Цена славы

Глава 40 Обстоятельства

Покушение многое изменило. Раньше Дан часто ездил сам, даже полюбил ту свободу, которую дает собственный автомобиль. Охрана сопровождала его лишь в те моменты, когда он куда-то шел пешком или планировалась встреча с фанатами и прессой. Но сегодня с утра к воротам дома подъзжали не только минивэны агентства, но и машина охраны. Внутрь зашел только Мэй.

— Я же не могу постоянно везде ходить с кучей людей за спиной, — сказал ему Дан.

— Это временно, — ответил Мэй. — Когда прокуратура сообщит, кто организовал покушение на тебя, охраны станет меньше. Но, сразу скажу, у меня скоро появится сменщик и ты будешь находиться в сопровождении профессионала постоянно.

Дан тяжело вздохнул. За ночь он успел понять, что все вокруг испугались даже больше, чем он сам. Его родители, друзья, все бизнес-партнеры, просто хорошие знакомые. Про заголовки корейской прессы и говорить неловко, там критиковали полицию, прокуратуру, охранное агентство Person, называли Дана «музыкальным гением этого века», которого едва не потеряли в столь молодом возрасте. Правительство попыталось немного исправить ситуацию — было официально заявлено, что Мэй направлен к Дану для защиты уже давно, что он военный и имеет самые широкие полномочия. Недовольство граждан это особо не снизило, только теперь Мэй стал супер-звездой у пауэров. В твиттере даже в топ обсуждений вышел хештег с его именем.

— Как тебе, кстати, проснуться знаменитым? — спросил Дан, когда все расселись по машинам.

— Кому? Мне? — удивился Мэй.

— Он не читает новости, — расхохотался Минсок.

— Я полночи писал отчеты, — признался Мэй. — Пули две, а бумажек — два десятка.

Машины мягко тронулись с места. Их всех повезли в агентство, на работу. Дану, разумеется, предлагали остаться дома, отдохнуть, но он иронично напомнил, что тогда он просто будет делать то же самое — танцевать и работать над музыкой — только из дома.

— Что-то известно насчет… ну, вчерашнего? — спросил Дан.

— Мало что. Но американцы спецрейсом отправили сюда профайлера со знанием корейского, — ответил Мэй.

В его голосе сквозила какая-то ирония, как будто в данном поступке правительстве США есть что-то смешное. Для Дана — скорее, удивительное. Покушение состоялось вчера, еще до полудня. То есть чуть меньше суток назад. От США до Сеула, в зависимости от точки отправления, двенадцать-пятнадцать часов полета. Получается, этот специалист был на западном побережье, вылетел практически сразу после покушения, да еще и везли его не гражданским рейсом. Звучит… дорого. Либо дело не только в Дане. Возможно, американцы очень хотели отправить своего агента в Сеул: тут госизмену расследуют, а родной стране Дана вечно есть дело до всего, что творится в других странах. Скорее всего, этим и обусловлена издевка в голосе Мэя: он не особо верит, что американский спец приехал только из-за беспокойства о здоровье Дана. Слишком уж быстро его нашли.

— И что этот профайлер? — спросил Джинхо. — Он что-нибудь узнал?

— Ну… — замялся Мэй. — Мужчина, которого я подстрелил, после ранения нуждался в операции. Допросят его только сегодня. Поэтому вчера прокуратура была вынуждена работать с косвенными уликами… и они задержали Со Китэ, так как он был единственным, кто– гипотетически — мог тебя… заказать. Так что американец работает именно с ним.

Дан обалдело уставился на Мэя.

Со Китэ хотел его убить? Нет, это звучит слишком невероятно. Они толком и не знакомы в этой жизни, а соперничество агентств нельзя назвать весомым поводом для убийства.

Или можно?

— Еще стало известно, что Ким Тэбом, который тебя убить пытался, — сводный брат Квон Манхука, который был в Диспатч и одновременно был кем-то вроде директора эскорт-сети, — добавил Мэй, так, как будто это было ничего не значащей информацией.

— Тогда, может, Квон Манхук и… — начал Джинхо, но Мэй прервал его:

— Невозможно. У этого Тэбома какое-то заболевание, что-то типа аутизма. Все его характеристики — вроде нормальный, но туповатый и какой-то необщительный. По характеристике психолога, он не смог бы сам найти пистолет. А еще при нем была временная маскировка: диктофон, фотоаппарат и визитки несуществующей газеты. Ему кто-то дал оружие и объяснил, как не привлекать к себе внимания, стоя среди журналистов. Квон Манхук в тюрьме уже две недели, у него не было возможности как-то передать указания своему сводному брату.

— Но почему Со Китэ? — спросил Дан. — У нас с ним, конечно… напряженные отношения, хотя мы толком и не знакомы, но… я не понимаю.

Мэй пожал плечами. Скорее всего, ответа он тоже не знал. Что-то может знать Джиён, но он так и не приехал ночевать домой, только заверил тётю, что с ним все в порядке.

В здании Person тоже все было не совсем спокойно. Раньше на подземную парковку заезжали через шлагбаум и вечно открытые внутренние ворота. Обычно эти ворота открывают рано утром и до вечера блокируют в таком положении. Если кто из фанатов и пробегает мимо охраны у шлагбаума, то в здание все равно зайти не сможет — лифты открываются после ввода кода.

Но в этот раз автомобилям пришлось задержаться, чтобы для них открыли двери, а у самого лифта висело объявление, что в выходные здесь заменят замок — теперь войти в здание можно только по биометрии, поэтому сотрудникам нужно явиться в определенный кабинет и пройти процедуру снятия отпечатков пальца.

— О, дядя давно говорил, что они хотят усилить безопасность, — заметил Джинхо. — Интересно, они все замки поменяют на компьютерные, или только те, что на входе?

Дан почувствовал себя немного смущенным. Со временем, конечно, большинство агентств перейдет на такой метод защиты: дальше холла первого этажа ты не пройдешь, если в базе нет твоего отпечатка. Но сейчас было понятно, что эти изменения — из-за Дана.

Установка замков на базе биометрии — сложный процесс. Снять кучу отпечатков, получить разрешение на их использование, установить замки, разделить сотрудников на группы, все это оформить… Такие вещи обычно планируются заранее. А тут — к выходным сдать биометрию, с понедельника новые замки. Сурово. Даже при том, что в Корее отношение к сдаче биометрии гораздо более спокойное, чем в США и Европе, недовольные всегда найдутся.

Усиление защиты наблюдалось везде. Объявление развешаны практически на всех этажах, в коридорах работники занимаются проверкой и усовершенствованием системы безопасности, около лифта меняют камеры наблюдения на более современные.

— Я даже себя немного неловко чувствую, — вздохнул Дан.

— Да ладно, все равно бы поменяли, — легкомысленно хмыкнул Инсон. — Переживать начнешь,, если Канджи-ним закажет тебе минивэн с пуленепробиваемым стеклом.

Дан нервно поежился. Это странно, но прежний страх смерти у него почему-то пропал. Где-то на интуитивном уровне казалось, что ему теперь ничего не угрожает, как будто убить его мог только этот мужчина с рассеченной бровью.

Так как они все собрались вместе, то с самого утра репетировали номер для Грэмми. Юджину к часу дня на съемку, поэтому решили пообедать раньше, но вместе. Какой бы замечательной ни была столовая Person, в одиннадцать утра там можно получить только кофе и сэндвичи, так что еду заказали из ресторана. За обедом снова обсуждали покушение на Дана, но так и не пришли к единому мнению.

Парни считали, что Со Китэ вполне мог «заказать» Дана, а ему самому это казалось слишком странным.

Главной причиной сомневаться в вине Со Китэ для Дана была его прошлая смерть. В этой жизни, предположим, Китэ есть за что убивать Дана… хотя тогда он точно псих — нормальный человек из-за бизнеса убийство организовывать не будет. Но что насчет прошлой жизни? Какой смысл Китэ убивать своего же артиста? Да, контракт Дана должен был закончиться через год, но они даже не начинали обсуждать его продление. При этом Дан приносил хороший доход, он привез в страну желанную награду, безропотно вручил ее начальству и покорно разъезжал с выступлениями по всему миру. Хотел ли он уйти? Ну, он подумывал о том, чтобы сменить дислокацию — уйти из к-поп агентства в американский лейбл. Но к этому моменту он был много лет в индустрии развлечений, поэтому о своих планах никому не рассказывал. Китэ мог видеть, что Дана не устраивают условия — туры были выматывающими, камбеки частыми, свободы самовыражения все меньше, но… Конечно, если признать Китэ ненормальным, то этого может хватить для желания убить его. Но все равно. Почему именно в тот момент времени? Там концерты запланированы, из-за смерти Дана их пришлось отменить. И папа бы ни за что не отдал права на песни Дана его начальству — родителям Китэ никогда не нравился, они просто считали его не самым худшим вариантом в корейской музыкальной индустрии. Китэ от смерти Дана слишком многое потерял.

Но гораздо проще поверить в то, что Дана в прошлой жизни мог убить Квон Манхук. Дан не забыл о смерти Минсока, он продолжал сомневаться в том, что это было самоубийством, Этой же позиции придерживался Хэвон. Дан задавал вопросы, которые могли дойти до Квон Манхука. Убить кого-то любопытного — более вероятный вариант, чем убийство того, кто, гипотетически, может уйти в другой лейбл.

Вот только обстоятельства своей смерти в прошлом Дан точно никогда не узнает. А вот покушение в этом времени… тут он может раскрыть правду.

Он работал в студии. Ну как, работал… приходилось часто отвлекаться. Ему поменяли замок на дверях, часто звонили друзья и знакомые, заходил Сону, потом и Минхо. Все о нем беспокоились, будто он — смертельно больной. Он понимал, почему это происходит, но ощущалось такое поведение его окружения… странно.

К четырем часам дня Дана попросили зайти в один из конференц-залов, к нему приехали из прокуратуры. Это удивило, но и порадовало — Дан надеялся что-нибудь узнать.

В конференц-зале уже были Мэй, адвокат Дана и очень мрачный Минхо. Ну, и «гости». Прокурора Шин Дан знал — видел в новостях, он расследовал дело «Phoebe». О личности второго мужчины тоже можно было догадаться еще до официального знакомства: высокий белый мужчина вряд ли служит в прокуратуре Южной Кореи. Он подтвердил догадку Дана:

— Меня зовут Сэмюэль Вест, — представился он. — Правительство США направило меня сюда, чтобы помочь в расследовании вашего дела.

Дан кивнул,. Потом он вместе со своим адвокатом и двумя гостя ми сел за стол, а Мэй и Минхо остались стоять, мрачно рассматривая пришедших следователей.

— Вы хотите мне сообщить что-то важное? — прямо спросил Дан.

Говорили по-корейски. У мистера Веста был мягкий акцент, совсем не похожий на американский. Он прекрасно знал язык и за все время разговора ему ни разу не потребовалось ничего уточнять или переспрашивать. Дан, со своими знаниями прошлой жизни, первое время в Корее часто не мог понять беглую речь, а перевод некоторых фраз ему приходится спрашивать до сих пор. Удивительно, как мистер Вест может так хорошо разговаривать, не живя в Корее.

— Давайте начнем с того, что нам уже известно, — тяжело вздохнул прокурор Шин.

Он быстро, но достаточно подробно, посвятил Дана в детали следствия: как они узнали все о Ким Тэбоме, как проверили все его связи и получили все характеристики и как поняли, что единственный, кто гипотетически мог заказать Дана — это Со Китэ. Эту часть истории Дан знал. Но дальше были неприятные новости.

— Ким Тэбом пришел в себя после операции и наркоза, мы попытались его допросить, но он отказывается говорить, кто приказал ему убить вас. Он… ну, у него проблемы с психикой…

— Такой человек ничего не расскажет тем, кому не доверяет, — пояснил мистер Вест. — На то, чтобы войти к нему в доверие, может уйти много времени.

— У нас его нет, — подытожил прокурор Шин. — Наш специалист, конечно, остался в больнице, пытается разговорить Ким Тэбома, но надежда на скорый исход слишком слабая. А Со Китэ мы должны выпустить завтра вечером.

— Вы предъявили ему обвинения? — уточнил Дан.

Прокурор Шин кивнул:

— Как подозреваемый в организации убийства, он был задержан ночью. Держать его в следственном изоляторе мы можем сорок восемь часов. У нас есть остаток этого и следующего дня. Я говорю об этом как о единственном шансе его допросить, потому что судья не выдаст ему запрет на выезд на страны — улики только косвенные.

— Вы боитесь, что он, выйдя из участка, покинет страну, — понял Дан.

Прокурор Шин кивнул.

— Лично я считаю, что останется, — дополнил мистер Вест, — Он, скорее всего, уверен в том, что Ким Тэбом ничего не расскажет следствию. Я говорил с Со Китэ несколько часов. И он — психопат. Вы понимаете, что это означает?

— Мне казалось, что психопат — это тот, кто режет людей в переулках, — ответил Дан.

— Такое часто бывает, — улыбнулся мистер Вест. — Но у Со Китэ другой тип психопатии. Он умен, склонен к манипуляциям, умеет быть обаятельным, легко заводит связи, но у него нет настоящих друзей. Те, кого он сам называет друзьями, оцениваются им же с точки зрения «полезности». У него нет привязанностей, практически полностью отсутствует чувство страха, он всегда уверен в себе, собран, но склонен к буйству в моментах, когда его планы рушатся.

Дан с каждым словом мистера Вейна понимал: это все действительно про Со Китэ. Тот всегда оценивал людей только с точки зрения пользы. Он много лет «дружил» с Эйси, а потом увел у него талантливую трейни. Эйси его простил… чтобы через какое-то время Китэ увел у него уже состоявшегося айдола. Или история с PDS. Почему для Китэ было важнее доказать свою силу, чем сохранить хорошие отношения с группой? Они же росли у него на глазах, были его любимчиками. Минхо вот знаком с Даном три года, а так смотрит на следователей, словно ждет команды «можно», чтобы сожрать их за пару укусов.

— То, что Со Китэ не совсем нормальный, мы поняли, — заговорил Минхо. — Но разве это может быть причиной для обвинения в покушении на убийство?

— Нет, — ответил прокурор Шин. — И сам он, разумеется, не признается. Во время допроса он характеризовал господина Хана не самым лучшим образом, охотно критиковал творчество группы и решения агентства, но свою вину не признал. Мы в тупике. Пистолет был украден семь лет назад, бывший хозяин уже мертв, вора так и не нашли. Диктофон и камера самые обычные, их могли купить в любом магазине, в том числе — за наличку. Визитки вообще можно распечатать на домашнем принтере. Нет никакой зацепки, которая бы явно указывала хоть на кого-нибудь. И все же… Ким Тэбом не мог пойти на убийство самостоятельно. Единственный, с кем он контактировал в последнее время — это Со Китэ. И только Китэ мог снабдить Ким Тэбома всем необходимым для организации покушения.

— Так зачем вы приехали сюда? — спросил Дан.

— Мы хотим попросить вас помочь нам, — ответил мистер Вест. — Со Китэ — психопат. Он кажется нормальным, но его можно вывести из себя, если правильно подобрать триггер.

Дан пораженно откинулся на спинку кресла:

— И вы считаете, что я — его триггер.

— Мы хотим, чтобы вы поговорили с ним, — подтвердил мистер Вест. — Разумеется, мы будем за всем наблюдать и остановим… вашу беседу, если вам будет что-то угрожать. Если вы согласитесь — это даст нам шанс раскрыть обстоятельства покушения на вас в ближайшее время, а не через несколько недель, когда психолог-криминалист выстроит доверительную связь с Ким Тэбомом.

Дан удивленно покачал головой: да уж, такого он точно не ожидал. Но… почему бы и нет?

— Хорошо, я согласен.