Чёрный хребет

Глава 22

Так проходит четыре месяца. Мне исполняется четырнадцать: в один из дней в мою комнату входят родители с пирогом на деревянном подносе. А ведь я даже не интересовался, как здесь идёт летоисчисление.

Четырнадцать, значит четырнадцать.

Моя дорога в этом мире только начинается.

Мы передаём знания Чеогану, наш деревенский кузнец постепенно переходит к ковке нового вида металла. На столах Дарграга появляются железные столовые приборы. Инструменты для сельского хозяйства становятся доступнее.

Мы каждый день тренируемся с Гаспаром владеть копьём, а затем идём на плато и упражняемся с деревянными мечами.

Я выковал для каждого из нас клинки и прочие приспособления в печи на плато. Я изготовил три метательных ножа для себя. Хобу – клинок и кинжал. Лира – стальное кольцо. Буг – двуручный меч на вырост и кольцо. Вардис – два коротких меча в каждую руку и кольцо. Брас – боевой молот.

Наша деревня уже вооружена лучше, чем любая другая.

– Зулла, – говорю, – как вообще жилось в Фаргаре?

Чумазые девочки, которых мы спасли в Гуменде, отказались возвращаться в родную деревню. Сравнив менталитет, они решили остаться здесь, поскольку родителей у них больше нет и возвращаться не за чем.

Светловолосая женщина оказалась не их матерью, а кем-то посторонним. И она тоже решила остаться в деревне. Всех четверых Шиба заселил в старый дом на окраине, который жители достраивали в свободное время.

– Отвратительно, – говорит.

Зулла – старшая из трёх сестёр. Две сестры помладше ещё не так обжились, как она. Зулла уже чувствует себя здесь как дома.

Когда её отмыли и причесали – оказалась очень красивая девочка моего возраста. А когда говорит, становится очень весело из-за манеры произносить слова. В Фаргаре свой собственный говор.

– Маму убили очень давно, а отца год назад. Мы старались выжить без них, но, когда напал отряд из Гуменда, ни один из моих соседей не попытался нас защитить. В Фаргаре всем плевать друг на друга.

– У нас тут за хребтом не очень осведомлены, что находится на западе. Расскажи, что там дальше, за Фаргаром.

– Мёртвые земли.

– Какие ещё мёртвые земли?

– Если идти от сюда прямо к Фаргару, а затем не сворачивая двинуться дальше, то наткнёшься на место, где трава и растения растут очень плохо, птиц почти нет. Там по какой-то причине всегда тучи, поэтому темно. Его можно обойти, если взять южнее. Но что дальше – не знаю.

Вот, как выглядит мир, когда нет снимков со спутника. Ты существуешь в пределах деревни и её окрестностей, а что находится дальше можешь узнать, только если сам отправишься в путь.

Метаю нож, он кружится в воздухе и ударяется в дерево плашмя.

– У Фаргара есть староста? – спрашиваю.

– Древний, почти лишившийся разума старик, которого никто не слушает.

– Значит, договориться о мире не с кем?

– Пока я была в Фаргаре, даже не понимала, что можно жить как-то иначе. Большинство жителей там делит людей на два типа: ты либо сильный, либо раб. Понятия друг и товарищ там не существует.

Метаю второй нож в дерево, он вслед за предыдущим отскакивает от коры.

– Спасибо, – говорит Зулла и кладёт руку мне на предплечье. – Я ведь так и не поблагодарила за наше спасение.

– Ай, ерунда, – говорю.

– Нет, не ерунда. Ты даже представить не можешь, каково это. Сидеть в клетке и чувствовать собственную беспомощность. Ждать приближающейся смерти и надеяться, что хотя бы сёстрам удастся спастись.

– В таком случае, пожалуйста. Это был наш долг.

Зулла смотрит на меня, её лицо очень близко. Голубые глаза смотрят прямо в мои. Она – действительно красивая.

Берёт мою голову в руки, наклоняет и целует в лоб.

– Ты – очень смелый человек, – говорит. – Я не знаю никого, кто бы сравнился с тобой в храбрости.

– Это не только моя заслуга, – говорю. – Со мной были Буг и Хоб, не говоря уж об отце.

– Но ты их лидер, они тебя слушают. Без тебя бы они не вышли из деревни.

– Может быть, – говорю.

– Вот поэтому спасибо. Спасибо за спасение, я никогда этого не забуду.

– Ладно, – говорю.

Зулла уходит, а я смотрю ей вслед.

Она всё ещё слишком молода для меня, но я чувствую, как мой возрастной порог начинает снижаться. Раньше я бы не обратил внимания на женщину моложе тридцати, а теперь с восхищением смотрю на девушек в двадцать пять. К совершеннолетию мои вкусы сравнятся с физическим возрастом.