Чарли Бон и Алый рыцарь

ГЛАВА 15 ТУМАН!

Билли Гриф спал теперь на ворохе прелой колючей соломы, а светильником ему служила тонкая свеча, которая всегда догорала до наступления ночи.

Хотя маленький пленник вряд ли знал, когда заканчивалась ночь, и наступало утро, ведь в его промозглой, сырой камере отсутствовали окна. Зато у него был Рембрандт, с которым можно поговорить. К счастью, Графиня не выполнила свою угрозу убить крысу, полагая, что она все равно умрет, если Билли не поделится с ней своей скудной порцией черного хлеба.

Но Рембрандт не умер, а напротив, процветал. Он нашел себе подружку: маленькую коричневую зеленоглазую крысу по имени Глория, очень красивую и заботливую. Будучи в два раза меньше Рембрандта, она легко пролезала через крошечную дыру в камере Билли и приносила Рембрандту вкуснейшие деликатесы из кухонного помойного ведра.

Поэтому питомец Билли вполне обходился без пайки черного сухого хлеба, и вместо того, чтобы умереть от истощения, он становился все более упитанным и вальяжным.

Граф Харкен и его жена были единственными людьми в замке Бэдлок, которые когда-либо видели грызунов до появления Рембрандта. Много лет назад они привезли с собой двух крыс (самца и самочку) из города Алого короля. Но те сразу же пропали, и Граф решил, что их съел один из прожорливых ненасытных слуг (хотя все они клялись, что никогда в глаза не видели крыс).

На самом деле эта умная парочка прогрызла себе в горе несколько глубоких нор, обустроила уютное гнездышко и обзавелась многочисленным потомством. Глория являлась их последней выжившей праправнучкой.

Иногда Рембрандт с подружкой исчезали на целый день. Они терпеливо ждали, когда охранник Билли пойдет ужинать на кухню, а затем проскальзывали сквозь решетку камеры и по крутым каменным ступеням пробирались наверх во дворец.

Рембрандт мог бесконечно рассказывать об их удивительных приключениях, и, в конце концов, Билли засыпал под его тоненький писк. Без этих историй, он бы вообще никогда не заснул.

Подземную камеру охранял тролль по имени Большой палец, приземистое, уродливое существо с причудливым большим пальцем величиной с его ладонь. Он ненавидел всех и вся из мира Билли, особенно Чарли Бона, которому однажды удалось проскользнуть в Бэдлок и выбраться из него, не будучи пойманным. А еще Чарли умудрился спасти своего предка, гиганта Отуса Юбима, прямо из-под носа у Большого пальца.

Билли отказался от помощи Чарли, когда тот предложил ему бежать. Маленький альбинос думал, что в Бэдлоке жизнь будет лучше. Здесь у него появился дом, много животных, пусть даже иллюзорных, с которыми можно было поговорить, и подруга Матильда. Как же он теперь сожалел об этом решении! Неделя в страшных подземельях замка сломила дух мальчика. Теперь он тосковал по дому не меньше, чем когда-то Рембрандт. Но Билли знал, что надежды на то, что Чарли во второй раз отправится его спасать, практически нет.

— Билли! Билли!

Тихий шепот не смог разбудить пленника, который погрузился в глубокий сон после очередной крысиной истории. Он крепко спал, прижавшись головой к мягкой спинке друга, а его очки аккуратно лежали на полу рядом с постелью из соломы.

— Билли! Билли!

На этот раз настойчивый голос прорвался сквозь сон мальчика. Он потянулся за очками, водрузил их на нос и сел. В комнате охранника за пределами его камеры мерцал слабый огонек свечи. Билли моргнул, всматриваясь в темноту. Свеча поднялась повыше, и он увидел лицо девушки, обрамленное длинными черными локонами.

— Матильда? — прошептал узник.

— Я сделаю дубликат ключа от твоей темницы, — она показала мальчику большой железный ключ, который обычно висел на шее омерзительного тролля.

— Я дала твоему охраннику одно из сонных зелий моей бабушки. Мне удалось подмешать порошок в его кружку с элем, прежде чем слуга принес ее сюда. Так что я успею сделать слепок раньше, чем проснется Большой палец.

— Матильда! — окликнул ее Билли, когда девушка начала подниматься по ступенькам, — а почему ты не можешь выпустить меня прямо сейчас?

Она оглянулась, и мальчик увидел в свете огонька свечи тень сожаления на ее лице:

— Тебе некуда идти. Они сразу же разыщут тебя, и тогда все станет еще хуже. Давай дождемся прихода Чарли.

Билли отчаянно вцепился в железные прутья своей камеры:

— Ты думаешь, он вернется?!

— Я сделаю для этого все возможное, — загадочно ответила она.

Выйдя из подземелья, Матильда поднялась по длинной винтовой лестнице в маленькую комнату на самом верху дворца. Здесь ее ждал Дорго, который был слугой Билли до его ареста.

Он жил в Бэдлоке задолго до вторжения туда чародея, превратившего их мир в страшное, бесплодное место. Во дворце находилось еще много существ, подобных Дорго. Все они являлись слугами разного рода и ранга, но при этом выглядели абсолютно одинаково: маленькие, коренастые с приветливыми веснушчатыми лицами, светлыми бровями и ресницами и обязательными шерстяными шапочками на головах. Их объединяла одна общая черта: подружившись с хозяином, они сохраняли ему верность до гроба.

Дорго владел кузнечным ремеслом. В маленькой комнатке, которую нашла для него Матильда, он установил скромную печь и на деревянном подносе месил мягкую глину, чтобы сделать из нее слепок. В тигле, подвешенном к балке над печью, ждал своего часа расплавленный металл.

— Получилось! — сказала Матильда, заходя внутрь и протягивая ему ключ, — сколько тебе понадобится времени?

Дорго не любил говорить понапрасну. Он взял у Матильды ключ и, вдавив его в глину, пробормотал:

— Быстро!

Она не знала, сколько времени займет процесс изготовления дубликата. Часы в замке имелись только у Графа Харкена, хотя они представляли собой не совсем обычное, магическое устройство, которое наряду с часами и минутами показывало созвездия и облака.

Зато Матильда хорошо помнила, что между каждым приемом пищи проходит ровно пять часов. Желудок подсказывал ей, что до ужина осталось часа два, но ключ на пояс тролля нужно вернуть раньше.

— Увидимся через час, — сказала она Дорго и, покинув его импровизированную кузницу, спустилась в комнату, где Граф Харкен хранил свои картины. Чародей неплохо рисовал и считал себя первоклассным художником, но его таланту, несомненно, помогала магия. Среди ярких красочных пейзажей и рисунков невероятных животных ее интересовала только одна картина, на которой был изображен город Алого короля.

Матильда провела много часов, изучая его площади, улицы и переулки. Билли показал ей, где находится Академия Блура, парк и руины некогда величественного замка, построенного Алым королем — ее прадедом, а также предком Билли.

Иногда, услышав, что кто-то идет, Матильда пряталась среди больших холстов, натянутых на деревянные подрамники. Ей никогда не запрещали заглядывать в эту комнату, но что-то заставляло ее бояться, что ее там найдут.

Однажды, сидя в темном углу за мольбертами, она услышала женский голос, доносившийся из картины с изображением города Алого короля. Чародей ей ответил. Так Матильда узнала о женщине по имени Титания, которая пыталась помочь Графу Харкену вернуться в город. Матильда не представляла, почему он, великий чародей не мог сделать этого сам.

Городской пейзаж лежал как на ладони, будто Граф рисовал его с высоты птичьего полета. Все улицы и здания располагались под таким углом, что были видны не только отдельные дома, но даже их двери, окна и деревья в садах и парках.

Матильда смотрела на здания, пытаясь угадать, что происходит за их темными окнами, и часто слышала обрывки музыки, лай собак, чье-то пение или гудки одной из необычных машин, заполнявших улицы: Билли называл их автомобилями. Но больше всего Матильда любила наблюдать за домом, возле которого росло раскидистое дерево, потому что там жил мальчик по имени Чарли Бон, настолько храбрый, что рискнул однажды отправиться в Бэдлок, мальчик, который жил в далеком будущем на девятьсот лет вперед.

— Сможет ли ее голос достичь мира Чарли, — задалась вопросом Матильда, — Сможет ли?

Она положила руку на картину. Ее пальцы коснулись высокого окна, прямо над деревом у дома номер девять по улице Филберта.

— Смогу ли я? — робко прошептала она, — Чарли, ты здесь?

В эту пятницу Элис Энджел решила навести порядок в пустующей комнате на чердаке.

Бабушка Мэйзи постоянно занималась покупкой продуктов, приготовлением еды и мытьем грязной посуды, так что на остальное у нее просто не хватало времени.

На стенах комнаты висели многочисленные полки, на которых лежали чемоданы со старой одеждой, фарфоровыми сервизами, книгами и газетами, а также коробки с непонятным содержимым. На полу валялись длинные рулоны ткани, сломанные стулья, в углу стоял журнальный столик, древняя швейная машинка и старое кресло-качалка.

Элис пододвинула качалку к окну и села.

— Мда, в первую очередь нужно будет вымыть окна, — заметила она, проводя рукой по грязному стеклу.

Ее пальцы начало покалывать, как если бы поверхность стекла была наэлектризована. Она не слишком удивилась, когда далекий приятный девичий голос спросил:

— Чарли, ты здесь?

— Чарли сейчас нет, дорогая, — ответила Элис, слегка касаясь оконного стекла, — попробуй связаться с ним позже.

— Спасибо, — сказал голос.

Женщина улыбнулась. Интересно, из какой дали прилетели слова? Сколько лет разделяло ее и собеседницу?

— Когда же я смогу его снова увидеть? — на этот раз голос звучал тоскливо и слегка нерешительно. Не вопрос, а скорее мысли вслух.

— Не знаю, моя дорогая, — ответила Мисс Энджел, хотя и знала, что девушка уже ушла.

— Интересно..., — подумала Элис и стала наводить порядок: вытирала пыль с книг, аккуратно складывала их на полки и расставляла вещи на свои места.

Начался дождь. Женщина посмотрела в окно. Не так давно прошла очень сильная гроза. Она, конечно, знала, что ее вызвал не кто иной, как Лорд Гримвальд, который пытался утопить Лайелла Бона. Элис была светлой ведьмой и обладала даром ясновидения, и теперь она чувствовала, что Повелителя Океанов нет в живых.

Но иногда, правда довольно редко, интуиция ее подводила. Вот и сейчас Элис не могла понять истинное происхождение непогоды. Капли необыкновенного дождя стали размером с чашку воды. Вскоре они превратились в ведра. Ух! Какие брызги! Машины возмущенно гудели, птицы прятались в укрытия.

По улице шел одинокий пешеход в коричневом плаще и широкополой непромокаемой шляпе. Он шагал по направлению к их дому, размахивая старомодной докторской сумкой, и, казалось, дождь его ничуть не беспокоил.

Вскоре раздался звон колокольчика и удивленный вскрик Бабушки Мэйзи, открывшей дверь посетителю.

Элис уронила книгу, с которой в этот момент стирала пыль, и кинулась вниз по лестнице, прыгая через две ступеньки.

Когда она добралась до кухни, то обнаружила человека в непромокаемой шляпе, сидящим за столом с сумкой на коленях. С его шляпы, плаща и с больших коричневых усов капала вода.

— Мэйзи! — воскликнула Элис, глядя на незнакомца, — с тобой все в порядке?

— Да, не беспокойся, — хозяйка нахмурилась, глядя на маленькие лужицы, образовавшиеся на ее недавно вымытом полу, — просто я не привыкла видеть этого молодого человека с усами.

Незнакомец поднес руку к усам, но Мэйзи его остановила:

— Нет, нет, не снимай их. Бабушка Бон может тебя узнать.

Крепко прижав усы к верхней губе, парень сказал:

— Извините за беспорядок, Миссис Джонс. Я по привычке. Не смог удержаться.

— Я так и подумала, — проворчала Мэйзи и взяла швабру, — познакомься, Элис — это Танкред Торссон, повелитель штормов и друг Чарли.

— Ах, вот в чем причина дождя! — Мисс Энджел посмотрела в окно, — а почему ты не в академии?

— Официально считается, что я умер, — мрачно сказал Танкред, — Меня утопил мальчик по имени Дагберт Эндлесс, или почти утопил.

— Теперь понятно, — Элис сразу оценила ситуацию.

— Мне ужасно скучно, — продолжил парень с приклеенными усами, — всю неделю не с кем поговорить. Я понятия не имею, что происходит в школе и чувствую себя не в своей тарелке. Понимаете, мой дом далеко отсюда — наверху на холмах...

Он внезапно остановился и нахмурился, опасаясь, что и так сказал много лишнего:

— Простите, а Вы кто?

— Я крестная мать Оливии Карусел, — успокоила его Элис, девочка попала в беду, поэтому я сейчас здесь.

— Правда? — Танкред нетерпеливо наклонился вперед, — Наконец-то хоть какая-то новость. В какие неприятности угодила Оливия на этот раз?

— Все гораздо серьезнее, — укоризненно сказала Элис, — ее поймала в ловушку сильная черная ведьма.

Танкред откинулся назад и задумался:

— А-а-а, Вы, должно быть, имеете в виду Миссис Тилпин.

Элис тяжело вздохнула:

— Боюсь, что да.

Вдруг она оглянулась через плечо:

— Сюда кто-то идет. Приготовься, Танкред.

Парень принял серьезный вид, выпрямил спину и положил руки на свою сумку. Дверь открылась, и на кухню вошла заспанная Бабушка Бон в халате и в тапочках на босу ногу.

— Где мой чай? — спросила она, зевая, — Сейчас ведь время пить чай?

— Думаю, Вы правы, Гризельда, — кивнула Мэйзи и поставила чайник на плиту.

Бабушка Бон повернулась и уставилась на Элис и Танкреда:

— Что здесь делают посторонние? Это не ваш дом.

— Можно я поживу у Вас некоторое время? — Элис одарила Гризельду лучезарной улыбкой с толикой магии, — меня зовут Элис Энджел, помните?

— Кажется, да, — Бабушка Бон снова зевнула, — А ты кто такой? — переключилась она на Танкреда.

Парень вскочил на ноги и услужливо открыл свою сумку. В ней лежали осколки разбитой фарфоровой посуды, частично завернутые в папиросную бумагу. Танкред собрал все черепки сервиза, которые его мать приготовила для склеивания. Бедная Миссис Торссон теперь пользовалась только пластиковыми чашками и блюдцами, поскольку ее муж и сын не могли себя контролировать и, поднимая ураганный ветер, постоянно разбивали стеклянную посуду.

— Ну и что дальше? — Бабушка Бон брезгливо ткнула костлявым пальцем в битый фарфор, — Ты пытаешься продать мне этот хлам?

— Не совсем так, Мадам, — ответил Танкред нарочито хриплым голосом, — я его склеиваю. У Вас есть разбитый фарфор?

Бабушка Бон с неприязнью посмотрела на бессовестного проходимца:

— Нет. А если бы и был, тебе его я бы не отдала.

Не зная, что ответить, Танкред пожевал губами и сел на стул.

— Ваш чай готов, Гризельда, — сказала Мэйзи, — я положила на блюдце печенье, как Вы любите.

Бабушка Бон молча взяла чай и печенье и вышла из комнаты, как всегда, забыв сказать спасибо.

— С Миссис Бон все в порядке? — тихо спросил Танкред, — мне кажется, что она не такая, как обычно.

Мэйзи засмеялась:

— Она стала такой с тех пор, как приехала Элис, — думаю, наша гостья наложила на старушку свои чары.

Элис взглянула на свои длинные, изящные пальцы:

— Может быть и так. О, смотрите-ка, дождь прекратился.

Танкред смущенно улыбнулся и встал:

— Я собирался подождать Чарли, но, думаю, он не скоро вернется, так что я, пожалуй, пойду. Передайте ему, что мы увидимся завтра, скорее всего, в Книжном магазине.

Мэйзи проводила его до дверей:

— Я предупрежу Чарли о твоем маскараде..., — она дотронулась до своей верхней губы и лукаво подмигнула.

— До свидания, Миссис Джонс.

Танкред уверенно шагал по улице Филберта. Он заметил, как несколько человек грузили в машины чемоданы, сумки, матрацы и домашние растения. Люди и раньше уезжали по пятницам, чтобы провести за городом уикенд. Но судя по количеству вещей, не вызывало сомнений, что их владельцы уезжают не на выходные, а навсегда.

На Главной улице почти никого не было видно. Что происходит? Любопытство взяло верх над осторожностью.

— Извините, — обратился он к встревоженной матери, качавшей коляску с маленьким ребенком, — что-то случилось? Я имею в виду, где все?

— Туман.

— Туман? — Танкред оглядел улицу, — но я не вижу никакого тумана.

— Он приближается, — женщина пошла дальше.

— Я не понимаю, — крикнул он вслед незнакомке, — откуда Вы знаете? Что за туман?

— Плохой. Он исходит от реки, — незнакомка почти бежала, — слушай радио.

Новость ошеломила Танкреда. Он стоял и смотрел по сторонам: спешно закрывались все магазины; машины, ревя моторами, неслись с бешеной скоростью прочь из города, нарушая все ограничения скорости.

Мальчик передумал идти домой. Он почти добрался до Книжного магазина Мисс Инглдью, но что-то заставило его свернуть на улицу Пимини.

Танкред решил навестить Миссис Кэттл. Он не видел ее уже довольно давно и захотел убедиться, что она в безопасности на улице темных чародеев и ведьм.

В отличие от другой части города, здесь никто никуда не собирался уезжать. Вокруг гуляли толпы народа и, похоже, людей стало гораздо больше, вернее странных личностей, одетых в платья давно ушедшей моды.

Небритые мужчины, неприятно смеясь, шли прямо на Танкреда и грубо отбросили его с дороги в сторону. Неопрятные женщины в грязных платках и засаленных чепцах ходили взад и вперед по улице, не обращая внимания на то, что их длинные юбки волочились по сточной канаве.

Все это вывело Танкреда из равновесия, он разозлился, непроизвольно вызвав сильный порыв ветра, который сорвал с него шляпу. В волосах мальчика заплясали разряды электричества, и дождь снова полил, как из ведра.

В витрине Камнерезной лавки в полной боевой готовности стояли скульптуры чудовищ с оскаленными зубами. Струйки дождя, стекавшие по стеклу, причудливо преображали действительность. Казалось, что статуи ожили и смотрят мерцающими глазами прямо на Танкреда.

Он вздрогнул и бросился к Чайному магазину, с силой вдавив палец в кнопку дверного звонка, и звонил, не прерываясь ни на минуту.

За ним наблюдала группа подростков, одетых в бархатные плащи, с белыми лицами и заплетенными в косы волосами.

Они увидели, как отклеились накладные усы Танкреда, постепенно сползая с его мокрого, несчастного лица, и разразились издевательским смехом. Он повернулся, чтобы послать в их сторону порыв ветра, но внезапно заметил Нортона Кросса, стоявшего на другой стороне улицы и не спускавшего с него удивленных глаз.

После недолгого ожидания, хотя обезумевшему от страха мальчику казалось, что прошла вечность, дверь открыла сама Миссис Кэттл, высокая и веселая; ее рыжие волосы блестели, как начищенная медь.

— Входите, молодой человек, — сказала она, перетаскивая Танкреда через порог, — а что касается вас, — она бросила взгляд на подростков, — проваливайте! — и захлопнула за собой дверь.

Парень стоял в магазине и смотрел на яркие чайники. Всего несколько недель назад почти все они были раздавлены злобным каменным троллем, которого оживил Эрик Шеллхорн.

— Вам удалось их восстановить, — обрадовался Танкред, — все выглядит просто замечательно.

Миссис Кэттл повела его в жилую часть помещения. Проходя через арку, отделявшую торговый зал от гостиной, она внезапно остановилась и, поднеся руку к подбородку, сказала:

— Думаю, я должна предупредить тебя....

Но Танкред уже увидел мальчика, тщательно полирующего большой медный чайник. Это был Дагберт.

Они уставились друг на друга, а затем Дагберт взвыл от ужаса и затряс головой:

— Ты же утонул, — выкрикнул он, — утонул, утонул, утонул! — и, промчавшись мимо Танкреда, пулей вылетел из Чайной лавки.