Интервью договорились записывать одним дублем, чтобы было веселее. Совсем уж неприглядные моменты Никко вырежет, конечно, но желательно обойтись без этого. Дан, пожалуй, впервые чувствовал такое волнение перед обычными съемками для YouTube-шоу. Тут много факторов — и то, что он познакомится с S-Fly (в реальной жизни — Ким ЕДжун), и что интервью будет с алкоголем, и что он не имеет ни малейшего понятия, о чем они будут говорить…
Началось все с того, что Дану написал Никко. Он айдол из группы средней популярности, дебютировал во втором поколении. Стал первопроходцем среди айдолов, ведущих собственные YouTube каналы. Обычно у него на шоу едят и разговаривают, Никко любит задавать каверзные вопросы об индустрии, об агентствах и коллегах.
Дан познакомился с ним на вечеринке в начале года, когда праздновали получение Грэмми. Такие вечеринки — обязательная часть для бизнеса, но артисты на них приходят не всегда, да и долго там не сидят. Несмотря на то, что чествовали их победу, Дан с парнями зашли всего на полчаса. Но Никко успел пообщаться с Даном, уговорил обменяться контактами. И вот, с февраля он доставал его предложениями прийти к нему на шоу, поболтать. Дан не особо хотел — просто не было желания давать интервью.
Проблема в том, что Никко не понимал слова «нет». Он делал разные предложения, обещал вырезать все, что Дан попросит, не задавать вопросов, которые Дан заранее озвучит, снимать его с любого ракурса и в любое удобное время. Дану же просто не хотелось. Но в какой-то момент времени Никко так ему надоел, что Дан решил отвязаться от него креативным способом: сказал, что согласен только на беседу втроем, в присутствии еще одного айдола. И назвал S-Fly. Во-первых, потому что Дан действительно хотел бы познакомиться с этим затворником. Во-вторых, потому что он был уверен, что Никко не сможет вытащить S-Fly из его берлоги. Но последовал ответ: «S-Fly согласен с двумя условиями: вы будете пить алкоголь и ты будешь звать его Еджуном, а не сценическим именем».
Сказать, что Дан удивился, — это ничего не сказать. Разумеется, он согласился на эти условия.
Подготовка к интервью шла в режиме строжайшей секретности, потому что появление S-Fly хоть где-нибудь — это событие. Он — айдол второго поколения. Автор песен и музыки, продюсер своей группы. Его обвиняли в употреблении наркотиков (брали анализы — ничего не нашли). Постоянно осуждают за пристрастие к алкоголю (назвал всех лицемерами, потому что бухает вся страна, а алкоголик только он). Он был женат и развелся через полгода (в Корее не любят разводы, тут чаще изменяют друг другу, но не оформляют бумаги). Еще он грубо высказывается, странно одевается, к музыкальной индустрии относится несколько негативно. А, еще он в армии не служил по состоянию здоровья. Преступник, не иначе.
Но все же… его называли гением, потому что все песни, которые он делал для своей группы, становились хитами. Он практически создал фирменный образ айдола — все эти странные наряды, собранные из всего, что под руку попалось, которые ты ни за что не оденешь в реальной жизни, со странными шапками, огромными варежками и прочими сомнительными модными аксессуарами. И волосы к каждому камбеку он тоже первый начал красить. Многие молодые айдолы именно его называют образцом для подражания. Дан тоже им восхищался. В его прошлом S-Fly жил затворником с 2017 по 2026 год. А потом выпустил альбом, который взорвал все корейские чарты, будто и не было этих девяти лет, когда он прятался от СМИ в своем загородном особняке.
Дан не видел его вживую. И Никко, узнав об этом, устроил шоу еще до начала записи — он заставил их прийти по отдельности, держал в разных комнатах. Неизвестно, какую реакцию ожидал Никко, но встреча получилась по-своему легендарной.
Обычно выпуски Никко снимают в его мини-студии, иногда — в корейских ресторанах. Но в этот раз они встретились в небольшом ресторане европейской кухни. Дан ждал начала съемок в небольшой комнате отдыха персонала. Потом он просто вышел в зал и еще издалека увидел стол, напротив которого установили камеру. Стаффа почти не было. Дан приехал с Сонхи, легкий макияж и прическу ему сделали в агентстве. Еджун, кажется, вообще такими вещами не заморачивался. А у Никко был один помощник — и по делам бегает, и вторую камеру, если потребуется, в руках подержит.
— Ну привет, — немного растягивая слова, скащал Еджун, когда Дан подошел к столу.
Он словно жевал жвачку во время разговора.
Дан в ответ поклонился — он тут самый младший.
— Здравствуйте.
— Что, посмотрел? — иронично спросил Еджун. — А то Никки устроил целый квест, чтобы ты меня раньше времени не увидел.
— Эм… да, — неуверенно ответил Дан. — Приятно познакомиться.
— Ну тогда показывай, что в пакете, — улыбнулся Еджун. — Ходят слухи, что у кого-то есть холодильник для алкоголя. Надеюсь, ты принес что-нибудь из этого холодильника, а не из супермаркета…
Дан расхохотался. Он обошел стол, пожал руку Еджуну, протянул пакет. Пока Дан садился, Еджун успел достать из пакета коробку, а из коробки — бутылку коллекционного виски. Восхищенно покрутил ее в руках.
— Это хороший алкоголь? — спросил Никко.
— Ты столько в месяц не зарабатываешь, — лаконично ответил Еджун.
— А когда выйдет видео с вами — заработаю? — весело спросил Никко.
Даже Дан не смог сдержать смеха.
— А ты сечешь… — протянул Еджун. — Вполне вероятно, вполне. В Корее именно эта марка редко появляется: маленькие партии. Обычно приходится покупать с рук, а у нас не так уж много почитателей виски… Наливать буду сам.
И он пощелкал пальцами, требуя подвинуть ближе бокалы для виски. Он немного манерный. Из-за этого поведения его даже иногда подозревали в нетрадиционной ориентации, но Дану это казалось надуманным. Этот человек в индустрии развлечений с рождения. В прямом смысле «с рождения» — он снимался в корейской рекламе детского питания, потом был ребенком-актером, моделью, дебютировал в детской поп-группе, в двенадцать снова стал трейни, потом дебютировал повторно и стал суперзвездой. Как иногда шутит Минсок про их макнэ-лайн, где все взрослели в танцевальных классах и мужских общежития: они просто дети со сломанной психикой. Вот и у Еджуна, кажется, тот же диагноз.
Разливая виски по стаканам, Еджун обратился к Дану:
— Мне интересно, почему ты согласился дать интервью именно со мной?
— Честно говоря, я был уверен, что Никко-ним не сможет уговорить тебя появиться перед камерами, — признался Дан.
Никко заржал, Еджун следом за ним. И пояснил:
— Он выпивает со мной. Практически все мои коллеги, с которыми я был когда-то на сцене, не умеют просто дружить и просто общаться. Все хотят сделать фото со мной у меня дома, рассказать всем, что вот они по пятницам выпивают с S-Fly… я такое не люблю. То, что мы не афишируем наше близкое знакомство с Никко, вовсе не значит, что он не может мне запросто позвонить.
Дан смущенно улыбнулся. Никко обратился к Еджуну:
— Хотя я, если честно, не думал, что ты согласишься…
Еджун закончил с наполнением бокалов — даже лед сам добавлял — и по столу подвинул бокалы с виски для Дана и Никко.
— Ну… новые песни я не выпускаю, на сцене не выступаю, но музыкальная индустрия — все еще моя главная страсть. Я ушел, потому что устал от того, как СМИ и общество на меня реагируют. Но продолжаю следить за всем. Смотрю телевизор, читаю новости… не буду врать — сплетни я тоже с удовольствием слушаю.
Он приподнял свой бокал и сам же произнес первый тост:
— Давайте, за знакомство…
Они стукнулись бокалами, выпили. Напиток действительно мягкий, точно стоит своих денег. Цена, конечно…
В Корее Дан крайне редко пил виски. Минсок и Джинхо обычно выбирают соджу, а больше Дану пить не с кем. Но в США он предпочитал именно этот алкоголь.
— Ничего, что я не отворачиваюсь? — иронично спросил Дан, поставив бокал на стол.
Никко с Еджуном переглянулись и расхохотались.
— Так изящно нас еще никто старыми не называл! — признался Никко.
В Корее есть странная норма этикета: младшие не могут пить алкоголь на виду у старших, обычно они отворачиваются от стола и в такой позе выпивают напиток. В большей степени это касается семейных застолий, когда внукам вроде как неприлично пить перед бабушками с дедушками. Но иногда так поступают и коллеги, когда разница в возрасте ощутима. Дану двадцать лет, Еджуну — тридцать один, Никко — тридцать три. По социальному статусу Дан все еще пониже Еджуна — тот ведь в Корее легенда, да и заработанные на музыке деньги он удачно вложил в покупку недвижимости, которую сейчас сдает, плюс небольшой бизнес — у него свой бренд обуви.
В Корее особое отношение к обуви, тут резиновые шлепанцы могут носить даже с официальным костюмом. Именно на такой обуви и специализируется бренд Еджуна — шлепанцы разного дизайна и из разных материалов. От дешевых резиновых, до дорогих моделей из натуральной кожи. И резиновые сапоги еще. Тоже чисто корейская любовь, они являются «тапками» для дождливого дня.
— Ладно, не будем о старости, — хмыкнул Еджун. — Вернусь к тому, о чем я говорил. Я много наблюдаю за тем, что сейчас происходит в к-поп. Рост популярности именно нашей музыки дает странные результаты… такого количество красивых, но бездарных детей я, кажется, никогда прежде на сцене не видел.
— Тебя опять будут ругать за эту категоричность, — заметил Никко.
— Да плевать, — отмахнулся Еджун. — Я ведь правду говорю. Эти детишки… Они не умеют петь, не разбираются в музыке, у них нет своего мнения, их внешний вид полностью сформирован стилистами, они за всю свою жизнь прочли, в лучшем случае, две книги, да и те были справочниками для школьников. Большая часть к-поп артистов сейчас — это красивые танцоры. Повезло, если они хороши в танце. На фоне всего это Pop Heroes заметно выделяются. Поэтому я и сам хотел с тобой познакомиться.
Дан нерешительно улыбнулся. Еджун весьма категоричен. Но, частично, он прав. Особенно, если ты примерно знаешь будущее. Pop Heroes, выиграв первую Грэмми в 2019 году, заметно ускорили рост популярности к-поп. Это привело к тому, что и деградировать жанр начал раньше. Раньше все спокойно относились к тому, что группе на раскрутку нужно два-три альбома. Сейчас внимание к к-поп велико и все стараются получить максимум на старте. Если не получилось — спешат поскорее подготовить следующую группу. При такой гонке страдает качество. Причем, качество всего: подготовки стажеров, музыки, производства дисков и коллекционной продукции, выступлений. Не страдает только внешний вид айдолов, потому что на это требуется меньше времени: период восстановления после пластики обычно не более девяти месяцев. На подготовку хорошего артиста нужно хотя бы полтора года, да и то, если человек трудолюбив и вынослив.
— Спасибо, — искренне поблагодарил Дан Еджуна. — Хотя я не столь категоричен, но примерно понимаю, о чем ты говоришь.
— Даже я понимаю, — признался Никко. — Но… Будто в наше время не было айдолов, которые популярны просто за внешность?
— Были, — кивнул Еджун. — Ты, например.
Никко раздраженно цокнул, но Еджун продолжил, как ни в чем ни бывало:
— Но даже красивым не позволяли дебютировать, если они не могли исполнить свои простенькие партии без фонограммы. Вижуалы часто были слабыми вокалистами и рэперами, но свои пять строчек исполняли сами, без фонограммы. Я уверен, что в моем агентстве все еще дебютируют такие айдолы. Мы все знаем, что Минхо-сонбэнним скорее съест свои ботинки из крокодиловой кожи, чем позволит дебютировать тому, кто петь не умеет. Мы знаем, что в АТА, при всех его минусах, очень сильная подготовка стажеров… Но… что у остальных?
И он многозначительно замолчал. АТА — бывшее агентство Никко, поэтому Еджун его и упомянул. Дан же про себя подумал, что у всех агентств были группы, которых выпускали на сцену без долгой подготовки. Но раньше это действительно встречалось реже.
Им пришлось ненадолго отвлечься от разговора: принесли горячее. Перед Даном выставили порцию тонко нарезанного ростбифа с дольками запеченного картофеля, к нему сливочный соус. В Корее больше популярна итальянская еда — пицца, паста, лазанья. А Дан иногда скучает по французской и английской кухне, потому что это для него — вкус маминой еды. Найти эти блюда удается, увы, не во всех ресторанах. Сегодня он был приятно удивлен, увидев меню.
— Честно говоря, — признался он, -я сейчас скажу, наверное, нечто удивительное… но у меня нет остро негативной реакции на тех исполнителей, которые не могут петь вживую на концертах. Думаю, вы тоже знаете тех американских исполнителей, кто поет в определенном стиле, с придыханием и в нижней тональности. Спеть такое на шоу — без проблем. Отработать в таком стиле двухчасовой концерт… просто нереально.
— Я понял, о ком ты. И эти девушки свои песни сами пишут, — заметил Еджун. — Такое я тоже могу понять. Я даже рад, что в наше время авторы песен и музыки могут выпускать альбомы под собственным именем, даже если вокальные способности… ну, на пять из десяти максимум. Это понятно. Я сам как вокалист тяну максимум на семерочку. Меня возмущает, что у нас в стране штампуют группы, где вообще никаких способностей нет. Эти-то девчонки свои треки промурлычут хотя бы в первой половине концерта, пока дыхалку в ноль не собьют, а наши красавчики даже на энкорах лажают.
[*Дан и Еджун говорят о главных «шептуньях» американской поп-сцены — Билли Айлиш и Лане дель Рей. То, как они исполняют свои песни, является их фирменным, узнаваемым стилем. Но это не очень подходит для концертов, потому что воздуха требуется чуть ли не больше, чем для высоких нот.*]
И Еджун снова поднял бокал, предлагая выпить. Видимо, с горя. После второй порции виски Никко, кажется, вспомнил, что он ведущий, а не просто пришел в ресторан поесть и послушать ворчание коллеги.
— Вам не кажется, что вы похожи? — спросил он.
Дан от удивления даже жевать перестал.
— В каком месте? — выразил его мысли Еджун. — Менее похожих людей еще поискать нужно.
— Да не внешне же! — возмутился Никко. — То, что вы делаете: оба успешные айдолы, оба являетесь центром своих групп, оба пишете песни, оба продюсируете, и модой тоже оба интересуетесь.
Дан удивленно хмыкнул: ну, с такой позиции…
— Звучит похоже, но и отличий слишком много, — заметил он. — У нас отличаются и личный стиль, и стиль наших групп, и методы работы…
— И категоричность суждений, — подсказал Еджун.
— С последним можно поспорить, — сказал Никко. — Даниэлю двадцать лет, ты тоже в это время казался хорошим мальчиком.
— Я? — удивился Еджун. — Меня в употреблении веществ, кажется, впервые обвинили в девятнадцать…
Дан не смог сдержать смех, просто Еджун так забавно возмутился при упоминании «хорошего мальчика», как будто его этой характеристикой смертельно оскорбили.
— Айгу-у! Я про высказывания! — возмутился теперь уже Никко. — Ты в свои двадцать всю индустрию в отсутствии таланта не обвинял!
— Эй! В мои двадцать и проблемы не было!
Дан снова тихо засмеялся. Чувствовалось, что эти двое действительно часто общаются. Так препираться могут только хорошо знакомые люди. Впрочем, спорить они закончили быстро и вернулись к разговорам.
— Я хотел сказать, что вы делаете одно и то же. Вы оба… ну, стали причиной популярности к-поп. Просто в разное время. Вы, можно сказать, проложили путь для корейских артистов. Что скажешь, Даниэль?
Дан неуверенно пожал плечами, а Еджун на время даже оставил свое блюдо, внимательно рассматривая Дана. У него необычный цвет глаз — они очень светлые, практически рыжие, из-за чего взгляд кажется немного… птичьим.
— Честно говоря, — начал Дан, — я не очень люблю фразу «Проложили путь». Не в том смысле, что я отрицаю вклад в развитие музыки каких-то определенных групп, или даже свой собственный вклад, просто… Это ведь не асфальтированная дорога от города до города. Это — путь развития, а он бесконечен… Nanos gigantum humeris insidentes.
— Я стою на плечах гигантов, — перевел Еджун с латинского.
— Это ты с латыни перевел? — удивился Никко. — Вы решили меня выставить дураком? Латынь они знают…
— Не всю латынь, только некоторые фразы, — пояснил Еджун.
— Это означает, что я, моя группа, вообще всё, что сейчас делает Person — все это базируется на достижениях прошлых поколений. А они формировали общие принципы к-поп, исходя из совмещения американской и японской музыкальной индустрии, взяв все самое лучшее из обеих структур. Кто-то в будущем будет использовать наши стратегии, чтобы добиться еще больших результатов. Мы не проложили путь, мы сделали вклад в бесконечное развитие индустрии. Надеюсь, что бесконечное.
Еджун молча поднял свой бокал, предлагая выпить за это. После сам же и подлил еще немного виски в бокалы.
Они еще немного поговорили, обсуждая индустрию в целом. Дан вынужденно согласился с тем, что раньше в корейской музыке было больше экспериментов и больше свободы. Айдолы второго поколения влипали в скандалы с завидной регулярностью, новости об отношениях появлялись постоянно, некоторые даже свадьбы играли, не уходя из группы. Обязанность хранить верность поклонникам появилась уже в третьем поколении, когда агентства поняли, что свободные от отношений артисты приносят больше дохода.
— Как вы думаете, кто виноват в том, что в к-поп стало меньше творчества и свободы? — спросил Никко.
— Стремление к сверхприбыли, — не задумываясь, ответил Еджун.
Дан удивился — он хотел ответить так же.
— Согласен, — кивнул он. — Многие хотят заработать как можно больше денег здесь и сейчас.
— Я, кстати, в этом плане очень благодарен вашему начальству. То, как он жестко потребовал ограничить требования к к-поп альбомам — бесценно. Было бы неплохо, если бы и все остальное делали качественно, — сказал Еджун.
… Когда они закончили съемки, Еджун взял у Дана номер телефона, договорились встретиться уже вне камер, наедине. Дан, разумеется, согласился. Нельзя сказать, что Еджун был для него кумиром, но причин восхищаться им хватало. Кроме того, а Дан в этом уверен наверняка, этот «главный корейский алкоголик» еще скажет свое слово в к-поп. И слово это будет громким.