К зиме 1832-33 годов ситуация значительно изменилась по сравнению с предыдущим мартом, когда было вынесено первоначальное решение. Клей потерпел поражение на выборах, что лишило чероки надежды на то, что он сможет обеспечить исполнение постановления Маршалла. В то время как Джексон уже столкнулся с одним непокорным штатом, ни администрация, ни Национальная республиканская оппозиция не хотели рисковать, разжигая вражду с соседом, подталкивая Джорджию к союзу с Южной Каролиной; Алабама и Миссисипи вполне могли последовать его примеру. Проблема требовала навыков Маленького Мага. Поэтому в декабре 1832 года избранный вице-президент Ван Бюрен заключил соглашение, чтобы разрядить обстановку. С неохотой Вустер и Батлер объявили, что не будут добиваться от суда постановления об их освобождении, а примут помилование от губернатора Джорджии. Законодательное собрание Джорджии отменило закон, по которому были осуждены миссионеры (но не остальные части кодекса, которые дискриминировали индейцев), и они смогли вернуться к своей миссии в племени чероки. Губернатор Уилсон Лампкин едва не сорвал сделку, настояв на том, чтобы все возможные унции
2. Гораций Грили, "Американский конфликт" (Хартфорд, Коннектикут, 1864), I, 106, ссылаясь на воспоминания Джорджа Бриггса. Несмотря на то, что эта история основана на воспоминаниях, случившихся много позже, она согласуется с поведением Джексона и вполне соответствует его характеру. Он писал Джону Коффи: "Решение Верховного суда еще не родилось, и они считают, что не могут принудить Джорджию подчиниться своему мандату" (7 апреля 1832 г.), Correspondence of AJ, IV, 430.
В конце концов, 14 января Верховный суд, не дождавшись риторического удовлетворения прав штата, выдал помилование. Надежды нуллификаторов привлечь на свою сторону Джорджию не оправдались; Верховный суд избежал публичного позора, связанного с изданием постановления, которое оказалось неисполнимым. В проигрыше, конечно же, оказались чероки, чьи юридически подтвержденные права теперь будут игнорироваться. Сэмюэл Вустер никогда не был настроен оптимистично по поводу шансов на спасение народа чероки, но (как он писал двумя годами ранее) "мне кажется, что все же следует предпринять попытку, даже если она закончится поражением".3 Два миссионера выдержали семнадцать месяцев сурового заключения и были готовы отбыть четырехлетний срок за свое дело; они не хотели подвергать опасности национальные интересы ради него. Вустер провел остаток своей жизни с чероки, сопровождал их в Оклахому и перевел большую часть Библии на язык Секвойи.
Враждебная конфронтация между ними была благополучно предотвращена, и 25 января 1833 года президент пригласил судей Верховного суда на обед в Белый дом. Великий националист судья Джозеф Стори (которого Джексон однажды назвал "самым опасным человеком в Америке") сообщил своей жене, что "президент специально пригласил меня выпить с ним бокал вина". Со времени его последней прокламации и послания [осуждающих нуллификацию] я и председатель Верховного суда стали его горячими сторонниками и будем оставаться ими до тех пор, пока он будет придерживаться принципов, заложенных в них". Кто бы мог подумать о таком событии? "4
По крайней мере, на два других дела, рассматривавшихся Верховным судом, возможно, повлиял кризис нуллификации. Одним из них было дело "Нью-Джерси против Нью-Йорка" - пограничный спор, в котором родной штат Ван Бюрена утверждал, что у суда нет юрисдикции. Поскольку Джорджия занимала ту же позицию по отношению к Вустеру, это дело тоже стало потенциально взрывоопасным в контексте нуллификации. Председатель Верховного суда Маршалл предусмотрительно прекратил рассмотрение дела в марте 1832 года и отложил его возобновление до февраля 1833 года. К этому времени стороны создали комиссию для переговоров об урегулировании, которые были проведены в 1834 году. И снова ловкость рук Ван Бюрена была очевидна в исходе дела5.
Более продолжительное значение имело дело "Баррон против Балтимора" (1833 г.), в котором рассматривался вопрос о том, может ли город Балтимор, нанося ущерб
3. Цитируется в John G. West Jr., The Politics of Revelation and Reason (Lawrence, Kans., 1996), 172. См. также Эдвин Майлз, "После решения Джона Маршалла", Journal of Southern History 39 (1973): 519-44.
4. Цитируется в G. Edward White, The Marshall Court and Cultural Change (New York, 1991), 739.
5. Майкл Биркнер, "Спор о границах между Нью-Йорком и Нью-Джерси, Джон Маршалл и кризис нуллификации", JER 12 (1992): 195-212.
частной пристани, нарушило положение Пятой поправки о "захвате" ("частная собственность не может быть изъята для общественных нужд без справедливой компенсации"). Владелец пристани выиграл судебное решение в размере 4500 долларов, которое Верховный суд Мэриленда отменил на том основании, что Пятая поправка не распространяется на штат Мэриленд (и его муниципальную корпорацию Балтимор), а ограничивает только федеральное правительство. Обращение в Верховный суд США грозило повторением вражды, которая разгорелась, когда Маршалл вынес решение против Мэриленда в деле Маккаллоха четырнадцатью годами ранее. В то время учебники по праву и судебные прецеденты штатов по всей стране не выявили определенной закономерности: одни применяли к штатам поправки со второй по девятую, другие - нет. (Столь преданный сторонник национализма, как Маршалл, мог бы прийти к выводу, что Пятая поправка действительно ограничивает штаты. Но нет, Маршалл выступил от имени единогласного суда и вынес противоположное решение, даже не дождавшись устных аргументов Балтимора. В своем последнем важном заключении по конституционному праву престарелый верховный судья постановил, что Билль о правах ограничивает только федеральное правительство, но не штаты. Потребовалась Четырнадцатая поправка и много сложных рассуждений в двадцатом веке, чтобы Верховный суд хотя бы частично устранил последствия нехарактерного для Маршалла решения в пользу прав штатов. Но в политическом климате января 1833 года маловероятно, что Суд вынес бы заключение, тревожащее штаты6.
III
Ликование по поводу решения по делу "Вустер против Джорджии" прошло, когда стало ясно, что ни власти штата, ни федеральные власти не подчинятся ему. С 1 июля 1830 года на территорию племени чероки распространялись законы штата. Хотя федеральное правительство обычно забирало земли, от которых отказывались индейские племена, в данном случае их получил штат. Настроение белого населения Джорджии было отражено в популярной в то время песне:
Все, что мне нужно в этом творении.
Красивая жена и большая плантация
Вон там, в стране чероки.7
6. Баррон против Балтимора, 32 США (7 Питерс) 243 (1833); Уолкер Майо, "Федеральный билль о правах и штаты до принятия Четырнадцатой поправки" (диссертация на соискание степени доктора философии, Оксфордский университет, 1993).
7. Джоэл Чандлер Харрис, Рассказы о Джорджии (Нью-Йорк, 1896), 216.
Чтобы удовлетворить эти желания, в 1832 году Джорджия провела лотерею и разыграла все незанятые земли чероки среди счастливчиков с белыми билетами. Самим коренным жителям пока разрешалось оставаться на участках, где они построили улучшения, в ожидании окончательного переселения. Джексоновские демократы Джорджии во главе с губернатором Лампкином заняли еще более жесткую позицию в отношении индейцев, чем Партия прав штата губернатора Гилмера (который также поддерживал Джексона на выборах президента в 1828 и 32 годах), хотя разница не была разительной. Идея лотереи принадлежала партии Лампкина; партия Гилмера предпочла бы получать доходы штата с земель чероки. Хотя почти все белые джорджийцы надеялись, что индейцы уйдут, не все одобряли то, как с ними обращались. Некоторые судьи судов штата проявляли умеренное уважение к имущественным правам чероки.8
Перед лицом чрезвычайного давления со стороны государства единство племени в конце концов сдалось. Большинство чероки во главе с главным вождем Джоном Россом решительно остались на месте, но небольшое меньшинство племени решило, что лучше подписать договор об удалении и попытаться спасти что-то из обломков. 29 декабря 1835 года партия во главе с Джоном Риджем и Элиасом Боудинотом (издателем "Чероки Феникс") подписала договор Нью-Эхота, соглашаясь на торговлю исконной родиной племени в обмен на 5 миллионов долларов и земли в Оклахоме. Сторона договора получила поддержку в основном от представителей смешанных кровей и рабовладельцев; Росса, хотя он тоже был смешанной крови и рабовладельцем, поддержало подавляющее большинство полнокровных фермеров. Будучи посредником между культурами и сам христианином, Росс причислял к своей консервативной партии последователей мудреца-традиционалиста Белого Пути. Членов партии договора можно охарактеризовать как растущий средний класс в обществе чероки, стремящийся к коммерческим выгодам и разочарованный консерватизмом как элиты Росса, так и народа.9 Несмотря на протесты чероки, утверждавших, что у подписавших договор нет полномочий, и красноречивую оппозицию Дэниела Уэбстера и Генри Клея, Сенат США 23 мая 1836 года дал согласие на ратификацию 31 голосом против 15: на один голос больше минимальных по Конституции двух третей.
8. H. David Williams, "The Cherokee Nation and Georgia's Gold and Land Lotteries of 1832-33," Georgia Historical Quarterly 73 (1989): 519-39; Mary Young, "The Exercise of Sovereignty in Cherokee Georgia," JER 10 (1990): 43-63.
9. Теда Пердью, "Конфликт внутри: Чероки и удаление" в книге "Удаление Чероки: Before and After, ed. William Anderson (Athens, Ga., 1991), 55-74. Подробнее о внутренней политике чероки см. в Gary Moulton, John Ross, Cherokee Chief (Athens, Ga., 1978); Duane Champagne, Social Order and Political Change: Конституционные правительства среди чероки, чокто, чикасо и криков (Стэнфорд, 1992).
Члены договорной партии отправились в Оклахому, но большинство чероков все равно не покинули свои дома добровольно. Начиная с мая 1838 года, большинство племени было собрано армией США и отправлено в лагеря для содержания под стражей в ожидании удаления; другие бежали в соседние штаты. Широкомасштабное кровопролитие удалось предотвратить благодаря умеренности и здравому смыслу вождя Росса и генерала Уинфилда Скотта.10 Но некомпетентность, безразличие и разногласия в политике гражданских властей сорвали усилия генерала Джона Эллиса Вула по надлежащей подготовке к массовой эвакуации. Антисанитарные условия в лагерях и суровая погода на печально известной "Тропе слез" осенью и зимой 1838-39 годов привели к трагически высокой смертности; по общепринятым оценкам, из двенадцати тысяч участников принудительной миграции погибло четыре тысячи человек. Среди погибших была и жена вождя Росса. Оказавшись в Оклахоме, племя долго терпело упреки в связи с Удалением; Джон Ридж и Элиас Будинот были убиты (по мнению некоторых, справедливо) за то, что подписали договор Нью-Эхота11.
К этому времени племена криков и чикасо подверглись принудительному переселению, сопровождавшемуся аналогичными лишениями, из Алабамы и Миссисипи соответственно. Эти штаты подражали Джорджии и распространили свои собственные законы на земли, гарантированные индейским племенам федеральным договором. Крики, некогда самые могущественные из южных племен, пострадали во время переселения, пожалуй, больше всех. По договору, подписанному в Вашингтоне 24 марта 1832 года, они отдавали все земли племени к востоку от Миссисипи в обмен на место в Оклахоме, но при этом обещали, что тем семьям криков, которые решат остаться в Алабаме, будут выделены скромные "наделы" для владения и ведения хозяйства там. Но земли криков быстро заполонили белые, которых не смогли выселить ни власти штата, ни федеральные власти, а их бывшие обитатели отправились скитаться в качестве беженцев. Захватывая земли коренных американцев, алабамцы заставили джорджийцев выглядеть неуверенно. Способы обмана индейцев, лишивших их наделов, были разнообразны, изобретательны, часто наглы, и осуществлялись как крупными спекулятивными консорциумами, так и отдельными мошенниками. Когда комиссар по делам индейцев провел расследование, он заявил: "Полученные сведения шокируют. Лица, ранее считавшиеся респектабельными, замешаны в
10. См. Мэри Янг, "Разрешение конфликтов на индийской границе", JER 16 (1996): 1-19.
11. Энтони Уоллес, "Длинная горькая тропа" (Нью-Йорк, 1993), 88-94. Оценки смертности чероки в связи с переселением варьируются от 1600 до 8000 человек. Споры обобщены в Ronald Satz, "The Cherokee Trail of Tears," Georgia Historical Quarterly 73 (1989), 431-32; Russell Thornton, The Cherokees: A Population History (Lincoln, Neb., 1990), 73-77.
самые позорные попытки обмана". Историк Пол Пруха отмечает: "Мошенничество было впечатляющим и широкомасштабным, превращая в насмешку намерения договора, а правительство, казалось, было бессильно остановить сутяжничество спекулянтов".12 Другие историки, однако, полагают, что правительство на самом деле предвидело эти события и подписало договор как "хитроумную уловку администрации, чтобы ускорить выселение индейцев, открыв дверь для белых спекуляций на землях Криков".13 По закону племени Криков право собственности на землю принадлежало женщине, но белые настаивали на том, чтобы иметь дело с индейцами."13 По законам племени криков право собственности на землю принадлежало женщине дома, но белые настаивали на том, чтобы иметь дело с мужчиной дома, который вполне мог считать, что обманул чужаков, продав то, что ему не принадлежало, - пока они не вернулись с оружием, чтобы выселить его и его семью. Неудивительно, что весной 1836 года некоторые из криков, доведенные до отчаяния, оказали жестокое сопротивление, которое получило название Второй войны криков. Военный министр Льюис Касс из Мичигана, сменивший Джона Итона, но столь же приверженный идее устранения, поспешно вызвал армию. Войска, которых не жалели для поддержания порядка против белых, теперь быстро усмирили криков, которых массово отправили в Оклахому, как "врагов", так и "друзей", не обращая внимания на договор. Несколько человек бежали во Флориду, чтобы присоединиться к семинолам, язык и культуру которых они разделяли. Смертность в результате депортации ручьев могла достигать 50 процентов.14
Чикасау из Миссисипи попытались избавить себя от страданий, быстро смирившись с неизбежным и согласившись на переезд на запад. Потом выяснилось, что администрация не определила место для переселения племени. В конце концов чикасау сами купили участок владений чокто в Оклахоме, чтобы спастись от преследований, которым их подвергали захватчики на их землях в Миссисипи.
Семинолы на территории Флориды оказались самым трудным из юго-восточных племен, которых удалось изгнать. Готовые сражаться за свои дома, они оказали решительное сопротивление и воспользовались удаленными оборонительными бастионами и помощью беглых рабов. Договор о согласии на удаление, вымогаемый у группы семинолов в 1833 году во время их визита в Оклахому, был
12. Обе цитаты взяты из книги Пола Прухи "Великий отец: The United States Government and the American Indians (Lincoln, Neb., 1984), I, 222. Мошенничество, практиковавшееся в отношении криков, подробно описано в книге Mary Young, Redskins, Ruffleshirts, and Rednecks: Indian Allotments in Alabama and Mississippi, 1830-1860 (Norman, Okla., 1961), 3-98.
13. Рональд Сатц, Политика в отношении американских индейцев в Джексоновскую эпоху (Линкольн, Неб., 1975), 105.
14. Майкл Доран, "Статистика населения Индийской территории XIX века", Хроники Оклахомы 53 (1975-76): 497-500.
Племена были отправлены не только в Оклахому, но и в Канзас и Небраску.
племя отвергло это решение, но администрация приняла его как обязательное. В декабре 1835 года сотня солдат под командованием майора Фрэнсиса Дейда была уничтожена объединенными силами индейцев и негров. Когда Джексон покинул свой пост в марте 1837 года, федеральное правительство приступило к серьезным военным действиям, а судьба племени семинолов все еще оставалась нерешенной. До конца войны правительство потратит на покорение одних только семинолов в десять раз больше, чем, по его расчетам, будет стоить удаление всех племен15.
Политика администрации по удалению индейцев распространялась на всех индейцев к востоку от Миссисипи, а не только на жителей глубокого Юга. На Северо-Западе она привела к
15. Satz, American Indian Policy, 103.
трагический конфликт, известный как Война Черного Ястреба. В апреле 1832 года Черный Ястреб повел от одной до двух тысяч человек из племени саков и фоксов пересечь Миссисипи и вернуться на земли в северном Иллинойсе, где их право на владение землей теперь оспаривалось. Черный Ястреб долгое время выступал за межплеменное сопротивление посягательствам белых и был на стороне англичан во время войны 1812 года; в последнее время он терял влияние на своего соперника, вождя Кеокука, сторонника уступчивости по отношению к поселенцам. В данном случае Черный Ястреб и его группа искали не конфликта, а убежища от своих традиционных врагов, сиу; в военном отряде не должно было быть женщин и детей. Тем не менее губернатор Иллинойса Джон Рейнольдс воспринял их приход в свой штат как враждебный. Как только Черный Ястреб понял, что ему не удастся убедить ни другие племена, ни канадских торговцев поддержать его вторжение в Иллинойс, он попытался сдаться. 14 мая делегация индейцев, пытавшаяся провести переговоры под флагом перемирия, была обстреляна ополченцами штата; в последовавшем за этим сражении дезорганизованные ополченцы были разбиты16.
Военный министр Касс воспользовался этой возможностью. Он созвал федеральные войска, попросил ополченцев Иллинойса поддержать их и сам поспешил в Детройт, чтобы быть ближе к месту событий. Среди людей, собранных для участия в короткой кампании, были будущие президенты Авраам Линкольн (чей дед был убит индейцами на границе Кентукки), Закари Тейлор и Джефферсон Дэвис. Джексон заставил местного командира действовать, и наспех собранная армия прогнала банду Черного Ястреба, преследуя их на территории нынешнего Висконсина и убив несколько сотен мужчин, женщин и детей у Бад-Экса 2 августа 1832 года, когда они пытались бежать обратно через Миссисипи. Тех, кому удалось переправиться, убили союзные правительству сиу. Из всей группы Черного Ястреба выжило едва ли 150 человек. Кажущаяся чрезмерная реакция администрации принесла свои плоды: Последовали мирные договоры, лишившие племена сак и фокс и виннебаго новых земель. Правительство показало пленного Черного Ястреба по всей стране, как это делали римляне с пленными монархами; своим достоинством и красноречием старый воин завоевал неизменное восхищение американской публики.17
Лишь с запозданием администрация Джексона обратила внимание на тот факт, что вытеснение восточных племен на Великие равнины потребует от племен, которые
16. Энтони Уоллес, "Введение", Война Черного Ястреба, изд. Эллен Уитни (Спрингфилд, Иллинойс, 1970).
17. Уильям Клюндер, Льюис Касс (Кент, Огайо, 1996), 68-69; Уильям Хейген, Индейцы сак и фокс (Норман, Окла, 1958), 153-91. Также см. Black Hawk: An Autobiography, ed. Дональд Джексон (Урбана, Иллинойс, 1955).
В 1835 году правительство уполномочило комиссию под председательством Монфорта Стоукса из Северной Каролины найти подходящие соглашения. В 1835 году правительство уполномочило комиссию под председательством Монтфорта Стоукса из Северной Каролины искать подходящие соглашения. Экспедиции кавалерии и драгун, базировавшихся в фортах Ливенворт и Скотт (Канзас), в конце концов убедили некоторые племена равнин подписать необходимые договоры, хотя трения между различными племенами коренных жителей и переселенцев с востока останутся, что станет еще одним трагическим аспектом переселения индейцев. В 1841 году добросовестное расследование обращения правительства с изгнанниками, проведенное майором регулярной армии Итаном Алленом Хичкоком, выявило широкомасштабную коррупцию со стороны белых подрядчиков18.
Эндрю Джексон мобилизовал федеральное правительство на экспроприацию и изгнание расового меньшинства, которое он считал препятствием для национальной целостности и экономического роста. К концу двух сроков его правления было отторгнуто около сорока шести тысяч коренных американцев, и еще столько же было намечено к отторжению при его преемнике. Взамен Джексон получил 100 миллионов акров земли, большая часть из которых - первоклассные сельскохозяйственные угодья, стоимостью 30 миллионов акров в Оклахоме и Канзасе плюс 70 миллионов долларов (1,21 миллиарда долларов в 2005 году, если можно так посчитать).19 Немногое из этих денег досталось американским индейцам, но их расходование серьезно подрывало обещания Джексона о строгой республиканской экономике. Конечно, вина за лишение и изгнание племен должна быть широко разделена среди белого населения, и даже сочувствующей администрации было трудно защитить права индейцев, как показал опыт Джона Куинси Адамса. Но политика Джексона поощряла жадность белых и усугубляла плохую ситуацию. В некоторых местах, где администрация не прибегала к силе для их изгнания, скромному числу индейцев удалось остаться к востоку от Миссисипи, включая ирокезов в Нью-Йорке и чероки в Северной Каролине.
Вина не только в неэффективном и коррумпированном осуществлении программы переселения, но и в самой политике Джексона. Законопроект об удалении индейцев предусматривал перезаключение договоров и (при условии, что переговоры закончатся) финансирование депортации. Процесс заключения договоров был печально известен принуждением и коррупцией, о чем Джексон знал не понаслышке, и новые договоры, заключенные при его администрации, продолжали эту практику. Любимый договор Джексона
18. См. Ethan Allen Hitchcock, A Traveller in Indian Territory, rpt. with foreword by Michael Green (Norman, Okla., 1996).
19. Donald Cole, The Presidency of Andrew Jackson (Lawrence, Kans., 1993), 116. Валютный эквивалент рассчитан с использованием индекса потребительских цен в Bureau of the Census, Historical Statistics of the United States (Washington, 1975).
Переговорщик Джон Ф. Шермерхорн, несмотря на критику современников за его сутяжничество, был вновь назначен и вознагражден президентом. Твердо веря в то, что "Конгресс имеет полную власть по закону регулировать все вопросы, касающиеся индейцев "20, Джексон счел удобным притворяться, что штаты имеют право распространять свои законы на племена, поскольку знал, что штаты сделают жизнь коренных жителей невыносимой. После того как белое население и правительства штатов разграбили и обманули беспомощное меньшинство, Джексон (как выразился историк Гарри Уотсон) "принял позу спасителя индейцев", предложив им депортацию в качестве спасения.21 В процесс переселения часто вмешивался лично президент, всегда в интересах спешки, иногда в интересах экономии, но никогда в интересах гуманности, честности или тщательного планирования. Офицеры армии, такие как генерал Вул и полковник Закари Тейлор, которые пытались провести процесс удаления как можно более гуманно или защитить признанные права индейцев от белых захватчиков, узнали, что администрация Джексона их не поддержит.22
Устранение индейцев говорит о политике Джексона гораздо больше, чем просто о его расизме. Прежде всего, оно иллюстрирует империализм, то есть стремление к географической и экономической экспансии, навязывание чужой воли подвластным народам и захват их ресурсов. Империализм не обязательно должен ограничиваться заморской экспансией, как это делали западноевропейские державы в XIX веке; он может с таким же успехом применяться к экспансии на географически сопредельных территориях, как в случае с Соединенными Штатами и царской Россией. Империализм - более точная и плодотворная категория для понимания отношений между Соединенными Штатами и коренными американцами, чем метафора патернализма, к которой так часто прибегают историки и современники (как, например, в договорных ссылках на "Великого белого отца" и его "индейских детей"). Федеральное правительство было слишком далеким и слишком чужим, слишком озабоченным экспроприацией, а не воспитанием, чтобы родительская роль могла описать эти отношения, разве что в виде зловещей карикатуры. Для характеристики отношения христианских миссионеров к индейцам с большей справедливостью можно было бы сослаться на патернализм.
Помимо стремления к территориальной экспансии, индейская политика Джексона также демонстрирует нетерпение к правовым ограничениям. Бесцеремонное отношение
20. Эндрю Джексон - Джеймсу Монро, 4 марта 1817 года, цитируется в Robert Remini, The Legacy of Andrew Jackson (Baton Rouge, 1988), 49.
21. Гарри Уотсон, Свобода и власть: политика Джексоновской Америки (Нью-Йорк, 1990), 109.
22. См., например, Klunder, Lewis Cass, 70.
Отношение к закону, выраженное Джексоном (который, в конце концов, был юристом и судьей из Теннесси), было широко распространено среди его соотечественников. Верховенство закона существовало только в тех местах и по тем вопросам, где его поддерживало местное большинство. Например, во время золотой лихорадки в Джорджии ни народ чероки, ни власти штата, ни федеральное правительство не могли обеспечить правопорядок. Восстановление правового порядка на золотых приисках было вызвано желанием обеспечить надежные права собственности. Отношения с индейскими племенами оказались одной из областей американского права, где Верховный суд Джона Маршалла не оправдал своей попытки создать обязательный прецедент. Когда после смерти Маршалла на рассмотрение суда поступило больше дел, касающихся прав индейцев, новое большинство назначенцев Джексона проигнорировало дело "Вустер против Джорджии" и вместо этого восстановило доктрину "Джонсон против М'Интоша" (1824), подтвердив суверенитет белых над землями аборигенов на основании "права открытия".23 На протяжении последующих поколений правительства штатов по всей стране неоднократно утверждали свое верховенство над индейскими резервациями, суды штатов обеспечивали его, а федеральное правительство, включая судебную власть, соглашалось с этим. Даже после того, как племена переселились на запад от реки Миссисипи, их возможность оставаться в новых владениях была не более надежной, чем в старых. В 1831-32 годах штат Миссури изгнал жителей племени шауни и передал их фермы и постройки белым скваттерам24.
Среди заявленных президентом целей переселения индейцев было распространение белого семейного фермерства, поскольку "независимые фермеры везде являются основой общества и истинными друзьями свободы".25 Но настойчивое стремление Джексона открыть индейские земли быстро, до фактического переселения белого населения, сыграло на руку спекулянтам, имевшим доступ к значительному капиталу, которые захватили лучшие земли. Только в своем Циркуляре о спекуляциях 1837 года, выпущенном незадолго до его ухода с поста президента, Джексон дал понять, что хотел бы воспрепятствовать спекуляциям на экспроприированных индейских землях. Конечно, когда у мелких фермеров появлялась возможность, они тоже участвовали в земельных спекуляциях в той мере, в какой позволяли их ресурсы; даже настоящие поселенцы обычно выбирали свои участки с расчетом на последующую перепродажу26.
Мартин Ван Бюрен правильно предсказал, что вопрос об удалении индейцев будет "занимать умы и чувства нашего народа" на протяжении многих поколений
23. Подробно описано в книге Линдси Робертсон "Завоевание по закону: Как открытие Америки лишило коренные народы их земель (Оксфорд, 2005).
24. Тим Гаррисон, "Правовая идеология удаления" (Афины, штат Гавайи, 2002), 234-45; Джон Фаррагер, "От этнического смешения к этнической чистке", в книге "Точки соприкосновения", изд. Andrew Cayton and Fredrika Teute (Chapel Hill, 1998), 304-26.
25. "Четвертое ежегодное послание" (4 декабря 1832 г.), Президентские послания, II, 600.
26. См. Young, Redskins, Ruffleshirts, and Rednecks, 172-90.
27 Сегодня американцы осуждают экспроприацию и изгнание расовых меньшинств - практику, которую теперь называют "этнической чисткой". Штат Джорджия отменил свои законы о чероки в 1979 году и оправдал Вустера и Батлера в 1992 году, назвав их тюремное заключение "пятном на истории уголовного правосудия в Джорджии".28 Федеральное правительство установило памятники вдоль Тропы слез, на которые современный американец может смотреть со стыдом за прошлые преступления страны, сдобренным хотя бы некоторой гордостью за готовность нации признать их.
IV
Превосходство белых, решительное и явное, составляло важнейший компонент того, что современники называли "демократией", то есть Демократической партии. В период правления Джексона наблюдалось расовое противостояние не только между белыми и коренными американцами, но и между белыми и чернокожими. Однако в случае с афроамериканцами правительство не стало выступать с собственной инициативой, как в случае с удалением индейцев, а отреагировало на действия самих чернокожих и их горстки радикально настроенных белых сторонников.
Через полгода после инаугурации Джексона появился самый зажигательный политический памфлет в Америке со времен "Здравого смысла" Тома Пейна. Он носил длинное название: "Обращение к цветным гражданам мира, но в особенности и очень выразительно - к гражданам Соединенных Штатов Америки". Автор, самообразованный свободный негр по имени Дэвид Уокер, владел магазином подержанной одежды недалеко от набережной Бостона. Активный член церкви AME и поклонник ее епископа Ричарда Аллена, Уокер участвовал в издании нью-йоркской черной газеты Freedom's Journal. В "Обращении Уокера", опубликованном 28 сентября 1829 года, был использован широкий спектр знаний, поставленных на службу моральному возмущению. В нем осуждался не только институт рабства, но и те унижения, которым подвергались все чернокожие, как свободные, так и рабы.
Покажите мне хоть одну страницу истории, священной или нецензурной, на которой можно найти стих, утверждающий, что египтяне нанесли сынам Израиля невыносимое оскорбление, сказав им, что они не принадлежат к роду человеческому. Могут ли белые отрицать это обвинение? Разве, низведя нас до плачевного состояния рабов под своими ногами, они не выставили нас как происходящих от племени обезьян или орангутангов? ... Разве мистер Джефферсон не заявил
27. Мартин Ван Бюрен, Автобиография, изд. John Fitzpatrick (Washington, 1920), II, 295-96.
28. Нью-Йорк Таймс (национальное изд.), 11 ноября 1992 г., A-7.
мир, что мы уступаем белым как в телесных, так и в умственных способностях? Поистине удивительно, что человек столь великой образованности в сочетании с такими прекрасными природными данными так отзывается о множестве людей в цепях. Я не знаю, с чем это можно сравнить, разве что с тем, как посадить одного дикого оленя в железную клетку, где он будет находиться под охраной, и держать рядом другого, а затем отпустить их и ожидать, что тот, кто находится в клетке, будет бегать так же быстро, как тот, кто на свободе.29
В "Призыве" Уокера, как в поучениях, так и на собственном примере, образование подчеркивалось как средство освобождения чернокожих. В этом отношении автор отражал мнение афроамериканского среднего класса. Менее традиционные аспекты послания Уокера оказали влияние на общественные настроения. Его осуждение движения за колонизацию настроило северную черную общину решительно против него и в поддержку расового равенства в американском обществе как альтернативы отделению. Настойчивое требование Уокера к грамотному меньшинству распространить его послание среди остальных членов афроамериканского сообщества стало частью его призыва к солидарности чернокожих против угнетения. Самым шокирующим, по крайней мере для тех белых, которые познакомились с его памфлетом, был призыв Уокера к сопротивлению со стороны рабов. "Никогда не делайте попыток получить нашу свободу или естественное право из-под власти наших жестоких угнетателей и убийц, пока вы не увидите, что ваш путь свободен. Когда придет этот час и вы двинетесь, не бойтесь и не тревожьтесь; тогда будьте уверены, что Иисус Христос, Царь неба и земли, Бог справедливости и воинства, непременно пойдет перед вами". Уокер говорил в традициях библейского пророчества. Если белая Америка не изменит своих взглядов, страна будет обречена на гнев Бога-мстителя.30
Дэвид Уокер провел несколько лет в Чарльстоне, Южная Каролина, где он, возможно, был связан с кругом Дании Весей. Теперь Уокер использовал свои связи на набережной, чтобы распространить свой памфлет в южных портах, надеясь, что его послание дойдет до аудитории, включающей рабов. Чтобы обойти южную цензуру, он иногда вшивал копии в плащи, которые продавал чернокожим морякам. Вустер и Батлер, миссионеры у чероки, чье дело было оправдано Верховным судом, возможно, имели при себе памфлет Уокера. В течение нескольких месяцев после публикации власти Джорджии, Вирджинии, Каролины и Луизианы массово конфисковывали экземпляры "Призыва". Они также приняли новые законы против распространения подстрекательской литературы, изолировали чернокожих моряков на судах, прибывающих
29. Призыв Дэвида Уокера, в "Четырех статьях", изд. Sean Wilentz (New York, 1995), 10. Аллюзия Уокера на Томаса Джефферсона основана на "Заметках о штате Виргиния" последнего (Лондон, 1787), вопрос XIV.
30. Обращение Дэвида Уокера, 11-12.
в порт, и ужесточили ограничения на религию и грамотность чернокожих. Ходили слухи, что южные плантаторы заключили контракт на жизнь Уокера. Неудивительно, что, когда 6 августа 1830 года Дэвид Уокер внезапно умер, многие заподозрили яд.31
Работу Уокера как бостонского антирабовладельческого публициста, имевшего национальную аудиторию, продолжил белый человек по имени Уильям Ллойд Гаррисон. Отец Гаррисона, моряк, ушел из дома, когда мальчику было двенадцать лет; его мать, уборщица, могла дать сыну лишь любовь и баптистскую преданность. Гаррисон родился в Ньюберипорте, штат Массачусетс, в нескольких ярдах от могилы великого проповедника возрождения Джорджа Уайтфилда, и вырос до зрелого возраста бедным, талантливым и "весь горел" религиозным рвением исправить мир в преддверии Второго пришествия Христа32. Получив опыт работы в Балтиморе у квакера Бенджамина Ланди над периодическим изданием под названием "Гений всеобщего освобождения", двадцатипятилетний Гаррисон вернулся в Бостон; при поддержке и помощи черной общины он основал свою собственную антирабовладельческую газету. Первый номер "Либератора" вышел в январе 1831 года и содержал ставшее знаменитым заявление о редакционной политике.
Я знаю, что многие возражают против суровости моих высказываний, но разве нет причин для суровости? Я буду суров, как правда, и бескомпромиссен, как справедливость. В этом вопросе я не хочу ни думать, ни говорить, ни писать сдержанно. Нет! Нет! Скажите человеку, чей дом горит, чтобы он умеренно поднял тревогу; скажите ему, чтобы он умеренно спас свою жену из рук насильника; скажите матери, чтобы она постепенно вызволяла своего младенца из огня, в который он попал, - но убедите меня не использовать умеренность в таком деле, как нынешнее. Я говорю серьезно - я не буду оправдываться - я не отступлю ни на дюйм - И Я БУДУ СЛЫШАТЬ.33
За шесть месяцев "Либератор" обрел прочную базу тиражей в черных кварталах северных городов, а также финансовую поддержку нью-йоркских бизнесменов Льюиса и Артура Таппанов, которые также поддерживали возрождения Чарльза Финнея. Вопреки общепринятой журналистской практике Гаррисон открыл колонки своей газеты для чернокожих и женщин. В течение следующих тридцати пяти лет еженедельник "Либератор" продолжал выходить в свет.
31. Клемент Итон, "Опасный памфлет на старом Юге", Journal of Southern History 2 (1936): 323-34; Peter Hinks, To Awaken My Afflicted Brethren (University Park, Pa., 1997), 25-40, 127-31. В городских записях Бостона причиной смерти Уокера названа чахотка; современные историки расходятся во мнениях относительно вероятности нечестной игры.
32. О постмилленаризме Гаррисона см. в Henry Mayer, All on Fire: William Lloyd Garrison and the Abolition of Slavery (New York, 1998), 125, 225.
33. Либератор 1 (1 января 1831 г.): 1.
Гаррисон обещал протестовать до тех пор, пока не будет ратифицирована Тринадцатая поправка, вычеркивающая рабство из Конституции.
Газета Гаррисона Liberator стала наиболее ярким выразителем своеобразной антирабовладельческой позиции, известной как аболиционизм, платформа которого требовала, чтобы освобождение было немедленным, а не постепенным, без компенсации хозяевам и без депортации или "колонизации" освобожденных людей. 6 января 1832 года в подвале бостонского Дома африканских собраний он и другие люди основали Антирабовладельческое общество Новой Англии, придерживающееся принципов аболиционизма. Через несколько лет было создано общенациональное Американское общество борьбы с рабством, а сеть аболиционистских ассоциаций действовала по всему Северу, несмотря на периодические жестокие преследования со стороны расистских толп. Историки обычно подчеркивают, что аболиционизм представлял собой небольшое меньшинство. Однако на самом деле его распространение отражало удивительно успешные усилия по коммуникации, организации и влиянию на общественное мнение. К 1835 году ААСС насчитывала 200 вспомогательных отделений (местных отделений), а к 1838 году - уже 1350, представлявших около 250 000 членов. Это число, как отмечает историк Кэтлин Маккарти, составляет 2 процента населения США того времени, что делает Американское общество борьбы с рабством более многочисленным по отношению к американской общественности, чем Бойскауты Америки, Национальная федерация дикой природы или Национальная стрелковая ассоциация в 2000 году.34 Независимо от того, точны они или нет, численные заявления ААСС были достаточно убедительными, чтобы вызвать серьезную тревогу в политических кругах Юга.
Хотя Гаррисон, как и Уокер, презирал Общество колонизации, он намеренно ухаживал за теми, кто выступал против переселения индейцев, и связывал их дело со своим собственным. В своих "Мыслях об африканской колонизации" (1832) он заявил, что черные организации "так же единодушно выступают против переселения в Африку, как чероки против костров совета и могил своих предков".35 Действительно, споры вокруг переселения, продемонстрировав зло изгнания как способа обращения с расовым меньшинством, помогли дискредитировать африканскую колонизацию в глазах северных реформаторов. Основное возражение Гаррисона против колонизационного движения заключалось в том, что в нем не подчеркивалось моральное зло рабства. Хотя Гаррисона регулярно осуждали как непрактичного фанатика, на самом деле он хорошо понимал природу антирабовладельческого движения. Это была битва за общественное мнение. Если
34. Kathleen D. McCarthy, American Creed: Philanthropy and the Rise of Civil Society (Chicago, 2003), 135. Статистика членства в AASS приведена в Louis Filler, The Crusade Against Slavery (New York, 1960), 67.
35. Уильям Ллойд Гаррисон, Мысли об африканской колонизации (Бостон, 1832), т. ii, с. 5.
Если бы удалось заставить критически настроенную часть общественного мнения признать рабство моральным злом, дни этого института были бы сочтены.
Не сумев захватить воображение подрастающего поколения филантропов-янки, движение за колонизацию все больше переходило под контроль южан. Великие дебаты в Вирджинии после восстания Ната Тернера представляли собой наилучший шанс для широкомасштабной реализации колонизационного движения. Однако импульс рассыпался, когда стало очевидно, что западные виргинцы поддерживали колонизацию как средство избавиться от освобожденных рабов, в то время как восточных виргинцев она интересовала только как способ избавиться от уже свободных чернокожих. Свободные чернокожие виргинцы редко были заинтересованы в добровольной эмиграции, а западные белые виргинцы не желали депортировать их насильно.36 Тем временем администрация Джексона решила, что программа колонизации представляет собой скрытую критику рабства, и урезала ее скромное федеральное финансирование. Влиятельный аболиционистский "Призыв в пользу того класса американцев, который называется африканцами" (1836) Лидии Марии Чайлд объявил колонизацию нецелесообразной, поскольку она действительно была таковой без государственной поддержки. Отказ от колонизации как жизнеспособного варианта в долгосрочной перспективе способствовал поляризации позиций по вопросу о рабстве.
Обсуждая Уокера и его влияние, Гаррисон позиционировал "Освободителя" как наследника "Призыва". Однако, в отличие от Уокера, Гаррисон был убежденным пацифистом и не допускал насильственного восстания. Однако это нисколько не успокаивало южан, поскольку он также не одобрял спонсируемое правительством насилие, например, подавление восстания. Иногда южные редакторы перепечатывали статьи "Либератора" со своими опровержениями, тем самым увеличивая славу/неизвестность Гаррисона. Восстание Ната Тернера летом 1831 года придало новую остроту вопросу о том, оправдывает ли рабство насильственное сопротивление. Подстрекала ли северян критика рабства к кровопролитию? Читал ли Нат Тернер Дэвида Уокера? Наиболее вероятный ответ дает историк Винсент Хардинг. Нату Тернеру не нужно было читать Уокера, "он уже давно был убежден, что Бог призыва Уокера всегда находился в Саутгемптоне".37 И все же, вместо того чтобы признать, что рабы неизбежно возмущаются своим угнетением, белые южане обычно обвиняли в восстании внешних агитаторов.
Некоторое время после восстания Тернера новые аболиционистские организации Севера воздерживались от распространения своей литературы на Юге. Дебаты в Палате делегатов Вирджинии показали, что южане сами могут предпринять шаги против рабства, пусть и не те, которые
36. Эллисон Фрилинг, "Дрейф к распаду" (Батон-Руж, 1982), 177-95.
37. Винсент Хардинг, "Есть река" (Нью-Йорк, 1981), 94.
Гаррисон счел бы морально обоснованным. Однако когда к лету 1835 года в Вирджинии ничего не вышло из дебатов о рабстве, стало ясно, что колонизационное движение продемонстрировало свою несостоятельность. Тогда Гаррисон и его коллега из Нью-Йорка Элизар Райт решили предпринять масштабное пропагандистское наступление на Юг. Их целевая аудитория состояла из двадцати тысяч влиятельных южных белых, среди которых было немало тех, кто ранее критиковал рабство в традиционных джефферсоновских терминах как досадное наследие предыдущих поколений, проблему, которую можно решить с помощью колонизации, когда придет время. Аболиционисты намеревались убедить таких умеренных южан в том, что дальнейшее промедление бессмысленно: Время для эмансипации пришло, и колонизационное движение не давало никакой надежды. Их программа использовала новейшие технологии массовой печати и полагалась на американскую почту. Федеральное почтовое ведомство не было связано цензурой, которую южные штаты ввели в ответ на действия Дэвида Уокера и Ната Тернера38.
Аболиционисты напечатали 175 000 трактатов, а к концу календарного года должны были подготовить миллион, но не более нескольких дошли до адресатов. Местные власти Юга тщетно убеждали мэра Бостона пресечь распространение "Призыва" Уокера и "Освободителя" Гаррисона; когда первые аболиционистские трактаты появились в местных почтовых отделениях, они взяли закон в свои руки. Несмотря на то, что литература была адресована видным белым гражданам, большинство южан было уверено, что она может попасть в руки грамотных чернокожих и подстрекать к восстанию. 29 июня 1835 года группа грабителей ворвалась в почтовое отделение Чарльстона (Южная Каролина) и унесла сумку с аболиционистскими изданиями, которые почтмейстер (не случайно) рассортировал и пометил для их удобства. На следующую ночь содержимое почтового мешка было сожжено перед двухтысячной толпой39.
В борьбе аболиционистов за влияние на общественное мнение доступ к почте имел решающее значение. Почтмейстеры со всей страны стали спрашивать недавно назначенного Джексоном генерального почтмейстера Амоса Кендалла, как им следует поступать с аболиционистской литературой. Действительно ли они должны подчиняться закону и доставлять почту? Член "кухонного кабинета", написавший несколько важных государственных газет Джексона, Кендалл 7 августа посоветовался со своим шефом, предложив разрешить местным почтмейстерам оставлять антирабовладельческую почту.
38. Mayer, All on Fire, 195-200.
39. Sherman Savage, The Controversy over the Distribution of Abolitionist Literature (New York, 1938), 1-26, обновлено Richard R. John, Spreading the News: The American Postal System from Franklin to Morse (Cambridge, Mass., 1995), 257-63.
не доставлен. Старый Хикори согласился с ним, назвав аболиционистов "чудовищами", виновными в разжигании "ужасов подневольной войны", которые заслуживают того, чтобы "искупить эту нечестивую попытку своей жизнью". В то время как Кендалл выразил надежду решить этот вопрос "с минимальным шумом и трудностями, насколько это возможно", Джексон, как обычно, придал этому вопросу публичный характер. На следующей сессии Конгресса он призвал принять закон, разрешающий федеральной цензуре "запретить под страхом суровых наказаний распространение в южных штатах по почте подстрекательских публикаций, призванных подстрекать рабов к восстанию". Пока Конгресс не собрался, Джексон разработал схему борьбы с распространением аболиционистских материалов. "Распорядитесь, чтобы эти подстрекательские [sic] газеты доставлялись только тем, кто потребует их в качестве подписчиков", - сказал он генеральному почтмейстеру, а затем опубликуйте их имена как сторонников "подстрекательства негров к восстанию и резне". Это, уверенно предсказывал президент, приведет их "к такой дурной славе на всем Юге, что они будут вынуждены отказаться или покинуть страну".40 Кендалл пошел дальше. Он не только уступил местным настроениям на Юге, но даже проинструктировал почтмейстеров на Севере, что, несмотря на отсутствие законных полномочий, они будут "оправданы", если откажутся отправлять аболиционистские письма на Юг. Чтобы оградить администрацию от судебных исков, он осторожно добавил, что почтмейстеры действовали под свою ответственность, когда поступали таким образом41.
Если Джексон предлагал, чтобы федеральное правительство определяло и исключало из почты "подстрекательские" материалы, то Кэлхун внес в Сенат законопроект, обязывающий федеральное почтовое ведомство обеспечивать соблюдение любых законов о цензуре, которые могут быть приняты в любом штате. На одном из этапов рассмотрения законопроекта вице-президент Мартин Ван Бюрен спас его своим решающим голосом, но в итоге предложение Кэлхуна было отклонено. Семь сенаторов от рабовладельческих штатов, включая Генри Клея и Томаса Харта Бентона, присоединились к северянам и проголосовали против. Забота о гражданских свободах, даже непопулярных меньшинств, имела большее значение в залах Конгресса, чем в администрации Джексона. В 1836 году представитель оппозиции из Вермонта по имени Хиланд Холл убедил Конгресс принять закон, подтверждающий ответственность почтмейстеров за доставку всей почты по назначению.42 На практике, однако,
40. Амос Кендалл - Эндрю Джексону, 7 августа 1835 г., и Эндрю Джексон - Амосу Кендаллу, 9 августа 1835 г., Correspondence of AJ, V, 359-61; "Message to Congress" (Dec. 7, 1835), Presidential Messages, III, 1394-95.
41. Инструкции Кендалла почтмейстеру Нью-Йорка были напечатаны в еженедельнике "Найлз", 5 сентября 1835 года.
42. См. Ричард Р. Джон, "Отчет Хиланда Холла о подстрекательских публикациях", Американский журнал юридической истории, 41 (1997): 94-125.
Кендалл находил способы позволить почтмейстерам южных штатов продолжать подчиняться цензурным законам своих штатов. Как он выразился в письме к почтмейстеру Чарльстона, "мы обязаны соблюдать законы, но еще выше наш долг перед обществом, в котором мы живем". То, чего потребовали бы Кэлхун и Ван Бюрен, Кендалл и его преемники сумели разрешить. И, как и предвидел Джексон, ни один южный адресат - неважно, насколько респектабельный, умеренный или джефферсоновский - не осмелился оспорить эту политику и потребовать ее отправки. Вместо этого известные люди, на которых ориентировались аболиционисты, проводили публичные собрания по всему Югу, требуя от почтового ведомства запретить рассылку аболиционистских писем, а зачастую и требуя, чтобы северные штаты пресекали деятельность своих антирабовладельческих обществ.
Практика южан игнорировать неудобные федеральные законы ради сохранения господства белых сложилась задолго до Гражданской войны. Джексон, который так решительно противостоял Южной Каролине в вопросе о тарифах, сотрудничал с пренебрежением штата к федеральным законам, когда вопрос касался расы.43 Отказ почтового ведомства доставлять аболиционистскую почту на Юг, возможно, представляет собой самое крупное нарушение гражданской свободы в мирное время в истории США. Лишившись возможности общаться с Югом, аболиционисты отныне должны были сосредоточиться на завоевании Севера.
V
8 апреля 1834 года прошел первый из трех дней голосования в горячих спорах за пост мэра и городской совет Нью-Йорка. Банковская война, которая в то время была в самом разгаре, накаляла межпартийные противоречия. В преимущественно демократическом Шестом округе вооруженные люди отогнали наблюдателей от партии вигов от избирательного участка. На следующий день парад вигов подвергся нападению, когда проходил через Шестой округ. Освещение этих событий местной партизанской прессой скорее усугубило страсти, чем способствовало порядку. Виги решили бросить вызов демократическим "хулиганам", которые годами запугивали потенциальных избирателей, помогая держать город под контролем Таммани-холла. На третий день голосования в беспорядках участвовали тысячи людей, сам мэр был повален на землю, когда пытался восстановить порядок, и только мобилизация двенадцати сотен солдат разняла противников. На выборах был избран мэр-демократ (180 из 35 000 голосов) и совет вигов. Хотя в ходе беспорядков многие были ранены,
43. Амос Кендалл - Альфреду Хьюгеру, 4 августа 1835 г., Charleston Courier, Aug. 14, 1835. См. также Clement Eaton, The Freedom-of-Thought Struggle in the Old South, rev. ed. (New York, 1964), 196-212; Susan Wyly-Jones, "The 1835 Anti-Abolition Meetings in the South," Civil War History 47 (2001): 289-309.
Таблица 3
Беспорядки, о которых сообщается в реестре Найлса
Источник: Леонард Ричардс, "Джентльмены собственности и положения" (Нью-Йорк, 1970), 12. Реестр Найлса не пытался охватить все беспорядки, и реальное количество инцидентов было, возможно, в три раза больше, но приведенные выше цифры дают представление о восприятии общественностью и относительной частоте.
1830
Сообщается об одном инциденте
1831
3
1832
1
1833
4
1834
20
1835
53
1836
16
1837
3
1838
4
Был убит только один человек, возможно, потому, что беспорядки были остановлены как раз в тот момент, когда участники начали вооружаться оружием.44 Апрельские беспорядки на выборах положили начало году постоянных беспорядков в Нью-Йорке и предвестили взрыв такого насилия по всем Соединенным Штатам в течение следующих трех лет. В августе 1835 года, в самый разгар беспорядков, газета "Ричмонд Уиг" выразила сожаление по поводу "нынешнего господства мобократии", а филадельфийская "Нэшнл газетт" заявила: "Всякий раз, когда возбуждается ярость или алчность толпы, она может почти безнаказанно удовлетворять свои беззаконные аппетиты "45.
Партийная политика была далеко не единственной причиной беспорядков в джексоновской Америке. Этническая, расовая и религиозная вражда чаще всего провоцировала беспорядки. Растущие города казались уязвимыми для тех, кто использовал групповые обиды среди все более разнообразных городских общин, хотя небольшие поселения, конечно, демонстрировали свою долю насилия со стороны толпы, как это было с мормонами в Миссури и Иллинойсе. Отсутствие эффективных правоохранительных органов как в городах, так и в сельской местности позволяло провокационным ситуациям выходить из-под контроля. Самые крупные беспорядки, как ни странно, были направлены против театров, где выступали известные британские актеры, обвиненные в антиамериканских высказываниях. Выступления актера Джошуа Андерсона в Нью-Йорке неоднократно отменялись в 1831-32 годах, несмотря на то, что зрители платили за его выступления, из-за бесконтрольного
44. Hazard's Register of Pennsylvania 14 (Oct. 1834): 164-65; David Grimsted, American Mobbing, 1828-1861 (New York, 1998), 200-203.
45. Цитируется там же, 3.
бурные демонстрации самозваных патриотов, жаждущих острых ощущений. Среди актеров, подвергшихся такому же обращению, были Эдмунд Кин и Уильям Чарльз Макриди. Худший из многочисленных бунтов такого рода произошел в 1849 году в оперном театре Астор Плейс в Нью-Йорке, в результате которого, возможно, погиб тридцать один человек46.
Именно массовые беспорядки, а не преступления отдельных людей, в первую очередь послужили толчком к созданию полицейских сил в том виде, в котором мы их знаем. Профессиональной городской полиции не существовало до 1844 года, когда в Нью-Йорке начался процесс ее создания в подражание лондонской, основанной сэром Робертом Пилем в 1829 году (отсюда и название "Бобби" или "бобби"). В дополицейские времена в распоряжении осажденных чиновников были только ночные сторожа (в основном следившие за пожарами), судебные маршалы, несколько констеблей, выбранных по политическим мотивам на неполный рабочий день, специальные шерифские отряды и военные. Униформа для новых полицейских сил вводилась медленно, начиная с 1850-х годов, поскольку многие в Америке считали, что она попахивает милитаризмом.47 Прозвище "медный" или "коп" произошло от медных значков, которые появились раньше униформы.
Чаще всего в 1830-х годах объектами насилия толпы становились аболиционисты и поддерживавшие их общины свободных чернокожих. Собственно, появление организованного аболиционизма во многом объясняет резкий рост числа беспорядков. В октябре 1833 года толпа, возглавляемая представителями элиты, заставила видных филантропов-евангелистов Артура и Льюиса Таппанов перенести учредительное собрание их Нью-Йоркского общества борьбы с рабством. Жители Нью-Йорка, чей бизнес в значительной степени зависел от торговли хлопком, с понятным подозрением относились к вмешательству в дела южного рабства. Даже члены Американского колонизационного общества, оскорбленные бескомпромиссной риторикой аболиционистов, присоединились к толпе. Запугав аболиционистов и заставив их сменить место встречи, толпа провела свое собственное собрание в соответствии с правилами порядка48.
Великое начинание аболиционистов в 1835 году - массовая рассылка памфлетов по южным адресам - спровоцировало наибольшее количество беспорядков. Революция в области коммуникаций, предоставив общественным критикам, с одной стороны, широкие возможности, а с другой - раздув страхи консерваторов, стала катализатором насилия. Будущий президент Джон Тайлер, выступая перед толпой против дьяволизма в Глостер-Кортхаусе, штат Вирджиния, в августе 1835 года, сосредоточил свое внимание на
46. Пол Вейнбаум, Мобы и демагоги: The New York Response to Collective Violence in the Early Nineteenth Century (Ann Arbor, 1979), 37-39. По другой версии, число погибших составляет двадцать два человека.
47. J. F. Richardson, The New York Police (New York, 1970), 27-28; Eric Monkkonen, Police in Urban America (Cambridge, Eng., 1981), 42-46, 162-68.
48. Niles' Weekly Register, Oct. 12, 1833.
сенсационность антирабовладельческих трактатов, их широкие тиражи и "дешевизну, по которой эти газеты доставляются". Он с ужасом отмечал новое участие женщин в аболиционистском движении, особенно в распространении массовых петиций, а также "роговые книги и учебники", рассчитанные на "юношеское воображение". Тайлер рассматривал крестовый поход за отмену рабства как нападение не только на рабство, но и на весь традиционный общественный порядок. Не только на Юге, но даже на Севере ранние антиаболиционистские толпы иногда возглавлялись такими респектабельными "джентльменами с имуществом и положением", как Тайлер.49 21 октября 1835 года такая толпа в Бостоне едва не убила Уильяма Ллойда Гаррисона; мэр города спас ему жизнь, заперев в тюрьме. Два года спустя редактору-аболиционисту Элайдже Лавджою не повезло: он погиб, защищая свою прессу от толпы в Альтоне, штат Иллинойс. Лавджой остался единственным аболиционистом, убитым на Севере; он был застрелен после того, как убил одного из нападавших. Редактор стал мучеником за свое дело, а его смерть была воспринята как позорное вмешательство в свободу слова. После этого респектабельное мнение на Севере отвернулось от действий толпы, будь то против аболиционистов или других людей.
В 1830-х годах произошел переход в составе толп от коллективных действий, возглавляемых элитой, политически мотивированных и относительно сдержанных, к импровизированному насилию, иногда совершаемому не только ради выплеска эмоций, но и ради какой-либо запланированной цели, в ходе которого люди чаще получали ранения или погибали.50 Летом 1834 года новый, менее сдержанный тип толп распространил в Нью-Йорке более ужасающий террор. Празднование афроамериканцами седьмой годовщины окончания рабства в Нью-Йорке 4 июля 1827 года вызвало массовую реакцию. В течение трех дней и ночей, начиная с 9 июля, толпы совершали акты вандализма, грабили и сжигали дома, магазины и церкви свободной черной общины и белых аболиционистов. Более шестидесяти зданий были выпотрошены или разрушены, шесть из них - церкви, включая африканскую епископальную церковь Святого Филиппа на Сентр-стрит. Только когда стало казаться, что бунтовщики ополчатся на имущество богачей, мэр-демократ Корнелиус Лоуренс (избранный 180 голосами) приказал ополченцам всерьез взяться за соблюдение закона. "Пока мишенями были негры и несколько белых мужчин, ему было все равно", - заметил один историк.51 Местная пресса
49. Леонард Ричардс, "Джентльмены с имуществом и положением": Anti-Abolition Mobs in Jacksonian America (New York, 1970). Речь Тайлера подробно цитируется на 55-58.
50. См. Michael Feldberg, The Turbulent Era: Riot and Disorder in Jacksonian America (New York, 1980).
51. Бертрам Уайатт-Браун, Льюис Таппан и евангельская война против рабства (Кливленд, 1969), 119.
тоже передумала и внезапно выразила сожаление по поводу насилия, которое она ранее бессовестно усугубляла. Бунтовщики, похоже, были в основном белыми из рабочего класса, мотивированными (насколько можно судить) страхом перед расовыми межрасовыми браками и конкуренцией черных за рабочие места, образование и жилье52.
Самый известный из бунтов 1834 года - поджог монастыря в Чарльзтауне, штат Массачусетс, - кажется, был примером старомодного типа беспорядков; в нем участвовали как заговорщики из среднего класса, так и представители рабочего класса, а сестры не пострадали. Однако все чаще насилие толпы выражало разнообразное недовольство рабочих классов. Многие другие беспорядки 1834 года свидетельствуют об этом сдвиге. В январе возле Хейгерстауна, штат Мэриленд, ирландские каналостроители из графства Корк подрались с другими ирландскими каналостроителями из графства Лонгфорд, и десятки людей погибли до прибытия войск из форта Мак-Генри. В следующем месяце две добровольные пожарные роты в Нью-Йорке вступили в схватку. В апреле толпа Демократической партии разграбила отделение БУС в Портсмуте, штат Нью-Гэмпшир. В августе в Филадельфии произошел расовый бунт, вызванный опасениями белых рабочих, что черные отнимут у них работу, а в октябре последовали беспорядки на выборах. В других местах рабочие-протестанты нападали на иммигрантов-католиков. В ноябре сорок ирландских рабочих-иммигрантов, прокладывавших рельсы между Балтимором и Вашингтоном для одного из недавно изобретенных локомотивов, напали на своих начальников и убили двоих из них в ходе акции, имевшей как этнические, так и классовые аспекты53.
В августе 1835 года рабочие Балтимора подняли бунт против прекратившего существование Банка Мэриленда, разоренного спекуляциями приближенного Тейни Томаса Элликотта, многие из которых были вкладчиками или кредиторами. Хотя их действия выражали понятные чувства, они лишь отсрочили прекращение деятельности банка (и вызвали горькое осуждение со стороны Тейни, который не был другом рабочего класса).54 Острый анализ беспорядков этого периода позволяет сделать вывод, что, хотя у групп иммигрантов и рабочего класса было много законных претензий, их беспорядки часто были контрпродуктивны и чаще всего были направлены против козлов отпущения.55
52. Пол Гилдже, Дорога к мобократии: Popular Disorder in New York City, 1763-1834 (Chapel Hill, 1987), 162-70; Tyler Anbinder, Five Points (New York, 2001), 7-13.
53. Дэниел Коэн, "Корова Альваха Келли и бунт в монастыре Чарльзтауна", New England Quarterly 74 (2001): 531-79; Carl Prince, "The Great 'Riot Year'," JER 5 (1985): 1-20.
54. Реакция Тейни напечатана в книге "Роджер Б. Тейни, бунтовщики Банка Мэриленда и запах грапшота" (Frank Otto Gatell, ed.), "Roger B. Taney, the Bank of Maryland Rioters, and a Whiff of Grapeshot", Maryland Historical Magazine 59 (1964): 262-67.
55. Дэвид Гримстед, "Бунт в его джексоновском окружении", AHR 77 (1972): 361-97.
Пограничные дружинники применяли в Америке почтенную версию квази-респектабельного насилия. Дружинники воспринимали свое насилие как дополнение к закону, а не как восстание против него. Традиция дружинников не угасала, как только территория становилась обжитой; в 1834 году толпа в Ирвилле, штат Нью-Йорк, предприняла прямые действия против проституции. Однако возросший уровень насилия в дружинном движении шокировал наблюдателей. В 1835 году в Сент-Луисе толпа линчевала чернокожего, обвиненного в убийстве, поджарив его на костре. В том же году, когда жители Виксбурга, штат Миссисипи, решили избавить свой город от азартных игроков, вместо того чтобы вывезти преступников за город по рельсам, они повесили их - вместе с несколькими другими чужаками, которые просто приехали в город по делам.
Южане, казалось, охотнее прибегали к насилию, поскольку были к нему приучены побоями и другими жестокими наказаниями, которым регулярно подвергались хозяева, надсмотрщики и рабские патрули. Многие беспорядки добеллумной эпохи отражали попытки южан подавить критику рабства, как и многие беспорядки постбеллумной эпохи отражали решимость южан держать освобожденных людей в подчинении. (Виксбург станет местом одного из самых печально известных расовых бунтов после Гражданской войны). Еще одна категория мафии была свойственна Югу: она была порождена страхом перед восстаниями рабов, реальными или воображаемыми. Мало того, что рабовладельческие штаты порождали больше толп, их толпы чаще нападали на людей, чем на имущество, и, как следствие, убивали больше людей. В пиковом 1835 году семьдесят девять южных толп, подсчитанных историком Дэвидом Гримстедом, убили шестьдесят три человека, в то время как шестьдесят восемь северных толп убили восемь человек.56 А на Юге юридические власти проявляли еще меньше способности или интереса к контролю над насилием толпы.
Склонность южан к насилию была как индивидуальной, так и коллективной. Чувство личной чести мужчины, которое, по мнению историков, было гораздо сильнее на Юге, чем на Севере, часто приводило к насилию. От мужественного мужчины ожидали, что он будет драться, если его оскорбят, и это ожидание разделяли как южные женщины, так и мужчины. Некоторые историки связывают эту склонность к насилию с народной культурой кельтских кланов (шотландцев, ирландцев, шотландско-ирландских и валлийских), от которых происходило множество белых южан. Унаследованные сельские фольклорные традиции менялись на Юге медленнее, поскольку последствия революции в области транспорта и коммуникаций ощущались там медленнее. Кодекс дуэли и связанные с ним практики частного насилия в защиту мужской чести, такие как семейная вражда, дольше сохранялись на Юге, несмотря на законодательство штатов. Иногда дуэли имели политический аспект. Когда Томас Ричи-младший, сын редактора газеты "Демократ
56. Статистика из Grimsted, American Mobbing, 13.
Ричмонд Энкуайрер" обвинил Джона Хэмпдена Плезантса, редактора своей соперничающей газеты "Ричмонд Уиг", в аболиционизме, и Плезантс, хотя и был критиком дуэлей, счел необходимым бросить ему вызов. В ходе последовавшей за этим дуэли Плизантс был убит, а Ричи судили и оправдали.57 Когда насилие омрачало работу самого Конгресса, его виновниками обычно становились южане. В апреле 1832 года конгрессмен Уильям Стэнберри из Огайо был задержан и избит дубинкой Сэмом Хьюстоном, бывшим конгрессменом из Теннесси, после того как Стэнберри намекнул на то, что Хьюстон подтасовал контракт с индейцами. Суд округа Колумбия оштрафовал Хьюстона на пятьсот долларов, но президент Джексон отменил штраф, а видные члены его партии выступили в защиту поведения Хьюстона.58 Непристойные акты насилия неоднократно позорили Капитолий на протяжении жизни следующего поколения, вплоть до самого громкого инцидента - избиения Чарльза Самнера из Массачусетса на заседании Сената конгрессменом Престоном Бруксом из Южной Каролины в 1856 году.
Сам президент Джексон не был застрахован от насилия окружающего его общества. В мае 1833 года Роберт Рэндольф, формальный лейтенант флота, уволенный со службы по приказу Джексона, напал на президента, намереваясь пощипать его за нос. По южному кодексу чести, пощипать человека за нос означало назвать его лжецом. Рэндольф считал, что его подставили по обвинению в растрате, чтобы защитить мужа Пегги О'Нил, Джона Тимберлейка. Рэндольфу удалось пустить президенту кровь из носа, и случайные прохожие удержали Джексона от избиения обидчика тростью. Старый герой настаивал на том, что Рэндольф должен был быть частью заговора, истинной целью которого было его убийство, хотя никаких доказательств этому утверждению не было.59 Позже Джексон действительно стал объектом первого покушения на американского президента. 30 января 1835 года Ричард Лоуренс, английский иммигрант и безработный маляр, направил два пистолета на президента на восточном портике Капитолия с расстояния в восемь футов и нажал на спусковые крючки. Удивительно, но оба пистолета дали осечку. Джексон снова бросился на своего обидчика с поднятой тростью, но другие люди разняли их и доставили Лоуренса под стражу. Потенциальный убийца оказался сумасшедшим, который думал, что Джексон убил его отца; соответственно, он был
57. Бертрам Уайатт-Браун, "Южная честь" (Нью-Йорк, 1982), 35-39, 350-61; Диксон Брюс, "Насилие и культура на антибеллумском Юге" (Остин, Техас, 1979); Джон Хоуп Франклин, "Воинствующий Юг" (Кембридж, Массачусетс, 1956), 33-62.
58. Партон, Жизнь Джексона, III, 385-92.
59. Рассказ об этом эпизоде и объяснение значения поджимания носа см. в Kenneth Greenberg, Honor and Slavery (Princeton, 1996), 16-22.
Лоуренса признали невиновным по причине невменяемости и заключили до конца жизни в психиатрическую больницу Святой Елизаветы в Вашингтоне. Однако пристрастия того времени были настолько ожесточенными, что Джексон настаивал на том, что Лоуренс должен быть наемным инструментом его политических противников, а именно сенатора Джорджа Пойндекстера из Миссисипи. Появились два свидетеля, утверждавшие, что видели Пойндекстера с Лоуренсом, но расследование Сената разрушило их достоверность. Историк, изучавший этот вопрос, приходит к выводу, что свидетели были подкуплены агентами Демократической партии, но сомневается в причастности самого президента.60 К сожалению, темпераментная склонность Джексона считать себя жертвой заговора была узаконена идеологией старых республиканцев, на которую так часто ссылались американские политики того времени. В отравленной политической атмосфере 1835 года покушение скорее углубило, чем преодолело пропасть чувств, разделявшую две партии.
К сожалению, Джексон сам был частью проблемы насилия. Он понимал, что "дух толпы становится слишком распространенным и должен быть сдержан, иначе в скором времени он станет таким же большим злом, как подневольная война". Однако, сказав это своему генеральному почтмейстеру, он в том же письме призвал Амоса Кендалла нарушить закон и сотрудничать с толпой, чтобы предотвратить доставку аболиционистских трактатов.61 Во время расового бунта в Вашингтоне в августе 1835 года президент вызвал войска, чтобы сдержать беспорядки, но не попытался защитить свободную черную общину от белых агрессоров. Имидж и послужной список Старого Хикори как героя, стоящего вне закона и над законом, типизировал ту часть американской пограничной культуры, которая поощряла насилие. Его партия также не выступала против него. Риторика Демократической партии иногда действительно провоцировала беспорядки, как это было с аболиционистами в Ютике, штат Нью-Йорк, в октябре 1835 года, когда толпу возглавил джексонианский конгрессмен Сэмюэл Бердсли.62 Чаще всего, твердя о верховенстве народного суверенитета над правовыми нормами, демократы просто способствовали формированию климата, в котором недооценивались права меньшинств и верховенство закона. Майк Уолш, ведущий демократ среди ирландского рабочего класса Нью-Йорка, в 1840-х годах возглавлял молодежную банду под названием "Спартанский отряд", которая носила дубинки и избивала политических оппонентов. Пока Джексон выплачивал штраф Хьюстону, демократический конгресс возместил с процентами штраф, наложенный самим Джексоном за
60. Ричард Рорс, "Партизанская политика и попытка убийства Эндрю Джексона", JER 1 (1981): 149-63.
61. Эндрю Джексон - Амосу Кендаллу, 9 августа 1835 г., Correspondence of AJ, V, 359-61.
62. Grimsted, "Rioting", 394, 376, n. 34; Donald Cole, Martin Van Buren and the American Political System (Princeton, 1984), 271.
неуважение к суду, когда он посадил в тюрьму федерального судью Нового Орлеана в 1815 году.63
Не случайно вопросы суверенитета были столь важны в американской политике. Лидеры, озабоченные вопросами суверенитета и власти, чувствовали вполне реальную проблему в Америке: опасность анархии. Примечательно, что когда Мартин Ван Бюрен находился в Англии во время принятия законопроекта о Великой реформе 1832 года, его комментарии по этому поводу были связаны не с улучшением качества представительного правления, а с опасениями за поддержание порядка. Джон Куинси Адамс отметил в своем дневнике ироничное сосуществование гуманитарных движений за отмену смертной казни с жестокими линчеваниями обвиняемых в незначительных преступлениях или вообще без преступлений. По его мнению, уважение к законной власти упало64.
Вдумчивые современники много переживали по поводу насилия в американской жизни. Отвращение к насилию помогало движению против рабства и сторонникам прав индейцев отстаивать свои интересы; беспокойство по поводу насилия в семье способствовало развитию движения за воздержанность. Дуэли вышли из моды на Севере. Один из самых примечательных комментариев об угрозе, которую представлял собой рост насилия, принадлежит молодому юристу из Иллинойса по имени Авраам Линкольн, который выступил в Спрингфилдском лицее 27 января 1838 года. "Рассказы о бесчинствах, совершаемых толпами, составляют повседневные новости времени, - мрачно заметил оратор. Власть мафии представляет собой большую угрозу для американской свободы и институтов, чем любой иностранный тиран, предупредил он.
Когда порочной части населения будет позволено собираться сотнями и тысячами, сжигать церкви, разорять и грабить провиантские лавки, бросать в реку типографии, расстреливать редакторов, вешать и сжигать несносных людей по своему усмотрению и безнаказанно - будьте уверены, это правительство не продержится долго.
Линкольн отличал толпы своего времени от толп времен революции. Тогда страсти толпы были задействованы на благо свободы. Однако теперь американцы должны руководствоваться "разумом", а не "страстями", - настаивал он. Если они позволят себе руководствоваться страстями, то могут стать жертвой амбициозных демагогов, которые подорвут республиканские институты. Доводя до конца урок своей светской проповеди, Линкольн выступил в роли евангелиста, призывающего к повиновению закону: "Пусть каждый
63. Об Уолше см. Arthur Schlesinger Jr., The Age of Jackson (Boston, 1945), 410. О ссылке Джексона на неуважение см. выше, XX [глава 2, ms. pp. 12-13].
64. Автобиография Мартина Ван Бюрена (Вашингтон, 1920), 463; Мемуары Джона Куинси Адамса (Филадельфия, 1874-77), дневниковая запись за 1 сентября 1835 года, IX, 260.
Американец, каждый любитель свободы, каждый благожелатель своего потомства клянется кровью Революции никогда не нарушать ни в малейшей степени законы страны".65 Хотя оба они были юристами приграничья, Линкольн из племени вигов демонстрировал отношение к закону, значительно отличающееся от отношения Джексона.
VI
6 июля 1835 года Великий Верховный судья умер, не дожив нескольких месяцев до своего восьмидесятилетия. Хотя национализм Джона Маршалла стал немодным в его родном штате Вирджиния, он оставался там лично популярным и находил возможность выразить свой глубоко прочувствованный беркеновский консерватизм. Будучи делегатом от Ричмонда на конституционном съезде штата Вирджиния в 1829-30 годах, этот самодур выступал против демократизации избирательного права и защищал власть аристократии Тидуотера. Скромный до последнего, он попросил, чтобы на его надгробии была указана только та информация, которой он гордился больше всего: что он был мужем Мэри Уиллис Эмблер. Маршалл умер в мире с самим собой, но в отчаянии от американского эксперимента, который он так старался увековечить. Он писал своему доверенному лицу Джозефу Стори: "Я медленно и неохотно поддаюсь убеждению, что наша конституция не может существовать долго". Его смерть наступила в Филадельфии, куда он отправился в поисках медицинской помощи из-за увеличенной печени. На гигантском колоколе филадельфийского Индепенденс-холла по окружности выбита цитата из книги Левит: "Провозгласите свободу по всей земле жителям ее". Колокол возвестил о первом публичном чтении Декларации независимости 8 июля 1776 года. Теперь же, звоня на похоронах Маршалла, Колокол Свободы треснул. Если это было предзнаменование, то оно было зловещим66.
После ухода председателя Верховного суда помощник судьи Стори остался, чтобы продолжить защиту американского национализма и судебного консерватизма. Как Маршалл и большинство других американских юристов, Стори почитал общее право. Будучи в большей степени ученым, чем Маршалл, Стори на протяжении многих лет и многих дел, как в Верховном суде, так и в окружном, работал над синтезом английских и американских прецедентов за большой промежуток времени в систему общего права, подходящую для федеральной юриспруденции. Его впечатляющие
65. "Выступление перед Молодежным лицеем Спрингфилда" (27 января 1838 г.), Собрание сочинений А.Л., I, 108-15.
66. Джон Маршалл - Джозефу Стори, 22 сентября 1832 г., цитируется в Kent Newmyer, John Marshall and the Heroic Age of the Supreme Court (Baton Rouge, 2001), 386. Попытки продолжить использование Колокола Свободы усугубили трещину; в него не звонили со дня рождения Вашингтона в 1846 году.
В "Комментариях к Конституции" (1833 г.) представлена националистическая и берклианская интерпретация этого документа, обосновывающая его авторитет, как это сделал Уэбстер, в американском обществе в целом. Джеймс Кент, канцлер высшего суда справедливости Нью-Йорка, распространил влияние суждений Стори через свои знаменитые "Комментарии к американскому праву" (1826-30). Кент стал известен как "американский Блэкстоун", что является отсылкой к великому английскому комментатору права XVIII века67.
В 1820-х годах некоторые джефферсоновские старые республиканцы выступили с критикой общего права как чуждой, недемократической системы, которую следует заменить более простыми правовыми кодексами, более понятными для неспециалистов. Джексоновские демократы продолжили эту критику, хотя чаще всего они просто одобряли всенародное избрание судей штатов, чтобы напомнить тем, кого Токвиль назвал "аристократией Америки", об их истинных суверенах. Во главе со Стори и Кентом представители юридической профессии сплотились в успешной защите общего права, утверждая, что, поскольку оно проистекает из привычек народа, оно предполагает его согласие.68 Хотя некоторые штаты и федеральное правительство в конечном итоге кодифицировали свое право, в кодексах были воплощены принципы общего права. Но юристы-виги не все делали по-своему: джексоновская политическая философия также оказала большое влияние. Большинство штатов написали или переписали свои конституции в антебеллумский период и при этом продемонстрировали концепции естественных прав и народного суверенитета, близкие Демократической партии. В то время как принципы вигов были ярко выражены во многих судебных заключениях, демократические принципы обычно преобладали на выборных конституционных конвенциях69.
Маршалл надеялся, что Генри Клей победит на выборах 1832 года и назначит Стори своим преемником, но этому не суждено было случиться. Выбор пал на Эндрю Джексона. Джексон сделал пять назначений в Верховный суд в конце своего президентского срока, в дополнение к двум другим в первый срок. Два из назначений на второй срок были сделаны в последний день его правления (3 марта 1837 года), когда услужливый демократический Конгресс расширил
67. Джозеф Стори, Комментарии к Конституции Соединенных Штатов (Бостон, 1833), т. I, кн. III, chap. 3. См. также Kent Newmyer, Supreme Court Justice Joseph Story (Chapel Hill, 1985); Carl Stychin, "The Commentaries of Chancellor James Kent and the Development of an American Common Law," American Journal of Legal History 37 (1993): 440-63.
68. Об этом споре см. Маршалл Фолетта, Coming to Terms with Democracy (Charlottesville, Va., 2001), 159-72.
69. См. Laura Scalia, America's Jeffersonian Experiment: Переделка конституций штатов, 1820-1850 (DeKalb, Ill., 1999).
Верховный суд с семи до девяти судей. Все пять назначенцев были выходцами из рабовладельческих штатов, хотя если бы представительство в суде было пропорционально свободному населению или судебным процессам, то в нем было бы всего три южных судьи. Когда один из назначенных Джексоном в последнюю минуту отказался от должности, Ван Бюрен назначил другого южанина. Несмотря на это, Джексон сделал больше назначений в Верховный суд, чем любой другой президент между Вашингтоном и Тафтом.
Чтобы заменить Маршалла на посту председателя Верховного суда, Джексон выдвинул кандидатуру своего бывшего генерального прокурора Роджера Тейни, которого ранее уже пытался назначить помощником судьи. Сенат вигов, порицавший Джексона за изъятие депозитов, отказался утвердить Тейни, ставшего орудием изъятия депозитов, в качестве министра финансов или судьи Верховного суда. Но на этот раз демократы контролировали Сенат, и 15 марта 1836 года они утвердили Тейни в качестве преемника Маршалла. Аскетичный Тейни, впалая грудь и сутулость, физически контрастировал с образом отважного человека на природе, который его предшественник сохранил даже в преклонном возрасте. Роджер Брук Тейни родился в католической табачной аристократии Мэриленда и начал свою политическую карьеру, как и Маршалл, как федералист. Он добился выдающихся успехов как практикующий юрист, в особенности благодаря своему мастерству в области гражданского судопроизводства. Директор банка штата и председатель кампании по выдвижению Джексона в президенты Мэриленда, он был вполне подходящим кандидатом, когда Старый Гикори назначил его генеральным прокурором США в ходе перестановки кабинета министров в 1831 году. Тейни согласился, но с условием, что будет продолжать частную юридическую практику. Век демонстрировал удивительную беспечность в отношении того, что мы бы сочли явным конфликтом интересов. Действуя в этом частном качестве, Тейни подал записку от имени Балтимора в деле "Баррон против Балтимора", утверждая, что Билль о правах не распространяется на штаты70.
В кабинете Джексона Тейни рано стал примером некоторых юридических взглядов, которые впоследствии стали характерны для его должности главного судьи. Хотя он разделял типичное для юристов уважение к общему праву, он также придерживался твердых взглядов на народный суверенитет, характерных для джексоновских демократов. Тейни считал, что закон зарождается в воле суверена. Он разделял мнение Кэлхуна о том, что суверенитет в американской системе принадлежит "народу нескольких штатов" и что федеральное правительство является лишь агентом этого суверена. Джексоновцы ссылались на эту правовую доктрину в поддержку переселения индейцев, полагая, что суверенный народ должен быть белым. Сам Тейни заявил, что власть БУС представляет собой невыносимое посягательство на народный суверенитет. Как пишет
70. См. Бернард Штайнер, Жизнь Роджера Брука Тейни (Балтимор, 1922), 139-43.
Верховный судья, он будет опираться на свою доктрину государственного суверенитета в нескольких своих основных заключениях, в частности, в делах о лицензиях (1847) и Лютер против Бордена (1848)71.
Самым интересным из заключений Тейни как генерального прокурора, вероятно, является то, которое он вынес 28 мая 1832 года по поводу закона Южной Каролины, разрешавшего заключать в тюрьму всех свободных моряков-негров, сошедших на берег, пока их корабли находились в порту. Генеральный прокурор Адамса Уильям Вирт признал действия Южной Каролины неконституционными, но предыдущий генеральный прокурор Джексона Джон Берриен поддержал их. Тейни согласился с Берриеном. Его аргументация показательна:
Представители африканской расы в Соединенных Штатах, даже будучи свободными, везде представляют собой деградировавший класс и не имеют никакого политического влияния. Привилегии, которыми они могут пользоваться, предоставляются им скорее по доброте и благосклонности, чем по праву. А там, где они номинально допускаются законом к привилегиям гражданства, у них нет реальной власти, чтобы их защищать, и им разрешено быть гражданами по принуждению белого населения и держать все права, которыми они пользуются, на их милости. Они никогда не рассматривались как составная часть суверенитета какого-либо государства..... Договаривающиеся стороны, создавшие Конституцию, не рассматривали их как граждан.72
Исключая афроамериканцев из числа суверенного народа Соединенных Штатов, этот аргумент не затрагивает вопрос о чернокожих иностранцах, подвергшихся наказанию в соответствии с данным законом. Что делает мнение генерального прокурора интересным, так это то, что оно предвосхищает решение, которое он вынес двадцать пять лет спустя в качестве председателя Верховного суда. В своем печально известном решении по делу Дреда Скотта в 1857 году Тейни постановил, что, согласно Конституции, афроамериканцы не имеют "никаких прав, которые белый человек обязан уважать". Роджер Тейни спокойно поддерживал движение за колонизацию и сам манумилировал своих рабов. Однако, как и большинство южных критиков рабства, включая Томаса Джефферсона, он был убежден, что ни национальное большинство, ни сами чернокожие никогда не должны посягать на абсолютную власть хозяев или суверенное превосходство белой расы73.
71. Ohio Life Insurance Co. v. Debolt, 57 U.S. (16 Howard) 428 (1853); License Cases, 46 U.S. (5 Howard) 504 (1847); Luther v. Borden, 48 U.S. (7 Howard) 1 (1848). Доктрина суверенитета Тейни проанализирована в книге Charles W. Smith Jr., Roger B. Taney: Jacksonian Jurist (Chapel Hill, 1936).
72. Роджер Тейни - (государственному секретарю) Эдварду Ливингстону, 28 мая 1832 г., мс. цитируется по Carl Swisher, Roger B. Taney (New York, 1935), 154.
73. Дред Скотт против Сэндфорда, 60 США (19 Говард) 393 (1857), цитата в 407; Swisher, Taney, 154-59.
В Верховном суде Тейни не проводил в жизнь антирыночную программу. Возможность изложить свои взгляды в законах появилась у него уже в январе 1837 года, когда Джексон еще находился на своем посту. В деле Briscoe v. Bank of Kentucky бывший директор банка штата присоединился к большинству, поддержав мнение, написанное судьей Маклином, в котором отстаивалось право банков штата на выпуск бумажных денег. Конституция США категорически заявляет, что "ни один штат не может выпускать кредитные векселя", но суд постановил, что штаты могут учреждать банки для этого, даже если банк, о котором идет речь, полностью принадлежит штату! Это решение стало огромной победой "мягких денег".74 В тот же срок работы суда Тейни нанес еще один юридический удар в пользу предпринимательского крыла джексонианского движения в деле "Мост через реку Чарльз против моста Уоррена", причем на этот раз он сам высказал свое мнение.
В 1786 году через реку Чарльз был построен мост, соединивший Бостон с Чарльзтауном. Содружество штата Массачусетс предоставило компании, построившей и эксплуатировавшей мост, право взимать плату за проезд в течение семидесяти лет. Несмотря на то что мост через реку Чарльз представлял собой улучшение по сравнению со старым паромом, к 1828 году Чарльзтаун значительно вырос, и его бизнесмены почувствовали, что плата за проезд ограничивает дальнейший рост. Они успешно пролоббировали в законодательном собрании вопрос о создании еще одной мостостроительной компании. Новый мост Уоррена должен был взимать плату за проезд только до 1836 года, а затем стать бесплатным. Владельцам моста через реку Чарльз не было предложено никакой компенсации за посягательство на их права. Они подали иск, обвинив законодательный орган в нарушении положения федеральной Конституции, запрещающего штатам "нарушать обязательность договоров". Проиграв в Верховном судебном суде Массачусетса, компания Charles River Bridge подала апелляцию в Верховный суд США.
Вынося решение суда в пользу нового моста Уоррена, председатель Верховного суда Тейни привел свое мнение как подтверждение суверенитета штата и экономического развития. Нельзя было допустить, чтобы суверенные штаты уступили "какую-либо часть той власти над своей внутренней полицией и благоустройством, которая так необходима для их благополучия и процветания". Поскольку Массачусетс не давал в уставе Charles River Bridge Company прямого обещания не фрахтовать другие мосты, договор не был нарушен. Насущные потребности экономического роста и технологического совершенствования диктовали, что корыстные интересы иногда должны были уступать место прогрессу. Тани предупредил, что если иск компании "Чарльз Ривер Бридж" возобладает, то кто может предсказать, сколько старых компаний, занимавшихся строительством поворотных мостов, могут подать в суд на каналы и железные дороги, пришедшие им на смену?
74. Бриско против Банка Содружества Кентукки, 36 U.S. (11 Peters) 257 (1837).
Мы будем отброшены назад, к усовершенствованиям прошлого века, и будем вынуждены стоять на месте, пока не будут удовлетворены требования старых корпораций по строительству поворотных дорог, и они не согласятся разрешить этим штатам пользоваться светом современной науки и пользоваться преимуществами тех усовершенствований, которые сейчас увеличивают богатство и процветание, удобство и комфорт во всех других частях цивилизованного мира.75
Большинство современников приветствовали решение Тейни как узаконивающее сильное правительство штата и активное вмешательство государства в экономический рост. Судья Стори выразил несогласие, написав от своего имени и от имени Смита Томпсона (единственных оставшихся членов суда до Джексона). Разумеется, он тоже не хотел стоять на пути прогресса. Стори утверждал, что Тейни поставил под угрозу права собственности, без которых ни правосудие, ни экономическое развитие не смогут восторжествовать. Аргументы Тейни победили не только в этом случае, но и во многих других, поскольку его точку зрения поддержали как суды штатов, так и федеральные суды. Мнение Тейни по делу о мосте через реку Чарльз стало главным политическим документом своей эпохи76.
Местные демократические лидеры в таких местах, как Алабамская горная страна, могли использовать страх фермеров, ведущих натуральное хозяйство, перед вступлением в рыночную экономику. Тем не менее в Вашингтоне Верховный суд, в котором доминировали демократы, способствовал расширению торговли, как это часто делала и сама администрация Джексона. В деле "Банк Огасты против Эрла" (1839 г.) Тейни и его суд поддержали право банков, зарегистрированных в штате, вести дела за пределами своего штата, если это специально не исключено; виги приветствовали это решение. И хотя жители Запада, заложившие свои фермы, часто поддерживали Демократическую партию, суд Тейни не нашел у них сочувствия. Два закона штата Иллинойс, пытавшиеся защитить должников, чьи кредиторы выставили их фермы на аукцион, были отклонены судом как нарушающие обязательства по контрактам77.
Некоторые историки интерпретируют деятельность Тейни на посту верховного судьи как укрощение джексоновской демократии, превратив ее популистский аграризм в относительно
75. Владельцы моста через реку Чарльз против владельцев моста Уоррена, 36 США (11 Питерс) 420 (1837).
76. См. Stanley Kutler, Privilege and Creative Destruction: The Charles River Bridge Case (Philadelphia, 1971), 133-54; Morton Horwitz, The Transformation of American Law (Cambridge, Mass., 1977), 130-39.
77. Миллс Торнтон III, Политика и власть в рабовладельческом обществе: Alabama, 1800-1860 (Baton Rouge, 1977); Bank of Augusta v. Earle, 38 U.S. (13 Peters) 519 (1839); Bronson v. Kinzie, 42 U.S. (1 Howard) 311 (1843).
не оскорбляющие капитализм.78 Однако, если посмотреть с другой стороны, суд Тейни представлял собой логическое воплощение джексонианства. Сочетание суверенитета штатов, белого расизма, симпатий к коммерции и заботы о социальном порядке было типичным для джексонианской юриспруденции. При Тейни суд укрепил полицейские полномочия штатов и способствовал транспортной революции. Эти два вопроса были тесно связаны между собой, поскольку после Мейсвильского вето Джексона штаты больше, чем когда-либо, играли ведущую роль в вопросах внутренних улучшений. Если Маршалл в течение тридцати пяти лет олицетворял собой наследие федералистов, то Тейни сделал то же самое для Демократической партии в следующем поколении. По иронии судьбы, его приверженность суверенитету штатов и превосходству белой расы в конечном итоге способствовала распаду Союза, который так любил Эндрю Джексон. Однако для его спасения из приграничного Иллинойса вышел юрист-виг с интеллектом, дисциплинированным изучением Блэкстоуна, Стори и Кента. Авраам Линкольн преодолел кризис и сохранил Союз, ссылаясь как на суверенитет нации, так и на принцип общего права, согласно которому ни одна из сторон договора не может выйти из него в одностороннем порядке79.
78. Например, Шлезингер, Век Джексона, 329.
79. Остин Аллен, Истоки дела Дреда Скотта: Jacksonian Jurisprudence and the Supreme Court (Athens, Ga., 2006); Perry Miller, The Life of the Mind in America (New York, 1965), 116.
12.Разум и откровение
В апреле 1829 года в Цинциннати, городе, который Фрэнсис Троллоп считала таким скучным и безыскусным, прошла неделя интеллектуальных волнений. Знаменитый британский рационалист Роберт Оуэн, вернувшийся в США после провала своей утопии в Индиане, предложил доказать в ходе дебатов, "что все религии мира основаны на невежестве человечества". Популярный постмиллениальный евангелист ирландского происхождения Александр Кэмпбелл принял вызов Оуэна. В течение восьми дней они дебатировали перед аудиторией в двенадцать сотен человек. Каждый участник дебатов выступал по тридцать минут утром и еще по тридцать после обеда. Заядлые спорщики, оба они любили публичность, которую обеспечивали подобные мероприятия; они обращались друг с другом вежливо. Оуэн утверждал, что плановые сообщества будут служить основой общественной морали более эффективно, чем религия. Кэмпбелл защищал христианство, считая его необходимым для поддержания человеческого достоинства и социального прогресса. В конце Кэмпбелл попросил встать всех, кто верит в христианство или желает, чтобы оно "проникло в мир". Встали все, кроме трех человек. Кэмпбелл заявил о своей победе и опубликовал полный текст дебатов в защиту христианства; он предложил читателям "рассуждать, исследовать и судить, как разумное существо, самим". Историк Дэниел Феллер комментирует: "Оуэн и его вольнодумцы остались в стороне, пророками отвергнутого будущего, в то время как американцы тысячами выбирали христианскую судьбу". Этот эпизод многое говорит о христианстве, характерном для Америки эпохи бунта: его приверженность социальному прогрессу, доверие к народному суждению и, прежде всего, вера в рациональный дискурс.1
Александр Кэмпбелл верил в Библию - верил, что в ней заключена вся религиозная истина и она является достаточным руководством для христианской практики в настоящем. Он также считал, что она прекрасно согласуется с разумом, историей и наукой. "Библия содержит больше истинного знания, чем все книги людей", - заявлял он. Хотя Кэмпбелл давал Священному Писанию свое собственное, особое толкование, его отношение к нему было типичным.
1. Alexander Campbell, ed., Debate on Evidences of Christianity... held in the City of Cincinnati, Ohio from the 13th to the 21st of April, 1829 (Bethany, Va., 1829), 5; Daniel Feller, The Jacksonian Promise (Baltimore, 1995), 105; Mark Noll, America's God (New York, 2002), 243.
вера американцев-евангелистов в целом. Американское библейское общество распространило 21 миллион экземпляров "Доброй книги" за пятьдесят лет после своего основания в 1816 году (в стране, население которой в 1860 году составляло 31 миллион человек). Принцип Реформации sola scriptura, согласно которому Библия содержит все необходимое для спасения и может быть правильно истолкована любым добросовестным верующим, продолжал жить и оказывал сильное влияние на американскую культуру. Она способствовала распространению всеобщей грамотности, демократической политики и искусства, в котором особое внимание уделялось словесному выражению. Уважение к Библии обусловило национальную идентичность, социальную критику, естественные науки, систему образования и толкование таких авторитетных текстов, как Конституция2.
Дебаты Оуэна и Кэмпбелла не были уникальными. Частые публичные дебаты по вопросам религии, как и по вопросам политики, привлекали большое количество людей и внимание национальной прессы. Участники дебатов затрагивали вопросы крещения младенцев, всеобщего спасения и многие другие богословские темы. Католики спорили с протестантами. Религиозные вопросы, как и политические, вызывали широкий интерес в Америке времен антебеллума. Молодой Авраам Линкольн с удовольствием обсуждал религиозные вопросы, прежде чем заняться политическими. Исторические исследователи долго спорили о том, какие доктрины он в итоге принял; бесспорно лишь то, что он, как и многие другие рефлексирующие американцы его поколения, много думал, читал и спорил о них.3
Ученые богословские размышления процветали в Соединенных Штатах в эпоху антебеллума. Ее профессиональные практики входили в число ведущих американских интеллектуалов своего времени. Среди протестантского большинства были Натаниэль Уильям Тейлор из Йеля, Генри Уэйр из Гарварда, Мозес Стюарт из Андоверской семинарии, Чарльз Ходж из Принстона (теологической семинарии, а не университета), Джон У. Невин из Мерсерсбургской семинарии, Джеймс Хенли Торнвелл из колледжа Южной Каролины и Хорас Бушнелл (который работал не в академическом учреждении, а в приходе, Северной конгрегационной церкви в Хартфорде, штат Коннектикут). Все они были философски искушенными и стремились применить разум к религии. Всех, кроме Невина и Бушнелла, объединяла приверженность религиозному индивидуализму, эмпирической основе знаний, шотландской философии здравого смысла и понимание Библии как исторически достоверной, а ее претензии на божественный авторитет подтверждались чудесами. Невин и Бушнелл придерживались более
2. См. Nathan Hatch and Mark Noll, The Bible in America (New York, 1982); Paul Gutjahr, An American Bible (Stanford, 1999); James T. Johnson, ed., The Bible in American Law, Politics, and Rhetoric (Philadelphia, 1985), Campbell quoted on 62.
3. Брукс Холифилд, "Устные дебаты в американской религии", Церковная история 67 (1998): 499-520; Ричард Карвардин, Линкольн (Лондон, 2003), 28-40.
Германское философское мировоззрение, более органичная социальная теория и более сильное чувство эволюции христианства в истории. Подобно Генри Уэйру и его "либеральной" партии, они критиковали ревивализм и его требования к опыту обращения. Все эти богословы спорили друг с другом по многим вопросам, включая свободу воли, первородный грех, искупление и даже то, можно ли считать католиков христианами.4 Среди римско-католического меньшинства заметными мыслителями были ученый епископ Фрэнсис Кенрик из Филадельфии (впоследствии архиепископ Балтимора), который перевел Библию, и мирянин-протестант Орест Браунсон. Среди еще более малочисленного еврейского меньшинства Исаак Харби из Чарльстона стремился адаптировать иудаизм к американской жизни, что предвосхитило развитие реформизма после приезда раввина Исаака Майера Вайса из Богемии в 1846 году.5
Споры о богословии могли иметь институциональные последствия. Старая школа" Ходжа и Торнвелла изгнала "новую школу" Тейлора из пресвитерианской церкви в 1837 году, отчасти потому, что "новая школа" казалась слишком благосклонной к социальным реформам. В Массачусетсе "либеральное" и "ортодоксальное" кальвинистские крылья Конгрегационной церкви, теологически сосредоточенные в Гарварде и Андоверской семинарии, соответственно, раскололись после десятилетий напряженности. Поскольку конгрегационализм с пуританских времен представлял собой государственное религиозное учреждение, часто поддерживаемое налогами, это разделение повлекло за собой юридические разногласия. В 1820 году Верховный судебный суд Массачусетса постановил, что "приход", то есть община в целом, имеет право назначать священника для города даже вопреки желанию большинства членов "церкви", то есть (обычно гораздо меньшей) группы людей, которые прошли через обращение и приняли причастие. Поскольку приход платил священнику зарплату, решение было справедливым, но оно имело и богословские последствия. "Либеральные взгляды преобладали скорее среди прихожан, чем среди членов церкви; более того, многие либералы не верили в "опыт обращения" и не проявляли особого интереса к таинству причастия. Это решение способствовало захвату около сотни конгрегациональных церквей Массачусетса либералами (в итоге получившими название унитариев, поскольку они отвергали доктрину Троицы). Разочарованные таким исходом, ортодоксальные конгрегационалисты не видели
4. См. Леонард Аллен, "Бэконианство и Библия", Церковная история 55 (1986): 65-80; в целом, Брукс Холифилд, "Теология в Америке" (Нью-Хейвен, 2003).
5. О Кенрике см. Gerald Fogarty, American Catholic Biblical Scholarship (San Francisco, 1989), 14-34; о Браунсоне - Holifield, Theology in America, 482-93; о Харби - Michael O'Brien, Conjectures of Order (Chapel Hill, 2004), II, 1076-82.
не было причин продолжать платить налоги на содержание приходов, теологию которых они больше не одобряли. Они объединились с религиозными диссентерами (баптистами, методистами, епископалами), чтобы отделить церковь от государства в Массачусетсе в 1833 году, покончив с последним из государственных религиозных учреждений. Конгрегационалисты и унитарии продолжали существовать как две разные деноминации6.
II
В письме лейтенанту-губернатору Кентукки в 1822 году Джеймс Мэдисон вынужден был признать, что система образования Вирджинии не является подходящей моделью для подражания молодому содружеству; вместо этого кентуккийцам следует обратиться к штатам Новой Англии.7 Система начальных школ в Новой Англии, основанная на поселках, была дочерью не Просвещения, а Реформации; она была создана в колониальные времена, чтобы соответствовать предписанию, согласно которому все добрые христиане должны уметь читать Библию самостоятельно. В ранней республике протестантская религия оставалась важным стимулом к распространению грамотности, а Новая Англия - лидером в области образования.8 В принципе, американское Просвещение, которое олицетворяли Джефферсон и Мэдисон, также одобряло всеобщую грамотность в интересах информированного гражданина. Сам Джефферсон в 1817 году разработал план, согласно которому Вирджиния должна была предоставлять бесплатное трехлетнее начальное образование белым детям, но законодательное собрание штата отклонило даже это минимальное предложение. На практике политические последователи Джефферсона сделали своим главным приоритетом низкие налоги, а государственное образование, соответственно, пострадало не только в Виргинии, но и во многих других штатах9.
Церкви Американской республики встали на место, оставленное штатами. Одна из их образовательных инициатив - воскресная школа - к 1827 году обеспечила один день в неделю обучения базовой грамотности для 200 000 американских детей. Только после того, как государственное начальное образование стало более распространенным, воскресные школы сосредоточились исключительно на религиозном обучении.10 По мере того как янки переселялись из Новой Англии на Старый Северо-Запад,
6. См. Conrad Wright, The Unitarian Controversy (Boston, 1994); о решении Дедхэма, 111-36.
7. Джеймс Мэдисон - У. Т. Барри, Письма Джеймса Мэдисона, изд. Gaillard Hunt, IX (New York, 1910), 103-9.
8. См. Дэвид Пол Норд, "Религиозное чтение и читатели в Америке времен Антибеллума", JER 15 (1995): 241-72; Дэвид Тайак, "Царство Божье и общая школа", Harvard Educational Review 36 (1966): 447-69.
9. Большая часть этого раздела адаптирована из книги Дэниела Хау "Церковь, государство и образование в молодой американской республике", JER 22 (2002): 1-24. Подробнее о взглядах Джефферсона см. в книге "Томас Джефферсон и воспитание гражданина" (Вашингтон, 1999).
10. Карл Кестле, "Столпы республики" (Нью-Йорк, 1983), 45; Энн Бойлан, "Воскресная школа" (Нью-Хейвен, 1988).
Они воспроизводили финансируемые государством будничные начальные школы, с которыми они были знакомы. Этот проект можно рассматривать как ускорение Второго пришествия Христа. Законодательное собрание штата Коннектикут выпустило замечательное обращение, в котором обещало переселенцам на запад, открывшим школы, небесную награду. "Как велико будет ваше счастье, - уверяли они, - смотреть с небес" в будущие века и видеть своих "просвещенных, благочестивых и счастливых" потомков, живущих под "мягким правлением Царя мира", который вернется и установит свое тысячелетнее царство.11
Большая часть инноваций в сфере среднего образования также была вызвана религиозными побуждениями. В отсутствие государственных средних школ процветали академии под религиозной эгидой. На первых порах они почти никогда не брали учеников на пансион, а привлекали их из своих окрестностей. Как правило, академии были совместными, что сыграло свою роль в открытии среднего образования для девочек. Разумеется, их ученицы должны были платить за обучение. Только после 1840 года государственные средние школы постепенно вытеснили большинство академий12.
Светские власти были не против сэкономить деньги налогоплательщиков, предоставив религиозным группам заниматься вопросами образования. Образовательные цели христианских и светских педагогов удобно совпадали. В традиционной республиканской политической мысли свободные институты опирались на добродетель граждан, то есть на их преданность общему благу. Религиозные воспитатели прививали уважение к социальным добродетелям, которые республиканизм считал необходимыми. Христианская философия и философия морали эпохи Просвещения в равной степени учили, что молодые люди нуждаются в добросовестной подготовке, чтобы сформировать правильно сбалансированный характер, в котором разум и моральное чувство могут преобладать над низменными побуждениями. Образованные протестантские миряне создавали основу для образованного гражданина.13 В сложившихся обстоятельствах государственные власти иногда предоставляли религиозным учебным заведениям льготы и субсидии, чтобы те продолжали функционировать, вместо того чтобы тратить больше денег на создание светских альтернатив. Несмотря на знаменитую ссылку Джефферсона на "стену разделения" (он использовал эту фразу в частном письме, а не в публичном документе, и применительно к федеральному правительству, а не к штатам), строгое разделение церкви и государства, как позже
11. Генеральная ассамблея Коннектикута, Обращение к эмигрантам из Коннектикута (Хартфорд, Коннектикут, 1817 г.), 18.
12. Джеймс Маклахлан, Американские школы-интернаты (Нью-Йорк, 1970), 35-48; Теодор Сизер, Эпоха академий (Нью-Йорк, 1964); Дж. М. Опал, "Академии и трансформация сельского Севера", JAH 91 (2004): 445-70.
13. См. Стивен Маседо, Либеральные добродетели (Оксфорд, 1991); Дэниел Хау, Создание американского "я" (Кембридж, Массачусетс, 1997).
Поколения, пришедшие к пониманию этого принципа, не были характерны для молодой республики.14
Для афроамериканцев религия как источник образования была даже более важна, чем для белых. Невидимый институт" религии в рабских кварталах оказал глубокое влияние на культуру афроамериканцев.15 Тот небольшой интерес, который проявляло государство к образованию чернокожих, был в основном негативным: В ряде штатов закон запрещал школы для рабов, намереваясь оградить их от аболиционистской пропаганды. Однако отдельным хозяевам часто разрешалось обучать своих рабов. Фактически, от 5 до 10 % взрослых рабов должны были обладать неформальными навыками грамотности и счета, полезными в квалифицированных и контрольных профессиях, которыми занимался высший эшелон порабощенных работников. Некоторые хозяева и хозяйки также считали религиозным долгом обучать своих рабов чтению. Еще во времена Реконструкции религиозная филантропия северян работала в тандеме с Бюро свободных людей, чтобы поддержать недавно созданные школы для южных чернокожих детей.16 В свободных негритянских общинах существовали школы - почти всегда сегрегированные, даже на Севере. Эти школы обычно создавались за счет белой религиозной филантропии и/или самопомощи чернокожих, и редко - местными государственными властями. В Коннектикуте власти фактически противодействовали усилиям Пруденс Крэндалл по организации среднего образования для чернокожих девочек17.
Религиозное образование для коренных американцев сыграло важную роль в кризисе, связанном с переселением чероки. Американский совет уполномоченных по иностранным миссиям и другие христианские миссионеры открыли в племени чероки школы, в которых преподавались знания о западной цивилизации. Иногда такие миссионерские школы пользовались определенной федеральной поддержкой. Однако, действуя с благословения администрации Джексона, штат Джорджия решил прервать этот образовательный процесс и изгнать чероки из страны.
14. См. Дэниел Драйсбах, "Томас Джефферсон, сыр мамонта и "стена разделения между церковью и государством"" в книге "Религия и Новая Республика", изд. James Hutson (Lanham, Md., 1999), 65-114.
15. Например, Thomas Webber, Deep like the Rivers: Education in the Slave Quarter Community (New York, 1978); Paul E. Johnson, ed., African-American Christianity (Berkeley, 1994).
16. Точных данных о грамотности рабов нет. Наиболее распространенная оценка - 5 %, но самое тщательное исследование на сегодняшний день показывает, что 10 % ближе к истине. Джанет Корнелиус, "Когда я смогу прочесть свой титул": Literacy, Slavery, and Religion in the Antebellum South (Columbia, S.C., 1991), 8-9, 62-67. См. также Beth Barton Schweiger, The Gospel Working Up (New York, 2000), 73.
17. Kaestle, Pillars of the Republic, 171-75; Brown, Strength of a People, 170-83. Дженнифер Райсенга готовит к изданию книгу о Пруденс Крэндалл.
миссионеров, что спровоцировало рассмотрение в Верховном суде дела "Вустер против Джорджии". Образованное индейское население, решительно настроенное на сохранение своей земли и освоение ее ресурсов, могло бы более эффективно блокировать белых захватчиков18.
Но школы - не единственное средство распространения грамотности. Многие молодые люди учились читать дома. Исследования Бет Швайгер, посвященные грамотности южных йоменов, показывают, что, хотя только 40 % южных белых детей ходили в школу, 80 % южных белых взрослых умели читать. Это говорит о том, что многие люди овладевали хотя бы элементарной грамотностью дома. Почему родители-фермеры, уставшие после трудового дня, находили время для обучения своих детей? По всей видимости, основной мотив был не коммерческим или политическим, и уж тем более не способствовал социальной мобильности детей. Он был религиозным. Хотя протестантское благочестие не создавало бесплатных общих школ на сельском и индивидуалистическом Юге, как это было в деревнях Новой Англии, протестантизм все же способствовал распространению грамотности на Юге.19 В отличие от чтения, умение писать не имело религиозного значения. Чтение было более распространено, чем письмо, и многие люди, особенно женщины, которые хотя бы немного умели читать, не имели опыта письма.
В самом широком понимании образование - это весь процесс передачи культуры. Стремительно развивающиеся коммуникации в эпоху антибеллума позволили людям получать больше информации о мире, чем когда-либо прежде, из журналов, газет и книг; почтовая служба объединила коммерческую и гражданскую жизнь. Второе Великое пробуждение использовало и стимулировало эти события.20 Добровольные ассоциации, такие как иностранные миссии, Союз воскресных школ, движения саббатарианцев, умеренных, против рабства и мира, просвещали широкие слои населения по вопросам современности. Образовательная функция евангельских ассоциаций особенно важна в случае с женщинами. Исключенные из политических институтов, они, тем не менее, благодаря растущей грамотности могли читать новости и организовывать благотворительные общества, приобретая при этом дополнительные навыки21.
Коммерциализация и диверсификация экономики многократно увеличили
18. Современный источник, разделяющий взгляды миссионеров, см. в книге "Джедидия Морс, доклад военному министру по делам индейцев" (Нью-Хейвен, 1822). Уильям Маклафлин написал две контрастные оценки: Cherokees and Missionaries (New Haven, 1984) и Champions of the Cherokees (Princeton, 1990).
19. Schweiger, Gospel Working Up, 67 и 202.
20. См. Richard D. Brown, Knowledge Is Power (New York, 1989); Richard John, Spreading the News (Cambridge, Mass., 1995), esp. chaps. 5 и 7; а также работы, цитируемые в гл. 6, n. 71.
21. Например, Nancy Hardesty, Your Daughters Shall Prophesy: Revivalism and Feminism in the Age of Finney (Brooklyn, N.Y., 1991); Nancy Hewitt, Women's Activism and Social Change (Ithaca, N.Y., 1984); Stuart Blumin, The Emergence of the Middle Class (Cambridge, Eng., 1989).
рабочих мест, требующих навыков грамотного письма и счета; дальнейшее экономическое развитие потребует еще большего их количества. Американское общество нуждалось в образовательной программе, синтезирующей гражданские цели Просвещения Джефферсона с энергией и целеустремленностью религиозного Пробуждения. Такое движение появилось в реформах образования, принятых партией вигов в 1830-х годах. Величайшим из реформаторов образования вигов был Хорас Манн, который в 1837 году стал секретарем недавно созданного Совета по образованию штата Массачусетс. С этой должности Манн неустанно выступал за создание "общих школ" - то есть школ, которые были бы общими для всего населения: бесплатные, поддерживаемые налогами, отвечающие государственным стандартам учебные программы, учебники и оборудование, укомплектованные учителями, прошедшими подготовку в государственных нормальных школах по образцу французской école normale. В Массачусетсе Манн мог опираться на самые сильные традиции государственного образования в любом штате. Местные общины привыкли взимать налоги для поддержки образования. Манн без колебаний использовал ресурсы государства; он был политическим учеником Джона Куинси Адамса. Созданные им нормальные школы (начиная с Лексингтона в 1839 году) стали самым важным нововведением Манна, предшественниками педагогических колледжей. Нормальные школы стали тем путем, по которому женщины в большом количестве впервые пришли в любую профессию. Поскольку им платили меньше, чем мужчинам, женщины-учителя обеспечивали человеческий ресурс, который устраивал законодателей, обеспокоенных стоимостью амбициозных планов Манна22.
По замыслу Манна и его преемников до окончания Гражданской войны, общие школы воплощали в себе общую идеологию. Идеология американских общих школ включала в себя патриотическую добродетель, ответственный характер и демократическое участие, которые должны были развиваться через интеллектуальную дисциплину и воспитание моральных качеств. Манну и его ученикам никогда бы не пришло в голову, что такая образовательная программа не должна включать религию, но поскольку они хотели прежде всего получить общее для всех образование, это потребовало общего религиозного обучения. Во времена большей местной автономии школьные округа преподавали религию местного большинства. Теперь же школьный совет Массачусетса предписывал преподавать только те доктрины, с которыми согласны все протестанты.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги