Чайный дом драконьей леди

Глава 10 Моя семья

Так я и осталась стоять в развевающемся халате, глядя на удаляющийся экипаж. Мыслей в голове было много, но все их можно было выразить одной: ой дураааак!

Нет, ну что делать с этими драконами? Обещал добиваться, покорить моё сердце, а тут ему прямолинейность пополам с благородством в голову ударили и всё, в кусты? И главное, кому он плохо-то сделал? Будет сидеть, снова один, снова в печали, и лишь очередная претендентка на его фамилию будет нарушать его покой, вгоняя в ещё большую хандру!

Я почувствовала, как от слёз защипало щёки. Не то Феликса было жалко, не то себя, не то просто обидно. Смахнув их широким рукавом, я направилась в дом. Дворецкий Людвиг в высоком парике посмотрел на мой наряд с сомнением — тоже мне полиция моды нашлась тут! — и сообщил:

— Миледи, родители ожидают вашего возвращения в гостиной.

Не спалось им, значит, пока дочурка в загуле. Я кивнула Людвигу и прошла в указанную комнату. На пороге встретили меня две реакции:

— Лидия! Что за вид? Где твоя шляпа, где перчатки? Ты вот так ходила с герцогом?! — это, конечно, маменька. И отцовское:

— Ласточка, что за понурый вид? Кто тебя обидел?

— Боженька меня мозгами обидел, — буркнула я, неизящно плюхаясь в кресло, и тут же почувствовала, как что-то мешается в кармане.

Перстень! Подняв его к свету, я залюбовалась искусной работой. Огромный синий камень и белое золото — ну прямо воплощение того, кто его подарил! Болезненное будет напоминание…

Перстень вызывал неожиданной ажиотаж. У отца так и вытянулось лицо, а матушка взвизгнула от восторга. Ну как она могла выглядеть в точности, как моя мама, но быть её полной противоположностью?

— Это герцог?! — воскликнула матушка, выпучив глаза.

— Это кольцо, — устало ответила я.

— Во имя Малики, Лидия, я вижу, что это не Септим! Он дал тебе это? Так скоро? Ты согласилась? Почему оно не на твоём пальце? Надень его!

Она была так взбудоражена, что ради сохранения нервов я нацепила перстень — он был безнадёжно велик, потому столь же легко соскользнул обратно в ладонь. Матушка не мигая следила за моими действиями. Она нахмурилась.

— Я слышала, драконические кольца нельзя так просто снять во время помолвки, только после свадьбы!

— Что? — я захлопала глазами. — Мама, это не предложение. Он дал мне его… просто так.

— Драконы не дают такие вещи просто так! — возмущённо подбоченилась мать. — Надо надеть его правильно! Ты сказала ему «да», когда он давал кольцо? Или там есть какая-то формула? Надень его и скажи, что согласна стать невестой герцога! Должно сработать.

Я быстро спрятала кольцо в карман.

— Нет уж. Он дал мне кольцо на память, а не чтобы сделать своей женой, — решительно заявила я.

Про покупки сообщать матери я не стала. С этой особы станется, ещё исчерпает безграничные богатства герцога на радостях.

— Ну что делать с такой дочерью! — всплеснула руками маменька. — Аллен, ну скажи ты ей!

— Устала? — заботливо спросил отец, полностью игнорируя маму. — Хоть весело было?

— До смерти... Почти.

— Иди отдыхай.

Я с улыбкой кивнула ему и поднялась. На выходе из гостиной меня настиг новый вопрос от мамы:

— Когда герцог приедет в следующий раз?

Я поскорее побежала в свою спальню, делая вид, что не услышала. Навзничь упав на кровать, я уставилась в потолок, размышляя о жизни.

В этом мире даже мою маму подменили, сунув вместо неё ведьму с непомерными аппетитами. Подруг у меня не было — как и у самой Лидии, похоже. Отца надо было спасать от самого себя. В общем, положиться было не на кого. Быть может, зря я так с Феликсом? Ведь он был лучшим, что принёс сегодняшний сумбурный день.

Слёзы снова покатились по щекам. Я скучала по маме, своей, настоящей. Как она там? Ведь для неё я умерла, а Германа, наверное, посадили. И мама одна… и Феликс… И я тоже совсем одна в чужом сумасбродном мире. Мне стало так тоскливо, что не передать! И тогда я почувствовала призрачные согревающие объятия.

— Малика, — шмыгнула носом я.

— Тише, моё бедное дитя! — ласково обратилась богиня. — Я дала тебе дар, вернула отца, но ты всё равно несчастна! Чего тебе не хватает?

— Мне так одиноко, — прошептала я. — Скучаю по маме… Ей, наверное, так плохо. И… я запуталась. Эти драконы, дары, интриги… почему меня пытались утопить? Зачем я здесь? Что мне делать, богиня?

— Хм… Я подумаю над твоей просьбой, — протянула она, хотя я вроде не озвучивала просьб. — Что до твоего вопроса… Делай то, что у тебя получается лучше всего.

И снова лёгкий поцелуй в лоб утянул меня в плотные объятия сна. Малика не была сильна в инструкциях, да и на вопросы отвечала слишком уж выборочно. Но горячая линия поддержки златоглазых у неё была на уровне.

Проснулась я свежей и в хорошем настроении — не иначе магия богини! И чего расклеилась? Со всем разберусь. И начать стоило с подсказки Малики. Сбежав вниз по лестнице, я застала родителей за неспешным завтраком.

Ну и жаворонки они.

— Папа, ты едешь на плантации? — спросила я, плюхаясь на стул, что вызвало у мамы тик в области бровей. — Я хочу с тобой.

Родителей словно молнией шарахнуло. Мама выпучила глаза и охнула, а отец опустил газету и деловито поправил очки.

— Лидия… плантации — не место для юной леди, — начал он осторожно.

— Почему?

— День солнечный, зонтик будет цепляться за чайные кусты.

— Поеду без зонтика.

— Лидия! — всплеснула руками мать. — Пощади! Твои веснушки и так бросаются в глаза, нам ещё не хватало… храни нас Малика, представить страшно, загара! Как у крестьянки!

— Ну и что? — спросила я, хватая с блюда тост. — Ну и загорю я, что, количество женихов на пороге уменьшится?

— У тебя один потенциальный жених! — прошипела маменька. — Спугнёшь его — всё, верный путь в старые девы! Уж Кальвишнтихтер об этом позаботится.

— Ну значит буду старой девой, — сообщила я, прожевав. Она должна была быть благодарна, что я не продолжила болтать с набитым ртом — этикет моё второе имя. — Ибо Феликса я уже спугнула.

— Что ты сделала? — неожиданно ласково спросила мать.

Я даже перестала жевать от ощущения угрозы, пропитавшей воздух. Отец вскочил и засуетился.

— Пора, пора, работа не ждёт!

Чмокнув меня в макушку, он умчался так стремительно, будто убегал от гризли, не меньше. Защитник семьи, что тут сказать.

— Лидия, — отчеканила мать. — Ты под домашним арестом. Никаких поездок, подружек, плантаций — НИЧЕГО, пока ты не напишешь письмо Септиму с заверениями в своей великой любви!

— Не собираюсь, — ответила я спокойно. — Хватит, мама. Я не буду бегать за герцогами и умолять взять меня замуж.

— А что ты будешь делать? — подбоченилась мать. — Твой отец не вечный, титул и поместье ты не унаследуешь, даже если он каким-то чудом не проиграет его в карты к тому времени! Как ты собираешься существовать?!

— Пойду на нормальную работу. Например, попрошусь на плантации.

— Это позор для семьи!

— Ну и ладно.

Я пожала плечами и встала с намерением уйти.

— А ну стой, идиотка! — рявкнула мать, и хлёсткая пощёчина выбила искры у меня из глаз.

В сердце поднялась буря, настоящий гнев. Я резко повернула голову к этой женщине, по нелепости называющейся моей матерью, а она, ахнув и прикрыв рот, отступила назад, в ужасе и трепете вглядываясь в моё лицо.

В первую секунду я даже забыла, что это может стать проблемой. Только когда матушка попятилась на несколько шагов назад и плюхнулась на стул, а взгляд её сменился с панического на восторженный, я осознала, что произошло.

Эмоции подсветили мои глаза, что маман тут же углядела!

— Лидия, — выдохнула она, отнимая руку ото рта. — Ты златоглазая? Ты знала?

Эта особа с лицом моей матери была мне неприятна, но сейчас нельзя было допустить, чтобы она вышла из гостиной и пошла разносить весть по миру. Потому я подошла, присела перед ней и взяла её руку в свою, заглядывая ей в глаза.

— Мама, послушай…

— Давно ты знаешь? Ох, это значит и Септим… Да он же у нас в кармане! Да что там Септим, надо брать выше! Король…

— Мама! — воскликнула я громче, привлекая её внимание. Взгляд была рассеянным, она явно уже мысленно прожигала все деньги, вырученные за то, что втюхала меня дракону. — Давай… ты успокоишься. Не будем рубить с плеча, хорошо?

Куда там! Мама была очень далека от успокоения. Лихорадочно исследуя моё лицо взглядом, она бормотала:

— Да и вне нашего королевства мало ли вариантов? Благородные драконы со всего света будут бороться за возможность обладать тобой… Мы будем купаться в роскоши! Мы можем устроить аукцион!

— Сиди здесь! — строго наказала я и бросилась в сторону кухни.

Не знаю, что в данный момент нужно было матери, но мне необходимо было, чтобы она успокоилась и послушала меня. Пальцы работали быстрее мыслей. Мята! Зверобой! Пустырник! Валерьяна!

От одного запаха получившегося на скорую руку чая глаза слипались. Я плюхнула чашку перед матерью, которая в полном исступлении раскачивалась на стуле, приложив ладони к щекам.

— Шелка… рубины… балы… — бормотала она.

— Мама, испей чаю, — ласково обратилась я, и она, рассеяно кивнув, совсем не как леди залпом опрокинула чашку в себя. Для полноты картины не хватало только рукавом занюхать.

Я не мигая наблюдала за её преображением. Лихорадочный блеск глаз смягчился, веки потяжелели, а голос стал спокойным и задумчивым.

— Славно… — протянула она. — Очень славно. Нужно скорее сообщить миру…

— К чему спешить? — вкрадчиво обратилась я. — Долговая яма нам пока не грозит, поместье у нас не отбирают…

Взгляд её заострился. Она схватила меня за руку и отчеканила:

— Всё благодаря Септиму. Он несметно богат и вероятно даст нам даже больше, чем король. Ты должна с ним помириться, Лидия!

— Да мы не ссорились…

— Обрабатывай его! Если не выгорит — тогда уж рассмотрим другие варианты, — широко улыбнулась она. — И помни, милая: свободу ты получишь только через примирение с Септимом!

Что ж, по крайней мере я выгадала время, прежде чем эта особа пойдёт трубить направо и налево о даре своей дочери. Я тяжело вздохнула и поплелась в комнату.

Обстоятельства складывались так, что мне и правда было проще написать Феликсу, чем подвергать себя риску стать наложницей какого-нибудь дракона, который получит от меня усиление и тут же выкинет, как расходный материал. Или, что ещё страшнее, женится на мне и заставить рожать ему выводок драконят. Нет, увольте!

Сев за широкий письменный стол, я положила перед собой чистый лист бумаги и…

…поняла, что писать при помощи перьевой ручки и чернил я не умею. Это было неожиданное препятствие. Позвав служанку, я попросила её заправить ручку чернилами, но брюнетка посмотрела на меня диким взглядом и сообщила:

— Миледи, откуда ж мне уметь такие вещи?

Провал. Пришлось отлавливать Людвига. Он удивился, аж брови спрятались под его напудренный парик, но спрашивать не стал. Итак, я получила пишущую ручку, но дела мои лучше не стали.

Кляксы!

Ужасно неудобная ручка и, как последствие, нечитаемый почерк!

Бумага, которая легко рвалась металлическим кончиком пера!

Нет, такое позорище отсылать герцогу было никак нельзя.

Когда мне всё же удалось, пусть и посредственно, совладать с канцелярскими принадлежностями, прошло уже несколько часов. Теперь дело оставалось за тем, чтобы придумать текст, и… В голове моей воцарилась полная пустота. Прямо вакуум.

«Мой дорогой герцог!»

Ужасно. Какой-то подхалимаж уровня маменьки. Я скомкала лист и взяла новый.

«Привет, Феликс…»

Да ну, что сразу не «Фелюня»?! Кто так обращается к аристократам!

«Доброго времени суток, Ваша Светлость…»

Я в недоверии уставилась на буквы. Да Феликс даже не поверит, что это написала я. Матерь божья, если я не могу продвинуться дальше обращения, что же будет с текстом!

Дважды у меня заканчивалась бумага, и ещё раз я вылавливала несчастного Людвига, чтобы повторно заправить ручку. Рукава домашнего платья были безнадёжно измазаны чернилами, как и кончик моего носа при ближайшем рассмотрении. Десятки вариантов писем, в которых была и мольба, и просьба, и объяснение ситуации, черновиками летели в ведро.

А затем... я проснулась. Рассветное солнце било в окно, а лежала в куче бумаги, перемазанная в чернилах, и судорожно сжимала в пальцах ручку. Послание Феликсу так и не было отправлено. Тело затекло после ночи в кресле, так что мне пришлось разминаться, как старушке с радикулитом, а потом отмывать себя от намертво приставшие к коже чернила.

Когда я спустилась вниз, было часов семь утра. Мама сновала по гостиной. Выдохнув, я приготовилась держать речь о том, почему не написала послание герцогу и почему не стоит сразу же ехать к королю по поводу моей златоглазости. Мне нужно было ещё время.

Но взгляд матери обратился ко мне с лаской и гордостью, так что я даже сделала шаг назад.

— Ты такая умница, — промурлыкала она. — Когда успела отправить письмо?

— Эм…

— Неважно! Главное, что это сработало!

Блондинка-горничная держала в руках букет и коробку конфет с такой гордостью, будто подарок вручили лично ей. Шоколад распространял невероятный аромат, как и экзотические цветы. Подойдя, я осторожно вытянула из букета маленький конвертик, внутри которого было короткое послание:

«Хватит гулять в моей голове…»

Краска смущения залила моё лицо. Кокетливо хихикнув и накрутив на палец прядь волос, я несколько раз перечитала текст. Феликс… думал обо мне?

Матушка так и светилась торжеством. Настроение у неё и без того теперь было весьма благодушное, и когда она предложила испить чаю с подаренными конфетами, я взялась заварить сама. Самое сложное — заставить дар богини работать себе на пользу. Мне просто нужно было немного смягчить норов матери.

Сделав глоток чая, мама прикрыла глаза и откинулась на спинку стула. Невероятной насыщенности шоколад таял во рту, подчёркивая вкус и аромат напитка. Такое сочетание и без всякой магии превращало человека в безвольную, наслаждающуюся жизнью кляксу!

— Что ж, — пробормотала мать. — Ты не безнадёжна. Полагаю, в домашнем аресте нет нужды.

Малая победа! Но мне хотелось большего.

— Может, и на плантацию мне можно съездить?

Глаза матери угрожающе распахнулись. Я быстро подлила чаю и сунула ей под нос конфету. Буря стихла, так и не начавшись, по подозрительный прищур преследовал меня до конца чаепития. Рано было поднимать эту тему.

Только вот без плантаций едва ли жизнь моя отличалась от домашнего ареста. Ехать без сопровождения я никуда не могла, а подруг местной Лидии я не знала. От территорий у нас остался только небольшой сад вокруг дома — за ним уже были земли Феликса, так что мне и за забор нельзя было выходить одной.

Чем занимаются благородные леди весь день? Чёрт их знает! Неудивительно, что они так стремятся замуж — там хоть мужу можно проесть плешь, а в девках ходить — сплошная скука!

Вечером я снова попыталась поднять вопрос поездки на плантации с отцом, но он, опустив край газеты, устало пробормотал:

— Если мама разрешит.

Я стиснула зубы. Отец… хороший человек, но не без недостатков, скажем так. В голове, правда, слово «подкаблучник» возникло — ума не приложу, к чему бы!

Утро порадовало новым подарком. В богатой коробке лежали канцелярские принадлежности и откидной календарь, явно расписанный вручную художником. Дивные рисунки окружали названия месяцев и номера дней — такое не на письменный стол ставить надо, а гостиную украшать! Вчерашняя дата была выделена красным кружком с пометкой: «Зачем этот день, если этот день без тебя?»

— Смотри, как улыбается дурацки, — тихонько фыркнула одна горничная другой.

— Посмотрела б я, как бы ты улыбалась, если б тебе писал герцог Септим, — хмыкнула блондинка.

Может, Лидия до меня была глухой? Откуда у прислуги такая чёткая уверенность, что при мне можно говорить всё, что в голову взбредёт? Я бы огрызнулась, но ведь они были правы: я улыбалась, как последняя дурочка.

Как последняя влюблённая дурочка!

Маму, однако, сегодняшний дар с глубоким символизмом не впечатлил. Она потягивала чай, недовольно щурясь.

— Тоже мне, ручки и календарь! — возмущалась она. — Где золото, где каменья? Он что, остывает к тебе?!

— Ручка так-то золотая, как и украшения на календаре, — сообщила я проникновенным голосом. — Видишь, как он тоскует? Разве я не молодец? Разве я не заслужила…

— Лидия!

— Мама! — взвыла я. — Я сдохну от тоски в этом доме!

— Иди разбери почту, — царственно махнула рукой мать, закрывая тему.

Класс! Я покорно поплелась выполнять поручение и с удивлением обнаружила письмо на своё имя… от Дафны. Я усмехнулась, торопливо разрывая плотную бумагу.

Кому Дафна, а кому Дашка, лучшая подруга с пелёнок. Те же глаза, тот же нос, только волосы длинные и нет привычных тоннелей в ушах. А ещё моя Даша свою стеснительность победила ещё в младшей школе. Местная Дафна, увы, так и не нашла способа обрести уверенность. Впрочем, хватало одного взгляда на мать, чтобы понять: то, что люди в этом мире могут напоминать кого-то из родного, не значит, что они такие же.

И всё же мне хотелось подружиться с этой девушкой. Лидия была одинока, а я к такому не привыкла.

Я вчиталась в смутно знакомый почерк.

«Здравствуйте, леди Фарнет!

Вас беспокоит Дафна Кэллоуэй, мы познакомились на корабле на драгон-гале. Надеюсь, ваше здоровье в порядке, и последствий от пребывания в воде не осталось.

Я пишу, чтобы извиниться перед вами. У меня был шанс защитить правду перед лицом короля, но я испугалась. Видите ли, я испытываю неловкость в толпе, и приготовленный вами напиток — первое средство, которое помогло мне хоть некоторое время получать удовольствие от общества, а не чувствовать себя посмешищем. Но когда все вдруг посмотрели на меня, а герцог Кальвиншнихтер (это слово было зачёркнуто и написано заново несколько раз — Дафне не удалось осилить его с первого раза) стал давить, я растерялась. Мне очень стыдно.

Я ждала, что король вызовет меня, чтобы расспросить, но этого пока не произошло. Быть может, вы согласились бы встретиться со мной? Кому, если не вам необходимо знать, что я видела, пусть, признаюсь, углядела я не многое.

Смиренно жду вашего ответа.

С уважением и протянутой рукой дружбы,

Дафна Кэллоуэй».

— Что это? — гаркнули мне на ухо, и я подпрыгнула от неожиданности.

— Мама, ты хочешь себе седую дочь?! — воскликнула я.

— Твою ценность на рынке невест это уже не изменит.

Воспользовавшись моим предынфарктным состоянием, эта женщина деловито выдернула письмо и успела зацепить имя отправителя, прежде чем я отвоевала листок обратно. Мать поджала губы.

— Кэллоуэй… — протянула она. — Нувориш.

— Барон, как и отец, — возразила я.

— Нищий род, потерявший всякое достоинство, — сморщила нос матушка. — А потом вдруг у последнего барона выгорело какое-то дело, и семья разбогатела буквально за пару лет. Впрочем, на них всё равно все косятся. Ты можешь найти себе более достойную подругу.

— Мне нравится Дафна. К тому же, наша семья сама не в лучшем положении, нам ли носом вертеть?

— Ты станешь герцогиней вскоре, — лениво бросила мать. — Тебе ли гулять под ручкой с дочкой барона? Нет, я запрещаю тебе отвечать этой девочке.

Меня перекосило от злости. Но что я могла сделать? Письма отправляли слуги, я имела право писать только тем, кого одобрила мать. В этой проклятущей клетке у меня не было никакой свободы воли!

Но план созрел в моей голове очень быстро.

Новый день — новый подарок от Феликса, верно? С шести утра я стерегла у окошка, чтобы не пропустить явление его слуги. Вырвав из его рук бархатную коробочку, с угрожающе надвинулась на враз побледневшего лакея.

— Миледи… — пролепетал он. — Вы хотите что-то передать Его Светлости?

— Конечно, — улыбнулась я. — Вот письмо. Герцогу лично в руки.

Я злорадно потирала руки. Мой дракон не оставит меня в беде!

Ох… это я так подумала? «Мой» дракон?! Лидия, твоя линия обороны пробивалась слишком быстро…