Чарли Бон и Алый рыцарь

ГЛАВА 14 НЕПОНЯТНАЯ ОТКРЫТКА

Чарли смотрел, как Манфред отступил обратно в боковой коридор и скрылся за дверью:

— Это не может быть правдой, Зандер. Он ведь соврал, так?

Лизандр обнял его за плечи:

— Ты не должен позволять себе верить в худшее. Никаких доказательств нет. Когда разразился шторм, твои родители могли быть в безопасности на берегу.

— Да, конечно, — Чарли был в полнейшем отчаянии. Его голова кружилась. Он хотел бежать домой, к Мэйзи и Дяде Патону. Но знают ли они хоть что-нибудь?

Когда Лизандр повел его по коридору Портретной галереи, мальчик вдруг осознал опасность их положения. Ведь кто-то должен был заплатить за разрушение Морского Глобуса и смерть Лорда Гримвальда.

Лизандр почувствовал его волнение:

— Не беспокойся, Чарли. Ты не сделал ничего плохого. Глобус уничтожил я, а Блуры не посмеют меня тронуть. Они слишком боятся духов моих предков.

Казалось, в столовой никто не обратил внимания на их опоздание. Все шло, как обычно. Преподаватели сидели за отдельным столом, стоящим на возвышении в конце зала, откуда было удобно наблюдать за поведением учеников.

Но сегодня учителя так увлеклись своим обедом, что не заметили, как Чарли и Лизандр проскользнули внутрь.

Чарли быстро окинул взглядом три длинных стола.

За левым сидели студенты Музыкального отделения, на котором учился Чарли. Они ели рагу, тихонько переговариваясь. Фиделио помахал ему рукой, привлекая внимание.

Подойдя к нему, Чарли заметил Оливию. Она обедала за центральным столом Театрального отделения, а по обе стороны от нее расположились близнецы Бранко.

Лизандр направился к столу для учеников Художественного отделения, где сидела Эмма. Там же, немного дальше занимали места Доркас и Джошуа, чья левая рука была полностью забинтована.

— Что случилось? На тебе лица нет, — тихо спросил Фиделио, когда Чарли протиснулся на скамейку рядом с ним.

— Расскажу обо всем позднее, — ответил тот, а затем прошептал на ухо своему другу, — Лизандр уничтожил Морской Глобус и Лорда Гримвальда!

— ЧТО? — не в силах поверить в то, что он услышал, Фиделио уставился на Чарли.

В этот момент открылась запасная дверь возле стола для преподавательского состава, из нее появился охранник Уидон. Он быстро подошел к Доктору Блуру и, наклонившись к его плечу, произнес несколько слов. Директор академии вскочил на ноги, с грохотом опрокинув на пол свое тяжелое кресло.

Ученики и учителя выжидающе смотрели на его необычное поведение. Доктор Блур, сопровождаемый верным Уидоном, поспешно покинул столовую, оставив обед недоеденным.

Стоило ему уйти, как начался хаос: обсуждая произошедшее событие, ученики вскочили с мест, возбужденно размахивали руками и старались перекричать друг друга. Старосты классов напрасно пытались их утихомирить.

В конце концов, Доктор Солтуотер, которого все очень уважали, встал и хлопнул в ладоши. Сразу оборвалась возня, улеглись крики и замолкли разговоры.

— Угомонитесь! Если директор покинул зал, это не означает, что вы можете вести себя, как животные. Говорите тише, пожалуйста.

На мгновение воцарилась тишина, а затем болтовня возобновилась, но уже более спокойно.

Габриэль, сидевший напротив Чарли, наклонился через стол и спросил:

— Лизандру удалось тебя найти? Что у вас произошло?

— Спасибо, что позвал Лизандра, Гэбби. Он спас от смерти меня и Дагберта.

— Дагберта? — Гэбриэль нахмурился.

— Давайте поговорим позднее, — предупредил Фиделио, — на нас обращают внимание.

Габриэль посмотрел на любопытные лица и молча кивнул.

После обеда Чарли направился в Синюю гардеробную. Габриэль и Фиделио последовали за ним, на всякий случай, соблюдая дистанцию. У них было пять минут до начала выполнения домашнего задания. На одном дыхании Чарли торопливо рассказал друзьям о том, что произошло в Танцевальном зале.

Они онемели от удивления, а затем Габриэль покачал головой и медленно произнес:

— Когда я сказал Лизандру, что ты идешь в Музыкальную башню, я не представлял такое развитие событий... просто знал, что он единственный, кто может тебе помочь.

— Уидон, должно быть, донес обо всем Доктору Блуру, — сказал Фиделио, — неудивительно, что он поспешил уйти.

— Манфред при этом присутствовал, — вспомнил Чарли.

Его друзья нахмурились, а Фиделио спросил:

— Почему же он тогда не попытался остановить Лизандра?

— Остановить Лизандра? — Чарли обнаружил, что мертвящий холод от слов Манфреда внезапно улетучился, и почувствовал себя парадоксально веселым, — ничто не может остановить его духов предков.

— Это точно, — усмехнулся Габриэль.

Чарли не хотел портить их приподнятое настроение, поэтому не стал упоминать о страшном предсказании Манфреда.

Трое мальчиков вышли из гардеробной, и пока Фиделио спешил в свой класс, Чарли и Габриэль поднялись в Королевскую комнату.

Перед тем как войти, Габриэль придержал друга за локоть:

— Чарли, я совсем забыл тебе сказать. После обеда я встретил Госпожу Кухарку. У нее для тебя кое-что есть.

— Что?

Габриэль провел рукой по волосам, пытаясь вспомнить ее слова:

— Кажется, она говорила об открытке.

— Открытка. Что...? — Чарли почувствовал, как что-то острое укололо его в спину, и, обернувшись, увидел Джошуа, который держал в забинтованной руке карандаш.

— Ты заходишь или нет? — угрюмо спросил он.

Чарли молча открыл дверь, и Джошуа протиснулся мимо него.

Когда Чарли вошел, Манфред смерил его холодным взглядом. Он сидел на своем обычном месте с таким видом, как будто ничего не произошло, будто он не видел, как гигантский Морской Глобус поглотил своего хозяина, а затем превратился в стеклянный шарик.

На мгновение Чарли засомневался, не произошло ли это потому, что Блурам больше не нужна помощь Глобуса. Если бы Лайелл Бон действительно утонул, то инкрустированную перламутром шкатулку никогда бы не нашли.

Но Чарли не мог принять слова Манфреда. Он решил, что пока он верит в то, что его родители живы, ничто не сможет им помешать вернуться домой.

Рядом с ним тихо всхлипнула Эмма.

Он вспомнил, что не разговаривал с ней весь день и почувствовал себя виноватым за то, что оставил ее без внимания. Чарли незаметно толкнул ее ногой под столом и прошептал:

— Увидимся позже в Художественной мастерской, Эм.

Эмма кивнула и улыбнулась, а потом, когда Манфред склонил голову над книгой, она прошептала в ответ:

— Это туника, — и посмотрела на Оливию, сидящую с другой стороны стола.

Чарли нахмурился. Он не успел спросить Эмму, что она имела в виду, потому что Манфред снова не спускал с него глаз.

Мальчик взглянул на Оливию. Ее лицо изменилось до неузнаваемости: тусклая кожа, впалые щеки, бледные губы, а под лихорадочно блестевшими глазами залегли темные круги. Когда она перелистывала страницы своего учебника, он мельком увидел блеснувшую под плащом блузку. Ну, конечно же, туника!

После выполнения домашнего задания Чарли сразу направился в Художественную студию. Габриэль и Лизандр остались в Королевской комнате, чтобы закончить кое-какую работу.

Чарли оглянулся и обнаружил, что за ним следуют Доркас, близнецы Бранко и Оливия. Они остановились у подножия лестницы, которая вела в комнаты для девочек. И когда Чарли пошел дальше, он почувствовал на себе их внимательные взгляды.

Художественная мастерская находилась в конце коридора, ведущего в комнаты мальчиков, поэтому он надеялся, что соглядатаи не догадаются, куда он направляется. Он оглянулся через плечо и, увидев, что девочки ушли, поспешил в конец коридора и быстро вошел в большую комнату с чередой окон, выходящих в парк.

Помещение загромождали холсты и подставки для подрамников, и Чарли на всякий случай включил один из светильников, чтобы не споткнуться. При желании любой мог легко спрятаться за одним из высоких мольбертов; на мгновение ему показалось, что в комнате кто-то есть.

— Эмма?

Ответа не последовало. Чарли обошел мольберт и направился к темным окнам. Ему пришлось пройти мимо закрытого люка, под которым находилась винтовая лестница, ведущая в Скульптурную мастерскую. Ту самую, где Дагберт пытался утопить Танкреда. Или он действительно этого не хотел?

Чарли добрался до окон и стал всматриваться в смутные силуэты деревьев. Густые облака заслоняли луну и звезды, и он видел только ряд стоящих внизу каменных статуй.

Старик Иезекииль любил садовые украшения, и по его распоряжению на всей прилегающей к академии территории были расставлены безвкусные скульптуры животных и людей. Иногда, гуляя по парку, можно было неожиданно наткнуться на одинокую серую статую, выглядывающую из-за кустов, и не на шутку перепугаться.

— Чарли? — послышался шепот.

— Я здесь.

Эмма на цыпочках подошла сзади:

— Отойди от окна, кто-нибудь может заметить тебя из парка.

Чарли быстро ретировался за группу мольбертов и обнаружил там Эмму, сидевшую на корточках в темном углу. Она явно очень нервничала.

— Рассказывай, что случилось, — в ее голосе звучала обида, — ты опоздал на обед, твой свитер в крови, а Дагберт исчез в неизвестном направлении.

Чарли колебался. Эмма выглядела такой испуганной, что ему не хотелось напугать ее еще больше своими жуткими новостями.

— Я тебя внимательно слушаю. Хватит молчать.

Чарли изо всех сил старался говорить спокойно, описывая схватку Алого рыцаря с Ашкеланом Капальди, но ему не удалось сдержать ужас в голосе, рассказывая о том, как на него накатывала ревущая волна, и он с трудом сдерживал волнение, когда сообщил об удивительном уменьшении Морского Глобуса.

Ему не стоило беспокоиться. К тому времени, когда он закончил, настроение Эммы значительно поднялось, она выглядела почти веселой:

— Это начало нашей победы, — в ее голосе слышалось ликование, — все вокруг казалось таким мрачным и безнадежным, но теперь я верю, что у нас есть шанс, надо только снять с Оливии эту ужасную тунику, и она снова станет прежней.

— Я заметил, как что-то блеснуло под ее плащом. Ты думаешь, что на Оливию наложили злые чары с помощью туники?

— Я уверена в этом. Я пыталась забрать ее, когда Оливия переодевалась в ванной, но она чуть не оторвала мне руку.

— Хммм..., — Чарли задумчиво взъерошил свои густые, непослушные волосы, — постарайся очень внимательно рассмотреть эту вещь, запомни каждый стежок и блестку. Потом приходи ко мне в пятницу вечером, расскажешь обо всем Элис Энджел.

— Элис! — Эмма восторженно захлопала в ладоши, — Она обязательно спасет Лив, я в этом уверена.

— Чарли, ты здесь? — раздался тихий голос Фиделио, — твоя Тетя Надзирательница вышла на тропу войны.

Чарли и Эмма вскочили. Фиделио стоял в дверях, держа руку на выключателе:

— Давайте, быстрее, — сказал он, гася свет.

Они выскочили в коридор, и Фиделио закрыл за ними дверь. Когда мальчики добрались до своей спальни, Эмма все еще бежала к лестнице.

— Где Тетя Лукреция? — прошептал Чарли.

— В ванной. Руп Смолл потерял зубную щетку, и Госпожа Надзирательница ждет, пока он ее найдет.

Чарли усмехнулся. Но когда они вошли в спальню, то обнаружили, что зубная щетка найдена, а Надзирательница, известная также как Лукреция Юбим, стоит возле кровати Чарли, уперев руки в бока.

— Где ты был?

— Работал, — быстро соврал мальчик, честно глядя в глаза Надзирательницы, — Мистер Поуп дал мне дополнительное домашнее задание.

Ложь сработала. Двоюродная тетя неприятно ухмыльнулась:

— Так тебе и надо.

Чарли мог только надеяться, что она не проговорится о дополнительном домашнем задании Мистеру Поупу.

Из другого конца спальни раздался голос Саймона Хока:

— Дагберт Эндлесс отсутствует.

— Меня это не волнует, — категорично отрезала Надзирательница и вышла из комнаты.

— Странно, — заметил Саймон, — Похоже, она совсем не беспокоится о мальчике — рыбе. Кто-нибудь знает, где он?

— Наверное, ушел домой в Рыбную лавку, — предположил Браггер Брэйн.

— Не может быть, — возразил Саймон, — сейчас же только половина недели.

— Разве ты не заметил? — Браггер расправил свою подушку, — Многие дети ушли.

Чарли отправился в ванную. Что имел в виду Браггер? Никто никогда не покидал Академию Блура в середине недели. Это было строжайше запрещено. Он долго чистил зубы и расчесывал спутанные волосы. К тому времени, как он вышел из ванной, свет погас, а некоторые мальчики уже спали.

Чарли даже не надеялся заснуть. Сцены событий этого необыкновенного дня, сменяя друг друга, вереницей проносились в его голове. И тут он вспомнил об открытке. Как он мог пойти спать, не узнав новости о своих родителях? Спустив ноги на пол, он сунул их в тапочки и надел халат. Ученикам разрешили принести в школу карманные фонарики, и, хотя батарейка в фонарике Чарли была на исходе, ее света хватало, чтобы видеть дорогу, когда он направился по неосвещенному коридору к лестничной площадке.

Существовала, правда, одна маленькая трудность. В Главном зале всегда горела лампа дежурного освещения, и туда в любой момент мог войти кто-нибудь из персонала и увидеть Чарли. Оставалось только надеяться на удачу, действовать быстро и осторожно.

Сделав глубокий вдох, мальчик на цыпочках спустился по скрипучей лестнице и, не оглядываясь, пронесся по Портретной галерее к Синей столовой.

Со стороны Зеленой столовой доносился разговор на повышенных тонах.

— Мистер и Миссис Уидон снова спорят, — подумал Чарли.

Он быстро проскользнул в Синюю столовую, а затем на кухню. Там было темно и так сильно пахло вареной капустой, что мальчик зажал пальцами нос.

Он уже давно не заходил в тайное жилище Госпожи Кухарки, но, посветив фонариком на ряды посудных шкафов и чулан для хранения швабр, ведер и тряпок для уборки, вспомнил, что внутри него находится замаскированная дверь.

Каждый раз, посещая ее убежище, он испытывал легкое чувство страха, потому что если бы кто-нибудь узнал тайну Дары, ее бы с позором изгнали из академии.

Блуры считали, что она спит в маленькой холодной комнатке в восточном крыле, и совершенно не подозревали о подвальном этаже.

Чарли отодвинул швабры в сторону и шагнул в чулан. Закрыв за собой одну дверь, мальчик открыл другую. Теперь он оказался в мягко освещенном помещении, в котором стоял большой шкаф, за ним и скрывался вход в комнаты Госпожи Кухарки.

— Боже мой! — воскликнула Дара, когда Чарли вышел из шкафа, расположенного в конце ее гостиной, — что ты здесь делаешь, Чарли Бон?

— Я пришел за открыткой. Мне сказал о ней Габриэль.

— Все правильно, но ты мог бы подождать до завтра.

— Я не мог больше ждать, извините за беспокойство, но мне не терпится узнать, что написали мои родители.

— Ты правильно угадал. Да, Мэйзи передала для тебя открытку, когда мы с ней встретились в наше обычное время на рынке. К счастью, твоя вторая бабушка ее не видела.

Дара потянулась за открыткой, которая лежала на полке над плитой:

— Садись и читай, а я пока приготовлю чашку какао, а потом, раз уж ты здесь, мы сможем обсудить, что происходит. От меня не ускользнуло, что сегодня произошли кое-какие изменения и перестановка сил.

Чарли взял послание и, не посмотрев куда садится, плюхнулся в кресло у плиты. То, что он принял за подушку, заворочалось, заворчало и неуклюже свалилось на пол, оказавшись толстым маленьким псом.

— Извини, Душка. Не заметил тебя, — пробормотал Чарли, быстро просматривая надпись на обратной стороне карточки.

Он прочитал послание несколько раз подряд и растерянно отложил его в сторону.

— Я ничего не понимаю. Здесь написана какая-то ерунда.

— Почему ты так считаешь? По-моему, все предельно ясно. Твои родители в безопасности.

— Я в этом сомневаюсь. Сообщение могло быть отправлено до шторма, кем-то с корабля, который проходил мимо их лодки.

Открытку послала мать Чарли, ее содержание гласило:

— Скоро вернемся домой. Уже недолго осталось. Очень скучаем по тебе, но скоро будем вместе. Твой отец говорит, что ты не должен искать шкатулку. Любим тебя. Мама ххххх.

— Так что же ты не понимаешь? — спросила Дара, протягивая ему чашку какао.

— Шкатулка. Как они узнали, что я ее ищу, и почему папа сказал мне прекратить поиски?

— Наверное, потому что он вспомнил, где она находится.

Чарли сделал глоток какао:

— Но как..., я просто не понимаю, или он внезапно вспомнил, куда ее положил, или всегда знал и не забывал. И где он спрятал шкатулку?

— Меньше знаешь — крепче спишь, — философски заметила Дара.

Чарли посмотрел на печку, в которой потрескивали красноватые угольки, ему стало тепло и уютно, тревожные мысли постепенно уходили вдаль.

— Не понимаю, почему папа уехал именно тогда, когда в городе стало так опасно, иногда я даже злился на него за это. Но, скорее всего, у него была причина, чтобы так поступить, правильно?

— Верно.

— Надеюсь, что причина веская. И даже если я ее не узнаю, никогда не поверю в то, что он... мог бросить меня и наших друзей в беде.

Дара улыбнулась:

— Чарли, ты мудр не по годам.

Никто и никогда не говорил ему таких слов. Он чувствовал себя весьма польщенным и слегка покраснел от удовольствия. Его тетушки и Бабушка Бон обычно утверждали обратное.

— А теперь расскажи мне о том, что произошло, — попросила Госпожа Кухарка, — хотя я и так уже начинаю догадываться.

Чарли маленькими глотками смаковал восхитительно сладкий напиток и подробно рассказывал обо всем, что случилось. В конце концов, его так разморило от тепла и какао, что язык начал заплетаться, веки налились свинцом, а глаза стали закрываться сами собой.

Дара слегка встряхнула мальчика за плечо, чтобы разбудить:

— Чарли, ты можешь вернуть Билли? Я так по нему скучаю.

Она посмотрела на старого пса:

— И Душка в последнее время выглядит очень подавленно. Я пытаюсь беседовать с ним, но это не то же самое. Только Билли может говорить на его языке.

Чарли зевнул и протер глаза:

— Я попробую, но сначала мне надо найти картину, на которой изображен замок Бэдлок. Только так я смогу попасть в мир Графа Харкена. Вообще-то, я бы очень хотел снова увидеть Матильду.

Госпожа Кухарка покачала головой:

— Внучка чародея? Забудь о ней. Она из другого мира. Я постараюсь разузнать о картине. А сейчас тебе лучше вернуться в постель, пока Надзирательница не хватилась.

Чарли неохотно оторвался от теплой печки и направился к потайному ходу.

— Будь осторожен, — прошептала Дара, закрывая за ним дверь.

В Главном зале по-прежнему никого не было, и мальчику удалось незаметно проскользнуть по лестнице в свою спальню. Он не знал, что весь персонал решил в эту ночь держаться подальше от западного крыла. Большинство сотрудников легли спать пораньше, чтобы не столкнуться с людьми, которые в этот момент отчаянно ругались в Танцевальном зале.

Старик Иезекииль никак не мог поверить в случившееся:

— Такой чудесный Морской Глобус, — причитал он, нарезая круги по залу в инвалидном кресле, как будто его бесконечное вращение могло каким-то чудесным образом вернуть Глобус из небытия, — Лорд Гримвальд успел их утопить? Скажи, он успел, он их утопил?

— Я же сказал тебе, что да! — заорал Манфред, — Он должен был. Ты бы видел эти огромные волны!

— Значит, ты просто стоял и тупо смотрел на происходящее и ничего не сделал с духами предков Лизандра?! — завизжал Иезекииль, — ты трусливый сопляк, мокрая курица!

— Хотел бы я посмотреть, как ты попытаешься остановить сотню духов с копьями наперевес, с горящими факелами и... и с барабанами, — крикнул в свое оправдание Манфред.

— Тебе не обязательно было нападать на них, глупец, — потряс кулаками Иезекииль, — ты мог просто незаметно подойти к Лизандру сзади и дать ему как следует по голове.

— Не мог! — Манфред ударил ногой по луже воды в центре Танцевального зала — все, что осталось от Морского Глобуса, насколько он знал. Он не заметил крошечной сферы, которой теперь владел Дагберт, и даже не подозревал о ее существовании.

От воды исходил неприятный запах протухшей рыбы, и Манфред снова ударил по луже ногой, подняв кучу брызг и окатив подъехавшего в инвалидном кресле прадедушку с головы до ног:

— В любом случае, Лайелл Бон утонул, так что теперь он не вернется домой, чтобы ворошить прошлое.

— А как же я? — горестно взвыла Миссис Тилпин, раскачиваясь из стороны в сторону на краю бассейна, — моего маленького сына искалечили, моего мечника... отправили обратно. А Лорд Гримвальд обещал подарить мне замок, слуг, деньги. Все пропало ни за грош. Нет, я так больше не могу. Я задушу кого-нибудь. Или сделаю еще хуже. Я превращу их всех в жаб.

— Как будто... это так легко, — пробормотал Манфред.

— Прекратите! — крикнул Доктор Блур. Он сидел на стуле в конце зала, — хватит ругаться и угрожать. Это ничего не даст. Если мы хотим чего-то добиться, нам надо сплотиться.

Властный голос директора заставил всех замолчать.

Миссис Тилпин смотрела в мутный бассейн, Манфред тихонько постукивал по паркету мокрым ботинком, а Иезекииль обиженно нахохлился, завернувшись в мокрый шерстяной плед.

— Но ведь по сути ничего не изменилось и ничего страшного не произошло, — нарушила молчание Миссис Тилпин. Ее тон был таким вкрадчивым и коварным, что остальные посмотрели на нее с удивлением.

— Скоро здесь появится чародей Харкен. Его люди уже в городе, с каждым днем их становится все больше. Так что вы сможете сохранить свою драгоценную школу, никто ее у вас не отнимет.

Она раскинула руки и, пристукивая каблуками, закружилась в лихом танце вокруг бассейна, ее длинная, сверкающая блестками черная юбка развевалась как парус на ветру, задевая грязную воду и вызывая рябь на ее поверхности.

— И тогда от Чарли Бона, Билли Грифа, Лизандра Веда и его драгоценных духов предков останутся одни воспоминания, — пропела она.

— А что останется от Алого рыцаря? — язвительно спросил у нее Манфред.

— Алый рыцарь, — повторила, как попугай, Миссис Тилпин, и ей внезапно расхотелось танцевать.