Цена славы

Глава 41 Хвастун поневоле

Дана привезли к служебному входу прокуратуры. Он думал, что у него могут возникнуть какие-то негативные воспоминания, когда машина проезжала мимо парадных дверей здания, но ничего подобного не произошло. Словно, встретившись со своим кошмаром наяву, он перестал этого бояться. Хотя должен был бы. Наверное.

Журналистов у входа, к слову, не было. Запретить им там находиться прокуратура еще не могла, но общественный резонанс был настолько велик, что в ближайшие несколько дней репортеры не рискнут вернуться. Косвенно общественность винила их в том, что едва не произошло с Даном — не будь у дверей прокуратуры такой неразберихи, убийце не удалось бы подойти так близко. Кроме этого, уже началась подготовка законопроекта с неофициальным названием «запрет на дорогу позора». «Дорогой позора» называют само это явление — когда знаменитость вынуждена извиняться и что-то объяснять толпе журналистов у дверей полицейского участка, прокуратуры или здания суда. «Дорогу позора» активно осуждают. Давление общества на подозреваемых часто бывает несоразмерно реальному преступлению, поэтому многие подозреваемые заканчивают жизнь самоубийством до суда.

Общество склонно обвинять раньше, чем вина оказывается доказанной, так бывало уже не единожды. Того же Еджуна в свое время пытались заставить извиниться за то, что он принимал наркотики, хотя он их не принимал (как теперь знает Дан — не принимал, но стоял рядом). Тогда ему пришлось в прямом смысле сбежать от журналистов — он перепрыгнул через перила и удрал: настолько не хотел извиняться за то, чего не делал. Собственно, после этого за ним и закрепился статус главного скандалиста второго поколения.

Все эти случаи, плюс невозможность обеспечить безопасность посетителей прокуратуры из-за столпотворения журналистов у входа, заставили правительство начать экстренно готовить новый закон, который бы как-то регулировал допуск прессы к подозреваемым.

Для разговора с Со Китэ Дана провели сначала в комнату ожидания за стеклом, чтобы они не столкнулись раньше времени. Дан с любопытством осматривался. Сама по себе комната была обставлена скудно. Окно-зеркало не такое уж большое, Дану по сериалам оно казалось масштабнее. Вплотную к этому стеклу приставлен стол, на нем даже есть моноблок компьютера — видимо, чтобы кто-то мог сразу проверять всю необходимую информацию. Над окном висят два экрана. Пока Дан ждал Китэ, они даже заработали — на них вывели изображения с двух камер, висящих на стенах напротив друг друга. Одна, получается, снимает подозреваемого, вторая — следователя. А еще есть колонки — звук из допросной комнаты подается через них, иначе разговоры не услышать. Собственно, больше ничего интересного в комнате не было. Белые стены, жесткие стулья, в углу мусорное ведро.

— Туалет есть рядом, за стенкой, — предупредили Дана. — Можете сходить сейчас, если необходимо.

Дан отрицательно покачал головой.

— Ты так внимательно все рассматриваешь, — с улыбкой заметил Мэй.

— Интересно же, — признался Дан. — Для вас подобные помещения обыденность, а я такое только в фильмах видел. И думал, что все стоят напротив окна.

— Среднее время допроса — два-три часа. Ноги отвалятся стоять все это время, — буркнул сотрудник, который ранее предлагал Дану сходить в туалет.

Их не самый интересный разговор прервался сам собой, когда в допросную комнату завели Со Китэ. Он провел в изоляторе уже сутки. Выглядит заметно потрепанным, что ожидаемо для человека, которого забрали из дома поздно ночью и увезли на долгий допрос.

Дана попросили проверить свою одежду еще в Person. Мистер Вест отдельно подчеркнул, что Дану следует выглядеть дорого и максимально опрятно. Потом, правда, признался, что он сам не разбирается в дорогой одежде, но Со Китэ ориентируется на внешние показатели успеха… поэтому Дан перед прокуратурой заехал домой. Надел самые дорогие часы, перстень с огромным сапфиром — подарок Bulgari, что-то вроде премиальных за успешное сотрудничество. И так, по мелочам. Статусные вещи и в прошлой жизни имели значение для Со Китэ, так что тут слова мистера Веста не удивляли.

Еще он сделал несколько звонков — Анджону, с его наводки — мемберу R-Thieves, потом уже Джиёну. Часть разговоров прошла, пока Дан копался в собственной гардеробной, в поисках вещей подороже, часть — уже в машине.

Прокурор Шин, который и привел Со Китэ в допросную комнату, вскоре зашел в помещение, где ждал Дан.

— Итак, мы будем наблюдать за вами отсюда, — начал он инструктировать, — Мистер Вест встанет за спиной Со Китэ, постарайтесь даже не смотреть на него, чтобы ваш собеседник забыл о наблюдателе в ходе разговора. Мы не использовали наручники, поэтому мистер Вест — еще и ваша защита на всякий случай.

Дан понимающе кивнул. На него повесили маленький микрофон с передатчиком — специально, чтобы запись разговора была особенно качественной, без помех, и ее можно было бы использовать в суде. Затем Дан прошел в допросную комнату через небольшой коридорчик.

— Здравствуйте, — вежливо сказал Дан, садясь за стол, — Мы в вами особо не общались, но, думаю, вы меня помните.

Китэ явно удивился, хотя вида старался не подать.

— Здравствуйте, — с какой-то издевкой в голосе ответил он. — С каких это пор айдолы ведут допросы?

— Я… кто-то вроде внештатного консультанта, — ответил Дан. — Думаю, вы и так знаете, что это я поставлял информацию следствию о том, что происходило внутри индустрии… Сейчас меня попросили поговорить с вами. Как… как продюсеру с продюсером.

— Ты не продюсер, — быстро ответил Китэ.

Он разом нарушил все нормы приличия, обратившись к Дану на «ты». Можно было бы заострить на этом внимание, но Дан не стал. Решил, что тогда тоже откажется от уважительного общения. Ему ведь нужно взбесить Китэ. Это будет несложно — чего-чего, а уж желания довести бывшее начальство у него было в избытке.

— Почему это? Я полностью отвечаю за музыкальное продюсирование трех очень успешных групп, написал несколько альбомов западным исполнителям и самому себе. Кажется… да, думаю, я успешнее тебя.

Китэ дернулся, словно собирался вскочить, но мигом взял себя в руки. Он криво улыбнулся и ответил:

— Ты не продюсер. Ты не знаешь и половины того, что должен уметь продюсер. Деньги агентства помогли некоторым вашим группам стать знаменитыми, но вас все равно забудут уже через пару лет. Американский шоу-бизнес скоро устанет от вас и найдет новое развлечение.

— Ну не знаю, — протянул Дан. — Номинаций на Грэмми у меня пока больше, чем корейских дэсанов у всех твоих групп вместе взятых. Свое имя в историю музыки я вписал прочно.

Китэ, кажется, даже зубами скрипнул. Звука, конечно, не было, но именно так со стороны выглядели его напряженные мышцы шеи и сжатые челюсти. Только сейчас Дан подумал о том, что Китэ выглядит… неприятно. Не в смысле — некрасиво. Просто что-то… опасное было в его мимике. То, как опущены уголки губ, или этот несколько презрительный прищур, насупленные брови. Раньше Дан не обращал на это внимания, а сейчас сложно было понять: это предубеждение, или он просто не замечал этого в прошлой жизни из-за отсутствия опыта.

— Мне можешь не рассказывать эти сказки, — заговорил Китэ после непродолжительной паузы, — Грэмми ты получил благодаря связям, а не из-за таланта… Как и все айдолы, ты умеешь только торговать лицом.

— Мой талант обеспечил мне связи, — улыбнулся Дан. — И, кстати, твои же айдолы, которые, как ты говоришь, только и умеют, что торговать лицом, основали свое агентство и продали четыре миллиона копий дебютного альбома. Обидно, наверное: ты так хотел побить дебютные рекорды Pop Heroes с помощью R-Thieves, а в итоге это смогла сделать группа, которая от тебя сбежала.

— Это я их сделал популярными! — Китэ наклонился к столу и заговорил действительно зло: — Я создал PDS. Пока я не взялся за них, их музыка была никому не интересна, они фанбазу собирали как блогеры, клепая кучу роликов на YouTube и проводя стримы почти каждый день. Кого интересовали их альбомы до того,, как я начал с ними работать?

Дан хмыкнул:

— Да, Анджон мне рассказал, как ты о них… заботился. Я, кстати, позвонил ему по дороге сюда… Он рассказал, что в Папку ты добавлял практически всех своих айдолов, а их об этом уведомляют уже после покупки. Цена повыше, чтобы минимизировать риски.

— Я ни к чему своих айдолов никогда не принуждал, — Китэ снова откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.

Даже Дан знал, что эта поза — скрещенные на груди руки — возникает, когда человек хочет дистанцироваться от разговора, это оборонительная позиция.

— Доказательств нет, понятное дело. Иначе тебя бы упекли за решетку раньше, — продолжил Дан. — Но мне все не дает покоя та девочка. Которой было четырнадцать. Я в тот день все думал — как можно было одеть ребенка так, будто она — стриптизерша. Но менеджер группы истолковал мой взгляд иначе. Ни в одном другом агентстве люди, которые ищут клиентов для айдолов из Папки, не находятся в составе стаффа. Я подумал об этом и уточнил у Анджона, а потом позвонил еще кое-кому из твоих… знаешь, очень удобно быть живой легендой: тебе все рассказывают охотнее, чем полиции. Паренек, из которого ты пытался сделать мою мини-копию, охотно поделился тем, что во всех группах Ssag есть такие вот странные менеджеры. Я уже передал эту информацию военной полиции, так что, возможно, выйти через сорок восемь часов тебе не удастся.

Китэ презрительно скривился. Так он стал выглядеть по-настоящему неприятно, словно его истинное лицо показалось из-под маски.

— Знаешь, — доверительно сказал Дан. — Когда я ехал сюда, я не особо верил в то, что ты мог заказать мое убийство. Это ведь так тупо — пытаться меня убить. Но сейчас разговаривая с тобой, вспоминаю все, что знал о тебе ранее. Ты делал так много странного… Вся наша конкуренция с PDS была бессмысленна. Мы только дебютировали, без этого жесткого прессинга мы бы развивались в том темпе, который обычно есть у групп Person. Но ты заставил нас пахать, наращивая популярность, а сам… даже не смог в это же время нормально продвигать свою группу…Скомканные релизы, слабое продвижение… Так много нелогичных поступков… Не понимаю, как ты вообще чего-то добился.

— Ты! — Китэ дернулся было, чтобы вскочить с места, но наткнулся на холодный взгляд Дана и снова сел.

Китэ прикрыл глаза, пытаясь успокоиться, поэтому Дан заговорил снова. Он уже не знал, что ему еще придумать, но понимал, что у него почти получилось вывести Китэ из себя.

— А YoRes? Боже, более тупого решения я и припомнить не могу. После шоу к группе был такой интерес, такие яркие девочки. И что вы сделали? Слепили их в одну безликую массу, убив в них природную харизму и любой зрительский интерес. А R-Thieves? Нормальные ведь парни, но ты выгоняешь их на сцену, практически позориться, потому что они просто физически не способны вживую исполнить свои же песни. Знаешь, как их называют? Дешевая подделка Pop Heroes…

— Заткнись!! — уже выкрикнул Китэ.

Но за его спиной внимание Дана привлек мистер Вест — он жестами показал, что Дан должен продолжать.

— Так что теперь я почти верю в то, что ты мог заказать мое убийство. Это ведь вполне в духе твоей тупости. Ты,, судя по всему, считаешь, что с моей смертью твои группы станут популярнее? Прости, но моя ученица пишет песни получше, чем ты сам…

— Сукин сын! — вскочил на ноги Китэ.

Дан при этом оставался абсолютно хладнокровным. Он был уверен, что Китэ не сможет ему что-то сделать. Максимум — ударит. Но, вообще, тут рядом полноценный агент ФБР, в коридоре наверняка уже Мэй в боевой готовности стоит, так что страха действительно не было. Напротив — появился азарт. Он сейчас реально осознал, что Китэ — ненормальный. Нормальный человек на детские подколки Дана не отреагировал бы. Умение достойно проигрывать и признавать свое поражение — важный навык для человека в бизнесе. Но Китэ бесится, будто подросток.

— Кроме того, я вполне себе жив, потому что ты даже организовать мое убийство не смог.

— Да если бы не твой ушлый охранник, ты уже был мертв! — сквозь зубы процедил Китэ.

— Сразу видно, что без Квон Манхука ты мало на что способен, — продолжил Дан. — Это ведь он тебя направлял, не так ли?

— Манхук — просто обеспеченный идиот, без меня он бы и года не протянул! — сказал Китэ, но тут же осекся и снова сел на стул.

Он сложил руки на груди и замолчал.

— В чем дело? — усмехнулся Дан. — Сказал что-то не то?

Но Китэ продолжал молчать. За его спиной мистер Вест показал руками крест — пора заканчивать эту… беседу. Буквально через несколько секунд двери комнаты открылись, внутрь вошел незнакомый Дану следователь и предложил Дану выйти. Мистер Вест прошел за ним.

— Вы молодец,, — сказал он, когда они вошли в комнату за зеркалом. — Грамотно нашли его болевые точки. Пусть признания в покушении мы не добились, но на такую удачу мы особо и не надеялись. Главное — он подтвердил, что был связан с Квон Манхуком.

— Теперь мы и без этого посадим Со Китэ, — уверенно сказал прокурор Шин. — Не знаю, кому вы звонили по дороге сюда, но военная полиция уже получила показания некоторых артистов, прошлись по следам, и сейчас сюда везут его бывшую помощницу и того мужчину, который вроде как мог достать оружие для Китэ.

Дан пораженно кивнул. На самом деле, оружие — самая проблематичная часть покушения. В Сеуле повсюду камеры, оборот оружия в стране под жестким контролем, достать ствол крайне сложно. Это вам не США, где в некоторых штатах ружье есть в каждом доме. Пистолет, которым пытались убить Дана в этом времени, был украден у полицейского много лет назад, все это время нигде не светился. Из-за большого срока между кражей и использованием, сложно отследить путь оружия. Если кто-то из Ssag смог указать на помощников Китэ в нелегальных делах, то это было очень ценной информацией.

Дану пришло сообщение на телефон. Это Джиён: «Анджон дополнил некоторую информацию, которую до этого считал неважной. А твой болтливый фанат рассказал еще больше. Мы вышли на личную помощницу Со Китэ, она охотно рассказала о некоторых его связях, что и помогло выйти на особенных людей. Так что я должен снова тебя поблагодарить.».

Дан облегченно вздохнул: кажется, все тайное действительно станет явным.

— Я вам больше не нужен? — уточнил Дан. — Разговор же записывался, мне не нужно больше ничего подписывать?

— Да, вы можете идти, — ответил прокурор Шин.

— Отлично. Мне нужно выпить, я никогда еще в своей жизни столько не хвастался.

Дан развернулся и направился к выходу: дорогу он запомнил. За спиной услышал тихий голос его адвоката:

— Он не любит, когда его хвалят. И я никогда прежде не слышал, чтобы он сам себя хвалил.