Цена славы

Глава 20 Крик и шепот

На время отпуска в Сеуле оставался только Минсок. Дан прилетел еще до официального объявления пандемии, хотя и не помнил точную дату ее начала. Джинхо с мамой отдыхал в Японии. Они вернулись в Сеул практически сразу после начала пандемии, потому что их отпуск и не планировался долгим. Похожая ситуация была у Хэвона — он возил семью отдыхать в Таиланд, но они пробыли там всего две недели, вернулись практически сразу после Джинхо и уже, увы, попали на карантин. Пока что трехдневный, для сдачи ПЦР-тестов. Юджин с семьей улетел в Казахстан, страну, где родился, и постил оттуда фотографии с таким количеством снега, будто отдыхает на Северном Полюсе… потом оказалось, что за снегом ему пришлось подниматься в горы. После новости о трехдневном карантине Хэвона, Юджин вынужден был возвращаться в одиночестве и раньше запланированного, потому что боялся опоздать на съемки своей дорамы. Ему повезло — трехдневный карантин действовал недолго, позже он стал более длительным. Инсону, который гостил в Великобритании у папы, в этом плане не повезло: его заперли в отеле на неделю.

Сначала казалось, что карантинные ограничения в Корее достаточно строгие — маски, тотальная слежка, постоянные ПЦР-тесты… но уже в марте стало понятно, что это работает: заболевших в стране немного, а большая часть заведений остаются открытыми. Запретили массовые мероприятия, в кафе и ресторанах потребовали увеличить расстояние между столиками и уменьшить наполняемость зала. Часть офисных сотрудников перевели на удаленку, но это не было повсеместным явлением. Не работали музеи, закрыли некоторые торговые центры, спортивные центры и бассейны. Ну, и школьников перевели на дистанционное обучение. При этом люди свободно гуляли в парках, занимались спортом на открытых площадках, посещали кафе и даже ночные клубы.

Был, правда, одна неожиданная сфера, которая стала работать медленнее: суды.

Заявления Дана и Арин были переданы в суд еще в первой половине февраля, но слушания постоянно переносили. Если бы Дан знал, что суд не состоится и в начале марта, он бы, возможно, полетел с папой в Нью-Йорк, повидаться с семьей.

И вот, март близится к завершению, все парни вернулись в Сеул, а Диспатч так и не получил хотя бы финансового наказания. Как-то вечером эта тема сама собой всплыла в разговоре с Джиёном.

Они нередко разговаривали. О разном. Чаще всего о чем-то вроде политики и этики — что такое патриотизм, какой растет нынешняя молодежь и все в таком духе. Беседы вели на веранде, достаточно поздно вечером, практически перед сном.

В этот вечер Дан признался, что начинает все больше подозревать Диспатч во взяточничестве. Постоянные переносы слушания кажутся очень странными.

— Так и есть, — ответил Джиён.

Они сидели на веранде. Ну, как сидели? Как и большинство мужчин в Корее, Джиён курит. Он не самый заядлый курильщик, Дан нечасто видит его с сигаретой. Сейчас Джиен стоял у открытой двери, держа руку с сигаретой на улице, а сам оставаясь в относительном тепле. Запах табака, разумеется, все равно просачивался в помещение, но Дан не видел смысла об этом говорить.

— Так и есть? В смысле — это известно наверняка? — уточнил Дан.

— Нет, конечно. Если бы были доказательства, было бы и уголовное дело… Нынешний исполнительный директор Диспатч у нас под наблюдением, — пояснил Джиён. — И не только у нас, к слову. Под него копают сразу три структуры — мы, прокурор Шин, который ведет дело «Phoebe», и прокурор Чой, который в принципе занимается делами о взяточничестве.

Дан мог только удивленно хлопать глазами: интересный, наверное, человек — этот директор Диспатч. Три независимых структуры ищут на него компромат, а он все еще не прокололся.

— Кто он? — спросил Дан. — Этот директор Диспатч?

На веранде не зажигали свет, но он горел и на кухне, окна которой примыкали к веранде, и рядом с бабулиной теплицей. Поэтому Джиён был как будто и на виду, но эмоции на его лице не рассмотреть. Да разве можно верить его мимике? Дан вообще сомневался, что Джиён реально служил в спецназе — кажется, он всегда был частью какой-нибудь структуры внутренней безопасности или даже разведки. Дан никогда его об этом не спрашивал — понимал, что правды все равно не услышит. Сейчас Джиён с наслаждением выдохнул облачко дыма и повернулся к Дану.

— Его зовут Квон Манхук. И начать стоит с того, что он — не владелец и даже не генеральный, а исполнительный директор.

— А чем занимается генеральный? — удивился Дан.

— Ничем не занимается. Генеральный директор — владелец. Он же когда-то был главным редактором, но последние два года этим занимаются другие люди. Теоретически, их генеральный директор задает стратегию развития. Он… идейный вдохновитель. А Квон Манхук — управляющий. Именно он был ответственен за то, что данные с телефона Арин пропустили на сайт, без проверки информатора. И он настоял на том, чтобы статьи публиковали, даже когда твои адвокаты уже приехали в офис Диспатч.

— Но сужусь я не с ним, — нахмурился Дан.

Имени Квон Манхук в документах для суда нет, это Дан точно помнит.

— Именно, — ответил Джиён. — То, что я тебе сказал, его подчиненные согласились рассказать только без протокола. Они знают, что им грозит штраф, но получили обещание, что их не уволят, а штраф платить будут не они. Для твоего дела это мало что меняет, потому что и журналист с редактором, и сам Квон Манхук, скорее всего, получат одинаковое наказание. Вот только Квон Манхук очень не хотел оказываться под следствием официально. Тогда можно было бы получить доступ к его личным счетам и, если повезет, еще и к переписке… увы, его сотрудники боятся потерять работу больше, чем врать в суде.

Дан задумчиво кивнул, принимая это к сведению. Он не знал, кто такой Кван Манхук — они не были знакомы ни в этой, ни в прошлой жизни. Возможно, он узнает его в лицо, но это мало что изменит. В любом случае, у Дана нет никаких знаний, чтобы понять мотивы поступков этого человека.

— Этот Кван Манхук как-то связан с людьми в Папке?

— Не совсем, — покачал головой Джиён. — Ты же помнишь, что я занимаюсь Папкой не из-за желания прикрыть сервис эскорт-услуг? Все это связано с коррупцией, айдолы — лишь инструмент. Кван Манхук тоже как-то с этим связан, он проявил себя, попытавшись прикрыть смерть того мальчика твоим скандалом… а тот мальчик умер не сам… он мог нам рассказать что-то. Знать бы, что…

Дан печально вздохнул. Да уж, знать бы…

Их разговор прервало появление бабули. Ей уже позволили ходить с палочкой, но внутри дома она и ею не пользовалась. Вышла из кухни, неся маленький поднос, где стоял чайничек, пара кружек и блюдо с чем-то явно сладким.

— Бабуль, — с долей осуждения произнес Дан.

Они все пытались снизить уровень ее активности, но получалось так себе. Если она не копалась в огороде, то готовила разные вкусности. Перерывы делала только для встречи гостей. Вот и сейчас она вынесла на веранду японские панкейки — свежие, ароматные, которых точно не было на кухне еще полчаса назад.

— Не ворчи, — недовольно ответила бабуля. — Ворчать — это моя работа. Вот, испекла вам вкусненького. Чай, как ты любишь, сынок. Не буду вам мешать, разговаривайте.

«Сынок» — это она Джиёну, потому что он недавно расписался с тетей. Официальной свадьбы не было, но по закону они уже муж и жена.

Поставив поднос на стол, бабуля тут же отправилась обратно на кухню. Мягко щелкнула дверь, Джиён спокойно потянулся к чайнику.

— Вообще-то это моя обязанность как младшего, — попытался протестовать Дан.

— Не совсем, — с улыбкой возразил Джиён, разливая чай по кружкам, — Хотя так не принято, но все же иногда бывало: я как бы вошел в вашу семью, а не привел Нари в свою. Я сирота, так что это допустимо. И здесь, в Корее, ты — глава маленького клана, частью которого я стал… а еще ты владелец дома, где я живу.

— Я вас практически вынудил сюда переехать, — напомнил Дан.

— Но условия у нас вообще-то царские. Даже за парковочное место больше платить не нужно. А чай мне налить не сложно.

Джиён любит пить чай, скорее, как англичанин — то есть черный, а не зеленый или матчу. Это даже немного странно для корейца. Дана-то приучила мама, большая поклонница европейских традиций, особенно — английских. Но откуда это у Джиёна? Скорее всего, этот вопрос так и останется без ответа.

— Позволь тогда вернуться к прежней теме разговора, — сказал Дан. — Получается, этот Кван Манхук подозревается в даче взяток? Или как?

— Не совсем. Многие считают, что он выпускает статьи по заказу определенных лиц. И эти статьи формируют у общества определенное мнение.

— Диспатч пишет о знаменитостях, — нахмурился Дан, не понимая, какие заказные статьи могут там публиковаться.

— Известные политики — тоже знаменитости, — пояснил Джиён. — Этих статей мало, они редко выходят, но этим они и ценны. Ты же понимаешь, что аудитория Диспатч — это особая прослойка людей?

Дан от удивления даже рот приоткрыл: он не задумывался об этом с такой точки зрения, но сейчас быстро понял, что Джиён имеет в виду.

Как известно, большая часть населения страны скорее аполитична. Обычно это меняется во время выборов или каких-то крупных проблем в стране. Почти всегда аполитичные люди избегают те порталы, где много пишут о политике и о тревожных новостях. Диспатч дает людям возможность отстраниться от всех проблем внутри государства, рассказывая преимущественно о личной жизни знаменитостей и успехах айдолов. Но. Если какая-то статья, затрагивающая политические процессы в стране, публикуется на подобном портале, то аполитичные люди, вероятнее всего, посчитают ее справедливой. Причиной этому не глупость читателей, и даже не мастерство журналистов. Просто для того, чтобы иметь собственное, четко сформированное мнение по какому-то вопросу, в этом вопросе нужно хоть немного разбираться. В ином случае мы интуитивно принимаем точку зрению тех людей, которых мы уважаем… а иногда и хуже — чьи доводы прозвучали первыми. Сам Дан подвержен этому же феномену. Он не интересуется политикой. И нынешний президент Кореи кажется ему вполне нормальным человеком просто потому, что близкие Дану люди — тетя Нари и Джиён — хорошо о нем отзываются. Значит ли это, что все его решения, как президента, хорошие? Не факт, потому что Дан вообще ничего о его поступках не знает. Так и с новостями Диспатч. Публикуют они новость о том, что в Корее потратили сколько-то там миллиардов вон на строительство туалетов, а в Сеуле их нет, и все тут же будут недовольны политиками, которые отдали эти деньги в никуда. А на деле окажется, что именно в этом случае никаких краж не было, просто туалеты ставили на туристических пеших тропах, но в статье об этом «забыли» упомянуть.

— Получается, публикация с раскрытием моих отношений с Арин — это не первый случай, когда Квон Манхук выполняет чей-то заказ?

— Скорее всего — нет.

— А Минсок и Нана?

— Вряд ли это был заказ. Скорее… месть, — признался Джиён.

Дан тяжело вздохнул. Замечательно.

— Получается, я сужусь с теми, кто не виноват, а реальный злодей никак не будет наказан…

— Не совсем, — пояснил Джиён. — Чем больше твои адвокаты отсудят у Диспатч, тем тяжелее порталу будет в финансовом плане. Чем тяжелее порталу — тем больше шансов, что Кван Манхук допустил ошибку, пытаясь найти деньги.

Дан, наконец, взял в руки чашку — чай остыл до приемлемой температуры.

— Но я бы предпочел чего-то более… справедливого, — сказал он, подвигая к себе блюдце с панкейком.

А про себя подумал, что ему не мешало бы узнать побольше про этого Кван Манхука.

Минсок вроде планировал куда-то съездить отдохнуть, но в итоге его единственным путешествием был короткий визит на Чеджу — он знакомился с родителями Наны. Скрыть это от пауэров не удалось — его там заметили, да еще и с Наной, так что в сети очень быстро начали обсуждать, что статья Диспатч лишь подтолкнула Минсока к более серьезному шагу, а не заставила их расстаться, как надеялись некоторые.

Но, не успели поклонники и хейтеры перестать обсуждать «медовый месяц» на Чеджу, как у них появилась более важная тема: вышло официальное объявление, что Нана подписала эксклюзивный контракт с Person. Эта новость была подобна эффекту разорвавшейся бомбы. Девушка, которую выгнали из группы! Официально в отношениях! И ее приняли в самое крупное агентство!

Поклонники самой Наны, разумеется, были в полном восторге, их не испугала даже информация о том, что скорого дебюта не будет — решение о подписании контракта было внезапным и на подготовку контента уйдет много времени.

При этом у самих Axis дела шли не очень. Самое заметное — они лишились ведущей вокалистки. Из-за «милого» концепта в песнях девушек достаточно высокая тональность, а хороших вокалисток в группе не так, чтобы много. Пришлось отдавать партии Наны тем, кто способен их исполнить вживую, еще больше нагружая двух девочек с сильным вокалом. Новое распределение партий вызвало критику у поклонников — все ждали, что партии Наны отдадут тем, кто прежде мало пел.

И все это на фоне не самой оптимистичной обстановки в группе. Axis всегда были очень дружными, исключение Наны девушки переживали сложно, расценивая его как предательство со стороны агентства. А тут еще недовольство фанатов и хейт из-за партий. Одна из девчонок не выдержала — опубликовала в социальных сетях видео, которые они снимали, когда Нана пришла прощаться. На том видео ревели все, включая менеджера, которая все это и снимала. Видео удалили из профиля спустя десять минут после публикации, но интернет помнит все.

КАС снова попал под огонь критики: они исключили девушку из группы за то, что даже сложно назвать нарушением контракта. Объяснение Эйси, что это было сделано из-за подорванного доверия, никого не успокоило. Столько лет на сцене, такой дружный коллектив… и вообще, мало кто верил, что Нана могла год встречаться с Минсоком и в агентстве об этом не знали. Какое доверие она нарушила?

Таким образом, мнение общества всего за несколько недель практически развернулось на сто восемьдесят градусов: от недовольства тем, что у девушки-айдола есть отношения, до огромной поддержки в ее адрес.

У самой Наны случился культурный шок, когда ей предложили выйти в эфир и попросить фанатов группы Axis поддерживать девчонок даже после ее ухода. По словам Минсока, она переспросила несколько раз — действительно ли она может поддерживать свою прошлую группу. И это при том, что у такого обращения были причины с точки зрения работы над образом самой Наны. Артисты Person пропагандируют честность: «Мы не можем рассказывать абсолютно все, но стараемся говорить вам о том, что не нарушает чьи-то права или планы». Если Нана, став частью Person, будет сохранять молчание в такой ситуации, то это может негативно сказаться на ее репутации: не поддержала тех, кто был ее семьей на протяжении пяти лет.

Так как прежде у Наны не было страничек в социальных сетях, выйти в эфир сразу же она не смогла. Но, в итоге, прямой эфир в инсте вышел крайне эмоциональным, со слезами. Она попросила поклонников поддержать группу в том виде, в котором она существует теперь.

Конфликтная ситуация, возникшая с Axis, после этого постепенно сходила на «нет». Люди в сети поговорили об этом еще пару дней, а потом как будто забыли.

Но это люди вне индустрии. КАС же столкнулось с последствием своих необдуманных поступков. У них всего три активных группы и пара сольных исполнителей, которые не пользуются огромной популярностью. Star Gaze имеют неплохую фанбазу, но не дотягивают до заработков Axis. Axis потеряли часть фанатов из-за неадекватной реакции на факт отношений Наны. Breeze еще не отошли от исключения Чхансу. Доходы агентства падали, а вместе с ними — цена на акции компании.

И тут произошло невероятное — Эйси сам пришел к Канджи за советом. Это Дану потом Сонхи рассказала. Что именно они обсуждали за закрытыми дверьми, история умалчивает.

Но после этого разговора свершилось что-то крайне необычное: на втором году существования группы в нее был добавлен новый участник. Breeze снова стали группой из девяти человек, а Джимми, которые два года писал песни без возможности выйти на сцену, все же стал айдолом.

… через два месяца группа Breeze совершила свой прорыв, выпустив альбом «Inside» с титульным треком «Hostage», который был написан и полностью спродюсирован ими. Группа поменяла стиль на более мрачный, добавила больше вокала, из-за чего и хореография стала плавной. «Hostage» — это личная песня Джимми, парня-невидимки, который просто хочет, чтобы его тоже заметили, ведь он так старается быть хорошим. Крупных достижений у этой песни не было, но в чартах она стояла высоко, а альбом хорошо продавался. Группа Breeze из провального проекта стала самым прибыльным благодаря всего одному альбому.

Судя по всему, Канджи посоветовал Эйси дать больше свободы своим артистам, чтобы те сами говорили о себе, а не слепо следовали указаниям продюсера.