Цена славы

Глава 3 Сияй

Бёль было неспокойно. Автомобиль агентства медленно пробирался по пробкам, направляясь в аэропорт, а она теребила в руках крупный брелок с плюшевой рыбкой. Это их свежий мерч — агентство выпустило небольшие игрушки, которые можно носить как брелок на сумке или даже на большой связке ключей. Семь вариантов брелока: каждый в виде яркой коралловой рыбки, цепочка-крепление украшена бусинами-жемчужинами. Рыбка Бёль — золотая с черными полосами, чешуя на плюше расшита золотыми нитями. Рыбок набивали материалом антистресс, и сейчас Бёль, можно сказать, использовала ее по назначению, перекатывая под тканью крупинки.

Стафф не разговаривал, все в машине сидели, напряженно всматриваясь в экраны телефонов. Иногда кто-то начинал что-то строчить. Создавалось впечатление, будто они не в аэропорт едут, а на какое-то важное сражение.

— Не ёрзай, — напомнила ей Юнхи, — пальто помнешь.

Бёль тяжело вздохнула и откинулась на спинку кресла.

— И прическу не испорть, — сказала Юнхи.

Бёль пришлось снова сесть ровнее.

Её пригласили на показ Louis Vuitton. Она ни разу в жизни не летала на самолете, а теперь ей лететь в Париж, да еще и одной, без девочек. Кто-то скажет, что это большая честь для девушки, которая дебютировала менее года назад, но Бёль чувствовала только сильное волнение. А что, если она сделает что-то не так? Подведет агентство?

— Так, — весомо произнесла Мирэ, ее менеджер-охранница, — Не волнуйся, не суетись. Выйдешь из машины, пройдешь до пешеходного перехода, остановишься там на шестьдесят секунд, потом перейдешь дорогу, дойдешь до дверей, развернешься, попозируешь еще шестьдесят секунд, потом охрана подаст тебе знак и мы пойдем к стойке регистрации. Не отставай от охраны. Все поняла?

Бёль поспешно кивнула.

Мирэ обеспокоенно вздохнула:

— Ты даже сейчас выглядишь напуганной, постарайся вести себя более уверенно, как на сцене. Там все пришли, чтобы тебя сфотографировать, просто будь милой и очаровательной. Я знаю, что ты это умеешь.

Бёль снова кивнула. Они уже подъезжали к аэропорту, так что нужно бы собраться. Но она все равно волновалась.

Внезапно в сумочке завибрировал телефон. Бёль испуганно расстегнула замочек и достала подаренный спонсорами новенький Sony. Звонил Даниэль, из-за чего сердце Бёль вообще замерло, пальцы словно одревенели и она с трудом смогла принять звонок.

— Мне тут одна болтливая… рыбка, — весело начал Дан, — рассказала, что ты поехала в аэропорт с таким видом, будто идешь на казнь.

— Сонбэ, — немного обиженно выдохнула Бёль.

Болтливой рыбкой, скорее всего, была Миён — только у нее могло хватить наглости попросить Даниэля ей позвонить. Хотя… Джису и Хана вряд ли сделали бы это для себя, а вот ради подруги — могли.

Голос Даниэля в динамике телефона звучал даже ниже, чем в жизни.

— Слушай, — продолжил он, — Я понимаю, что сложно первый раз отправляться на такое важное мероприятие одной. Вполне вероятно, тебе уже сказали, что тебя ждут фанаты и журналисты, тебе страшно сделать что-то не так. Но. На большинстве ваших выступлений народу было больше, чем сейчас тебя ждет у дверей. И записи выступлений смотрят чаще, чем видео из аэропорта. Для тебя ново — участвовать в подобном дефиле, но это ничуть не сложнее, чем любое выступление. Просто выйди и покажи всем, кто тут самая красивая, популярная и модная. Даже если сама ты так себя не чувствуешь — сыграй. Тебе не впервой. Хорошо?

Бёль улыбнулась и благодарно выдохнула в трубку:

— Хорошо.

— Насчет Парижа вообще не переживай. Это практически заслуженные выходные. Тебя поселят в шикарном отеле, подарят цветы и что-то от бренда, потом будут катать на дорогом автомобиле и посадят в первом ряду. А если Тони Кавалли пригласит к себе поговорить — тем более не переживай. По моему опыту, он выглядит серьезнее, чем является на самом деле. Повеселись в Париже, хорошо?

Бёль улыбнулась уже увереннее:

— Спасибо, сонбэ. Я попробую получить удовольствие.

— Вот и молодец. Удачи тебе.

[*Сонбэ — обращение к наставнику.*]

Бёль кивнула. Даниэль отключился, а Бель потом еще около минуты улыбалась, смотря на давно потухший экран телефона. В салоне все молчали — никто ничего не спрашивал и не говорил. Только когда машина мягко затормозила, а Мирэ вышла наружу, Юнхи начала суетиться: еще раз поправила прическу, немного подкрасила ей губы. Когда нанятая охрана была уже у машины, настало время выходить. Бёль глубоко вздохнула и напомнила себе, что все хотят видеть в ней самую популярную артистку четвертого поколения. И она не может их разочаровать. А играть уверенность ей действительно не впервой.

Она вышла из машины, позволила Юнхи оправить одежду и уверенно зашагала к первой точке «аэропортного дефиле». Тотал-лук Louis Vuitton нравился самой Бёль. На ней была изумрудная блузка из еще не вышедшей коллекции, с цветочной вышивкой по полупрозрачной ткани. Под блузку, чтобы сохранить эстетику, но не быть голой, она надела плотный топ в тон кожи. Черные шорты в тонкую серую полоску из плотной шерстяной ткани немного кололись первое время, но вообще были достаточно удобными: теплые, все закрывают, не сковывают движений. Изумрудно-зеленые замшевые ботильоны на небольшом каблуке комфортностью уже похвастаться не могли: они на размер больше, потому что из Парижа попросту отправили не те. Видимо, посчитали, что у девушки ростом метр семьдесят пять не может быть тридцать шестого размера ноги. Чтобы не замерзнуть, Бёль надела длинное темно-серое пальто, немного тяжелое и даже слишком теплое для сеульской погоды в конце сентября. И сумка в традиционных для модного дома черно-коричневых тонах. Разумеется, украшения. Cartier «одолжили» ей ювелирных изделий на двадцать тысяч долларов. Было и немного дешевых элементов: брелок на сумке, длинные серые гольфы, вроде как небрежно съехавшие вниз (на самом деле — закрепленные в таком положении с помощью кусочков двойного скотча), милая резинка с вишенками на кончике косы, а беспроводные наушники Sony Бёль уже давно, по совету Юнхи, украсила несколькими наклейками.

Вспышки фотокамер мелькали так часто, что не было ни малейшей возможности рассмотреть людей, которые ее снимают. Бёль отсчитала про себя шестьдесят секунд, перешла дорогу, остановилась еще и у стеклянных дверей. Самым сложным было затем идти к стойке регистрации. Людей пришло действительно много, охранники не могли просто идти вперед, они окружили Бёль тесным кольцом, иногда им приходилось даже не слишком вежливо отпихивать людей в стороны. Бёль же надеялась, что по дороге не будет внезапных ступенек: вспышки мелькали так часто, что глаза плохо различали пространство вокруг и она почти невидяще шла, ориентируясь только на широкие спины охраны.

У стойки регистрации толпа отступила, но фанаты и пресса не ушли — продолжали снимать ее на расстоянии. Засняли, как она подает паспорт в цветочном чехле, как достает из сумочки телефон с брелоком из мерча Pop Heroes, как забирает у Юнхи сумку с ноутбуком, которая не вписывалась в сегодняшний образ… Ощущение, будто она в каком-то аквариуме, не покидало даже в вип-лаундже, куда ее провели перед посадкой.

Билеты до Парижа оплачивал Louis Vuitton, и он не поскупился: в бизнес-класс посадили и Бёль, и ее сопровождение из двух человек. Женщины усадили Бёль к окошку, а сами большую часть полета спали. Бёль вертелась в кресле, читала, пыталась работать на ноутбуке, посмотрела пару серий аниме, снова почитала. Лишь через несколько часов, окончательно вымотавшись, Бёль смогла ненадолго заснуть.

Макияж с лица она сняла еще в начале полета, гольфы и ботильоны заменила на тапочки, чтобы ноги не устали. За час до прилета стюардесса, как и обещала, разбудила Юнхи. Та тут же начала приводить Бёль в порядок — тканевая маска на пятнадцать минут, термальная вода, свежий макияж, другая прическа. Под немного недоумевающими взглядами других пассажиров, творилась и магия стилистов — Юнхи заново собирала гольфы в небрежную гармошку, чтобы Бёль в Париже выглядела так же хорошо, как и в Сеуле. Это парни могут выйти после рейса в кепке и маске, Бёль же должна выглядеть безупречно.

Их встречали с охраной, действительно выслали автомобили премиум-класса, а в отеле личный номер Бёль был таким огромным, что в нем было даже немного неловко ночевать одной.

Бёль прилетела в Париж за несколько дней до показа, потому что Тони Кавалли хотел с ней встретиться лично. Ну, почти — в сопровождении Юнхи.

Это должен был быть ужин в шикарном ресторане с тремя звездами Мишлен, о чем Бёль рассказала именно Юнхи. Она же ее тщательно подготовила к ужину — подобрала одежду, сделала простую, но элегантную прическу, макияж, проконсультировала о том, чего ждать. Бёль знала, что контракт о том, что она станет амбассадором дома Louis Vuitton, уже подписан корейской стороной — Юнхи привезла оригиналы. Но до того, как все окончательно решится, дизайнер встретится с Бёль лично, из-за чего она и волновалась так сильно.

Причин для страха отказа было немало. Она боялась подвести агентство, чем-то разочаровать уважаемого человека… потерять деньги, которые способны полностью закрыть ее долг перед агентством.

О том, как будет проходить ужин, Бёль знала заранее: будет много крошечных порций, в меню не будет цен, за едой не принято говорить о делах, но можно обсуждать смежные темы.

Тони Кавалли поразил Бёль своей мощной энергетикой, он практически заполнил собой весь зал ресторана. Ярко одетый, с уложенными гелем волосами, он красиво жестикулировал и задавал очень много совершенно неожиданных вопросов. Какой цвет она любит, во сколько предпочитает просыпаться, какая книжная героиня ей кажется наиболее интересной, нравится ли ей запах земляники? Юнхи при этом молчала и просто ела, выполняя роль сопровождения для несовершеннолетней подопечной.

За время ужина Бёль так и не поняла, чего от нее хотел Тони Кавалли. Они просто поели и разъехались. Но утром ее пригласили на примерку в офис Louis Vuitton, где сначала вокруг Бёль носилось несколько женщин-швей, которые выполняли финальную примерку платья, а затем «мастер» — так здесь все называли Тони Кавалли — выгнал всех из своего кабинете, оставив только Бёль и Юнхи.

— Обычно представители вашего агентства достаточно честны с нами, — внезапно обратился он к Юнхи. — Ответьте и сейчас честно: насколько публике известна эта способность Бёль из скромной и нежной девочки в жизни превращаться в настоящую тигрицу на публике?

— Разумеется, большинство видит в ней только сценический образ, — ответила Юнхи. — Но практически любой, кто хотя бы немного интересуется группой и видел одно-два интервью или шоу, знает о том, что она интроверт и в жизни весьма скромна.

Кавалли снова с любопытством осмотрел Бёль, а после указал им обеим на цветной диван у журнального столика. Сам он взял стул и сел напротив них:

— Ну, что я хочу сказать? Контракт мы подпишем. Даже твой, Бёль, отъезд из Кореи показал данные, которые равны тому, что нередко дает нам Даниэль. Это очень хорошие цифры, сравнимые с показателями селебрити, которые обычно послами брендов не становятся.

Бёль смущенно улыбнулась. Она знала, что Person не просто так работали над ее образом. И ее загруженный график съемок — тоже не только ради сиюминутной выгоды. Они пытались сделать из нее айдола, который превзойдет по популярности остальных. Именно поэтому вся ее одежда стилизуется лично Юнхи, она должна была в глазах жителей Азии казаться самой стильной девушкой. И это, по всей видимости, им удалось. Но Бёль казалось, что это немного обман: она сама в моде и стиле мало что понимает.

— Но это не всё? — уточнила Юнхи.

— Не всё, — согласно кивнул Тони Кавалли. — К декабрю мы планируем выпустить новый парфюм. Долгое время это направление не было приоритетным у бренда, но сейчас мы хотим сделать громкий запуск парфюма нового поколения.

Бёль боковым зрением увидела, как напряглась Юнхи. Кажется, это что-то действительно важное.

— Мы знали, что будем брать кореянку для рекламы, желательно, такую, чтобы она была популярна у молодежи. Я хотел поговорить с Бёль, чтобы понять — подходит ли она по характеру.

В комнате повисла пауза, явно немного напряженная.

— То, что она так умеет перевоплощаться, мне понравилось. Она сможет стать не просто моделью, а олицетворением аромата, что наверняка даст хорошие цифры продаж. Так что — мы хотим заключить дополнительный контракт. В отношении одежды и сумок ничего не меняется — она может носить другие лейблы в рамках договоренностей, но вот парфюм…

— Я понимаю, — поспешно заверила Юнхи. — Мы умеем с этим работать. Могу дать гарантии, все будут уверены, что сама Бёль пользуется только им.

— Вы еще даже не знаете, что это за парфюм, — усмехнулся Тони Кавалли.

Он встал со своего места, подошел к письменному столу, взял со столешницы небольшую коробочку и вручил ее Бёль. Та растерялась, но снова выручила Юнхи. Бросив извиняющийся взгляд на дизайнера, она помогла Бёль открыть коробку и достать простой флакон без каких-либо надписей и украшений. Аромат нанесли сразу на запястье Бёль. Запах был очень нежным, Бёль не могла сказать, чем именно пахнет — улавливалось что-то цитрусовое, но это точно не основа аромата. Пока Юнхи восхищалась легкостью аромата, Бёль ощутила и что-то… фруктовое?

Бёль тоже высказала свое мнение о запахе, причем Кавалли был приятно удивлен, что она почувствовала фруктовый шлейф.

Пока сотрудники бренда сервировали стол, Юнхи получила от мистера Кавалли тонкую папку с предварительным контрактом. Потом они пили чай и мистер Кавалли практически вынуждал Бёль рассказать, что ей нравится в одежде, в чем ей особенно удобно, что она предпочитает носить на сцене. Удивился, когда Бёль призналась, что ей на сцене, наоборот, комфортнее в яркой и смелой одежде — это как будто разделяет ее в жизни и на сцене.

— Мне это напомнило Сашу Фирс, — улыбнулся мистер Кавалли. — У твоего альтер-эго нет имени?

— Альтер-эго? — удивленно переспросила Бёль.

— Ты не знаешь? У Бейонсе есть альбом, который она назвала именем своего альтер-эго. Это ее сценическая личность — та женщина, которая бесстрашно зажигает на сцене.

— Вам, кажется, рассказывают об этом во время обучения? — удивленно уточнила Юнхи.

Бёль смущенно улыбнулась:

— Да, но никто не называет это «альтер-эго». Нас просто учат, что лучше разграничивать себя на сцене и вне ее — так проще. Но я не думаю, что у моего сценического образа есть личность. Это тоже я, просто…

— Показываешь, что скрывается на дне глубокой реки, — улыбнулся мистер Кавалли.

Бёль не совсем его поняла, но кивнула.

[*Аналог нашего «в тихом омуте черти водятся» в английском обычно имеет значение «Тихие воды текут глубоко» или «чем спокойнее река — тем она глубже».*]

Пока они беседовали, принесли подписанные контракты — Бёль стала амбассадором Louis Vuitton практически за чашечкой чая. Тони Кавалли вручил бумаги Юнхи, а потом взял руку Бёль, но не пожал, как она ожидала, а галантно поцеловал… скорее, сделал вид — едва коснулся губами тыльной стороны ладони.

Вскоре аудиенция была закончена и Бёль с Юнхи спустились вниз и сели в машину. До отеля ехали в тишине — по Парижу их катал водитель, предоставленный Louis Vuitton.

В номере изнывала от нетерпения Мирэ.

— Ну, как? — спросила она, как только Юнхи закрыла дверь номера.

— Все шикарно, — заявила Юнхи и пораженно плюхнулась на диван. — С сегодняшнего дня Бёль является послом бренда Louis Vuitton, а вскоре станет и лицом их парфюма. В шестнадцать лет.

Мирэ от удивления открыла рот, а Бёль лишь непонимающе смотрела то на одну, то на другую. Для нее работа посла означала, что она будет сниматься в рекламе для бренда. А парфюм это, или одежда — какая разница?

— Ты хоть представляешь, что это значит? — спросила у Бёль Юнхи.

— Нет, — честно ответила она.

— Святая невинность, — с теплотой улыбнулась Юнхи. — Реклама парфюма считается самой почетной и денежной. В отличие от рекламных кампаний одежды, которые появляются только в дорогих журналах, парфюм будут рекламировать повсюду — в магазинах косметики, журналах, на телевидении и билбордах.

— И главное — у Louis Vuitton не было прежде официального лица для парфюма. Большая часть их рекламных кампаний — это просто фото флакона.

Бёль из всего этого поняла только то, что это почетно и будет больше денег.

На следующее утро корейский Vogue снимал ролик о том, как Бёль готовится к показу. Ее наряд — красивое нежно-розовое платье, его дороговизну и элегантность немного приглушили свободной кожаной курткой, которую Юнхи посоветовала почаще скидывать с плеч, как будто Бёль жарко. В куртке и правда было жарко, но Бёль намного переживала, что у нее могут обгореть плечи: боясь испортить платье, ей не нанесли санскрин на тело, а солнце в Париже в этот день было очень ярким.

Показ проходил в парке, стулья и края подиума украсили гирляндами цветов, а подиум усыпали искусственными лепестками. Когда в финале начали выходить модели в длинных платьях, они сгребали эти лепестки полами своих нарядов. Когда в самом конце Тони Кавалли вышел на подиум, он сам подошел к Бёль и протянул ей руку, предлагая встать. Сердце рухнуло в пятки, но не могла же она отказать дизайнеру? Встала, вынужденно прошлась с ним до конца подиума, потом он проводил ее обратно к ее месту под аплодисменты публики. Ее платье сделано в стиле коллекции, но его не было на подиуме, так что понять такой жест можно — Бёль как будто продемонстрировала недостающую часть показа, хотя это было слишком неожиданно.

Вечером, после показа, в официальных сетях бренда появилось сообщение, что Бёль из группы Pearl Gang — новый амбассадор Louis Vuitton, а Тони Кавалли назвал ее своей новой музой. Во многих статьях отдельно подчеркнули, что она стала амбассадором модного дома в очень юном возрасте, что прежде удалось только Лили-Роуз Депп.