Частный дознаватель

Глава 5

Вообще-то я против миллионеров, но если бы мне предложили им стать…

Марк Твен

«Сенсация! Дочь знаменитой светской львицы сбежала из-под венца! Официальная сторона пока не даёт комментариев, но ради вас, дорогие читатели Столичной лилии, мы сумели узнать, кто же ведёт это непростое дело — человеком, перед которым теперь стоит непростая задача по поиску сбежавшей Адель де Вилларе, оказался некий Лойд де Салес. О нём почти ничего неизвестно, кроме того, что его родственники нажили состояние на торговле людьми…»

Я споткнулся об брусчатку и чуть не выронил газету.

— В вашем городе везде такие плохие дороги? — я со злостью пнул какой-то мелкий камешек, и он с обиженным бульканьем упал в дождевую канализацию.

— И вовсе нет, — коротко ответил старик и затем как бы невзначай спросил: — А вы же говорили, что газет не читаете? — и невинно улыбнулся.

«Вот хрыч. Думает, что подловил Ричарда Донавана на лжи? Как бы не так!»

— Да, вы правы — не читаю. Но этот случай, — я развернул кусок противной жёлтой бумаги и ткнул в картинку на первой полосе. — Особенный.

На картинке была изображена Жозефина де Вилларе. Эта дама оказалась весьма популярной в народе, и, проходя мимо очередного кафе или бистро, мы нет-нет да и слышали, как о ней говорят окружающие.

— А вы умеете ужалить побольнее. — пожаловался дедуля и немного сбавил ход, чтобы пропустить стайку студентов.

Молодые люди шли поперёк дороги, к какому-то дрянному бару, и редким каретам или телегам приходилось покорно ждать, пока эта шумная компания не освободит проезжую часть. Транспорта в городе было много — намного больше, чем в столице королевства: тут разъезжали и синие вытянутые телеги, вмещающие до двадцати пассажиров, и сверкающие серебром кареты с откидным верхом, и даже развалюхи с худыми клячами, еле тащившимися по дороге. От количества средств передвижения у меня буквально рябило в глазах.

— Вы осматриваете всё с таким любопытством, будто первый раз проходите по улице святого Клавдия. — дедуля хрюкнул.

— Просто я давненько не выходил на улицу…

Знакомая седая макушка неожиданно скрылась в густой толпе. Я не успел даже пискнуть — раз, и нет её. Зато, словно по волшебству, вокруг появилось с десяток других голов, совершенно разного качества — тут тебе и рыжий парик, и странные дреды, и…

— Что, орка никогда не видел?

От изумления я раскрыл рот.

— Вот же. — зелёное существо плюнуло мне под ноги и, грубо оттолкнув в сторону, скрылось в потоке прохожих, приговаривая: — Понаехали!

«Показалось?» — я замахал головой, отгоняя странное наваждение. «Наверное, так бывает, когда переносишься в другое тело — видишь всякое…»

Постоянно оборачиваясь, я побрёл в сторону громадного медного памятника и столкнулся с какой-то остроухой дамой. Её волосы имели соломенный цвет.

— Простите, мисс…

— Аккуратней, морячок. — ответила мне мужицким басом милая кокетка и затем шустро скрылась в толпе.

«Что за…» — я крайне активно замахал головой, но странные личности так и не захотели уходить с улицы, и даже хуже — начали коситься на меня. Хрупкие девушки с крыльями, низкие бородачи с топорами, уже знакомые зелёные громилы с оголённой грудью или их смазливые коллеги, меняющие пол по мановению волшебной палочки — все они насмешливо окидывали мою персону уничижительными взглядами и как ни в чём не бывало проходили мимо.

— Эй, ты чего, вина перебрал?

Я внимательно стал смотреть по сторонам, но так и не заметил того, кто же задал мне вопрос. Говоривший словно надел мантию-невидимку.

— Голову опусти, олух.

Я последовал грубому совету и увидел, как под моими ногами трётся какой-то мелкий мужичок с оголёнными ступнями. Он доходил мне до пояса.

— Что, малорослика никогда не видел?

Я принялся протирать глаза.

— Тьфу! — маленькое создание махнуло на меня рукой и мгновенно пропало. От него остались только маленькие следы на пыльной брусчатке.

«Что это за загадочные существа? Неужели… Быть такого не может. А если… Нет, нет, глупости… На секунду представить, что… Я попал не в свой мир?»

Захотелось закричать и что-нибудь сильно пнуть. Для этого я остановился посреди улицы и, вдохнув побольше воздуха, врезал по пустоте с воинственным воплем.

— Су-у-у-у-ука! — какая-то пузатая мелочь взмыла в небо, выронив из рук позолоченную трость.

— Что вы делаете! — внезапно появившийся Броуди резко схватил меня за руку и стремительно увёл куда-то за угол. — Это же главный банкир в городе! — старик неодобрительно покачал головой.

Я с сомнением взглянул на мелкого чудика в носатых ботинках: на банкира он не походил. На идиота, вырядившегося в летнюю жару — да, но вот на богача — вряд ли. Бедняга свалился в огороженную клумбу и теперь никак не мог перелезть через низенький заборчик.

— Не знал, что вы расист… — де Вис робко огляделся по сторонам и затем пожал мне руку. — Не скажу, что такие методы мне по вкусу, но вынужден признать, что они наиболее эффективны: эти уродцы-мигранты заполнили все рыбные места в городе, вынудив людей плясать под их дудку. Праздник орков — у дворца императора перекрывают дороги. Священный пост у эльфов — магазины перестают работать по выходным в течение месяца. А эти, — дедуля кивнул в сторону разъярённого существа, которого я только что отправил в экскурсию по городу. — Заняли все бухгалтерские должности, «благородно» оставив наших женщин работать у них на побегушках. Сволочи! — старик враждебно плюнул в сторону лилипута и забавно пригрозил ему кулаком. Когда же коротышка повернулся, хитрец быстренько поднял голову к небу и простодушно засвистел.

«Ничего не понимаю. Какие ещё орки? Я попал в сказку?..»

— А вы случайно не записаны в партию националистов? — дедок вопросительно поднял бровь. — Мне кажется, вы бы добились там немалого успеха.

— Как-то… времени не было. — я неловко развёл плечами. — Туда-сюда… дела. — и вздохнул.

«Ощущаю себя идиотом»

— Ну ладно, ладно, — старик как-то догадался, что разговоры об орках и эльфах плохо влияют на мои умственные способности. — Защитили страну и хватит.

Седой герой, что храбро служит миру, снял крепкий щит и… поправил напудренный парик. Затем он не менее храбро вывел меня в узкий проулок, соединяющий две большие улицы, и принялся невоспитанно кривиться от окружающей нас бедности.

«Всё, как и в любом городе — за красивым фасадом больших улиц прячутся уродливые домишки бедняков, с облупленной краской, ржавыми петлями и замутнёнными окнами…»

Я встретился взглядом с клыкастым мальчишкой, выглянувшим в окно, и неуверенно поднял руку в знак приветствия. Зашуганный ребёнок не успел ответить: зеленоватая мамаша схватила его за ухо и утянула в дом, заодно закрыв ставни. Я услышал щёлкающий звук висящего замка.

— Всё не привыкли к нелюдям? — дедок хмыкнул. — Признаюсь, я тоже. Во времена моей молодости, — начинается… — Город был широк и просторен, люди жили в мире и согласии, а императорская семья каждый сезон устраивала праздники для народа. Но всё хорошее, как известно, рано или поздно заканчивается: дед нынешнего императора начал программу по привлечению иностранных специалистов и всё пошло по одному месту. Вскоре Арвиде разросся, как поставленный на хлебное место чиновник, и заполнился всякой нечистью. Теперь надо аккуратнее ходить по улицам.

Подтверждая слова старого меланхолика, из проулка появилась троица юных остроухих дев.

— Эй, обмудки. — заговорила одна из них ломанным подростковым голосом. — Отдавайте кошельки и валите отсюда! — красавица вытащила блестящий на солнце стилет.

Дедуля приобрёл мёртвенно-бледный цвет лица и потянулся к пузатому кошельку.

— Дамы, — я успокаивающе поднял ладони. — Мы не ищем неприятностей…

— Они сами тебя найдут, — весьма остроумно ответила одна из барышень. — Кстати, как ты нас назвал, деревенщина? Дамы?

— Ага, Чарли! — подружка шутницы язвительно фыркнула. — Я королева зелёных лесов, и не смотрите, что у меня растёт борода!

Троица весело заржала.

«Грабители обыкновенные. Водятся на полутёмных улицах и в злачных местах. Контактов желательно избегать: они крайне глупы и не понимают, что его действия могут привести к летальному исходу. Как правило, в грабители идут садисты, наркоманы, дети из неблагополучных семей и… Мигранты.»

— Ну всё, похлопал глазками и хватит! — мадмуазель со стилетом двинулась в нашу сторону с явным намерением что-нибудь мне подправить, хоть бы и длину носа.

— Посмотрите на их плечевые знаки! — бедный лакей пришёл в ужас при виде нашитых на рубашках преступников вишенках. — Это банда Черри Висельника!

Мне это обстоятельство совершенно ничего не говорило.

— Думаешь, мы с тобой шутки шутим? — чтобы показать свою крутость, подошедшая бандюга широко развела руками. Тут-то она и ошиблась: Ричард Донаван никогда не прощает преступников, которые пренебрежительно относятся к правилам уличной безопасности.

Я пнул негодяйку в грудь: как всем известно, у девушек это самая уязвимая часть тела…

— Ах ты сука! — противник не пошатнулся, и тогда в моей голове закралось смутное сомнение насчёт пола наших длинноволосых грабителей.

Бандиты повытаскивали оружие и бросились на меня с злобными криками. Мне пришлось доставать личный-украденный-справедливо-отобранный раскладной ножик, чтобы дать зарвавшемуся молодняку достойный отпор.

Для начала я опрокинул стоящий сбоку от меня ящик: первый подбежавший враг влетел в него, как арбалетный болт в грудь дознавателя, и с матерным криком упал, и тогда-то я сплясал на его затылке восточный танец.

— Мразь, я тебе уши отрежу! — подоспевший главарь банды полоснул воздух стилетом. Напрасно: я уже был за его спиной и приготовился к броску через прогиб.

Мальчишка упал в позе собаки, и я принялся пинать его, как спортивный мячик. От моих выверенных ударов слабак заблевал себе всю одежду. Последнему противнику ничего не оставалось, кроме как молить о пощаде, но он был слишком самонадеян:

— Ты что творишь! — зато его напускной бас резко пропал: бандит завизжал, как младенец, у которого только-только начали резаться зубы. — Да Висельник тебя…

Я пнул пыльную дорогу, и вылетевший из-под моих ног песок закрыл крикуну видимость. Когда же он разлепил слезящиеся глаза, мой кулак уже оказался около его плаксивой морды. Послышался хруст.

— И победу в вечном споре улицы и государства как всегда одержал Ричард… — спрятавшийся под порогом старик с любопытством высунул голову. — …Лойд де Салес.

Я подошёл к слуге семейства де Вилларе, поднял его за посеребренную куртку и чуть ли не пинками погнал на залитый солнцем проспект. До самого выхода из проулка дедуля странно на меня пялился.

— Одного не пойму, — сказал он, когда мы уже вышли на тротуар. — Почему вы назвали эльфов мужского пола женщинами?

Я закашлялся.

— Ну… Долго там ещё до вашего домика?

Старик расплылся в улыбке.

— Скоро подойдём.

По прошествии пары минут мы действительно оказались в другой части города — она разительно отличалась от первой, и этот контраст был особенно заметен днём, когда ни одна пылинка не может укрыться от внимательного взора. В новом районе города убирали. Более того, даже поливали тротуары и дорогу чистой водой, из-за чего они долгое время сохраняли приятную влажность и свежесть.

На меня упала огромная тень. Я с интересом поднял голову — над макушкой стояли огромные позолоченные ворота. За этими дверьми, напоминающими вход в Рай, виднелись грандиозные по красоте и замыслу постройки, отливающие всеми цветами богатства.

— Эй, — беззаботного слугу де Вилларе остановил рыцарь в красном плаще. Несчастному было столь жарко, что можно было подумать, будто он только вышел из ванной — настолько с него текло. — Кто это с тобой?

— С каких пор частная охрана проверяет уважаемых гостей? — Де Вис гордо поднял острый нос.

— С тех пор, когда содружество соседей королевского района наняло частное охранное предприятие. — безапелляционно ответил мужчина и аккуратно утёр лоб платком. Это действие ему нисколько не помогло. — Так что это за хрен?

— Лойд де Салес. Детектив. — Броуди очень не нравился его новый собеседник.

— Детектив, говоришь? — рыцарь цинично ощерился, всем своим видом показывая, что он знает о ситуации с де Вилларе больше, чем мы сами. — Ладно, проходите, пока я добрый. — хозяин красного плаща кивнул, и его крупногабаритные коллеги с алебардами отошли в стороны, открывая нам проход.

— Уж спасибо! — брякнул разъярённый де Вис и, чтобы показать своё недовольство, громко забарабанил своими лакированными туфлями по дорожному покрытию.

Мне не оставалось ничего иного, кроме как пойти за рассерженным лакеем, попутно собирая на себе недружелюбные взгляды частной охраны. Их грозный вид так и говорил, что они, бравые спасители богатеев, пускают исключительно важных гостей, а я — в данный момент наглый шалопай-студент, в это число ну никак не вхожу.

— Ишь, моду выискали, проверять слуг семьи де Вилларе! — выпалил старик, как только мы прошли пару кварталов и те, к кому он мысленно обращался, не могли нас услышать. — Кого попало на вход понаберут, а потом сиди, мучайся. Одни проблемы, юноша, одни проблемы! — видимо, это стариковское — жаловаться на жизнь, когда тебя никто не слушает…

— Броуди, — моё обращение прервало тираду старика на корню. — А здесь всё такое… — я окинул наше новое окружение выразительным взглядом и для большей убедительности экспрессивно взмахнул рукой — так делают, когда мешают вино в бокале. — …Громоздкое?

Седой хрыч осклабился.

— Что, чужой успех на плечи давит?

Вокруг нас не было ни единого дома высотой менее трёх этажей, и каждый из них, без всякого преувеличения, стремился возвыситься над приусадебным ограждением, как любопытный зритель над стадионом.

Крыши этих величественных зданий соревновались, чья же краска сверкает ярче, окна ожесточённо спорили, какое же из них открывает лучший вид на территорию соседа, а задние дворы любезно интересовались, у кого же бьёт самый большой, элегантный и, что несомненно является самым главным — эффектный фонтан.

Всё в королевском районе излучало неуловимую ауру богатства, и не такого, что позволит купить лишний домик на юге, а такого, что даёт право отрезать всем неугодным головы и насаживать их на свои вытянутые, впивающиеся в само небо башни. Местные жители словно хотели произвести друг на друга убийственное впечатление, но, к радости или к сожалению, не обговорили правила заранее, из-за чего пустились строить пятый флигель около десятой дорожки для прогулки.

Завидовал ли я хозяевам этих усадеб? Определённо. А кто бы на моём месте поступил иначе? Я всю жизнь мечтал построить уютный райский угол и так и не смог этого сделать, а тут какой-то вор, прикарманивший выделенные на сиротские приюты деньги, шикует в неизвестной мне империи, попивая все сорта вин.

— Давит? — я наигранно хрюкнул, и, обойдя высокое тёмное дерево, облагороженное не одним десятком садовников, ответил: — А они так могут?

— Что «могут»? — непонимающе спросил старик.

— Увидеть красоту собственной аллеи сквозь золотые шторки?

Лакей издал колючий смешок.

— Так говорят только сентиментальные завистники, что пытаются отыскать толику счастья в своей униженной бедности. Могут ли графы рассмотреть какое-то там дерево? — спорщик язвительно фыркнул. — Да всем плевать на это дерево. И на лужайки, и на общественные парки, в которых весело и с переливами стрекочут сверчки, и даже на часовую башню над императорским дворцом — плевать. Важно лишь то, что приносит удовольствие, а это, открою вам страшную тайну, никак не глупые ветки! — с полным сознанием собственной победы, старик подошёл к кустику и беспечно сорвал горсть опаловых листьев.

До того вполне терпимый к чужому мнению, я неожиданно испытал злость: ещё ни разу в жизни мне не доводилось видеть таких кустов — ярких, испускающих аромат разнотравья, в котором удивительно сочетаются и горечь, и пряность, и даже нотка кислой вишни. То, как старик расправился с ним и его лепестками, показалось мне актом вандализма.

— Знавал я одного богатого мужчину, примерно ваших лет. Он всё божился, что мечтает заработать как можно больше денег, чтобы объехать весь мир. Только представьте: горячие пески, холодные тундры, густые леса и все виды овощей и фруктов, какие только есть — счастливчик, не иначе.

— Дайте угадаю, он умер? — дедуля хмыкнул.

«Пожалуй, Броуди де Вис не так глуп, как я думал…»

— А вы быстро уловили суть притчи.

Старичок зарделся от удовольствия.

— Только тот, кто стремится к богатству, может понять всю его бессмысленность для других. Но вот, что я вам скажу: все эти «гении», воспевающие благородную бедность и любовь к духу, а не плоской материи, сидят здесь. В прямом смысле. Вон, — мой собеседник указал на пятиэтажный особняк. — Первый философ империи. Настоящий аскет. — и иронично добавил: — Говорят, у него всего три ванны!

— Что, даже без пенки? — я наигранно закатил глазки от удивления.

— Да что там, даже без увлажняющей маски!

Наш нищий смех был слышен на всю округу…