Чайный дом драконьей леди

Глава 17 Моя бабушка курит трубку

Феликс устроил торжество цензуры. Мало того, что он задвинул меня себе за спину, так что я могла любоваться происходящим только высунувшись из-за его плеча, так ещё и приобнял призрачным крылом. Оно, может, и выглядело нематериальным, но — надо же! — не просвечивало и даже ощущалось при случайном касании чем-то невесомым, словно это было крыло бабочки, а не дракона.

В общем, из-за завесы крыла мне с трудом удалось разглядеть леди, что неспешно, с помощью лакея, спускалась со ступеньки экипажа. Несмотря на почтенный возраст, она не стесняясь щеголяла платьем из рубиновой ткани с довольно глубоким декольте — не иначе, чтобы всем хорошо было видно массивное ожерелье. Роскошный стиль, который пойдёт далеко не каждой, но этой пожилой даме, безусловно, шёл.

Пусть вуаль на шляпке скрывала половину её лица в нашу прошлую встречу, я всё равно легко узнала — на корабле я угостила эту леди коктейлем. Не зря, видимо.

— Что за дама, которая может в таком тоне говорить с королём? — шёпотом спросила я, уложив подбородок на плечо Феликса.

Его улыбка стала загадочной.

— Эту даму нечем крыть, — пояснил он. — Она козырная.

— Есть ведь карты выше козырной дамы?

— Не в нашей колоде.

— А без картёжных метафор можешь пояснить, кто это?

Дама величественно проплыла мимо, лишь на миг быстро бросив взгляд, когда поравнялась с нами — молниеносно сверкнуло золото глаз, да тут же потухло. Я тихонько ахнула. Сложилось впечатление, что она специально зажгла взгляд прожекторами, чтобы подать мне знак, словно она могла полностью контролировать свою златоглазость! Это возможно?

— Матушка, — натянул улыбку на губы Галлагер. — Вы вернулись из ваших странствий! Какая… радость.

— И даже успела побывать на драгон-гале, — небрежно бросила дама. — Инкогнито. Правда, кое-кто меня узнал, так что знал наверняка, что я снова в стране.

Она бросила насмешливый взгляд на Феликса, и тот развёл руками.

— Где же вы были все эти дни? — спросил король, стараясь выдержать пытливый взгляд матери, но сдался — отвёл глаза.

— Значит, король просто маменькин сынок, который боится гнева родительницы? — шёпотом изумилась я. — Ну я же говорила, что у него комплексы!

— Эфирия — верховная жрица Малики, — наконец, пояснил мой дракон, тоже шёпотом. — И самая могучая златоглазая.

— А я думала, Неферет...

— Пф, — только и ответил Феликс.

Эфирия остановилась перед королём, и полы её юбки шелохнулись, словно лепестки мака на ветру. Она смерила Галлагера презрительным взглядом, и он нервно сглотнул. Холёный король выглядел одновременно жалким и… опасным. Как опасна озлобленная крыса. Он был выше её ростом минимум на голову, но казалось, что бабуля может растоптать его каблучком.

— Я путешествовала по родине. Хотела послушать, как ты старательно втаптываешь в грязь всё то, что с такой любовью и отдачей строил твой отец, — протянула она скучающе.

— Могу вас заверить, матушка, страна в лучшем состоянии, чем была при отце, — начал было Галлагер, но тут внутри него раздался волчий вой. Стоящие рядом стражники в ужасе покосились на короля и осторожно отступили подальше. Один сморщил нос. После сновидений в туалете, похоже, пах монарх далеко не розами…

— Да-а? — протянула Эфирия. — Давай подумаем. Дипломатические отношения накалились, поскольку ты, нарушив все пакты, расширил армию — как и свою силу. И каким же образом? Содержа гарем из тех, кому должен поклоняться, как святым!

Прежде спокойный и даже ленный, голос её сорвался, хлёсткая пощёчина заставила Галагера ошарашенно выпучить глаза. Невиданная сила вдруг тяжестью повисла в воздухе. Куда могущественнее, чем взбрыки силы Фуфелшмерца и Феликса на драгон-гале! Взгляд короля зажёгся яростью, он сделал шаг вперёд, будто решил одним ударом выбить дух из матери, но она смотрела на него с невозмутимой улыбкой победительницы.

— Помни, что ты — просто дракон, которого исторгло моё чрево, а я — избранная богини, — чётко сказала она ему в лицо.

И король отступил, отвёл взгляд, как школьник, которого мама ругала за двойку.

— Пожалуй, ты не совсем пропащий, если столько лет скрывал от меня свой промысел, — продолжила давить Эфирия. — А Неферет? Она о чём думала?!

— Матушка, — залебезил король. — Что за бред? Какой гарем? Тут только королева и её фрейлины. Никто никого ни к чему не принуждает!

— О, ну раз так, — цокнула языком Эфирия. — Стало быть, эта девушка может идти?

Лицо Галлагера при взгляде на меня стало отдавать приятной мятной зеленью. Кажется, мне и правда удалось наполнить короля свежестью.

— Эта девушка — преступница. Она покушалась на жизнь монарха, — процедил Галлагер.

— У тебя нет дегустатора? — притворно изумилась Эфирия.

— Есть, разумеется, но…

— Где же он? Пусть расскажет, как допустил яд на столе короля!

Галлагер издал низкое рычание, тут же сошедшее на нет, стоило матери бросить на него насмешливый взгляд.

— Он в уборной. Спит.

— Так в уборной или спит?

— Одновременно. Матушка, эту девушку никак нельзя отпускать!

— Потому что тебя пробил понос? — театрально воскликнула Эфирия на весь двор.

Если на даче короля ещё оставался кто-то, кто был не в курсе, теперь они тоже знали. Какие-то вельможи синхронно зашлись кашлем — ну прямо эпидемия ! Но сдаётся мне, они просто давили ржач

— В этом всё дело? Ты хочешь арестовать девицу из-за того, что она готовит слабительное?

— Я лишь демонстрировала дар, что получила от богини, — нежным голоском пропела я, хлопая ресницами.

— Право же, виновата ли девочка в том, что Малика одарила её таким талантом? — поддержала Эфирия. — Мне ли не знать, насколько странными бывают задумки богини. А ты мог бы и спросить, в чём её сила, прежде чем выпить!

Отвернувшись от Галлагера, чей глаз явно подёргивался, Эфирия снова бросила взгляд на нас.

— В кои-то веки моему унылому внуку кто-то понравился, — чуть ли не промурлыкала она. — Это праздник для всей нашей семьи! Да мы должны поставить памятник этой девочке, за то что его постная морда наконец-то озарилась хоть какими-то красками. Сколько времени я молилась Малике, чтобы этот меланхоличный, безрадостный мальчик вернулся к жизни, и наконец-то нашлась та бедолага, что смогла вытерпеть его капризный характер и вечно паршивое настроение…

— Благодарю за отзыв, леди-бабушка, — кашлянул Феликс. — Мы поняли. Лидия — великий дар богини, я с этим не спорю. Позвольте, мы домой поедем, а вы тут разбирайтесь, хорошо?

— Нет уж, я еду с вами! — всплеснула руками бабуля. — Я должна познакомиться с будущей герцогиней. А ты, Гало, — она со вздохом посмотрела на короля. Кажется, его чуть пошатывало на ветру, веки казались отёкшими, да и руки он подозрительно держал на животе. — Иди проспись. Рись. Подставь нужное сам.

Изящно развернувшись, она поплыла в сторону экипажа, а мы бочком ускользнули за ней. Уже внутри, когда карета отъехала, мы облегчённо выдохнули.

— Молодые люди, — обратилась Эфирия, извлекая из сумочки трубку и деловито набивая её табаком. — У меня к вам есть чисто теоретический вопрос. Не хотите сменить королевскую династию?

Наши взгляды встретились, и я подумала вдруг, нет, скорее, загадала: если Феликс сейчас скажет то, что у меня в голове, то точно, замуж! Его ресницы дрогнули, как бы подавая мне знак, и мы стройным дуэтом воскликнули:

— Давайте без нас!

Ну всё, мой мужчина! Я почувствовала, что глаза мои против воли засияли. Феликс не успел спрятать довольную улыбку, я заметила.

Брови Эфирии картинно приподнялись.

— Надо же, какое единодушие! — восхитилась она. — Не хотите лезть в интриги?

Мы радостно затрясли головами. Бабуля выпустила на нас облако дыма — я закашлялась и замахала руками, но она осталась невозмутима.

— Гало так не оставит того, что произошло сегодня, — заметила Эфирия. — Я смогла выручить вас, но он будет мстить. Пока он будет королём, он не простит вам этого позора. И того, что ты получил способ увеличить свою силу, тоже не простит.

— Знаю, — кивнул Феликс. — Мне просто нужно было выиграть время. Благодарю вас, леди-бабушка.

— Вам нужно себя обезопасить. Заявить всему миру, что вы вместе, — продолжила распоряжаться она. — Я дам бал в честь возвращения домой. На нём, мой дорогой, ты сделаешь официальное предложение во всеуслышание. А ты, милая девочка, должна научиться использовать свою силу — в ключевой момент она может спасти вам обоим жизнь.

— Вряд ли в ключевой момент нужно будет заварить чай, — робко заметила я.

— Чай — это хорошо, — ухмыльнулась Эфирия, откидываясь на спинку сидения. — Но я говорю тебе о другом. Наша богиня инфантильна и слабохарактерна, ты уже поняла?

— Это… не богохульство? — спросила я ещё тише.

— Нет, если это объективная правда, — отрезала Эфирия. — Малика мягка и беззуба. Она создала драконов и вручила власть им в руки. А потом спохватилась — и создала нас. Мы личная гвардия богини, всю свою силу, ярость и мощь она отдала нам без остатка.

— В Лидии хватает ярости и мощи, — согласился Феликс и усмехнулся, вспоминая нос Барбершоппера, не иначе.

— Главное, что ей под силу дать тебе такое могущество, что Гало не посмеет к вам лезть, — качнула головой Эфирия.

— Но как? — удивилась я и тут же покраснела, припомнив, как тут дела делаются. — А… о…

— Ты о чём подумала? — всплеснула руками бабуля. — Если бы всё было так просто, методика Галлагера сделала бы его богом, не меньше! Но он не понимает, что богиня — идеалистка, и всё взаимодействие златоглазых и драконов она построила на любви. Его аппетиты растут, и ему невдомёк, почему сила увеличивается слишком незначительно. Разгадка проста: каждая новая дама даёт ему кусочек силы, но в то же время он лишается любви и поддержки единственной златоглазой, из которой эту силу мог бы черпать бесконечно.

— Неферет, — грустно довершила я.

— Если мы заставим королеву окончательно отвернуться от него, — задумчиво протянул Феликс. — Не растеряет ли он большую часть своей мощи?

— Безусловно, — хмыкнула Эфирия. — Он будет всё ещё могуч… но победим.

— Неужели вам не больно строить планы по свержению собственного сына? — не выдержала я.

В конце концов, не они ли вырастила этого нарцисса? Эфирия посмотрела мне в глаза так внимательно, будто прочла эту мысль, и мне стало неуютно.

— Я допустила ошибку — мне и исправлять, — отчеканила она. — Ну а вам, дети, стоит раскрыть ваши чувства, если хотите иметь туза в рукаве.

Семейка картёжников, потрясающе. Батя хорошо впишется.

— Галлагер будет действовать скрытно, но в этом мире есть силы куда темнее и страшнее, и хитростью их не обойти.

Она мрачно замолчала, направив взгляд в окно. Феликс закатил глаза.

— Леди-бабушка! Вы опять будете рассказывать дикие сказки про сектантов Дарики?

— Это вовсе не сказки, — отрешённо покачала головой Эфирия. — И как бы это ни пытались замять, ни одна златоглазая не может чувствовать себя в безопасности.

— Кажется, эти ребята, черноглазые, уже пытались убить меня на корабле, — сказала я. Эфирия прищурилась, а Феликс перевёл недоверчивый взгляд с меня на неё.

— Истории про черноглазых хороши в качестве страшилок, — повторил он с напором. — Разве тебя не столкнула завистница?

— Дафна видела кое-что, что наталкивает на совсем другую мысль, — сказала я. — Прости, я хотела тебе сказать, но так всё закрутилось…

— Забыла сказать, что на тебя охотятся сектанты? Ну да, ерунда какая, — скрестил руки на груди Феликс. — Не стоит упоминания.

— Ты и так решаешь все мои проблемы, я должна сама…

— Речь о твоей жизни! — воскликнул он нервно. — У тебя нет ни ресурсов, ни опыта для самостоятельного расследования! Люди короля выдали мне объяснение, сказали, что вычислят, которая барышня решила устранить конкурентку, а на самом деле они скрывали историю про мистическую секту? А я всё это время разрешал тебе перемещаться самостоятельно и жить в доме без охраны!

Эфирия деликатно сделала вид, что вид за окном её просто заворожил. Атмосфера в карете накалялась.

— В смысле, ты мне разрешал перемещаться? Ты совсем одраконел, герцог? Запрёшь меня в башне, как принцессу, чтобы не поранилась?!

— Может и стоит! Каждый раз, когда я выпускаю тебя из поля зрения, ты оказываешься в эпицентре катастрофы!

— Я не твоё сокровище, которое можно запереть в сейф! — сжала руки в кулаки я.

— Ты моё… всё, — потеряно выдохнул герцог. — Я выбрал тебя, мой дракон выбрал тебя. Если ты пострадаешь по моему недосмотру, мне легче будет взмыть в небо и разбиться о скалы.

Драконьи зрачки пульсировали от эмоций. Феликс взлохматил волосы, глядя на меня чуть ли не в панике, будто у меня за спиной уже притаилась чёрная фигура с ритуальным ножом. У черноглазых же есть ритуальные ножи? Иначе это неполноценная секта, не в счёт!

Моя вспышка злости отступила. Я протянула руку, успокаивающе поглаживая его ладонь.

— Неферет говорила, что одержимость драконов возникает внезапно и так же проходит, когда они находят новое сокровище, — пробормотала я.

— Неферет — дура, — отозвалась Эфирия. — То, что ей достался дефектный дракон, не ставит клеймо на весь их вид. Отец Галлагера скорее отгрыз бы свой детородный орган, чем поместил бы его в другую женщину. Не знаю, в кого он такой неудачный, да он у нас в помёте в целом самый слабенький был. Но хитрый…

Оставив бабулю что-то ещё ворчать про разочаровавшего её сыночка, я повернулась к дракону. Он был в смущении и смятении. Эмоции всё ещё трудно давались меланхоличному герцогу.

— Феликс, посмотри на меня. Я в порядке, — я сильнее сжала его ладонь. — Прости, что всегда заставляю волноваться. Но ты никогда не допустишь страшного, я знаю.

Синева его глаз обдала ласковой прохладой летнего ветра. Он смотрел с бесконечной тоской, будто прямо сейчас скучал по мне.

— Ты тоже прости, — вздохнул он. — Я знаю, что иногда перегибаю. Но про Дафну ты и правда могла бы сказать. Это важно.

— Да я не посчитала это срочным. Нет смысла охотиться на миф и неуловимую тень. Быть может, Дафне в голову дал мой коктейль, да и не повторяли они больше своих попыток…

— Черноглазые — не миф, — отрезала Эфирия, и карета резко затормозила в такт её словам. — Приехали.

— Куда? — удивился Феликс, заглядывая за занавеску. Он нахмурился. — Зачем мы здесь?

— Чтобы учиться, — ухмыльнулась Эфирия. — Это место Лидии подойдёт больше всего. Хочешь стать настоящей златоглазой повелительницей драконов?

Я непонимающе выглянула в окно вслед за Феликсом.

— А повелительницами драконов становятся… на чайной плантации?

Ну точно, моя, родная!

По приказу леди-бабушки мне дали какую-то непонятную одежду — похоже, оно просто сто лет валялось в багажнике кареты, и теперь нашло свою хозяйку. Выглядела я, как бездомная, но это лучше, чем куртизанка в шёлковом халате.

Под загадочную улыбку Эфирии я выползла из кареты, оглядываясь. Вокруг до самого горизонта раскинулись чайные кусты на создающих живописные изгибы холмах. Сумрак укрывал их, словно одеяло. Слуги зажгли светильники, и вокруг них заплясали мотыльки. Признаться, сердце забилось от восторга — похожие эмоции я испытывала разве что при взгляде на Феликса.

— В семье Фарнет не появлялись златоглазые, — сказала Эфирия. — Так что вряд ли кто-то может объяснить тебе, как применять дар. Однако это особое место. Очень особое... Здесь ты наберёшься сил гораздо быстрее.

— Почему Малика мне ничего не объяснила? — спросила я почти обиженно.

Эфирия снисходительно улыбнулась — и снисхождение это явно было обращено не ко мне, а к богине.

— Думала, наверное, что в действии ты освоишь дар лучше. Это в её стиле. Из всех богов двенадцати миров Малика самая молодая — и самая беззубая.

Видела я ту Малику. Зубастая, как акула.

— Скажите, Эфирия…

Феликс чуть ли не подпрыгнул на месте и выпучил на меня глаза. Наверное, не стоило обращаться к его бабушке так, если даже он сам ей исключительно «выкал»? Опять чёртов этикет… В самом деле, Эфирия покачала головой и сказала:

— Не стоит называть меня так.

На миг я замялась. Феликс-то мог назвать её «леди-бабушка», в конце концов она и леди, и его бабка! А мне как к ней обращаться? Эфирия невозмутимо довершила:

— Мы сёстры по дару. Зови меня Фира.

Лицо Феликса вытянулось, а я бросила ему короткую победную улыбку. Ну и кто тут теперь великий герцог, а? Не снился тебе такой авторитет, дорогой!

— Что ты хотела спросить? — жестом поощрила меня продолжать жрица.

— Богини же две? — уточнила я. Фира и Феликс хмуро переглянулись. Кажется, мой дракон был скептичен, и бабушка это знала.

— Сказки про злого близнеца, — вздохнул он. — И теперь мы держимся за мысль, что это не просто детская страшилка.

— То, что Эстер рассказывала тебе это в детстве и ты боялся, не делает это детской страшилкой, — сурово отрезала Фира. — Да, люди не хотят верить в Дарику всерьёз, потому что боятся. Ведь поверить в это, значит признать, что драконы и златоглазые не единственная божественная сила в этом мире.

Я задумчиво закусила губу.

— Не сильно-то черноглазые мешают людям жить, раз в их существование даже не верят, — заметила я. — Не очень-то они опасные, похоже…

Феликс усмехнулся, явно соглашаясь, но Фира недобро прищурилась.

— Малика создала этот мир, и во всём он отражал её, — нараспев начала она, будто читала проповедь. — Было в нём и хорошее, и плохое. Но завершив своё творение и наполнив его жизнью, богиня решила, что править должна как добрый и любящий бог. Она отделила от себя все черты, которые считала недостойными справедливой богини, и их оказалось так много, что они образовали другого дракона. Дарика — не близнец, она часть Малики, такая же создательница нашего мира, как и другая её половину. Потому её злость на то, что с подачи Малики все пытаются забыть о ней, совершенно понятна. И через своих избранных она пытается подорвать влияние светлой богини.

— Это у Малики мода такая, самой ничего не делать? — вздохнула я.

— Как я сказала, Малика беззуба, — заметила Фира. — Что до Дарики, нас учат, что Малика заперла её, так что только через своих последователей она может действовать. Их заветная цель — освободить свою богиню. Для этого они хотят ослабить Малику, лишив последователей. Потому тебе, Лидия, надо уметь себя защитить.

— Я не допущу, чтобы Лидия пострадала, — нахмурился Феликс.

— Но ты не можешь всегда быть рядом, — возразила Фира. — Быть беззащитным, когда есть шанс научиться постоять за себя — это глупость. А мне не нужна глупая невестка.

Герцог был не слишком доволен, но перечить не стал. Я усмехнулась, уже понимая ход его мыслей. Конечно, его драконья часть хотела бы, чтобы я была совершенно беззащитна и полностью от него зависима. Что может быть прекраснее, чем спасать свою даму и получать её благодарность? Но Феликс не подчинялся хотелкам своего дракона.

— Для начала тебе надо научиться распознавать своих и чужих, — сказала Фира. — Ты уже сейчас должна чувствовать это, пусть и не тренировалась. Златоглазые вызывают друг у друга отклик в сердце, как и черноглазые — чувство неоформленной тревоги. Сложность в том, чтобы понять, что это зов дара, а не просто неприятный тебе человек.

— И как же это определить?

— Научиться себя слушать.

Я прикрыла глаза, погрузившись в себя. Я и правда уже чувствовала прежде то же ощущение, что вызывала у меня Фира — и с ней, и с Неферет. Что-то больше похожее на детскую влюблённость и восторг. Я кивнула.

— Запомни это чувство. При встрече с черноглазыми ты почувствуешь ровно обратное, — сказала Фира. — Учись прислушиваться к себе. На сегодня тебе надо отдохнуть, но запомни это место — у него прекрасная энергетика. Через три дня я буду ждать тебя здесь же в десять. Приходи, будем учиться.

— Вовремя, — сухо сказал Феликс и указал вперёд подбородком.

Через чайные кусты на нас спешно двигался человек. Я прищурилась, тут же узнав спешащего.

— Лидия, солнышко! — крикнул отец, игнорируя и герцога, и Фиру. Ну да, у нас вся семья такая, вот прямо хоть фамилию меняй на Этикет.

Мне захотелось выскользнуть из его объятий.

— Переживал? — спросила я грозно. — Что же сбежал, когда меня забирали?

— Но что я мог сделать? — изумился папа. — Другое дело герцог…

Я обернулась на Феликса с вопросительным взглядом. Он ухмыльнулся.

— После нашего неудачного общения барон приехал и извинился. Он был таким искренним и эмоциональным, что я, так и быть, согласился тебя выручить.

Ну конечно, только поэтому. Ты бы и так меня спас, зараза, но могу поспорить, что не преминул заставить папу встать на колени, чтобы вымолить великое драконье прощение! Я с укором глянула на Феликса, а тот невинно подмигнул мне с самой пакостливой улыбкой, на которую только способен дракон.

Папа на фоне всё же принялся запоздало расшаркиваться с Фирой. Бедняга, у него сегодня прямо день неудачного общения с вышестоящей знатью.

— Ладно, теперь поехали домой, — сказал он, снова вернувшись ко мне.

— Домой? — удивилась я.

Нет, я не хотела домой. Я не чувствовала себя там в безопасности. И Феликс выступил вперёд, как всегда, закрывая меня плечом. Нам не нужны были слова, чтобы договориться. Но не успел мой герцог сказать и слово, как Фира строго воскликнула:

— Нет, до официальной помолвки — никаких совместных ночей в одном доме! Общество не знает, что вы решили пожениться, так что это пока не в счёт!

— Но опасность… — начал было Феликс.

— Выдели ей охрану! Ох, как у моей милой Эстер уродился такой невоспитанный варвар, не знающий этикета? — драматично воскликнула она, воздевая руки к небесам. — Просто дикарь.

Мы озадаченно переглянулись.

— Дикарь и дикарка, — я с трудом подавила смех. — Да мы же суждены друг другу!

Мы дружно рассмеялись, и я спросила:

— Отпустишь? Папа, может, и извинялся перед тобой, а сейчас явно будет на стороне Фиры...

Феликс ухмыльнулся.

— Запрещающие родители, строгие рамки общества — это всё проза жизни, но как дракон и любитель старинных поэм, по заветам этих поэм… я могу тебя просто похитить, маленькая леди!

Я вскрикнула и захохотала, когда серебристый дракон, словно сотканный из лунного света, подхватил меня и устремился в небо. Отец смотрел на нас, разинув рот, Фира картинно возмущалась, но они всё отдалялись, оставаясь маленькими муравьями внизу. Впереди было только звёздное небо, лунный свет и свежий летний вечер.