Чисто семейное дело

29

Проходя через вестибюль «Прибоя», я заметил мать Хелен, сидевшую в дальнем углу. Она была одна и так сосредоточенно о чем-то размышляла, что подняла голову лишь когда я заговорил.

— А вы, оказывается, полуночница, миссис Хофман.

— У меня просто нет выбора, — ответила она. — Миссис Делони предложила мне разделить с ней номер, а теперь выставила вон, чтобы поговорить со знакомцем.

— С Роем Бредшоу?

— Так он себя называет. Я-то знала Джорджа Бредшоу еще в те времена, когда он бегал по дому, ища, кто бы его покормил. Я сама не раз угощала его у себя на кухне.

Я взял кресло и подсел к ней.

— Интересное получается положение, правда?

— Да, только я не должна обо всем этом говорить.

— Кто же вам запрещает?

— Миссис Делони.

— Вы считаете, что обязаны выполнять ее команды?

— Нет, но с ее стороны было очень любезно вытащить меня из той убогой комнатушки в «Пэсифике»…

— И усадить здесь, в вестибюле.

— Ну, это лее только на время.

— Жизнь тоже не бесконечна. Неужели такие люди, как Делони, будут помыкать вами до конца ваших дней? Что за радость вам от этого?

— Моим мужем, например, никто не помыкает.

— Он звонил вам сегодня?

— Нет, и я очень волнуюсь. Боюсь, что Хофман пьянствует.

— Между прочим, он дал мне понять, что Люк Делони погиб насильственной смертью, однако сверху поступил приказ замять дело и представить все как несчастный случай. Почему бы и вам не рассказать мне все, что вы знаете? Как, например, вы познакомились с Бредшоу?

— Хелен как-то привела его в дом. По-моему, она влюбилась в этого парня, но он был к ней совершенно равнодушен. Скорее, относился просто как к другу. У них были общие интересы.

— Поэзия?

— Да, и театр. Хелен объяснила, что парень учится вместе с ней и туго живет. Тогда мы устроили его к нам в дом лифтером за пять долларов в неделю. Джордж объяснил, что у него состоятельные родители, которые живут в Бостоне, но он-де убежал от них и бросил Гарвард на первом курсе, поскольку захотел вольной жизни. Я не очень в это поверила, но теперь думаю, что он говорил правду. Ходят слухи, будто у него богатая мать.

— Да, это так. Я с ней знаком.

— И с чего бы юноше бежать от денег? Я, например, всю жизнь старалась накопить хоть какой-нибудь пустячок…

— Вы знали женщину по имени Летиция Макреди?

Миссис Хофман едва заметно вздрогнула.

— Да, но мы только здоровались.

— Это было в Бриджтоне?

— Не могу сказать. Миссис Делони…

— Ваша дочь сейчас в морге, в ящике со льдом, а вы тычете мне в нос эту миссис Делони!

— Что делать? Я боюсь ее. Она может испортить нам всю жизнь.

— Разве она еще этого не сделала? Она и ее дружки-политиканы заставили Хофмана замять убийство Делони и тем самым совершить должностное преступление, от которого он до сих пор не может прийти в себя.

— Да, я знаю. Это был первый и последний случай за всю его карьеру…

— Значит, вы признаете этот факт?

— Приходится признать. Хофман никогда не говорил об этом вслух, но я все понимала. И Хелен тоже. Потому и ушла из дому.

Возможно, из-за этого на и не смогла остаться до конца честным человеком, — подумалось мне.

— Хофман очень уважал Люка Делони, — продолжала женщина. — Он много для нас сделал, и его смерть потрясла мужа. Он начал пить… Как вы думаете, с ним все в порядке?

— Наверное, да, чего не скажешь о Хелен. Мы должны по крайней мере как-то объяснить ее смерть.

— Но откуда мне знать, кто убил ее? Я думала, полиция ловит какого-то Макджи, который застрелил свою жену…

— Макджи уже реабилитирован: его жену застрелила Тиш Макреди. Вашу дочь, возможно, она же.

— Вы ошибаетесь, мистер. Тиш Макреди, она же Летиция Осборн, умерла задолго до того, как разыгрались эти трагедии. Я готова признать, что после смерти Люка Делони о ней ходили кое-какие слухи, но потом ее тоже не стало в живых.

— Как вы сказали? Тиш Осборн?

— Да, дочь сенатора Осборна и сестра миссис Делони.

— Что за слухи ходили о ней, миссис Хофман?

— Поговаривали, будто она была его любовницей незадолго до того, как Люк погиб. И даже что она и есть убийца. Правда, в это я никогда не верила. Тиш проводила время в деловой квартире Делони, это ни для кого не секрет. После разрыва с женой Люк пользовался услугами Тиш. Она помогала ему принимать нужных людей. К этому времени Тиш уже развелась с Вэлом Макреди и, будучи родственницей Делони, имела полное право встречаться с ним дома.

— У нее были рыжие волосы?

— Скорее каштановые. Она вообще была красавицей. Жизнь в ней так и кипела. Я очень расстроилась, узнав, что бедняжка скончалась.

— От чего же она умерла?

— Это было во Франции, во время войны. Точно сказать не могу. Миссис Делони до сих пор не оправилась от смерти сестры. Вот и сегодня говорила об этом.

Я поежился. Стало быть, десять лет назад к дому Элис Дженкс в Индиан-Спрингс подошел призрак? Или кто-то воспользовался именем давно умершей женщины? Кто?

— Вы уверены, что Тиш нет в живых, миссис Хофман?

Она кивнула.

— Да, об этом писали даже чикагские газеты.

— А куда делся ее бывший муж, Вэл Макреди?

— Насколько я знаю, он женился вторично и еще во время войны перебрался в Англию. Мы были знакомы очень поверхностно, поскольку Макреди — не бриджтонец.

— Зачем миссис Делони прилетела сюда?

— Я думаю, это просто причуда богатой старухи. Она сказала, будто хочет помочь мне в трудную минуту.

— Вы когда-нибудь дружили?

— Я едва знала ее.

— А Хелен?

— Не думаю, чтобы они когда-нибудь встречались.

— Миссис Делони проделала долгий путь, чтобы помочь практически чужому человеку. Допустим. Чем же она вам помогла, не считая этого сомнительного улучшения ваших временных жилищных условий?

— Она угостила меня обедом и ужином, хоть я и порывалась сама заплатить за себя.

— Так, значит, бесплатный кров и стол. А что взамен?

— Ничего.

— За исключением вашего молчания насчет Тиш. Дешево же его оценили.

— Верно, меня просили ничего не говорить о ней. Миссис Делони очень щепетильна во всем, что касается репутации ее сестры.

— Я бы даже сказал, болезненно щепетильна, если учесть, что Тиш вот уже двадцать с лишним лет как на том свете. От кого же вам велели держать в тайне эти сведения?

— От всех. От вас в особенности, — ответила она и издала едва слышный нервный смешок.