Что было – то прошло

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

ЛУКА

Эйвери продолжает сеять хаос в ее части туалета, на ее лице появляется зубастая ухмылка. Ее озорные глаза вызывают улыбку на моем лице. Обычно я бы сошел с ума прямо сейчас, увидев беспорядок на полу.

Но в моем шкафу есть нечто гораздо более интересное, чем беспорядок.

Я смотрю на женщину, которую хочу сделать своей, когда она двигает своими неотразимыми голыми ногами к стене моих галстуков.

— Эйвери.

Мой голос низкий с предостережением, как будто я никогда не слышал его раньше.

— Лука, — бросает она вызов, затем берет в ладонь горсть моих галстуков.

— Даже не думай об этом.

Но она уже таскает их со стены толпами.

В одно мгновение я отрываю Эйвери от земли и поднимаю ее тело на руки. Ее смех затихает, и я пользуюсь случаем, чтобы поправить ее бедра вокруг своей талии, а ее руки обвивают мои плечи.

Она чувствует себя податливой в моих руках. Волнение пронзает меня, и карие глаза ее соответствуют моему предвкушению. Я чувствую себя на вершине гребаного мира, наблюдая, как эта женщина ждет моего следующего шага.

— Мне нравится, когда ты плохо себя ведешь, — говорю я, вынося ее из туалета в спальню. — Но мне действительно понравится заставлять тебя подчиняться.

При этих словах губы Эйвери встречаются с моими, и наши языки возвращаются к своему танцу. Моя длина агрессивно пульсирует, когда я несу ее к нашей кровати. Я осторожно сажаю ее на простыни. Ее вчерашнее освобождение не идет ни в какое сравнение с тем, как она собирается кончить вокруг моего члена.

Эйвери не ждет, чтобы нетерпеливо встать передо мной на колени на матрасе.

Моя чертовски идеальная богиня.

Она могла вывести меня из себя прямо сейчас своим взглядом. Этот поток возбуждения возвращается другой бурной волной. Ее нетерпеливые пальцы тянутся к моим спортивным штанам.

Я переплетаю наши пальцы. — Ты мне доверяешь?

Она смеется, ее рука вырывается из моей хватки и снова тянется к моему поясу.

— Эйвери?

Мой голос суров.

Она издает рычание, прежде чем ее ладонь начинает гладить ткань вокруг моей пульсирующей эрекции. Я прижимаю толщу к ее рукам. Но как только ее пальцы начинают дергать материал, я делаю шаг назад.

— Я тебе доверяю, — наконец произносит она, и на ее живописном лице нарисована хмурая гримаса.

Драгоценность этих слов посылает во мне огонь. Я почти готов поддаться ей и отдать ей каждый последний дюйм себя. Но я качаю головой и немного сдерживаю себя, желая насладиться каждой напряжённой секундой этого момента.

Ее глаза разочарованно закатываются, и я наслаждаюсь выражением ее лица. Эйвери нуждается, нуждается во мне, и никогда не было спроса, который я бы так стремился удовлетворить.

— Этот взгляд в твоих глазах погубит меня. — Я беру одну из ее пухлых губ зубами. — Я мечтал об этом несколько месяцев, думая, каково это, чувствовать, как ты обнимаешь мой член. Какой мокрой ты была бы для меня.

— Тогда позволь мне показать тебе, — шепчет она, и ее губы нападают на мои. Грубо. Яростно.

Я вырываю ее хватку, потому что чуть не теряю ее прямо здесь. — Потерпи. У меня есть сюрприз.

— Я люблю сюрпризы.

— Я знаю.

Я быстро целую ее в лоб и иду к шкафу. Оставить ее хотя бы на секунду кажется преступлением против человечества.

Когда я возвращаюсь, два моих шелковых галстука завернуты в мою ладонь. И моя футболка Trash Titans лежит брошенной в ногах кровати, ее черные трусики рядом с ними.

Эйвери приветствует меня каждым дюймом своей безупречной кожи на наших простынях.

Мне придется попросить ее не снимать эту футболку в будущем, если она действительно хочет дать нам шанс. Я хочу увидеть, как она оседлает меня в этой штуке и разыграет скрытую фантазию.

Злоба возвращается в ее глаза, когда она замечает галстуки, бросая мне вызов.

Беспощадная насмешка берет ее голос. — Ты не можешь трахнуть меня без одного из этих нелепых галстуков?

— Я могу трахнуть тебя, как захочешь, Эйвери. — Я пробираюсь к кровати, возвышаясь над ней, пока она лежит передо мной, бесстыдно обнаженная и выставленная на всеобщее обозрение. — Кроме того, мы оба знаем, что это гораздо больше, чем трах , Эйвери.

Ее щеки краснеют. Я наслаждаюсь румянцем, который наношу на ее кожу.

— Что, если это все, чего я хочу? — она дразнит.

— Очень жаль.

Я улыбаюсь, и она отражает мою игривую ухмылку.

Я знаю, что это еще одна наша игра, и я счастлив продолжать играть в нее. Я просто надеюсь, что когда она будет готова, Эйвери признает, что здесь есть нечто большее, чем наши сражения.

Я забираюсь на кровать и наклоняюсь над ней. Мои руки возвращаются к тем местам, которые, как я знаю, заставляют ее корчиться. Эйвери в предвкушении раздвигает колени, обнажая уже скопившуюся там влагу.

Я сосу одну из ее нежных грудей, и она стонет.

— Теперь, когда я попробовал тебя, Эйвери, eres mía 22.

Я хватаю ее за запястья и тащу на кровать, ее тело не сопротивляется ни одному из моих прикосновений.

— Чем ты планируешь заняться? — Эйвери неубедительно протестует.

— Помни доверие? — Я напоминаю ей. — Вчера тебе нравилось обходить мои пальцы, обещаю, тебе это тоже понравится.

Взгляд Эйвери встречается с моим, и она колеблется со следующими словами, вероятно, понимая, что ее умный рот может лишить ее удовольствия, все еще ожидающего ее. Ее гибкие изгибы подо мной проверяют меня. Я хочу раздвинуть ее ноги прямо здесь и загнать свой голый член в ее набухший центр. Вместо этого я вдыхаю ее и позволяю влаге между ее ног притираться к моему бедру.

Я обматываю один из галстуков вокруг ее левого запястья, затем привязываю ее к спинке кровати.

Ее глаза выпячиваются от новой сдержанности.

— Я никогда раньше этого не делала , — шепчет она.

— И я нет. — Я никогда не хотел испортить один из своих драгоценных галстуков, но ради нее я бы сжег весь свой шкаф. — Только с тобой. Ты доверяешь мне, Эйвери?

Ее свободная рука ложится на мою. — Я хочу это.

Она кивает мне, и я продолжаю. Я осторожно хватаю ее за другое запястье, которое также привязываю к деревянной спинке кровати.

— Ты знаешь, что делаешь?

— Я практиковался. Я соединяю ее рот со своим, как две точки на карте, и притягиваю свое тело к ее телу.

Моя великолепная женщина распростерлась передо мной, нуждающаяся и в моей власти.

— Когда ты это практиковал?

Я путешествую вдоль ее тела. — Каждый раз, когда ты упоминала мой галстук, я думал о том, как красиво ты будешь выглядеть в таком виде.

Я покрываю ее изгибы поцелуями, пока не вернусь в свое любимое место. — Каждый джеб.

Еще один поцелуй. — Каждая ставка.

Я провожу пальцами правой руки вниз по ее щели мягкими, дразнящими движениями.

— Лука. Предупреждение от нее. Бедра Эйвери начинают раскачиваться.

Я смеюсь над ее пристальным взглядом. — Расслабься,Cariño.

Мои пальцы возвращаются к знакомому ритму, которым она наслаждается на своем клиторе.

Я протягиваю руку и провожу другой рукой между каждой из ее грудей, твердость ее сосков касается моей ладони. Мое прикосновение становится более преднамеренным, вытягивая ее удовольствие от строительства.

— Ты слишком хорош в этом, — выдыхает она. — Это слишком… пожалуйста.

Эти знакомые громкие вздохи наполняют нашу спальню, и это чертовски музыка для моих ушей.

Я просовываю два пальца внутрь нее, прежде чем проникнуть глубоко в ее ядро, мой большой палец не отстает от ее клитора.

— Иди ко мне, Эйвери, — говорю я ей. — Я хочу, чтобы твоя киска залила мои пальцы, прежде чем я заполню каждый дюйм тебя своим членом.

Слова вспыхивают в ней чем-то диким. Прекрасная гребаная решимость возвращается в ее глаза, когда мой ритм ускоряется. Связанные руки Эйвери волочатся по подушкам.

— Лука. Она продолжает сопротивляться своему освобождению, но я полон решимости довести ее до конца. — Я не могу.

Я взбираюсь по ее телу и вплетаю руку, работающую на ее груди, в ее волосы, приближая ее лоб к моему. — Держу пари, что ты можешь.

Проблема в том, что она погибает. Пронзительный крик наполняет комнату, когда ее оргазм разворачивается. Пульсация ее тугой киски вокруг моих пальцев просто невероятна.

Блеск пота покрывает ее тело, и, видя, как она вот так раздевается, в мои вены вливается первобытная одержимость. Я хочу пометить ее как свою, и пусть она сделает то же самое со мной.

Я убираю с нее пальцы и встаю на край кровати. Сквозь опьяняющую дымку Эйвери наблюдает, как мои руки движутся к тому месту, с которым она так стремилась познакомиться. Она проводит взглядом по моей груди, ее рот приоткрывается, когда мои руки стягивают спортивные штаны, обнажая себя перед ней.

Эти пухлые губы раскрываются при виде моей большой длины, пульсирующей между нами. Мой член стал самым твердым из когда-либо существовавших, с его набухшего кончика капает вода, умоляя заполнить каждый дюйм ее тела. Я вижу, как расширяются глаза Эйвери.

— Вау.

Я смеюсь над ее благоговейным выражением лица. — Что, Эйвери?

— Я знаю, что ты будешь большим, но это… — Она смотрит более пристально. Черные как смоль ее радужки поглотили карие глаза.

— Это?

Я жду, пока она закончит фразу.

— Больше, чем я себе представляла.

Я втягиваю воздух, стараясь не сосредотачиваться на ноющей боли в члене. Я не хочу, чтобы это закончилось слишком рано. — Значит, мы оба думали об этом уже довольно давно?

— Да .

Ее щеки приобретают более глубокий оттенок красного.

— Ты готова ко мне, моя девочка?

— Очень. Она кивает, и я подхожу к тумбочке, мои пальцы тянутся к фольгированной обертке в ящике стола.

Эйвери пристально смотрит на меня, ее нижняя губа зажата между зубами.

— Я на таблетках. — Слова выскальзывают из нее, как незакрепленная стрела, заставляя мое сердце биться чаще. — И у меня все чисто после медосмотра несколько недель назад.

Это действительно происходит прямо сейчас, или я в каком-то лихорадочном сне?

— Что ты говоришь, Эйвери?

— Я хочу всего тебя, я имею в виду, очевидно, только если ты… — Она пытается спрятать свое смущение в подушках.

Эта застенчивая и застенчивая сторона, которую я никогда раньше не видел, заставляет мой пульс бешено колотиться. Я возвращаюсь к кровати и бросаю обертку на пол.

— Меня проверили после того, как мы поцеловались на лодке, и с тех пор никого не было, — говорю я.

— На лодке ?

— Честно говоря, и до этого никого не было, но…

— Ты слишком много говоришь, Наварро.

Пламя освещает ее глаза, искушая меня.

Она так соблазнительна в своих ограничениях. Я, черт возьми, не знаю, как я продержусь внутри нее.

— А тебе, кажется, это чертовски нравится.

Я улыбаюсь.

Я сокращаю расстояние между нами, притягивая свое тело к ее телу, мои пальцы берут ее челюсть и держат ее лицо неподвижно. Мой член исследует влагу, беспорядочно стекающую между ее бедер.

— Мне это нравится, — говорит она, и из моего горла вырывается гортанный стон.

любовь.

Это драгоценное слово, вырвавшееся из ее рук, стало последней каплей.