчивого.

Он протянул мне пистолет, поколебавшись ровно настолько, чтобы мне пришлось вырвать его у него и немедленно проверить боезапас.

— Опрометчивость — моё ёбаное второе имя, Мэддокс. Только благодаря этому я выжил. Собери остальных. Мне нужно найти её. Я найду её.

Боже милостивый, этого не должно было случиться. Не сейчас. Никогда. Я поспешил сквозь толпу, стараясь не паниковать. Проверив каждую комнату, я был на грани того, чтобы взбеситься и понял, что совершу какую-нибудь глупость.

Затем я вспомнил о фонтане снаружи и глубоко вздохнул. Я заметил, как Рэйвен восхищалась им, когда мы посещали это заведение пару недель назад. Возможно ли, что моя прекрасная невеста вновь посетила то место, что было в её списке желаний?

Я двинулся вперёд, тихо посмеиваясь про себя, когда заметил, что она стоит перед тем, что она назвала произведением искусства: вода струится изо рта дельфина, вырезанного в камне. Выйдя на улицу, я сунул руку в карман и достал несколько монет. Я подкрался к ней сзади, скрывая свои движения за струями воды. Как только я бросил монеты в воду, она застыла.

Но на её лице появилась улыбка.

— Я бы заплатила всё, что у меня есть, чтобы узнать, чего ты пожелал, — промурлыкала она.

— Тогда бы желания не сбылись.

— Теперь ты вдруг играешь по правилам.

— Не всегда.

— Действительно? — Рэйвен склонила голову набок.

— Очевидно, ты не так уж хорошо меня знаешь.

Она рассмеялась, и этот мелодичный звук прозвучал как приятная музыка.

— Дай-ка проверю. — Я стоял на месте, пока она снимала туфли на каблуках, отбрасывая их в сторону. Затем она шагнула в фонтан и тут же попятилась. — Покажи мне.

Я приподнял брови, качая головой.

— Давай же, большой мальчик. Покажи мне, на что ты способен.

— Позже я покажу тебе, чего ты заслуживаешь, женушка моя. Ты напугала меня. Ты не должна была покидать зал. Помнишь?

— Упс. Наверное, я не всегда следую правилам.

— Ага. Могу сказать, что порка тебе не помешает.

— Ты точно этого не сделаешь в нашу первую брачную ночь.

— Думаешь?

Рейвен наморщила нос, затем уперла руки в бока.

— Тогда прийди и забери меня.

— О, какая ты дразнилка.

Смеясь, я спорил сам с собой, оглядываясь через плечо, прежде чем снять ботинки и носки и закатать брюки.

— Знаешь, если кто-нибудь из моих солдат увидит, что я это делаю, я стану посмешищем.

— Ну и что? — она поманила меня к себе руками и даже послала воздушный поцелуй.

Когда я вошёл в воду, то не смог удержаться от смеха, от воды по всему моему телу мгновенно пробежал холодок. И всё же, как только я взял её руки в свои, понял, что никогда в жизни не чувствовал себя таким счастливым.

Моя прекрасная невеста, моя безумно великолепная принцесса закружила меня по кругу, и впервые за всё время, что себя помню, я, казалось, не мог перестать смеяться, как будто вся тяжесть свалилась с моих плеч.

Я притянул её ближе и положил ладонь ей на затылок.

— Я люблю тебя, миссис Тибодо.

— Лучше, чтобы так и было. Всю оставшуюся жизнь.

Почти сразу же, как только я завладел её ртом, я услышал серию звуков и ощетинился. Я прервал поцелуй ровно настолько, чтобы бросить взгляд в сторону помещения.

— У нас зрители.

Рэйвен выдохнула и повернула голову. Мой отец, её отец, несколько моих людей, моя дочь и десятки гостей наблюдали за нами. Внезапно произошло нечто невероятное.

Все они сняли обувь и тоже залезли в фонтан.

На протяжении многих лет случались моменты, когда я был уверен, что уныние положит конец моей жизни. Сегодняшний день был не из таких. Сегодняшний день был полон счастья, нового начала, совершенно другой главы в жизни, которую одни могли бы назвать сказкой, другие — кошмаром.

Но за эти годы я понял, что ни один момент нельзя принимать как должное.

И я определённо планировал наслаждаться каждым. Каждым. Счастливым. Мгновением.

Конец