Чарли Бон и Алый рыцарь

ГЛАВА 16 ДАЛЕКИЙ ГОЛОС

У нас произошло неприятное недоразумение, — сказала Мэйзи, когда Чарли и Эмма вошли в кухню дома номер девять.

— О, нет, только не это. Хватит с меня неприятностей, — Чарли опустился на стул и с жадностью посмотрел на еду, расставленную на столе, — бабушка, положи мне, пожалуйста, двойную порцию, я просто умираю с голоду.

Эмма заняла место рядом с ним, и Чарли передал ей тарелку с чикенбургерами.

— Эмма пришла повидать Элис, — сообщил он Мэйзи.

Прежде чем он успел сказать что-то еще, на кухню впорхнула сама Мисс Энджел и присела к столу.

— Дорогая, как приятно тебя снова видеть! — приветствовала она Эмму, и лицо девочки засветилось от радости.

Чарли быстро объяснил свою идею освободить Оливию от наложенных на нее злых чар. Элис слушала мальчика, не спуская с него глаз:

— Отличная мысль!

Она повернулась к Эмме:

— Не могла бы ты описать мне тунику: расположение блесток, вырезы для рукавов, длину, пуговицы, петли и другие мелкие детали?

— По вечерам, когда Оливия снимает эту вещь в ванной, я внимательно изучаю каждый стежок, — сказала девочка, — она почти не смотрит на тунику, когда надевает ее обратно. Так что Ваша крестница вряд ли заметит разницу, даже если копия будет не совсем точной.

Эмма вытащила из кармана сложенный лист бумаги и расправила его на столе перед Элис.

— Эскиз! Просто замечательно! — женщина наклонилась над рисунком туники и стала его рассматривать.

— Так в чем там недоразумение? — лениво спросил Чарли, пережевывая чикенбургер.

— Я думала, что ты никогда не спросишь, — Мэйзи поставила на стол тарелку с ароматными булочками, — к тебе сегодня заходил твой друг Танкред и...

— Танкред? — переспросил Чарли, чуть не подавившись курицей.

— Да, с приклеенными для маскировки усами.

— Надеюсь, его никто не видел, — забеспокоилась Эмма, — хоть бы его не поймали.

— Боюсь, что ОНИ уже знают, что он жив.

Эмма прижала руку к сердцу, ее глаза расширились.

— Танкред шел по улице Пимини и вызвал сильный ветер и проливной дождь. Его шляпу унесло ветром, а дождь смыл усы. Потом он навестил Миссис Кэттл и встретил у нее в магазине какого-то мальчика по имени Дагберт. Тот бросился бежать, но, к счастью, Мисс Инглдью заметила его возле своей Книжной лавки. Он был в невменяемом состоянии, но ей удалось уговорить его войти.

— Откуда Вы все это знаете, Миссис Джонс? — спросила Эмма.

— Твоя тетя позвонила мне незадолго до вашего прихода. Я спросила ее, не хочет ли она поговорить с Патоном, но она категорически отказалась.

— Она порвала с ним отношения, — объяснила Эмма.

— Как же так? — не на шутку расстроился Чарли, — Мисс Инглдью не должна его бросать. Дядя Патон хочет на ней жениться.

— Раньше надо было думать, — Эмма говорила так холодно и презрительно, будто Патон нанес ей личное оскорбление.

Ситуация обострилась еще больше, когда на кухню вошел сам Мистер Юбим. Он явно услышал все сказанное Эммой и выглядел очень расстроенным. Не говоря ни слова, он поставил чайник на плиту и достал из холодильника бутылку молока. Даже Мэйзи не нашла нужных слов, чтобы разрядить гнетущую атмосферу.

Эмме, однако, были безразличны чувства Дяди Патона.

— Где сейчас Танкред, с ним все в порядке? — спросила она.

— Они все сейчас в Книжном магазине, — Мэйзи с беспокойством взглянула на Патона, — Миссис Кэттл и Танкред пытаются успокоить мальчика. Джулия просила передать, что Дагберт будет разговаривать только с тобой, Чарли. Он говорит, что больше никому не доверяет.

— Со мной? — Чарли откусил большой кусок булочки, и запил его горячим чаем, — в таком случае мне лучше поторопиться.

Он вскочил и, подойдя к дяде, коснулся его руки:

— Не переживай, все наладится.

Дядя Патон с трудом заставил себя улыбнуться:

— Поговорим позднее.

Все это время Элис не только размышляла над рисунком Эммы, но и внимательно прислушивалась к разговорам. Видя, что Чарли собирается уходить, она подняла голову:

— Возьми с собой собаку. В городе неспокойно.

Мальчик уже собирался спросить ее, какую собаку она имеет в виду, когда раздался звонок в дверь, и, побежав открывать, Чарли обнаружил на пороге Бенджамина Брауна и Спринтера Боба.

— Удивительно, — сказал Чарли, — она узнала о твоем приходе раньше меня.

Бен ничего не понял:

— Ты в порядке?

Чарли с трудом проглотил застрявший в горле последний кусок булочки:

— Я как раз собирался в Книжный магазин. Составишь мне компанию?

— У меня внезапно появилось ощущение, что тебе нужна моя помощь, именно поэтому я и пришел.

Эмма вышла в прихожую вслед за Чарли, они быстро накинули куртки и шарфы и присоединились к Бенджамину.

Ребята направились вверх по улице Филберта, а перед ними, радостно виляя хвостом, бежал Спринтер Боб.

— Вы заметили, — спросил Бен, — как мало стало машин?

— И людей, — ответил Чарли.

Выходя из школьного автобуса, он не обратил внимания на то, как опустела улица, потому что думал об обеде, и только сейчас увидел большие промежутки между машинами, которые обычно были припаркованы бампер к бамперу вдоль всей дороги:

— Куда все подевались?

— Это из-за тумана, — сказал Бенджамин, — по радио сообщили, что он будет таким густым и непроницаемым, что на дорогах станет опасно для транспорта и пешеходов. Наши соседи справа и слева уже уехали, но мы остаемся. Папа сказал — если все люди покинут город, у злодеев будут развязаны руки.

— Зачем им свободные руки? — спросила Эмма.

Бенджамин пожал плечами:

— Полагаю, для грабежа и мародерства.

Это звучало слишком по-средневековому. Чарли никогда не слышал о таком густом тумане, сквозь который невозможно пройти или проехать. Должен быть хотя бы один аварийный путь в город и обратно. Он с облегчением увидел полицейскую машину, проезжавшую по пустынной Главной улице.

Когда ребята подходили к Соборной площади, до них донеслись обрывки музыки. Она становилась все громче по мере приближения к улице Пимини. Похоже, там устроили праздник, веселье было в самом разгаре. Люди танцевали посреди дороги, а группа музыкантов в бархатных пальто и высоких шляпах, напоминавших печные трубы, наигрывала дикие джиги и польки.

Одни неистово водили смычками по струнам маленьких скрипок, издававших визгливые звуки, кто-то с грохотом бил в барабан, другие играли на флейтах, украшенных разноцветными лентами, которые развевались в воздухе, когда музыканты раскачивались в такт ритму и стучали по земле своими остроносыми сапогами.

Чарли и Бенджамин с открытыми ртами наблюдали за происходящим: движения танцующих становились все более порывистыми и дикими, они напоминали беснующихся демонов.

Вечеринку нарушил громкий лай Спринтера Боба, все головы повернулись в их сторону. Лица танцоров исказились от лютой злобы.

Эмма схватила Чарли за рукав:

— Бежим отсюда, быстрее!

Они кинулись со всех ног к Книжному магазину.

Танкред расставлял книги, которые покупатели Мисс Инглдью вытащили с полок в течение дня, но не купили. Был конец недели, и Мисс Инглдью, стоя за кассой, подводила итоговый баланс.

Эмма сбежала вниз по ступенькам:

— Танкред, ты в безопасности! Я слышала про твои усы и обо всем остальном.

— Теперь они знают, что я жив, так что больше нет смысла скрываться, — его улыбка предназначалась только Эмме.

— Где...? — Чарли оглядел магазин.

— Дагберт? — вздохнула Мисс Инглдью, — бедняжка так устал, что я устроила его на диване в комнате Эммы, чтобы он немного вздремнул.

— О! — Эмма не знала, как реагировать — положительно или отрицательно.

Занавеска за прилавком угрожающе встрепенулась, и Спринтер Боб на всякий случай оскалил зубы и зарычал, когда оттуда появилась Миссис Кэттл.

— А, Чарли, вот ты где, — сказала она, — тебе лучше подняться наверх и поговорить с этим бедным мальчиком. Он в таком плачевном состоянии.

— Бедным? — возмутилась Эмма, — Вовсе он не бедный. Дагберт пытался утопить Танкреда.

— Теперь он кажется довольно безобидным, — сказал Танкред, завершая расстановку книг. Он повернулся к остальным, — я думаю, он изменился в лучшую сторону. От него даже перестало пахнуть рыбой.

— Поговори с ним, Чарли, — снова обратилась к мальчику Миссис Кэттл, — постарайся его успокоить. Обстановка в городе обостряется с каждым часом. В этой тяжелой ситуации нам понадобятся все свободные руки, и чем больше их будет, тем лучше.

— Забавная постановка вопроса: успокоить Дагберта и привлечь его на борьбу со злом, — подумал Чарли, обходя витрину и отодвигая занавеску.

Он удивился, увидев Дагберта стоявшим на другом конце гостиной. Мальчик сжимал в руках стеклянный шарик и выглядел, как напуганный и измученный ребенок. Его лицо озарила слабая улыбка:

— Меня разбудил собачий лай. Танкред жив, я думал, что вижу призрак. Что они собираются со мной сделать?

Чарли сделал несколько шагов вперед:

— Они не сделают ничего плохого. Здесь ты в безопасности. Танкред не утонул. Он простил тебя. Нет смысла злиться на того, кого больше нет.

В сине-зеленых глазах Дагберта замелькала паника:

— Но я же существую.

— Конечно, — твердо сказал Чарли, — но того другого подлого эгоистичного мальчика — утопителя, которым ты был, больше нет. Так?

Дагберт снова и снова крутил в руках маленький Морской Глобус:

— Похоже, он исчез. Теперь я не боюсь, что моя жизнь закончится по желанию моего отца.

Он перевернул шарик и смотрел, как внутри него переливается серебристая пена и стекает сверху вниз сверкающими каплями дождя. Затем перевел взгляд на Чарли и беззаботно улыбнулся.

— Теперь ты один из нас, Даг. В городе оживает древнее зло. Когда придет время, нам понадобится твоя помощь.

В гостиную тихонько вошла Миссис Кэттл, за ней последовали Эмма и Мисс Инглдью, Бенджамин, Спринтер Боб. Последним появился Танкред.

Они расселись кто куда и, стараясь держаться в тени, незаметно наблюдали за Дагбертом, пытаясь понять, как на него подействовали слова Чарли. Спринтер Боб, чувствуя серьезность ситуации, ни разу не залаял.

— Вы, наверное, заметили, что половина жителей уехала, — вступила в разговор Мисс Инглдью, — дальше будет только хуже, скоро здесь останутся лишь несколько человек. Как было бы заманчиво уехать со всеми, пока туман не заключил нас в свои зловещие объятия.

Миссис Кэттл встала и начала расхаживать по комнате, ее медные волосы больше, чем когда-либо, напоминали шлем валькирии. Даже ее кожаная куртка военного образца создавала впечатление брони:

— Но нам придется остаться и сражаться, — сказала она, — в противном случае тень утащит этот город в прошлое, и от Алого короля и всего того, за что он боролся, не останется даже воспоминаний.

— Сражаться? — тихонько спросила Эмма, — Чем можно сражаться с нечистой силой и магией?

— Всем, что попадется под руку, дорогая, — пошутила Миссис Кэттл, — к сожалению, мы не знаем, когда и в каком месте сделает свой ход Граф Харкен, и какие шаги он предпримет.

Но, судя по всему, это случится быстрее, чем мы думаем. На улицу Пимини с каждым днем прибывает все больше людей и непонятных существ. Растет армия каменных истуканов, приближается непроглядный туман — все это говорит о том, что он появится очень скоро. Когда-то его вызвала в наш мир ведьма Тилпин с помощью Зеркала Аморет, теперь этот путь для него закрыт, потому что оно повреждено. Но такой сильный чародей найдет способ вернуться, чего бы это ему ни стоило. Я в этом нисколько не сомневаюсь.

Мисс Инглдью встала и поправила диванные подушки — думки:

— Мы поговорили с Миссис Кэттл и решили сделать небольшую перестановку сил. На улице Пимини стало слишком опасно, поэтому она и Дагберт останутся пока жить здесь. Места всем хватит, я приготовлю несколько кроватей и диванов.

— Я должен кое-что предпринять, — внезапно заявил Чарли, — пока еще есть время и не стало слишком поздно.

Миссис Кэттл неодобрительно нахмурилась:

— Надеюсь, это не опасно.

Мальчик пожал плечами:

— Думаю, нет. Я должен сдержать слово, которое дал Госпоже Кухарке, и вытащить Билли из замка Бэдлок.

Тревожные взгляды сменились растерянностью.

— Ты выбрал не самое подходящее время, — заметила Мисс Инглдью.

— Лучше сделать это сейчас, ведь никто не знает, что будет завтра, — ответил он, — но мне нужно найти картину, на которой изображен Бэдлок, иначе я никогда не попаду в прошлое. Миссис Тилпин унесла ее из старой часовни, и я не знаю, куда она ее спрятала.

— Наверное, в Академии Блура, — предположила Мисс Инглдью.

Чарли покачал головой:

— Нет. Я все там обыскал. Заглянул повсюду, где только мог. Блуры не любят этот пейзаж, так что в западном крыле его точно нет.

— Он может быть только в Мрачном Тупике, — сказал Танкред, — готов поспорить, что произведение искусства пылится в одном из темных подвалов твоих двоюродных тетушек.

Чарли решил, что Танкред, скорее всего, прав. Но у которой из них находится картина, и как ему проникнуть хоть в один из этих ужасных домов незамеченным?

— Утро вечера мудренее. Я подумаю об этом завтра.

Наступала ночь. Чарли и Бенджамину пора было возвращаться домой. Они не хотели идти мимо улицы Пимини в темноте, даже под защитой Спринтера Боба. Танкред вызвался проводить их до Главной улицы.

Эмма вышла из магазина и смотрела, как трое мальчиков идут к Соборной площади:

— Будьте осторожнее.

Танкред обернулся, дотронулся пальцами до своих губ и помахал девочке рукой. Эмме показалось, что он хотел послать ей воздушный поцелуй.

Ребята вместе дошли до перекрестка, и теперь Чарли с тревогой смотрел на одинокую фигуру Танкреда, шагающую в сторону Высот. Ему предстоял долгий путь. Вот он остановился и достал что-то из кармана. Серебристый свет мобильного телефона подсказал Чарли, что мальчик — шторм звонит отцу.

Через несколько минут с Высот донесся звук ревущего мотора машины Мистера Торссона. Но еще раньше из темного переулка выскочили три яркие фигуры и стали так радостно и быстро крутиться возле ног Танкреда, что он чуть не упал.

— Огнецы, — сказал Бенджамин, — теперь ему ничего не угрожает.

— Нам тоже, — Чарли подмигнул Спринтеру Бобу, который в знак согласия осторожно гавкнул.

Хотя мальчики чувствовали себя в безопасности, оба они слышали странные шепчущие голоса, витающие в воздухе, и ощущали, как глубоко под землей двигаются непонятные существа.

Тихо и незаметно подкрался туман, искажая очертания домов на другой стороне улицы. Они казались размытыми и далекими, как плывущие в море корабли.

Когда Чарли вернулся домой, уже почти стемнело. Мэйзи ждала их, сидя у окна кухни, с тревогой посматривая на дорогу.

Бенджамин крикнул:

— До завтра, — и побежал со Спринтером Бобом к своему дому номер двенадцать.

Улица Филберта казалась вымершей, свет горел только в домах номер двенадцать и номер девять.

— Я рада, что ты вернулся, — Мэйзи закрыла за Чарли входную дверь, — там нехорошо.

Чарли понял, что она имела в виду. Его бабушка сумела одним словом описать все то, что сейчас творилось снаружи.

— Да, ничего хорошего, — согласился он.

— Тебя хочет видеть Элис, — сказала ему Мэйзи, — она на чердаке.

Чарли снял куртку и поспешил наверх.

Нежилое помещение преобразилось самым чудесным образом. Всюду царили уют и порядок, комнату освещало пламя горящих свечей, стоящих на подоконнике.

Элис объяснила, что ей помогал делать уборку Дядя Патон. Чарли заметил черную тунику, лежащую на швейной машинке.

— Постараюсь завершить ее к воскресенью, — сказала Мисс Энджел, — осталось найти еще немного серебряных блесток. Эта комната — настоящая сокровищница, здесь есть все необходимое для работы.

Чарли предположил, что Элис позвала его не только из-за туники, и он оказался прав.

— Когда ты был в школе, произошло нечто довольно странное, скорее необычное и чудесное. Вы так торопились в Книжную лавку к Дагберту, что я не успела рассказать тебе раньше. Одним словом, тебя кто-то... звал.

— Звал? — Чарли быстро сел в кресло — качалку, и под ним заскрипело плетеное сиденье.

— Я прикоснулась к окну, вот здесь, — Элис приложила руку к стеклу на расстоянии нескольких дюймов от своего плеча — и почувствовала нечто потустороннее.

Чарли с нетерпением ждал, что она скажет дальше, но Мисс Энджел лишь загадочно улыбалась.

— Что именно? — спросил он.

— Присутствие другого человека. А потом я услышала ее далекий голос. Она спросила меня, здесь ли ты, и я ответила, что ты придешь позднее.

— Какой голос? — спросил Чарли, затаив дыхание.

— Тихий, но очень приятный. Мне кажется, что я разговаривала с кем-то, живущим на расстоянии многих сотен лет отсюда.

— Матильда! — голос Чарли был почти таким же слабым, как голос той далекой девочки.

Элис отошла от окна, чтобы Чарли мог прикоснуться пальцами к тому же месту. Он вздохнул и положил руку на твердое, холодное стекло.

Прошло несколько минут, рука мальчика замерзла и посинела от холода.

— Я должна предупредить тебя, Чарли, — мягко сказала Элис, — что ты можешь никогда не почувствовать ее ответного прикосновения. У меня получилось войти с ней в контакт, потому что я обладаю особой магической силой.

— Я подожду, — вздохнул он, — буду ждать, пока она не вернется.

Закрывая за собой дверь, женщина почувствовала укол вины. Возможно, она дала Чарли напрасную надежду, рассказав ему о той далекой девушке, но как она могла скрыть от него такое?

Через час Элис принесла ему кружку какао и печенье. Мальчик попросил ее поставить угощение на шаткий столик рядом с ним, чтобы он мог дотянуться левой рукой.

— Матильда, возможно, уже спит, Чарли, — Элис осторожно оторвала его пальцы от стекла и положила туда свою руку, — или, она сейчас не может добраться до перехода между нашими мирами. Думаю, тебе лучше лечь спать, а завтра попробуешь снова.

Чарли покачал головой:

— Я подожду.

Когда Элис ушла, он глотнул какао и быстро сменил руку.

— Матильда! — стекло запотело от его дыхания, — это Чарли, я здесь, я скоро буду у тебя в замке Бэдлок.

Проще было пообещать, чем выполнить. Как он туда попадет без картины?

Чарли сел обратно в качалку и, продолжая одной рукой касаться окна, заснул.