Частный дознаватель

Глава 26

У судьбы нет причин без причины сводить посторонних.

Коко Шанель

Грейвская улица представляла собой тот самый тип улиц, какой все умные личности стараются избегать — тёмная. Тёмная и оттого отталкивающая. Проходя по этой улице, ты не мог с точностью ручаться, во что наступил — в разбитый горшок или в помои, в миску супа или в канаву с блевотней.

Романтический грейвский образ завершали нависшие над бедной улочкой дома, походившие на стаю гончих рядом с перепуганным кроликом. Это были дома с заколоченными окнами, без балконов, с прохудившимися крышами и сверкающими из щелей между досок глазами вечно голодного человека.

«Интересно, путали ли воры блеск глаз с блеском золота?»

— Домик неплохой… Но райончик так себе. — Эйвариллиан хохотнул и затем ткнул пригорюнившего Хейни в бок.

Гном был близком к тому, чтобы расплакаться: потеря ланистров стала для него ударом судьбы, который он не мог вынести, лишь заглушив боль алкоголем во фляжке — ему требовалась серьёзная помощь, желательно — психотерапевта.

Мне, в общем-то, было нечем утешить бедного мастера ядов, поэтому я предпочёл промолчать и направился в сторону крематория — большого, каменного здания, со всех сторон окружённого домами. Оно не походило на то место, откуда люди уходят к богу — ему больше подходило звание лечебницы, общественной столовой, тайного собрания нимфоманок…

На входе нас встретили высокие кованные двери. Я взялся за латунную ручку-кольцо и воспроизвёл дверной стук. Он эхом прошёлся по коридору и возвестил рабочих крематория о нашем прибытии.

Вскоре за дверью послышался скрип половиц, а затем — грузные, давящие на саму землю шаги. Спустя пару мгновений нам отворили, и из проёма выглянул знакомый силуэт мальчика на побегушках — Джерома… Мальчиком его можно было назвать с большой натяжкой: таких «мальчиков» очень любят ставить на входе в питейные заведения.

— Привет. Меня зовут Лойд. А это, — я указал на стоящих подле меня нелюдей. — Хейни и Эйвариллиан…

— Как клуб? — громила осклабился. Эльф был готов придушить его на месте.

— Да, как клуб. Повезло ему с именем, — я сменил позу и закрыл собой вид разъярённого эльфа. — Мы к вам по делу.

Помощник гробовщика кивнул.

— Кто умер?

Вопрос поставил нас в тупик.

«А ведь и вправду — кто?»

— Мамуля нашего бородача. Умерла под конём… — эльф смахнул с уголков глаз скупую мужскую слезинку и добавил: — Мир её праху.

— Мир её праху. — моментально ответил Джером.

Гном ошеломлено уставился на наёмного убийцу. У него вышло лишь раскрыть рот и наполовину сжать кулаки — на большее он был в тот момент не способен.

— Что ж, мистер гном, пройдёмте со мной — составлять документы. — Джером пригласительно распахнул дверь и поманил нас за собой.

Мы с эльфом вошли. Гном же так и остался стоять на пороге, смешно хлопая глазами.

— Мистер? — помощник гробовщика с беспокойством взглянул на обескураженного гнома. — С вами всё в порядке?

— Да-да, всё хорошо, — Хейни отвёл взгляд от созерцания пола и без особого желания вошёл в крематорий. — Просто… Думаю, как всё получше обставить с… Похоронами. — слова давались несчастному гному с таким трудом, что никто не сомневался — он чего-то лишился: вполне возможно, и очень дорогого ему человека.

— Замечательно. Пройдёмте со мной, заполним форму. — Джером развернулся и направился на лестницу, ведущую на второй этаж. Наша троица посеменила за ним.

— Простите моё любопытство, — сказал я перед тем, как ступить на лестницу. — А где здесь туалет?

Джером указал на самую крайнюю дверь коридора.

— Там. Только аккуратнее — кран плохо работает, может и забрызгать… Мы будем ждать вас на втором этаже, в пятом кабинете.

— Ага, спасибо. — я похлопал громилу по плечу и вышел в туалет. Мои напарники в это время обиженно косились мне в спину.

«Никто не говорил, что будет легко. Вот, олухи…»

Только войдя в санузел, я сразу кинулся к раковине и принялся омывать лицо холодной водой: у меня кружилась голова.

«Проклятый спирт! Чёрт дёрнул меня пить за вечность государственного режима…»

— Вам плохо?

Я резко поднял голову. Передо мной стоял маленький человечек в сером костюме. Пожалуй, я бы никогда и не заметил его на улице, если бы не одна значимая деталь в его образе, а если быть точнее — её отсутствие: у этого парня не было глаза, и он смотрел на меня лишь одним, но при всём этом до того внимательно, что казалось — одного глаза вполне может и хватить, если он прожигает наблюдаемый объект с такой силой.

— Вам плохо? — повторил вопрос маленький хозяин серого костюма, учтиво склонившись в порыве помощи.

— Немного. Похмелье, знаете ли…

При упоминании проклятущего слова я вдруг позеленел и затем впал в состояние, близкое к отравлению. Пришлось спешно засунуть голову в раковину. Я совсем позабыл о том, что кран — сломан, и моего собеседника обрызгало с ног до головы.

— Простите! — я с ужасом взглянул на вымокшего до нитки малыша, с прискорбием разглядывавшего свой внешний вид. — Дырявая голова… Хотите, я дам вам свою рубашку?

— Нет-нет, спасибо. Вам и так сейчас хуже некуда, и мой внешний вид не должен вас интересовать… — мужчина незаметно притронулся к промокшему карману на пиджаке: по-видимому, чтобы удостовериться в сохранности определённого документа. Уверившись в его целости, он сразу же успокоился и посмотрел на меня несколько лояльнее.

— Хотите таблетку от головы?

— Если можно…

Незнакомец протянул мне измятый серебристый блистер. В нём не доставало половины таблеток. Я вынул из него одну и с небольшим сомнением выпил.

«Вероятность того, что какой-то отравитель сумел разузнать, что я направляюсь в крематорий, и вознамерился убить меня — минимальна. А если и так, то лучше умереть, чем продолжать и дальше скитаться в теле никому ненужного юного прощелыги»

— Тоже кого-то хороните?

Я посмотрел на маленького человечка. Он неловко замахал руками и пролепетал:

— Извините, ради бога! Мы ведь в крематории, что здесь ещё можно делать. Какой глупый вопрос…

— Не такой уж и глупый, — поспешил успокоить я моего тревожного спасителя. — В крематориях можно самым разным заниматься.

Малыш с любопытством на меня посмотрел.

— Например?

— Ну… можно обкрадывать трупы.

Хозяин серого костюма прижал одну из рук к потаённому карману пиджака. Это не скрылось от моего внимания, но я предпочёл сделать вид, что ничего не замечаю — у всех свои секреты. К тому же, человек вполне мог испугаться за сохранность письма, только и всего.

— Это ведь нехорошо, воровать у мёртвых. Кто может таким промышлять?

— Не знаю. — ответил я, пожимая плечами. — Нищие. Заговорщики. В общем, всякий мусор, не стоящий нашего с вами внимания.

Я резко отлип от раковины и похлопал мальца по плечу. Мне не очень понравилась его реакция — по движению рук я понял, что ещё секунда, и он бы со страха отправил меня в незабываемый нокаут.

«И что ему надо в крематории?.. Стой, Ричард, ты ведь больше не дознаватель. Это в королевстве ты мог схватить любого перетрухнувшего добряка за шкирку и выпытать все тайны, а здесь — ты никто, и звать тебя…»

— Ну, я пойду. У меня ещё дела: надо заполнить документы и забрать урну…

— Да-да, конечно. Не буду вам мешать.

Я пропустил человечка вперёд. На выходе он столкнулся с некстати подоспевшим эльфом и чуть не сбил его с ног.

«Такой маленький, и такой сильный…»

— Простите!

Не успел эльф и вякнуть, как хозяин костюмчика поклонился в пол и, умудрившись как-то пожать наёмному убийце руку, выбежал в коридор.

— Ты его знаешь?

Эйвариллиан озадаченно замотал головой.

— Нет. А должен?

— Да не то чтобы…

Эльф походил на того, кто словил эффект дежавю — такой же растерянный и такой же удивлённый. Но я не стал на него давить: если бы убивец что-то и вспомнил, то предпочёл бы сказать, а если нет — значит, моё давление породило бы в его мозгу смутные сомнения, и он бы неосознанно начал выдумывать на ходу.

— Ну, как там Хейни?

— Ничего так. Обсуждает, какая урна больше всего подходит его матери.

— А его мать… И вправду погибла под конём?

— Конечно же нет! Жива-здорова, по-прежнему печёт пирожки и играет на рояле. Ты думал, я посмею поглумиться над другом и упомяну о его давно почившей маме?

— Выходит, похоронить ещё живую маму — можно, а убить уже мёртвую — нельзя?

— Безусловно. Это кодекс чести…

— Хватит, нет такого кодекса чести!

— Ещё как есть. Ты просто о нём мало знаешь…

Неожиданно в туалет вошёл Джером. Мы сразу же замолчали.

— Что-то вы долго дела справляете, господа. Никак, старческое?

— Нет, просто хрен такой длинный, что пока до дырки дойдёт, уснуть можно. — со знанием дела ответил эльф, но затем почему-то, видимо, решив лишний не хвастать, направился в отдельную кабинку.

Гробовщик хмыкнул и вальяжно подошёл к писсуару. Я отвернулся.

— Знаете, Лойд, а ваш друг — очень интересный парень.

— Даа? Спасибо…

«Никогда не понимал, как кто-то может спокойно болтать о погоде и прочем не интересующем бреде с хреном в руке, да ещё и так расслабленно, как будто на прогулке»

— И ничего, что гном. Я, знаете ли, гномов люблю всем… Всем…

— Сердцем, — подсказал я, стараясь не смотреть в сторону писсуара.

— Да-да, всем сердцем… Кстати, а почему вы пошли с мистером Хейни? В качестве моральной поддержки?

— Ага.

«Да когда же он уже закончит!»

— Вы бы вернулись к нему, а то так и простоите в туалете. Или вам нравится болтать во время мочеиспускания?

— Нет, что вы…

«Да он издевается!»

— Признаться, мы с Эйвариллианом зашли сюда несколько по другому вопросу.

— Да? — Джером задёргался, чтобы сбросить последние капли. — И что же это за вопрос?

— Совсем недавно погиб мой друг, Симон. Возможно, вы меня помните: я тогда стоял рядом с ним, а меня отчитывал следователь.

Помощник гробовщика хмыкнул.

— Конечно, помню. Я вас сразу узнал… И сразу понял, что вы — обманщик.

Внезапно в туалет зашла ещё парочка охранников.

— Ребята, писсуаров на всех не хватит. — я миролюбиво поднял руки к небу. — Давайте расслабимся и выйдем на улицу…

— Ну уж нет, мистер Лойд. — Джером застегнул ширинку и встал в стойку. — За любопытство — двойной спрос…

Дверь кабинки резко раскрылась, и из неё вылетел эльф. Он взял Джерома на удушающий и укусил его за ухо.

— Ах, сука, снимите его с меня!

Я бросился на первого попавшегося охранника и свалил его с ног мощным кроссом. Второй врезал мне с пыра и опрокинул на кафель. Я ударился затылком и на секунду потерял сознание, но и этого времени с лихвой хватило, чтобы охранник залез на меня и начал колошматить. После пары пропущенных ударов я перестал защищаться и вырубился — мой противник начал избивать куклу.

Джером перекинул эльфа через плечо и разбил ему спину об писсуар. Эльф свалился без чувств. Хитрец взял его за волосы и впечатал в осколок от туалета, разбив лоб.

— Будете знать, как порядочных люд…

Эльф достал из сапога тонкое шило и вонзил его Джерому под ребро. Мужчина взялся за проткнутый бок и, завидев кровь, рассвирепел пуще прежнего и принялся пинать эльфа ногами.

Я нащупал кусок, отломившийся от писсуара, и всадил его в ногу моего противника. Охранник вскрикнул и, придерживая раненое бедро, начал отползать. Изловчившись, я согнул ногу в колене и распрямил её аккурат около орущей от боли морды. Голова ублюдка смешно выгнулась и отлетела в сторону.

Джером заметил, что я расправился со вторым охранником, и направился ко мне. Я встал, первым же делом сбросил его джеп и контратаковал коротким правым в голову. Помощник гробовщика отлетел от меня, как от чумы, и схватился за мигом опухший нос.

— Где драться учился, хиляк…

Вместо ответа я немного поднял ногу, якобы для удара, и заставил Джерома отпрыгнуть — на том месте его поджидал Эйвариллиан. Эльф пнул негодяя в голень, и тот согнулся пополам с криком «нечестно».

Я подбежал к поверженному Джерому и вмазал по нему мощным правым. Гробовщик повалился лицом в землю, и я начал с ожесточением пинать его по рёбрам. Когда он стал харкать кровью, я перевернул его на спину и принялся бить по морде размашистыми ударами. Вскоре голова Джерома стала походить на разбитую тыкву.

Эйвариллиан поднялся с кафеля и отошёл к раковине: умыть раскрасневшееся лицо и заодно — вырубить того охранника, что уже начал просыпаться.

— Итак, Джером, тебя попросили избить нас?

То, что осталось от Джерома, прощебетало неуверенное «да».

— И кто же это был?

— Малец в сером костюме. Он заплатил денег, чтобы забрать все вещи, принадлежавшие этому ублюдку, Симону, и спрашивал про письмо…

— Ты знаешь, что было у Симона в письме?

Джером резко умолк.

— Ну, говори!

Я поднял с пола осколок писсуара и приставил его к горлу жертвы.

— Я-то не знаю, но знает мой начальник, мистер Гекарти: он нашёл при парне второе письмо…

— Второе? У Симона было второе письмо? Какой на нём герб?

— Не знаю, мне не показывали.

«Два письма. Первое — с гербом. Второе — неизвестно. Ключом к разгадке будет заполучение этого таинственного письма…»

— Где сидит мистер Гекарти?

— В седьмом кабинете!

Я отпустил Джерома и приказал эльфу найти того одноглазого человека. Сам же я поднялся на второй этаж и, не заметив подвоха в пустом коридоре, вошёл в кабинет… Чтобы увидеть труп. Мистера Гекарти.

— Твою мать, — я развернулся и столкнулся нос к носу с каким-то работником крематория, пришедшим, судя по робе, из главного отделения — оттуда, где сжигают тела.

Завидев мой измятый вид и труп гробовщика за столом, работник заорал, как сущий безумец, и попытался скрутить мне руки. Я вырвался из захвата, опрокинул мужчину на пол и рванул в пятый кабинет…

— Мне кажется, голубой как нельзя кстати подойдёт вашей маме. — мужчина, сидящий за письменным столом, устало сложил руки ладонями вместе и приложил их ко лбу.

— Не думаю. Она, конечно, женщина тихая, но всё же не лишена гордости. Можете посоветовать что-нибудь другое?

— У нас есть прекрасный охристый…

— Золото давно стало моветоном в современном дизайне. — гном покачал головой. — Вам ли этого не знать, уважаемый?

— Конечно, конечно… — «Проклятый нелюдь! И то ему не нравится, и это ему не нравится! Уже полчаса обсуждает цвет урны и никак не может подписать документы! А у меня, по-хорошему, уже идёт обеденный перерыв!»

— Давайте опустим цвет и поговорим о материале. — «Где эти уроды… Небось, потешаются надо мной: старик Хейни хоронит собственную мать. Позор. И что скажут родственники?»

— Могу предложить…

Дверь в кабинет резко распахнулась, и в комнату ворвался Лойд де Салес. Руки у него были все в ссадинах, а лицо — как после общения с орками.

— Хейни, валим!

Гном в ту же секунду встал и ринулся в дверной проём.

— Погодите! А как же заказ! — воскликнул работник крематория, от боли в сердце свесившись с кресла.

— Потом договорим, сегодня я занят!

Крепыш побежал на первый этаж, но ещё на лестничной клетке его сбил с ног всё тот же де Салес.

— Хули ты делае…

В конторе показалась полиция. Завидев окровавленную спину Лойда де Салеса, они достали свистки и начали гудеть на весь дом.

— Бегом! — Лойд схватил гнома за бороду и силком потащил обратно наверх.

Не зная, что предпринять, юноша принялся выбивать дверь каждого кабинета, чтобы проверить, куда ведёт окно. Как назло — у большинства кабинетов его вообще не было, и освещались они магическими светильниками.

С глазами, полными надежд, юноша распахнул дверь шестого кабинета…

— Ой.

Полуголые женщины мило хихикнули и прикрылись, кто чем мог. Лицо Хейни порозовело. Лойд сконфуженно поправил ворот рубашки и молвил:

— Дамы, нам нужно окно.

— Пользуетесь, молодые люди… Но только после. — нимфоманки окружили бедных мужчин с трёх сторон и не оставили им манёвра к отступлению.

— Лойд, может всё же побеседу… Аааа!

Де Салес подхватил гнома и, протолкнув полуголых красоток, выпрыгнул в окно. Они свалились в гору мусора, оставшуюся после трупов, и кубарем скатились на мостовую.

— Хейни, вставай!

— Не могу. Кажется, ногу повредил… — гном разлёгся посреди грязных рубах и штанов и с болезненным выражением лица притронулся к вспухшей лодыжке.

Тем временем во внутренний двор начали вбегать жандармы. Времени на побег почти не оставалось: Лойд смотрел то на выход, то на гнома, и не понимал, что ему требуется предпринять.

— Беги, я догоню…

Лойд горестно вздохнул.

— Врёшь. — и, оперев гнома на плечи, понёсся прочь от крематория.

Не успели они и пробежать половины квартала, как их поймали и закрыли в перевозной камере.