Чарли Бон и Алый рыцарь

ГЛАВА 9 ФАЛЬШИВАЯ КРЕСТНАЯ

Кухарка Дара прекрасно знала, что сегодня ночью ее очередь нести дежурство. Она должна была приготовить еду для Блуров и их неприятных гостей. Лорд Гримвальд упоминал в разговоре с Манфредом рыбный пирог.

— Ничего не поделаешь, пойду, обрадую Миссис Уидон. Сегодня ей придется подежурить за меня, — пробормотала себе под нос Дара, пробегая через Синюю столовую, — нужно быстрее поставить ее в известность.

Женщина поспешила в Зеленую столовую, где Миссис Уидон обычно дремала у кухонной плиты или читала триллеры. Но сегодня ее нигде не было видно. Наконец Госпожа Кухарка нашла ее на заднем дворе за кухней, где жена Уидона кормила объедками зловещего вида пса.

— Берта, ради бога, что здесь творится? — закричала Госпожа Кухарка, когда зверь оскалил зубы и бросился на нее, свирепо рыча.

— Несчастный бродячий песик такой голодный, — вздохнула с умилением Миссис Уидон, — я его очень люблю и постоянно подкармливаю. Все равно приходится выбрасывать то, что остается от завтраков, обедов и ужинов. Так хоть что-то не пропадет зря.

Госпожа Кухарка давно уже перестала удивляться тому, что Берта Уидон всегда выглядит такой угрюмой и сердитой. Она решила, что бедная женщина, вероятно, ничего не может с этим поделать. В конце концов, быть замужем за Мистером Уидоном само по себе подвиг — врагу такого не пожелаешь.

— Почему Вы оделись так, будто собрались на прогулку? Вы же должны быть на дежурстве, — с подозрением спросила Миссис Уидон, глядя на шерстяное пальто и шапку Дары.

— Что поделать, на улице прохладно, пришлось одеться, хотя и не на прогулку, но, как Вы правильно заметили, я ухожу, так что дежурить и готовить ужин сегодня придется Вам, а еще один из гостей попросил приготовить пирог с рыбой.

Миссис Уидон уперла руки в широкие бока, расправила могучие плечи и возмущенно топнула ногой:

— Ну почему все время я? Нашли козла отпущения. И куда это Вы собрались на ночь глядя?

— Навестить больную подругу. Кроме меня за ней некому ухаживать. Так что пока-пока, я должна бежать, — поглядывая на собаку, Госпожа Кухарка на всякий случай обошла ее стороной, хотя та теперь зарылась носом в миску с холодным рагу и с наслаждением предавалась чревоугодию.

Не обращая внимания на возмущенные крики Миссис Уидон, Дара поднялась вверх по каменным ступеням, ведущим к дороге, и поспешила вниз на Главную улицу, а затем в старую часть города. Когда она, наконец, добралась до Соборной площади, то уже порядочно запыхалась и мечтала о чашечке горячего чая, но, подойдя к Книжному магазину, увидела нечто такое, что совершенно забыла про чай.

Из магазина Мисс Инглдью вышли двое мужчин. Они с такой силой захлопнули за собой дверь, что колокольчик отчаянно зазвенел, а витражное стекло тревожно задребезжало и чудом не разбилось. Не похожие на обычных покупателей, незнакомцы производили довольно неприятное впечатление. Один был одет в белую майку и камуфляжные брюки, а другой — в черный спортивный костюм с капюшоном. К тому же они гадко над чем-то смеялись.

Когда мужчины, негромко переговариваясь, проходили мимо, Госпожа Кухарка прижалась к стене, надеясь, что они ее не заметят. Но, к сожалению, здоровяк в майке обратил внимание на ярко-красную шапочку.

— Ну что уставилась, бабуся? — глумливо крикнул он, — желая еще больше напугать глупую старуху.

У Госпожи Кухарки возникло желание ответить, что она слишком молода, чтобы быть бабушкой, и что он одет, как дешевый пижон, возомнивший себя мачо, который ходит по улицам полураздетым в морозную мартовскую ночь. Но от них шла такая явная агрессия, что женщина сочла за лучшее промолчать.

Хулиганы устремились дальше, весело смеясь и болтая, и, в конце концов, свернули на мрачную улицу Пимини.

— Как же я сразу не догадалась, — пробормотала Госпожа Кухарка, торопясь к Книжному магазину.

Она подумала о своей подруге, Миссис Кэттл, живущей на улице темных чародеев и ведьм а, возможно, и кого похуже. Миссис Кэттл была единственным человеком, заслуживающим доверия в этой обители зла и коварства.

Когда Дара добралась до Книжного магазина, она обнаружила, что вывеска «Закрыто» сорвана, а заглянув в окно, с ужасом увидела сцену полного разорения. На полу как попало валялись груды ценных книг. Два стеллажа рухнули, у лестницы, по которой можно было добраться до самых верхних полок, не хватало ступенек, а кассовый аппарат лежал перевернутый на бок.

Мисс Инглдью стояла, прислонившись к прилавку, закрывая лицо руками и вздрагивая всем телом, а ее племянница, Эмма, опустившись на колени, разглаживала на полу страницы большой книги в кожаном переплете.

Дара позвонила в колокольчик, а затем стала отчанно стучать в дверь, привлекая к себе внимание:

— Джулия! Джулия, открой мне.

Мисс Инглдью убрала руки от залитого слезами лица, и устало поднялась по ступенькам к двери, отпирая ее дрожащими пальцами.

— Моя дорогая! — обняла ее Госпожа Кухарка, входя внутрь, — что от тебя хотели эти вандалы?

— Я даже не знаю, с чего начать, — всхлипнула Мисс Инглдью. Она закрыла дверь на ключ, задвинула засовы, а затем последовала за Дарой вниз в магазин.

В этот момент, отодвинув занавеску, из задней комнаты появилась Оливия Карусел. Она несла поднос с тремя большими дымящимися кружками какао и тарелкой овсяного печенья.

— Добрый вечер, Госпожа Кухарка, — жизнерадостно сказала девочка, желая поднять всем настроение, — хотите выпить горячего шоколада? Это не займет много времени.

— Было бы неплохо, дорогая, — промолвила Дара, оглядывая магазин с все больше возрастающим ужасом при виде размера учиненного разгрома.

Оливия поставила поднос на прилавок и скрылась за занавеской со словами:

— Не переживайте, все будет хорошо.

— Чем я могу помочь? — спросила Госпожа Кухарка, — о, моя дорогая, мне так жаль. Такие чудесные книги. Ты уже вызвала полицию, Джулия?

— Я звонила, — сказала Эмма, — но они ответили, что у них много работы, и если нас не ограбили, а это не так, то мы можем подождать до завтра.

— Но эти варвары нанесли такой большой ущерб, — снова заплакала Мисс Инглдью, — моим книгам нет цены, они уникальны.

— Расскажи мне все с самого начала, — Дара взяла Джулию под руку и повела ее в маленькую комнату за занавеской.

Здесь царил еще больший хаос. По всему полу валялись раскрытые книги с порванными и смятыми страницами.

Мисс Инглдью села на край дивана рядом с Госпожой Кухаркой и дрожащим голосом начала описывать события, последовавшие за появлением двух незнакомцев угрожающего вида.

— У меня было несколько очень солидных покупателей, и они ушли только в половине шестого, — объясняла Мисс Инглдью, рассеянно поднося к губам кружку с горячим напитком, — я как раз собиралась повесить табличку «Закрыто» и запереть дверь, когда эти два негодяя ворвались внутрь, едва не сбив меня с ног.

— Мне удалось хорошенько их рассмотреть! — Оливия принесла вторую кружку горячего шоколада и передала ее гостье.

- Я как раз вернулась с ужина у Чарли — бедный парень, через что только ему ни пришлось пройти, — так вот, когда я вошла в Книжный магазин, то увидела двух грубиянов, которые сбрасывали книги на пол. Это было довольно страшное зрелище. Они сказали, что ищут какую-то шкатулку, и если я хоть что-то про нее знаю, то мне лучше признаться немедленно. Ну, мы все знаем, какую шкатулку они имели в виду, не так ли? Но я не собиралась им ничего говорить.

— Похоже, они думали, что ларчик может быть спрятан в одном из этих больших старинных фолиантов, — сказала Мисс Инглдью, — они просто сгребли все в кучу и перетрясли мои драгоценные антикварные книги, как обыкновенный... как какой-то... мусор. Бандиты обыскали прилавок, перевернули кассовый аппарат, а потом ворвались сюда. Оливия кричала, чтобы они убирались, но эти вандалы только смеялись, а один даже швырнул в нее книгой.

Плечи Мисс Инглдью поникли:

— А потом они пошли наверх.

Дара обняла ее за плечи:

— Я с тобой, моя дорогая. Все уже позади. Весь этот бедлам устроен из-за шкатулки, в которой может быть завещание. И даже если это так, и Билли Гриф окажется наследником, зачем Блурам так стараться, ведь Билли находится в далеком прошлом в замке Бэдлок и никогда оттуда не вернется?

— Вы ошибаетесь, — уверенно возразила Оливия, — Чарли обязательно его вернет.

Она проскочила через комнату и, раздвинув занавески, вернулась в магазин с пачкой приведенных в порядок книг.

— Приятно видеть, что хоть кто-то настроен оптимистично, — сказала Госпожа Кухарка.

— Она настоящее сокровище, — заявила Мисс Инглдью, — всегда такая веселая и все время старается помочь. Я знаю, что люди считают ее немного странной из-за необычной, экставагантной одежды и постоянно меняющегося цвета волос. Но ведь ее мать — знаменитая кинозвезда, чего же еще можно ожидать от девочки?

Оливия часто живет у нас, когда ее родители на съемках, и Эмма с ней очень подружилась. Мисс Инглдью вытерла слезы и даже улыбнулась.

Госпожа Кухарка решила, что ее собственные новости могут подождать, пока Книжный магазин не будет приведен в порядок, и, работая вчетвером, им удалось сделать уборку и расставить все книги на полки в обеих комнатах менее чем за час.

— Осталось только починить лестницу, и можно будет снова открывать магазин для покупателей, — Мисс Инглдью посмотрела на помощниц, — без вас я бы пропала, большое спасибо.

— У нас в запасе еще целое воскресенье, — сказала Эмма, — я уверена, что Мистер Юбим сумеет починить лестницу.

— Это вряд ли, — с горечью возразила Мисс Инглдью, — у него нашлись дела намного важнее, чем мы. Я пыталась позвонить ему, когда пришли эти хулиганы, но он даже не взял трубку, и до сих пор не нашел нужным мне перезвонить... ответить на крик о помощи.

Наступило неловкое молчание, а затем Оливия предположила, что Патон находится в таком месте, где его мобильный телефон не ловит сигнал.

— Он выглядел немного растроенным, когда я видела его на ужине у Чарли, — вспомнила девочка.

— Мистер Юбим обещал зайти сюда сегодня вечером после ужина, — покачала головой Мисс Инглдью, — но что-то он не торопится с визитом.

— Возможно, его задержали умышленно, — предположила Госпожа Кухарка, — в такие времена, как сейчас, могло случиться все что угодно. А теперь я хочу, чтобы вы все сели и послушали, что я вам скажу.

— В Академии Блура происходит нечто совершенно..., — она подняла руки к вискам, — совершенно немыслимое и ужасное. И если бы я лично не пострадала от рук одного человека, сама бы не поверила, что такое может произойти.

С расширенными от страха глазами девушки опустились на диван, а Дара и Мисс Инглдью сели в кресла по обеим сторонам от камина, в котором медленно догорали дрова. И Госпожа Кухарка поведала им о большом Морском Глобусе Лорда Гримвальда, описав в мельчайших подробностях волны, не поддающиеся гравитации, жутковатый морской свет и то, как вода реагирует на прикосновение пальцев Владыки Океанов.

— Его может остановить только сын, — сказала она, — но, по-моему, у Дагберта нет ни единого шанса против такого отца. Кто-то должен предупредить Лайелла Бона. Наверняка Патон Юбим знает, где он. Можно послать радиограмму. Существует множество способов связаться с людьми, находящимися на борту корабля. Лайелл должен немедленно вернуться на берег. Я слишком хорошо знаю, к каким последствиям может привести пребывание в открытом море, когда Лорд Гримвальд решил тебя уничтожить.

— В таком случае я сама пойду к Патону сегодня вечером, — Мисс Инглдью решительно сжала руки, — нет, это бесполезно. Бабушка Бон опять нам помешает. Похоже, она затаила злобу на собственного сына. И по телефону не даст нормально поговорить, даже если Патон ответит на звонок — хотя это маловероятно.

— Попробуй еще раз, тетя, — попросила Эмма.

Мисс Инглдью достала из кармана свой сотовый, набрала номер Юбима и стала ждать.

— Ничего, — в ее голосе слышалась безнадежность.

— В таком случае я предлагаю всем нам хорошо выспаться и утром первым делом связаться с Чарли, — Госпожа Кухарка встала и натянула свою шерстяную шапочку, — Я слышала, что Бабушка Бон по воскресеньям обычно спит до полудня и не выходит из своей спальни. Так что у вас не должно быть никаких проблем. Что касается меня, то я буду работать в академии, причем за двоих. Блуры и их гости нынче требуют сытных и обильных завтраков, особенно этот разбойник с мечом.

— Будь осторожна, Дара! — Мисс Инглдью поднялась с места, ее голос прерывался от волнения, — дело не только в шкатулке с завещанием и в Морском Глобусе с его штормами. Все намного сложнее.

Все выжидающе на нее посмотрели.

— Неужели вы ничего не заметили? Тихое шуршание, невнятный шепот и безумный смех, доносящийся к нам из другого мира. Древнее зло, таящееся в глубине города, медленно просыпается, откликаясь на зов далекого голоса.

Она перевела взгляд с мерцающих углей в камине на темную книжную полку в углу:

— Мне удалось проникнуть в латинские тексты этих древних книг. В них говорится, что если чародей из Бэдлока не сможет управлять этим городом, как он уже однажды пытался, то он окружит его своей жуткой армией монстров и уведет в другой мир. В свой мир.

— В Бэдлок? — спросила Эмма испуганным голосом.

Мисс Инглдью кивнула:

— Да, они называют его именно так.

— Он что, и правда может это сделать? — задиристо кинулась в бой Оливия.

— Древние книги никогда не лгут и не ошибаются.

Щеки Госпожи Кухарки порозовели от крайнего возмущения:

— Что?! И мы должны будем молча подчиниться?

Практичный подход Дары к возникшей проблеме заставил Мисс Инглдью улыбнуться, несмотря на всю серьезность ситуации.

— Насколько я смогла понять, — она снова взглянула на древние фолианты, — у нас есть шанс, если один из потомков Алого короля окажется достаточно храбрым, чтобы противостоять армии чародея.

— Он же не будет один воевать с потусторонней силой? — почти утвердительно спросила Оливия, — ему ведь помогут другие люди?

— Конечно, — мрачно усмехнулась Мисс Инглдью, — если он сможет найти таких храбрецов.

— Есть мы, — тихо, но твердо сказала Эмма.

Госпожа Кухарка отвлеклась от мрачных мыслей:

— Есть много людей, готовых сражаться за город Алого короля, а сейчас мне пора, мои дорогие. Не забудьте запереть за мной дверь.

Оливия и Эмма уже зевали, и после ухода Дары отправились спать. Мисс Инглдью, однако, положила в камин еще пару березовых поленьев, и некоторое время сидела, зачарованно наблюдая за танцующим пламенем. Но взгляд ее то и дело останавливался на дальнем книжном шкафу, где стояли старинные книги. Их золотое тиснение тускло поблескивало в мерцающем свете огня, кожаные корешки казались мягкими, как бархат.

Редкие, уникальные фолианты как всегда манили и завораживали. Вот и сейчас Мисс Инглдью почувствовала непреодолимое желание подойти к ним и прикоснуться к их обложкам, ощутить связь времен и мудрость знаний ушедших в прошлое поколений. Она выбрала самую большую книгу, устроилась поудобнее в кресле и открыла ее на странице, которую изучала уже много раз.

Когда она провела рукой по плотному пергаменту, из дымохода раздался скулящий жалобный вой, а ветер снаружи донес звуки далеких, угрожающих голосов.

Оливия проснулась еще до рассвета. Ее разбудил бой курантов на башне кафедрального собора. Было темно, и она попыталась снова заснуть. По воскресеньям они с Эммой обычно вставали в десять часов утра. Но как она ни старалась зажмуриться, сон не приходил. Девочка натягивала на голову одеяло и считала овец, но наперекор ее желанию победило полное пробуждение. Сквозь занавески начал пробиваться робкий свет зари, и она вспомнила, что сегодня возвращаются домой ее родители. Они были на съемках в Марокко и наверняка купили ей что-нибудь особенное. Возможно, ожерелье, национальную женскую одежду с вышивкой, или шальвар-камиз. Оливия решила, что не стоит просто лежать в постели и даром терять время. Она отправится домой и начнет готовить что-нибудь особенное к обеду для родителей. Они сказали ей, что будут в городе к полудню.

Оливия вскочила с постели и начала одеваться. В ее сумке было множество топов, жакетов, шапок и шарфов. Сегодня она выбрала алое платье, которое надела поверх узких черных джинсов, вязаный белый шарф с блестящей бахромой, джинсовую куртку с меховой подкладкой и черную фетровую шляпу. Ее красные перчатки гармонировали с сапогами по цвету и стилю.

Она возилась с одеждой долго и шумно, но Эмма крепко спала и не проснулась. Оливия написала ей короткую записку и оставила ее на тумбочке. В ванной она быстро сполоснула лицо водой, почистила зубы и, посмотрев в зеркало, решила, что ее спутанные волосы выглядят гораздо круче, чем расчесанные, затем отнесла сумку вниз и вышла из магазина на улицу.

День был серый и туманный, но это не лишило Оливию весеннего настроения. Она шла, беззаботно улыбаясь, слегка подпрыгивая и напевая себе под нос. Вокруг никого не было видно, и внезапный оклик застал ее врасплох.

— Оливия!

Узнав голос Манфреда, она поспешила дальше, не оборачиваясь. Второй окрик девочка тоже проигнорировала.

— Оливия, подожди!

— Пошлю его куда подальше, — сказала себе Оливия и развернулась, приготовившись дать старосте достойный отпор. Он шел к ней, небрежно засунув руки в карманы длинного зеленого пальто с капюшоном.

— Что Вам от меня нужно? — перешла в наступление девочка.

— Вы сегодня вышли на прогулку раньше обычного, Мисс Карусел.

— Беру пример с Вас, — холодно парировала она, — говорите коротко и быстро. Я тороплюсь.

— Неужели у тебя не найдется пара минут для разговора с помощником преподавателя Академии Блура? — Манфред подошел к Оливии совсем близко и уставился на нее темными глазами, похожими на бездонные омуты.

— Удачно, что мы встретились, — сказал он, — я как раз собирался навестить тебя в Книжном магазине.

Оливия нахмурилась:

— Это еще зачем?

— Разве ты не догадываешься зачем? Хочу обсудить с тобой твой замечательный дар.

— Это тебя совершенно не касается. И обсуждать здесь абсолютно нечего, — Оливия развернулась и побежала в сторону Главной улицы, туда, где пожилая пара выгуливала свою собаку.

— Торопишься к своей крестной Элис Энджел? — крикнул ей вслед Манфред.

Не оборачиваясь, чтобы не встречаться с его гипнотическим взглядом, Оливия резко остановилась на полпути и озадаченно сказала:

— Что ты городишь ерунду. Моей крестной здесь нет.

— Видимо, ты не в курсе, — голос Манфреда был вкрадчивым и приторно-любезным, — странно, что она до сих пор не дала о себе знать, и не связалась с тобой.

Вопреки своей воле Оливия стала очень медленно, не отдавая отчета в своих действиях, поворачиваться к Манфреду, пока не оказалась с ним лицом к лицу. Он смотрел на девушку, не мигая, как удав на кролика. У нее внезапно закружилась голова, мысли начали путаться, во рту пересохло.

Она видела перед собой чью-то высокую фигуру в зеленой одежде, окутанную дымкой тумана, на темных волосах которой сверкали капли утренней росы, похожие на бриллианты.

Оливия не могла оторваться от этих глаз, глубоких и черных, как агат, ее влекло и затягивало в их непроглядную бездну.

— Что...? — просипела она.

Манфред взмахнул рукой, выводя ее из транса, и продолжил мысленное внушение:

— Не буду тебя задерживать. Мы можем побеседовать как-нибудь в другой раз.

— Да... побеседовать, — послушно повторила Оливия голосом механической куклы, отступила на шаг, затем повернулась, и как сомнамбула пошла по направлению к Главной улице.

Проходивший мимо мужчина с газетой под мышкой приветливо ей улыбнулся и пожелал доброго утра.

Оливия продолжала идти вперед, сосредоточенно глядя в пространство прямо перед собой, никого и ничего не замечая.

Прохожий обиженно покачал головой и пробормотал:

— Ну и молодежь пошла; можно подумать, что я человек-невидимка.

Ей навстречу бежали по дороге мальчик и большая лохматая собака песочного цвета, в которой легко можно было узнать Спринтера Боба.

— Привет, Оливия! Как дела? — окликнул ее Бенджамин Браун, — ты идешь к Чарли? Он еще спит.

Поравнявшись с девушкой, он остановился и поздоровался еще раз, но она даже не улыбнулась в ответ и молча прошла мимо него.

Бен с недоумением посмотрел ей вслед:

— Приятно было поболтать с тобой, Оливия! Ты отлично выглядишь.

— Спокойной ночи, — обронила она через плечо.

Бенджамин посмотрел на свою собаку и пожал плечами:

— Она сегодня какая-то странная, сама на себя не похожа, — и Спринтер Боб залаял в знак согласия.

Чем ближе Оливия подходила к своему дому, тем больше думала о крестной матери, Элис Энджел. Элис держала цветочный магазин под названием «Исполнение желаний». Именно она помогла Оливии открыть в себе дар создания иллюзий. Женщина обладала умением предвидеть будущее. Она всегда знала, когда Оливия нуждалась в ее помощи. Элис была светлой ведьмой, и девушка хорошо помнила ее предупреждение:

— Там, где есть белая ведьма, всегда найдется другая, ее противоположность — темная колдунья. Так и случилось, когда Миссис Тилпин раскрыла свою истинную сущность.

Глубоко задумавшись, Оливия пропустила поворот на свою улицу и проследовала по направлению к парку. Свернув за угол на Парковую аллею, она пробормотала:

— Мне нужен номер пятнадцать.

Дома здесь были наполовину скрыты за высокими живыми изгородями и зарослями деревьев и кустарников.

Калитка дома номер пятнадцать слетела с петель и стояла, прислоненная к забору. Дорожка заросла мхом, а белая краска на двери почти облупилась. Потрескавшиеся стены покрывал буйно разросшийся плющ и кое-где даже пробивался в окна.

Когда-то здесь жила Элис Энджел. Действительно ли она вернулась, как сказал Манфред? Дом выглядел заброшенным. Оливия прошла по заросшей мхом дорожке и потянула за ржавую цепочку, висевшую рядом с дверью. В доме послышался тихий звон колокольчика.

Девочка подождала и прислушалась. За окном, выходившим в сад, дрогнула кружевная занавеска, а из дома донесся невнятный шепот. Что это было — порыв ветра или шорох еловых веток?

— Входи, моя дорогая!

Оливия нажала дверную ручку. Она плавно повернулась, протестующе заскрипели петли, и дверь нехотя отворилась. Девочка шагнула в прихожую, и словно из светлой весны попала в промозглую зиму. Не похоже было, чтобы здесь кто-то жил. Казалось, что дом пустовал очень долгое время.

Оливия прошла по унылому коридору и открыла дверь в гостиную. Из-за плюща, закрывавшего окна снаружи, в комнате было так темно, что она с трудом могла разглядеть мебель. Из ее рта вырывались легкие облачка пара.

Оливия подышала на руки, пытаясь их хоть немного согреть. Даже в перчатках ее пальцы совсем закоченели.

— Элис? — нерешительно спросила она.

— Я здесь, моя дорогая!

Услышав в мертвой тишине тихий голос, Оливия вздрогнула. В самом темном углу гостиной в кресле сидела женщина, глаза которой светились в темноте, как у дикого зверя. А может быть, это был просто отблеск света, пробившийся через плющ.

Девочку охватили сомнения: волосы незнакомки были гладкими и светлыми, как у Элис, то же бледное лицо, глаза с зеленоватым оттенком. Судя по всему это должна быть ее крестная, и все же... Но вот лицо дрогнуло, как отражение на поверхности воды, потеряло очертания и почти исчезло. На один короткий миг оно обрело четкую форму, а затем снова стало расплывчатым и неполным.

— Элис, это действительно ты? — недоверчиво спросила Оливия, ее горло заныло от холодного воздуха.

— Конечно, моя дорогая, кто же еще, — чуть слышно ответила крестная, — просто я немного заболела. Подойди, поцелуй меня.

Оливия колебалась.

— Что с тобой? Ты боишься? — голос Элис внезапно окреп, но... был ли это ее голос?

Девочка подошла к креслу. Она посмотрела вниз на женщину, прислонившуюся к выцветшей голубой подушке. Это действительно была Элис... хотя она немного осунулась и похудела.

— О, крестная, я так скучала по тебе! — Оливия наклонилась и прикоснулась губами к холодной щеке.

И тут же ее сердце затопила огромная, всепоглощающая любовь к этой хрупкой женщине, которая никогда про нее не забывала и всегда была готова помочь.

— У меня есть для тебя подарок, — тонкие пальцы сжали руки Оливии, — вон там на столике. Взгляни на него, дорогая.

Девушка увидела на столе белый сверток, он был мягкий на ощупь. Она аккуратно развернула нарядную оберточную бумагу и вынула из нее черную бархатную тунику, украшенную крошечными серебряными зеркалами:

— Это бесподобно!

— Примерь ее.

Оливия выскользнула из джинсовой куртки и надела сверкающее одеяние. Внешняя красота оказалась обманчивой: от нестерпимо-яркого блеска зеркал у нее заболели и наполнились слезами глаза, а легкая, невесомая ткань по какой-то причине так сильно сдавила плечи, будто Оливия подняла на спину всю тяжесть мира. И ей уже не терпелось поскорее снять экзотический наряд.

В трехстах милях отсюда Элис Энджел расставляла цветы в подсобном помещении своего магазина и готовила их на продажу. Как обычно, она делала это рано утром до прихода покупателей. Составив дюжину с небольшим букетов, она выносила их в ведрах с водой на открытую торговую площадку, где под белым навесом ждала людей, желающих приобрести дары Флоры.

Женщина продавала только белые растения. Ее окружали высокие вазы с цветами, бледные лепестки которых варьировались от нежно кремового до голубовато белого оттенка. В магазине было прохладно, но Элис согревалась, переходя от хризантем к гладиолусам, от тюльпанов к астрам и лилиям, перебирая хрупкие стебли, отрезая, скручивая, заворачивая и переплетая. Вдыхая тонкие ароматы растений, она тихонько мурлыкала знакомый мотив.

Внезапно на ее руку упал лепесток, потом еще один. Элис оторвалась от своей работы, не понимая, почему ее свежесрезанные цветы уже сбрасывают лепестки. Вот со стебля упала белая роза, за ней последовала другая... Лепестки кружились вокруг Элис подобно снежинкам, постепенно превращаясь в белую метель, благоухая нежным ароматом умирающих цветов. Она вскрикнула и уронила букет, который держала в руках:

— Оливия! С ней случилось что-то ужасное!