Что было – то прошло

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

ЛУКА

Мне наконец удается оторвать напряженные глаза от ярких экранов передо мной.

9:00 вечера

Я вздыхаю.

Еще одна длинная ночь с тех пор, как Джоанна уехала чуть больше недели назад. Это единственное время, которое я могу посвятить своей реальной рабочей нагрузке в качестве главного операционного директора, не совмещая обязанности на уровне генерального директора. Принимать стратегические звонки Джоанны и представлять себя нашему обширному списку высокопоставленных инвесторов оказалось трудоемким делом. Я мог бы закончить раньше, если бы не провел несколько часов, подрабатывая новым офисным бариста.

Спи лучше, приходи сегодня вечером.

Я развязываю галстук, стягиваю его с шеи, бросаю в сумку и отключаю ноутбук. Я составляю в уме список писем, которые мне еще нужно отправить. Но мой разум намерен остаться с Эйвери.

Радостное выражение ее лица, когда она увидела эту нелепую кофемашину, навсегда врезалось мне в память. Это стоило каждого цента.

Я не мог оправдать пятьдесят тысяч долларов расходами на улучшение офиса, поэтому просто купил его на свою зарплату.

Эйвери могла попросить меня обжарить кофейные зерна вручную, а я просто спросил ее, как долго.

Сладкий латте вернул ей знакомую бодрость духа, и она объективно сокрушила свою презентацию во время нашей сегодняшней короткой встречи один на один. Я сиял от гордости за ее безупречное изложение прогресса проекта Ocean Tidy. Уилла ни за что не найдет изъян в нашем предложении. По крайней мере, я надеюсь, что она не будет.

Есть что-то такое в уверенности и блестящем уме Эйвери, что вызывает во мне непревзойденный восторг.

Я не видел ее больше недели и понял, что скучаю по ней. То, как она морщит нос, когда ей что-то не нравится, или смех, который она издает, когда рассказывает шутку.

Мой компьютер пингуется, но я игнорирую его, закрываю ноутбук перед тем, как выйти из офиса. Мой телефон гудит, указывая на то, что пришло еще одно электронное письмо.

Кто мог писать мне по электронной почте в этот час?

Я вытаскиваю телефон, и на экране появляются два уведомления от Эйвери.

Мой рот расплывается в полной ухмылке.

_{Эйвери Соко: Ты все еще в офисе?}

_{Эйвери Соко: Ничего страшного, если нет. Я знаю, что сегодня вечер пятницы.}

Я пытаюсь найти лучший способ ответить на ее благоприятный вопрос.

^{Лука Наварро: Выхожу. Тебе что-то нужно?}

Хорошо, это достаточно случайно. Я смотрю на экран, каждую секунду обновляя свой почтовый ящик.

Возможно, вопрос о том, нужно ли ей что-то, был переведен неправильно. Я обдумываю простое сообщение с непростительным уровнем интенсивности.

^{Эйвери Соко: Я в ловушке в конференц-зале. Не мог бы ты открыть дверь? Я не могу найти свой ключ.}

Я спешу по коридору и набираю новое электронное письмо.

^{Лука Наварро: Ты просишь моей помощи. Земля перевернулась вокруг своей оси?}

Офис пропитан тьмой, все лампочки погасли несколько часов назад, за исключением окружающего свечения окружающих высотных зданий. Я вижу маленький огонек в коридоре.

^{Эйвери Соко: Забудь, я еще раз попробую на стойке регистрации.}

В конференц-зале лицо Эйвери слабо освещено светом ее компьютера. Я беру ключ-карту и открываю дверь.

— Так ты придумываешь свои остроумные замечания? — Я спрашиваю. — Одна в полной темноте?

— Я была в наушниках, когда дворник запирал дверь, — объясняет она. — Но если ты собираешься втирать это, я лучше посплю здесь до утра.

Я смеюсь над глупым предложением. — Иди за своими вещами. У меня был долгий день, когда я потел над искусственно подслащенным латте.

Я держу дверь открытой для нее.

Она задыхается.

— Одолжи себе еще немного, Наварро. Большинство сиропов, которые вы получили, естественно подслащены. Я просто удивлена, что ты потратился на хорошие вещи. Кроме того, ты выглядел так, будто тебе было так весело. — Эйвери проходит мимо меня, и я вдыхаю ее запах, который всегда напоминает мне о пляжах дома. — И ты заработал колоссальные тридцать баксов.

— Я использую его вместо твоего ирисочного сиропа, когда он закончится к концу недели. Я иду за ней по коридору, прежде чем остановиться, чтобы включить свет.

Каскадное флуоресцентное свечение освещает красивое лицо Эйвери. Карие ее глаза сегодня склоняются к коричневому, и мне нравится, как цвета слегка меняются каждый раз, когда я смотрю в них. Ее летнее платье лавандового цвета делает ее похожей на закат. Небольшой размер ее плеч заставляет меня хотеть притянуть ее под руку.

Каблуки, которые она носит сегодня, заставляют ее ноги выглядеть так, будто они растягиваются на мили. Она как-то идеального роста рядом со мной. Достаточно высокой, чтобы ее губы могли встретиться с моими, слегка наклонив голову.

— Знаешь, в твоем любимом кафе на улице есть открытая вакансия на случай, если весь этот главный операционный директор не сработает для тебя.

Она хихикает, прежде чем исчезнуть в своем офисе, чтобы взять свои вещи.

— Ага.

Я пытаюсь смеяться вместе с ней.

Суровая реальность такова, что мне, возможно, придется обдумать несколько вариантов карьеры, если спасение ORO не сработает. Единственное, в чем я уверен, так это в том, что закон о корпорациях не заманит меня обратно в свои ненасытные челюсти.

Я стараюсь не акцентировать внимание на том, что у меня нет запасного плана. Впервые в жизни у меня нет плана Б. Или, честно говоря, четкого плана А. Я понятия не имею, что произойдет, если ORO потерпит неудачу.

Я заставляю слова моего брата вернуться к моему разуму. Это может быть хорошо для тебя. Возьми отпуск и путешествуй, разберись с этим.

Может быть, я мог бы взять Эйвери куда-нибудь?

— Эй, так я могу с тобой поговорить?

Она возвращается в поле зрения, колеблясь в дверном проеме. Уголки ее полных губ слегка опускаются, и от этого у меня сжимаются челюсти.

— Что случилось?

Меня охватывает беспокойство. Я делаю несколько шагов к ней, теперь наши тела окружены дверным косяком.

— О вечере пустяков. — Ее глаза устремляются вниз. — Я просто хочу сказать, что сожалею о том, как я себя вела.

— Тебе не нужно…

— Да. Я была расстроена из-за Джоанны и выместила это на тебе. Я слишком легко впадаю в гнев с тех пор, как умер мой отец. Такого меня давно никто не видел, и мне немного неловко.

— Эйвери, тебе нечего стыдиться.

Во мне пробегает волна сочувствия. Каждый раз, когда Эйвери рассказывает что-то о своем отце, она замолкает. Я отчаянно хочу прижать ее к себе и успокоить тревогу, сжимающую ее внутри. Но не мое дело вырывать из нее боль. Когда она будет готова, я надеюсь, она захочет поделиться со мной тем, что произошло. По правде говоря, то, как Джоанна проникла мне под кожу, заставляет меня понять, как Эйвери могла испытывать к ней такую ярость. Я еще не получил полной картины того, что было сказано, но ее слова и разочарование только подтверждают то, что я уже предполагал. Джоанна обидела Эйвери.

Я позабочусь о том, чтобы никто больше никогда не проявлял к ней неуважения.

Мне требуется вся сила воли, чтобы не дотянуться до ее розовой щеки ладонью.

Я никогда не хочу, чтобы Эйвери чувствовала себя неловко, разговаривая со мной. Я хочу увидеть ее всю.

Ее взгляд встречается с моим, и я расплываюсь в улыбке, на которую она тут же отвечает. Эта улыбка — мой любимый ее взгляд — ну, помимо всего этого закатывания глаз, взглядов, любопытного изгиба бровей. Кого я шучу? Ее внешность всегда была и всегда будет моей чертовски любимой.

— Хорошо, спасибо. — Я счастлива очистить воздух и вернуться к нормальной жизни. Она оборачивается и закрывает дверь кабинета. — Подожди, что ты здесь делаешь так поздно?

Эйвери прислоняется к стеклу, и я повторяю ее позу. Мы игнорируем тот факт, что находимся здесь в это время ночи. Кажется, сейчас она не хочет идти к лифтам, и я благодарен за это.

— Я всегда здесь в это время.

— Да, но это позже, чем обычно. На самом деле, ты был занят всю неделю или остался на ночь. Это из-за ухода Джо?

Я не совсем уверен, что я должен сказать ей.

ORO, возможно, придется закрыть. Джоанна практически вдавила нас в землю.

Эйвери слишком проницательна и упряма во вред себе. Она выжидающе смотрит на меня, эти длинные руки скрещены у нее на груди в предвкушении.

Я отмахнулся от ее вопроса, несмотря на желание довериться ей. — Ты так и не сказала мне, почему ты злилась на Джо.

— Честно говоря, это действительно была не ее вина. Я имею в виду, я знаю, что она твоя начальница, поэтому я не хочу говорить о ней плохо.

Я киваю, чтобы она продолжала.

Ноги Эйвери скрещиваются перед ней.

— Когда я попыталась поговорить с ней, она совсем не походила на человека, которого я боготворила в детстве, и это было своего рода разочарованием. Кроме того, она была чертовски грубой.

Я смеюсь над ее прямотой. — Я пришел к тому же, чтобы узнать то же самое за последние пару месяцев.

Я пытаюсь развеять ее тревогу, но мое разочарование в Джоанне не проходит. Если бы Джо наняла Эйвери, мне было бы к кому обратиться и, возможно, помочь мне вытащить ORO из этой финансовой неразберихи.

Тот любопытный взгляд возвращается к ее глазам. — Что ты имеешь в виду?

— С Джо оказалось немного сложно работать, вот и все.

Я вздыхаю.

— Что случилось? Тебе нужно забрать ее работу?

Ее брови хмурятся, и тревога распространяется по ее лицу.

Она так быстро начинает беспокоиться, и это одна из вещей, за которые я стал ее уважать.

Эйвери нападет на плохие новости и потребует их исправить. Независимо от размера проблемы. Ей каким-то образом удалось подружиться с большинством людей в ORO, а не только с командой Ocean Tidy, и я часто замечаю, как она помогает в офисе, всегда стремясь решить любую проблему.

Я сканирую залы, подтверждая, что мы одни. Когда я вижу, что остальная часть этажа пуста, я поворачиваюсь к ней.

— Это должно остаться между нами.

Она кивает. — Конечно.

— ORO занимается некоторыми пробелами в финансировании. Нет ничего, что я не мог бы исправить, но мне нужно потратить дополнительное время, чтобы понять, как вернуть нас в нужное русло.

Я очень тщательно подбирал слова, не желая обострять ее беспокойство по поводу ситуации, но внутри меня все еще сидит нерешительность. Я знаю, что мы работаем вместе всего месяц, но она кажется единственной, кто может понять меня и помочь мне. Она смотрит на меня с беспокойством в чертах лица. Я могу доверить ей, что она ни с кем не будет говорить об этом. Верно?

— Это… Ее глаза расширяются, я не совсем понимаю, почему. Я не должен был ничего говорить.

— Все в порядке, я все понял. Мы должны выйти. Становится поздно.

Я выпрямляюсь и поворачиваюсь, чтобы уйти.

Ее рука крепко хватает меня за предплечье, прежде чем я начинаю идти. Я поворачиваюсь к ней лицом. Я мог бы остаться здесь навсегда, в темноте стеклянных стен вокруг нас.

— Позволь мне помочь.

Голос у нее строгий, сосредоточенный.

— Ты действительно не…

— Послушай, я не хочу выходить за рамки, но я чувствую себя так беспокойно, сидя за своим столом, пока мы продолжаем работать над Ocean Tidy. Я обещаю, что знаю ORO как свои пять пальцев. Я потратила часы на разработку различных стратегий и путей финансирования. Я могу помочь тебе.

Мое сердце переполняется при виде знакомого блеска, возвращающегося в ее глаза, волн возможности, уже разыгрывающихся в ее мозгу. Ее рука все еще не выпала из моей руки, и я хочу дотянуться до нее, сомкнув пальцы вокруг нее.

— У тебя уже так много всего происходит с Ocean Tidy.

Она вытягивает шею назад, ее брови нахмурены. — Ты сомневаешься, что я могу помочь?

— Даже немного, но это не твоя обязанность.

— Моей обязанностью всегда было оказывать влияние. Если у ORO финансовые проблемы, это означает, что они не могут внести необходимые изменения. Было бы неправильно с моей стороны сидеть сложа руки и позволять тебе разбираться во всем этом самостоятельно. Она мягко улыбается мне, и каждый нейрон в моем мозгу говорит мне поцеловать ее.

— Спасибо, Эйвери.

— Кроме того, мне так надоело рисовать графики целыми днями. Обещаю, это эгоистичная просьба. Я хочу собирать средства, встречаться с людьми и убеждать их, что мы делаем что-то хорошее! Она подмигивает мне.

Ага. Мне так чертовски сильно нужно поцеловать ее прямо сейчас.

— Было бы упущением отказать тебе. Я присоединяюсь к ее смеху.

Спутанные провода в моей грудной клетке наконец-то развязались. Вес, который я носил с собой, испаряется с моих плеч, повисая в воздухе вокруг нас.

Эйвери наблюдает за мной, и я делаю первый глубокий вдох за несколько дней.

— Я проведу небольшое исследование, и мы сможем обсудить мои идеи за одним из ваших знаменитых латте, мистер Наварро. Теперь пойдем. Это намного позже обычного рабочего времени. Она подмигивает и убирает руку с моего предплечья. Я уже скучаю по ее прикосновениям.

Эйвери идет по коридору, и я следую за ней, не сводя глаз с того, как ее волосы падают на плечи. Она поворачивается ко мне и снова улыбается, прежде чем идти вперед. Мне уже легче на исповеди.

— Я не могу отблагодарить тебя в достаточной мере, — говорю я. Но все, что я хочу сделать, это упасть перед ней на колени в знак благодарности. Эта женщина даже не колебалась, когда поняла, что что-то не так.

Я был поглощен своим собственным стрессом в течение нескольких дней, пытаясь понять, как позаботиться об этом самостоятельно, но вот она, спасательный круг, в котором я нуждался все это время.

— Рада помочь.

Мы подходим к лифту, и я нажимаю кнопку, чтобы вызвать машину на наш этаж. Я наслаждаюсь нашей тишиной. Когда подъезжает машина, я захожу внутрь и нажимаю кнопку первого этажа. Когда Эйвери наступает, одна из ее пяток застревает в щели между полом и лифтом. Ее тело падает на мое, и я ловлю ее за мягкие плечи.

— Ааа, я уже второй раз застреваю в этих каблуках. Эйвери использует меня для поддержки, пока вытаскивает ногу из щели. Ее раздраженные глаза встречаются с моими, и я отчетливо осознаю, как много ее тела заключено в моих руках.

— Я думал, ты просто соскучилась по падению в мои объятия, — говорю я, пытаясь отвлечься от ее опьяняющей близости.

— Может быть, ты пропустил меня.

Она вырывается из моей хватки и встает рядом со мной.

— Ммм.

Я поднимаю брови.

Двери закрываются, и машина начинает свой очень долгий спуск.

Я всегда ненавидел то, как долго эти лифты поднимаются и спускаются из вестибюля. Но прямо сейчас я хочу, чтобы время остановилось и вместо этого мы оказались в ловушке здесь.

— Знаешь, ты никогда не собирал, — говорит она, избегая моего взгляда.

— Что?

Я изображаю замешательство.

Она закатывает глаза, и на ее лице появляется улыбка. Одна ее рука поднимается к лицу, и она проводит пальцем по губе. Мой член дергается при воспоминании о том, как я водил большим пальцем по ее рту на лодке.

— Неважно.

Она смотрит то на меня, то на дверь.

Мне нужно попробовать ее снова. В моих венах начинает бушевать неконтролируемая потребность.

С момента нашего первого поцелуя не прошло ни дня, чтобы я не вспомнил, что она чувствовала. Каждое утро я заставлял себя дольше и сильнее во время пробежки, пытаясь заставить свое тело избавиться от тяги к ее поцелую.

Это не сработало.

Я поворачиваюсь к ней и ласкаю рукой внешнюю сторону ее челюсти. Ее лицо возвращается к моему, ее кожа становится розовой.

— Хочешь, я поцелую тебя, Эйвери?

Мне нужно поцеловать тебя, Эйвери.

— Нет, — шепчет она.

Должно быть, это ее любимое слово для меня. Когда она наблюдает за мной, в смеси бронзового и карего цвета ее глаз чувствуется вызов. Я наклоняюсь, мой лоб едва касается ее лба. Ресницы Эйвери трепещут, и ее подбородок поднимается ко мне. Мой собственный рот приоткрывается, имитируя ее, и я медленно приближаюсь к ней, паря прямо рядом с ней.

Мое тело кричит, чтобы я разрушил расстояние между нами.

Поцелуй ее. Поцелуй ее!

Я дышу на ее приоткрытые губы. — Лгунья.

Ее лицо напрягается от недоумения. Я не даю ей отстраниться, мои пальцы слегка приподнимают ее челюсть, и я нежно прижимаюсь ртом к ее мягкой, горящей щеке.

Двери лифта распахиваются. Я чувствую, как каждая клеточка моего тела стонет, протестуя против того, что наше время здесь сокращено.

Но обещание, которое я ей дал, осталось. Эйвери не заслуживает спешки. Когда я снова пробую ее на вкус, я хочу ее всю, каждую секунду.