Чисто семейное дело

28

Джерри поехал в участок беседовать с Макджи, а меня высадил у гавани, где я был вынужден бросить свою машину. Луна поднялась уже довольно высоко, округлилась и приобрела привычный молочный оттенок. В ее лучах яхты были похожи на призрачную флотилию Летучих Голландцев.

Мэдж Джерарди в моей комнате не было. Она испарилась, прихватив с собой остатки моего виски. Ее домашний телефон не отвечал, и тогда я позвонил Бредшоу. Трубку сняли после первого же гудка: похоже, миссис Бредшоу бессменно дежурила возле аппарата.

— Алло, алло, кто это?

— Всего лишь Арчер. Рой еще не вернулся?

— Нет. Я очень волнуюсь. Он не подавал никаких вестей с субботнего утра. Я уже всех его друзей обзвонила…

— На вашем месте я не стал бы этого делать, миссис Бредшоу. Иногда надо просто набраться терпения и подождать.

— Не могу. Что-то случилось, да?

— Я думаю, вы должны были догадаться.

— Это связано с той мегерой, да? С миссис Макреди?

— Да, нам нужно ее найти. Уверен, что ваш сын знает, где она, но он сам исчез. Вы точно не видели эту даму с бостонских времен?

— Совершенно. Я и встречалась-то с ней лишь однажды, когда передавала деньги.

— Можете описать ее?

— Разве я еще этого не сделала?

— Более подробно, пожалуйста. Это может быть очень важно.

Она с минуту подумала.

— Ну ладно. Она была женщина крупная, гораздо выше меня. Хорошо сложена. Волосы рыжие, с начесом, глаза зеленые, мрачные. Размалевана и разодета как для сцены: шуба под леопарда, нелепо высокие каблуки, украшения, скорее всего, поддельные.

— Как она говорила?

— Как и любая уличная девка, жадная и развратная.

— Вы узнаете ее, если увидите в другом платье?

— Возможно, только пусть мне дадут хорошенько рассмотреть.

— Для этого ее еще надо найти.

Перекрасить волосы — пара пустяков, подумал я. — Куда как труднее изменить цвет глаз. Единственной зеленоглазой женщиной, связанной с этим делом, была Лаура Сазерленд. Она тоже имела прекрасную фигуру и приятные черты лица, но на том ее сходство с Макреди кончалось. Правда, она ведь могла измениться. Десяти лет для этого вполне достаточно. Я знал женщин, которые становились совершенно неузнаваемыми за вдвое меньший срок.

— Вы знакомы с Лаурой Сазерленд, миссис Бредшоу?

— Очень мало.

— Она похожа на Макреди?

— А почему вы спрашиваете? Она под подозрением?

— Нет, но все же ответьте.

— Лаура — женщина совершенно иного типа.

— Возможно, но меня интересуют чисто внешние данные.

— Тут, пожалуй, кое-какое сходство есть. Роя всегда влекло к соблазнительным женщинам.

— Извините, миссис Бредшоу, но вы знали, что Рой лечился у доктора Годвина?

— Чепуха. Ни за что не поверю. Он никогда не пошел бы к Годвину тайком от меня.

— Однако доктор утверждает, что ваш сын очень долго посещал его клинку.

— Здесь, должно быть, какая-то ошибка. У Роя, насколько я знаю, голова в порядке.

— Простите, что я заговорил об этом, миссис Бредшоу, и не беспокойтесь, прошу вас.

— Как же мне не беспокоиться, если Рой, возможно, в опасности?

Видимо, ей хотелось поговорить со мной подольше, но я простился и повесил трубку. Итак, из списка вычеркнута еще одна подозреваемая — Мэдж Джерарди. Теперь надо было разобраться с Лаурой. Глупо, конечно, предполагать, что Бредшоу стал бы разводиться с ней только затем, чтобы спустя несколько недель снова сочетаться браком. Однако, где доказательства того, что он действительно женат? Его устных уверений в таком вопросе явно недостаточно. К тому же, Бредшоу — человек, которому ничего не стоит соврать. Я отыскал в справочнике адрес Лауры и начал переписывать его в свой блокнот, когда зазвонил телефон.

Это был Джерри Макс. Он сообщил, что Макджи не рассказывал о романе своей жены ни Тиш, ни кому бы то ни было другому. Правда, Томас признал, что обсуждал этот вопрос с Бредшоу, но только с ним одним.

— А может, Бредшоу сам проболтался? — предположил я. — Или их разговор подслушали?

— Вряд ли. Макджи показал, что разговор имел место в доме Бредшоу.

— Ну и что? Возможно, мамаша была в отъезде, а Макреди в это время жила там.

— Ты все-таки считаешь, что она из местных?

— Да, полагаю, что ее следует искать в южной Калифорнии. Убежден, что Бредшоу вел двойную жизнь и тайно встречался со своей женой. Уверен также, что убийства Констанции и Хелен — ее рук дело. У тебя есть, на чем писать?

— Да, я сижу за столом шерифа.

Я продиктовал ему словесный портрет Летиции Макреди, но умолчал о Лауре Сазерленд, с которой хотел поговорить лично.

Лаура жила на Колледж-Хайтс в многоквартирном доме с садом и дворовым бассейном. Она сама открыла мне дверь.

— Что вам угодно?

— Поговорить с вами, миссис Бредшоу.

— Какая я вам миссис Бредшоу? — неуверенно произнесла она. — Я ведь не замужем.

— Ой ли? А еще вчера вечером у вас был муж, если верить тому, что сказал Рой. Получается, что один из вас лжет. Кто?

— Тише! Входите, прошу вас. Не дай бог, домовладелец услышит. Он сидит во дворе.

Она закрыла дверь на цепочку и испуганно посмотрела на меня, словно обнаружила вдруг, что сама впустила в дом грабителя.

— Чего вы боитесь? — спросил я.

— Ничего, — солгала она. — Мало того, что вы ворвались в мой дом, так еще и…

— Вы сами меня пригласили.

— Только потому, что вы слишком громко говорили о том, о чем следует помалкивать.

— Я всего лишь использовал вашу фамилию по мужу, чтобы обратиться к вам. У вас есть возражения?

— Нет, — с усталой улыбкой ответила Лаура. — Я горжусь своей новой фамилией, однако мы с мужем пока держим наш брак в тайне.

— От Летиции Макреди?

Это имя не произвело на нее никакого впечатления, что я воспринял как должное.

— От какой еще Летиции? — переспросила Лаура.

— Макреди. Она же Тиш.

— Не понимаю, о ком вы.

— Я объясню, но сначала несколько вопросов. Вы любите Роя.

— Ну, коли я стала его женой…

— Как давно это произошло?

— Десятого сентября, почти три недели назад. Рой только что вернулся из Европы, и мы тут же отправились в Рино.

— А летом вы там были?

Она отрицательно покачала головой и нахмурилась.

— Кто предложил поехать в Рино?

— Рой, конечно. Но и я не имела ничего против.

— Почему вы все время откладывали бракосочетание?

— По многим причинам. Миссис Бредшоу — любящая мать, но у нее есть свои странности. Рой боялся, что брак отразится на их отношениях, в том числе и денежных… Я понимаю, это звучит слишком меркантильно, но… — она умолкла, пытаясь найти подходящие слова. Я решил ей помочь.

— Сколько лет матери Роя?

— Где-то за шестьдесят, а что?

— Она может прожить еще очень долго.

Ее глаза сверкнули ледяным блеском.

— Вы ошибаетесь, полагая, что мы ждем не дождемся ее смерти. Нет. Просто мы стараемся улучить благоприятный психологический момент. А пока… Хотя это уже не ваше дело. Вы, помнится, обещали рассказать мне про какую-то Макреди. Тиш, кажется? По-моему, это вымышленное имя: звучит как-то неестественно.

— Во всяком случае, женщина, которая его носит, вовсе не выдуманный персонаж. За несколько недель до того, как жениться на вас, Рой развелся с этой самой Тиш. Тоже, кстати, в Рино.

— Не верю. Рой никогда не был женат.

— Был. Это признала даже его мать, хотя и не сразу. Рой женился, будучи студентом Гарварда, женился очень неудачно, но расторг брак только этим летом. Потому-то он и провел июль и август в Неваде.

— А вот и нет. Он был в Европе.

— У вас есть открытки и письма, полученные оттуда?

— Конечно, — облегченно вздохнув, ответила она и улыбнулась.

— Позвольте взглянуть?

Лаура принесла из соседней комнаты целую пачку бумаг. Просмотрев открытки, я разложил их в хронологическом порядке. Даты и виды в точности совпадали с теми, что показывала мне мать Роя, а на последней открытке была запись, почти в точности повторявшая послание к миссис Бредшоу.

— В чем дело? — спросила Лаура, увидев мою озадаченную физиономию.

— Да, так, ничего…

— Надеюсь, вы не будете утверждать, что это подделка? Я прекрасно знаю почерк Роя.

— Он написал открытки в Рино, — сказал я, — а потом отправил в Европу своему другу или сообщнику, чтобы тот переслал их вам.

— Вы знаете это наверняка?

— Похоже, что да. Как вы думаете, кто именно мог опускать эти открытки в почтовые ящики?

Она прикусила нижнюю губу.

— Прошлым летом по Европе колесил доктор Годвин, а они с Роем очень близки. Рой даже лечился у него.

— Чем он болел?

— Мы этого не обсуждали, однако мне кажется, что зависимость от матери отразилась на его нервной системе. Образовался какой-то комплекс… — она покраснела и сердито сжала губы. — Но с какой стати двум взрослым мужчинам понадобилось играть в эти бирюльки с открытками?

— Это еще не совсем ясно. Возможно, ваш муж не хотел огласки и скрывал свой первый брак и развод по причинам, связанным с карьерой. Точно такие же открытки посылал он и своей матери. А третью пачку, возможно, отправил Летиции.

— Господи, да кто она такая и где ее искать?

— Думаю, что здесь, в городе. По крайней мере, она была тут в прошлую пятницу, а может, и все десять последних лет прожила в Пэсифик-Пойнт. Удивляюсь, как вашему мужу удавалось сохранять это в тайне даже от самых близких друзей.

— На то должны быть какие-то очень серьезные причины, — рассудительно произнесла Лаура, глядя на пачку открыток.

— Уверен, что они есть. И по крайней мере одна из этих причин связана с гибелью людей. Тиш Макреди подозревается в двух убийствах.

— В двух убийствах?! Боже мой…

— Даже в трех. В пятницу погибла Хелен Хагерти, десять лет назад — Констанция Макджи, а перед самой войной — Люк Делони, миллионер из Иллинойса.

— Делони?

— Вы его не знаете?

— Он имел какое-нибудь отношение к миссис Делони, живущей в гостинице «Прибой»?

— Да, это его вдова. Вы с ней знакомы?

— Заочно. Рой звонил ей по телефону, прежде чем уйти от меня.

— Что он говорил?

— Просто предупредил, что сейчас приедет. Я пыталась расспросить его про эту Делони, но он отмахнулся и сказал, что у него нет времени на объяснения.

Я проворно вскочил со стула.

— Извините, миссис Бредшоу, но мне пора. Попробую перехватить вашего мужа в гостинице.

— Пожалуйста, молчите о нашем разговоре.

— Постараюсь, но не гарантирую.

— Да, кстати, совсем забыла, — произнесла Лаура, когда я уже держался за ручку двери. — Однажды мне попался на глаза томик любовной лирики, подарок Роя. Возле одного из стихотворений он написал на полях ее имя, а потом, видно, забыл стереть. Может быть, он еще любит ее?

Она сняла с полки книгу и отыскала нужную страницу. Действительно, на полях, возле стихотворения Итса, отчеркнутого карандашом, стояло одно единственное слово: «Тиш».

— Вот видите, — с горечью произнесла Лаура.

— Вполне вероятно, что имя написано уже давно. Если Рой ее любил, то вряд ли развелся бы и вступил в новый брак. Однако должен вас предупредить: по калифорнийским законам она все еще считается его женой. Дело в том, что ее не было на бракоразводном процессе, и теперь она может заявить, что ей не сообщили о действиях истца. В таком случае развод будет аннулирован, а ваш брак признан недействительным.

Лаура в отчаянии выхватила у меня книгу и яростно бросила ее на кресло. При этом из томика выпал сложенный вчетверо листок. Я поднял его с пола и, развернув, увидел еще одно стихотворение, написанное рукой Бредшоу и посвященное Лауре. Прочтя его, я понял все. Это был тот же стих, который я декламировал на кухне у Эрни Уолтерса не далее как сегодня утром, стих, обнаруженный мною в журнале двадцатилетней давности и подписанный инициалами Дж. Р. Б. Джордж Рой Бредшоу! Только теперь мне наконец стала ясна связь между мальчишкой-лифтером по имени Джордж и профессором колледжа Роем Бредшоу.

— Когда он написал это, Лаура?

— Прошлой весной…

Я рывком распахнул дверь и, выскочив из квартиры, понесся вниз по лестнице.