Частный дознаватель

Глава 28

Нас закинули в пропахшую сгнившим сеном камеру. По идее, в подобном временном отрезке уже не должны были стелить каменные полы соломой, но, видимо, к тюрьме славные вехи прогресса никоим образом не относились — здесь царила своеобразная традиция. Пожалуй, всем местным консерваторам не терпелось попасть сюда, ведь именно в этом месте ничего и никогда не меняло своего облика.

Я не мог пошевелиться. Даже поднять руки. Любое движение отзывалось нестерпимой болью в костях. Хейни сказал, что у меня сотрясение, многочисленные ушибы и перелом рёбер. За пару дней Лойда де Салеса отделали так, что теперь он рисковал на всю жизнь остаться инвалидом. По крайней мере, я так думал.

— Хейни, какой сейчас час?

— За полночь. А что?

— Ночью ко мне должна прийти девушка. Если она не застанет меня дома, то начнёт переживать…

Гном одобрительно цокнул.

— Сабрина?

— Откуда ты знаешь? — задав вопрос, я так и продолжил валяться на полу, даже не повернув головы, и не прекращал пялиться в потолок, покрывшийся неровностями и трещинами.

— Ты сам говорил, когда мы пили. Не помнишь?

— Удивительно, что ты помнишь. — я улыбнулся, и у меня жутко заболела скула.

— А чего тут помнить. У меня — Лидия. У тебя — Сабрина. У Эйви… У него не знаю. Он сам по себе.

— Понятно.

Я вернулся к рассмотрению потолка и обморожению почек — пол был холодным, несмотря на лето и эту проклятущую солому, и я пришёл к выводу, что наверняка заболею… Но лежать не перестал. Это было слишком хорошим занятием, хотя бы, по сравнению с другими — сидением, катанием и стоянием… Также ещё существовало такое славное занятие как вешание, но оно показалось мне слишком претенциозным.

Гном зашуршал, чтобы обратить на себя внимание.

— Как думаешь, что случилось с этим ублюдком?

— Сердце заболело. Наверное, от злорадства… — сказал я на выдохе, держась за покалывающие рёбра.

— А я вот думаю, что это боги его покарали.

Я удивился: Хейни не казался мне таким уж верующим. Повернувшись к нему, я поймал на себе его серьёзный взгляд.

— Не шутишь?

— С чего бы. — гном пожал плечами. — В мире должна быть справедливость, Лойд. Как, с-собака, шар не крути, а должна. Если бы во вселенной только и делали, что наживались на человеческой доброте, наивности и слабости, то он — мир, давно бы канул в лету.

— Не знаю. Сколько себя помню, только и видел, что несправедливые поступки. Взяточничество, драки, воровство… Государственный произвол.

«Мой… произвол?»

— А я видел доброту.

— И где?

— На рынке.

— Продавалась задаром?

— Нет-нет, у мальчика. Неделю назад. Я шёл по городу с похмелья, усталый и без денег, а жара стояла такая, что не продохнуть. Пить хотелось — хоть убейся. Никому до меня не было дела, и все обходили мою пьяную рожу стороной, но тут я повстречал его… Лет десять. Он назвал меня дядей, дал воды во фляжке, а сам продолжил и дальше разносить пирожки. Мне хотелось как-то его отблагодарить, но денег то не было. Вот я и ушёл.

— Равносильно ли одолжение воды и смерть какого-нибудь могильщика? Уравновешивает ли это баланс сил добра и зла? Мне вот кажется, что нет. Оттого в мире и беды.

— А что ты хочешь? Чтобы этот мальчик дал тебе мешок с топазами?

— Да дело не в мальчике. Дело в том, что когда он вырастет и ему будет положено творить добро в более крупных размерах, он наоборот — очерствеет и забудет о своём добром начале. Вместе с детством в людях пропадает бескорыстность.

— Твоя правда. Уверен, по молодости де Лувиньи не был такой скотиной. Это ж надо удумать, сфабриковать дело из ничего…

— У него есть на это причины. Поганые, но всё же: он боится, что общественность узнает о том, что он связан с пропажей Адель более прямо, нежели принято думать.

— Не понимаю. Зачем ему красть Адель?

— Де Лувиньи никого не крал. По крайней мере, я так думаю. Он лишь покрывает похитителя. Возможно, поэтому капитана изначально и выбрали на это дело — чтобы он стал ширмой… Но я не знаю местных богачей, оттого и не пойму, в кого тыкать пальцем.

За дверью зазвенели ключи. Мы приготовились к худшему… Задребезжал свет от лампы. На выходе появился тот, кого я никак не ждал увидеть.

— Добрый вечер… Вернее, ночь. Я прослышал о вашей беде и просто не мог не откликнуться… Господа, освободите этих джентльменов и проводите их в мою карету!

За спиной нашего спасителя показались жандармы. Они зашли в камеру, весьма культурно подняли нас с пола и, за что я им крайне благодарен, любезно потащили на выход. Там стояла карета. С замазанным гербом. На её козлах сидел маленький человечек в маске. Он носил широкое одеяние, и я не смог понять — крепок он или же худ.

У самого входа в карету жандармы отпустили нас и скрылись в конторе. Наш спаситель вышел из неё спустя минуту, весьма довольный собой… Впрочем, я бы тоже был весьма доволен собой, если бы спас детектива, расследующего пропажу моей любимой.

— Как вы нас освободили? В деле фигурирует нападение, порча имущества и убийство — по всем правилам нас должны запереть на семь замков…

— Мой дорогой, связи делают человека почти богом. — аристократ приобнял меня за плечи и улыбнулся. — Ну да не будем об этом. Данный этап жизни благополучно пройден. Вы относительно целы и готовы раскрыть мне местонахождение моей любимой…

Мускул на моём лице предательски дрогнул. Это не скрылось от внимания виконта и мигом привело его в подавление состояние духа.

— Что, следствие так и не сдвинулось с места?

Я не стал отвечать и только неловко развёл плечами. Да и что тут скажешь? «Ваша любимая похищена неизвестными, которые утирают мне нос и воруют письма?». Такого моя самооценка просто бы не вытерпела…

— Кхм, — гном едва заметно топнул ногой. — Лойд, мне надо идти. Предупредить нашего общего друга о… Гостях.

— Да-да, конечно. Я тоже не задержусь, пойду с тобой…

Только я хотел опереться на гнома и поплестись до ближайшего переулка, чтобы свалиться от боли, как виконт схватил меня за руку, будто вора, и с нажимом заявил:

— Я не шутил, когда говорил жандармам о том, что вы пойдёте в мою карету. Нам надо поговорить… О всяком.

«А этот аристократик умеет проявлять упорство… Ну ничего, я тоже умею»

— Мне надо встретиться с дамой — она ждёт меня дома. К тому же, посмотрите, — я чуть отошёл от виконта и широко раскинул руки, чтобы он увидел всю глубину моего ужасного положения, — Я избит, как портовый пьянчуга. Устал, голоден и хочу спать. Какие тут могут быть разговоры?

Гном не мог меня бросить и поэтому неловко переминался с ноги на ногу в ожидании разрешения проблемы. Мне не хотелось делать его невольным свидетелем, но и забраться в карету и поехать чёрт знает куда я не тоже не желал.

— Лойд, после ужина у меня осталась половина рябчика. К тому же, в моей квартире есть ванная комната и гостевая спальня… Но если и это вас ещё не убедило, то вот вам жест доброй воли: в моём кабинете вы найдёте вытяжку из драконьей поджелудочной железы, смешанную с магическим Керийским ядом.

Гном невольно раскрыл рот.

— Вытяжка… с Дракона? — Хейни схватился за бороду. — Лойд, немедленно едь туда! Это лучшее средство для заживления мышечных тканей!

— Ну, не знаю… Это ведь очень дорогая химическая субстанция.

— Для детектива по делу Адель мне ничего не жалко. — аристократ раскрыл дверь кареты и, словно какой-то слуга, плавно махнул рукой, приглашая меня войти.

«Сын графа открывает перед родственником работорговцев двери?.. Не нравится мне это. Ни один самовлюблённый павлин, а этот щёголь — явно самовлюблён, не станет унижаться перед таким, как я»

Гном подошёл ко мне и, встав на цыпочки, зашептал:

— Не мнись, как баба перед спальней. Эта вытяжка стоит, как половина моего товара, твою мать…

Я устало вздохнул и ещё раз взглянул на улыбчивое лицо виконта… И оно мне не понравилось.

— Ладно, что это я. Едем!

— Наконец-то вы решились! — обрадованный аристократ залез в карету и оставил дверь открытой.

Прежде чем залезть в экипаж, я наклонился поближе к гному и шепнул ему на прощание: «Будь осторожен. За тобой следят…», а затем уселся на пуховые перины. Мы моментально тронулись с места и быстро поехали по ночным улицам.

— Он уезжает! Видите, олухи? Уезжает! — Пастушок убрал бинокль и злобно врезал по черепице. — Не поймаешь.

— А вы нам не верили! — запричитали дуболомы, разминая ушибленный места. — Говорили, мы обманщики и даже одного дурака поймать не можем…

— Так это правда — вы патологические неудачники. — Джейме наставительно поднял палец к небу. Это означало, что сейчас он скажет какую-нибудь мудрость. — Чтобы поймать лису, надо забрать её лисёнка.

— Но у Лойда нет лисы…

— Гербан, и чем ты только думаешь! — взорвался красный Гарри, ещё обиженный на острый язык товарища, что привёл их к нынешнему незавидному положению. — Лиса и лисята — это аллегория.

— Теперь понятно. — громила медленно закивал…

— Да что тебе там понятно! — Гарри с яростью вмазал по крыше. После его удара на черепице остался след кулака.

— Аллегория — выражение отвлеченного понятия в конкретном художественном образе…

Пастушок и Красный Гарри недоумённо уставились на товарища.

— Откуда… впрочем, неважно. — букмекер провёл по сонному лицу рукой и затем поднёс к глазам бинокль. Вдалеке он увидел вышагивающего по улице гнома.

— Собираемся. Пора показать Лойду, кто в этом городе главный.

Процентщик поднялся с насиженного места и начал спускаться по маленькой лесенке. Бедные громилы неповоротливо потопали за ним. Вскоре они спустились на землю и пошли дворами, надеясь подловить мастера ядов в узком переулке. Так оно и вышло — опытные бандиты добрались до предполагаемого места встречи первыми и устроили гному засаду.

— Как только он пройдёт мимо нас, Гербан бьёт ему по затылку, А Гарри — вяжет верёвками. Ясно?

Вышибалы кивнули. Вскоре в проулке показался и сам Хейни — он плёлся по мостовой, едва волоча ноги от усталости. За ним шли четверо маленьких и подозрительных личностей.

— Босс, там охрана. — Красный Гарри тревожно поправил давно приготовленные верёвки. — Что будем делать?

— Ты видел, какая там мелочь? Быстро разберёмся… А где гном, твою мать?!

Бандиты уставились на дорогу. По ней шли лишь четверо маленьких человечков, в плащах до самых глаз.

— Может, он под плащом?

— Думаешь? — Пастушок нервно взялся за волосы на затылке и принялся накручивать их на пальцы. — Ладно, не мог же он исчезнуть, так? Значит, работаем.

Квартет гоблинов бесшумно двигался по ночной улице. В руке каждого из них тяготело стальное оружие. Они хотели одного — мести.

Впереди шёл более крупный гоблин — тот самый банкир, известный всему городу как один из самых богатых граждан империи. Он намеревался отомстить подлому бородачу, решившему, что он имеет право бить миллионера по пятой точке… Но неожиданно для всех, гном куда-то пропал. Шёл себе по дороге, и раз — нет его. Это обстоятельство привело банкира в тихую мигрантскую ярость.

— Он не мог хорошо спрятаться. Продолжаем идти и смотрим по сторонам.

Квартет двинулся дальше. Гоблины внимательно осматривали каждый угол, но так и не смогли найти затаившегося нечестивца.

Банкир был очень зол. Он так уверенно и яростно ступал по мостовой, что с виду даже добавил пару сантиметров в росте. Вскоре главный гоблин вышел из проулка…

— Раззудись плечо!!!

Гербан очень устал от несправедливости окружающей его действительности, и поэтому, когда ему выпал шанс отомстить за своё незавидное положение в обществе, он не стал играть в полсилы — размахнувшись что было мочи, бандит засадил по гному огромной дубиной и раскроил ему голову. Даже не потребовались верёвки — негодяй свалился без чувств.

Красный Гарри накинулся на тройку телохранителей и раскидал их по всему проулку. Джейме Пастушок был вне себя от радости. Он даже засмеялся — злобно так, утробно, и гнусный хохот его растёкся по улицам, как осенний туман.

— Ну что ж, мистер гном, — букмекер вылез из укрытия и вальяжно подобрался к поверженному противнику. — Расскажите мне, где прячется Лойд де Салес? — завершив исключительную по содержанию фразу, мужчина перевернул тело гнома лицом к небу… — Ты кто такой?!

Разъярённый Пастушок вцепился в миллионера и принялся яростно его трясти.

— Сволочь, где гном? Отвечай, когда тебя спрашивают!

— Ты… — ненормальный карлик зажмурил глаза и тут же резко их раскрыл. — Это ты…

— Да, я! — ничего не понимающий Джейме отвесил банкиру пощёчину. — А ты кто?

— Ах ты, проклятый гном!

Ослеплённый яростью миллионер сбросил Пастушка и, обмотав букмекеру ноги плащом, принялся неистово его избивать.

Громилы не стали спасать босса и, устало облокотившись на стену, закурили.

— Гарри, а это ведь карлик.

— Я видел его в газете. Банкир. Миллионер.

Богач слез с окровавленного Пастушка и принялся избивать его ногами.

— Как думаешь, Гарри, у нас есть время, чтобы собрать вещи?

— Ты это к чему?

— Мы ведь прокляты. Нам надо скорее бежать из города.

— Гербан?..

Коллега Красного Гарри пугливо огляделся по сторонам и, не заметив опасности, рванул прочь из проулка. Не ожидавший этого Гарри спешно побежал за ним.

В это время из пастушка выбили весь дух. Вспотевший миллионер завершил дело последним ударом и, сломав бедняге челюсть, радостно поковылял по городу. На охрану ему было плевать.

Спустя пару минут из темноты показался силуэт эльфа. Под его плащом припрялся ужасно красный гном. Проходя мимо Джейме, бородач не выдержал и разразился весёлым смехом.

— А всё же, Лойд, в мире есть справедливость!

Наша компания приехала на улицу генерала Стефана. Кучер погнал экипаж в стойло рядом с домом, а мы с виконтом зашли в единственный подъезд и поднялись на седьмой этаж. Дверь в его квартиру представляла собой произведение искусства. Я невольно сравнил её с моей дверью, и пришёл к выводу, что тело Лойда де Салеса — не лучший из возможных вариантов.

Как только моя нога ступила в квартиру, мне сразу бросилась в глаза удивительная роскошь — вся мебель в доме была деревянной, оформленной бронзой или слоновой костью, а столешница на кухне, на которую меня спровадили, и вовсе походила на чистый мрамор; сиденья, стоящие близ этой столешницы, все как один были оббиты бархатом. Все предметы быта, конечно же, декорировались — резьбой, позолотой, лепниной — словом, чем угодно, лишь бы несравненно дорогим и броским. Квартира производила впечатление жилища некоего очень богатого и очень влиятельного человека. Возможно, такой она и была. Адель и Вивьен никогда бы не тёрлись рядом с бедняком.

— А вот и я, — в широком дверном проходе появился виконт. Он уже переоделся — на нём был домашний халат. — Принёс, что и обещал. — мужчина протянул мне хрустальный флакон с алой жидкостью. Я без промедления взял его и выпил. Спустя минуту адская боль в тело сменилась умеренной, а спустя пять — и вовсе прошла, уступив место лёгкому приятному покалыванию.

Я наконец смог систематизировать полученную информацию — во время поездки я с горем пополам запомнил, что мистер де Лувиньи скончался от сердечного приступа, а виконт, зачем-то, решил перекрасить герб, потому как его старый стёрся.

— А какой у вас герб, Реймонд? Я так и не успел спросить: от боли меня выворачивало наизнанку.

— Да так, не суть важно. Обычный герб. Не хочу хвастать. — мой спаситель мило улыбнулся. — Главное, что вам полегчало…

— Да, спасибо…

— И вы можете ответить на мои вопросы. — настойчиво добавил хозяин квартиры, чуть прикусив нижнюю губу.

Что-то во мне переломилось.

«Ричард, ты идиот…»