Чужестранец в землях загадок

Хищники, часть 1

Никто из смертных не знал, откуда и когда появился Хайбатский Мастодонт. Никто из смертных не знал, что это за существо и можно ли его считать живым существом вообще. Священники Восьми Небесных Богов выяснили, что в Мастодонте нет скверны и на этом успокоились. Если кто-то из бывавших в Хайбате могущественных чародеев и сумел проникнуть в загадки Мастодонта, то все интересные выводы унёс с собой на тот свет.

Однако для извлечения пользы из чего-либо, понимать его происхождение и природу совершенно необязательно. Если когда-то существовал способ управлять Мастодонтом, он был, к счастью, давно забыт — иначе маленькую ходячую гору, напоминавшую по форме шестиногую помесь слона с черепахой, приспособили бы давить армии и разрушать стены крепостей на войне. Никакие чары или хитрости не могли заставить Мастодонта сбиться с его бесконечного маршрута, пересекавшего Хайбат, от низовий долин, до перевалов восточных гор, замысловатым кольцом, заметным всякому благодаря протоптанной за эпохи дороге. Шёл он довольно быстро, но в некоторых местах, непонятно чем отличавшихся ото всех прочих, останавливался на минуту-другую. И на то, что творилось у него на спине, внимания не обращал, пока это не грозило слишком серьёзно повредить его подобную заросшему мхом камню шкуру.

Неудивительно, что некий предприимчивый человек придумал приспособить на спину Мастодонта деревянную платформу-паланкин с целым домом на ней, а в местах его остановок соорудить помосты, с которых на эту деревянную платформу можно было попасть.

— …и с тех пор Мастодонт показал себя самым безопасным способом перемещения в Хайбате, — в очередной раз закончил свой рассказ Оррик.

— А всё же неразумно доверять наши жизни магическому созданию неизвестного происхождения и предназначения, — в очередной раз пожаловался в ответ Тремекин.

У всех рас были свои типичные недостатки. Люди, например, были склонны говорить одно, думать другое, а делать третье. А вот полурослики отличались агрессивной нелюбовью ко всему, выходящему за привычный круг их понятий, в сочетании с занудством. И даже среди полуросликов почтенный господин Тремекин выделялся в худшую сторону. Казалось, его недовольство всем на свете, кроме его любимых дел, даже состарило его раньше времени, окрасив волосы сединой, а худое лицо, на котором из растительности имелись только кустистые брови — бледностью. Представить гуманоида, менее похожего на Оррика, который и среди людей выделялся высоким ростом и удалым видом, что по внешности, что по характеру, было непросто. Но приходилось терпеть его компанию. Для дальнего путешествия, особенно зимой, было желательно иметь хороших лошадей, тёплую одежду, палатку и ещё кучу полезных вещей, а у Оррика сейчас имелись лишь дыра в кармане и вошь на аркане. Без задатка от Тремекина за услуги телохранителя, ему пришлось бы продавать ещё что-то из оружия, чтобы оплатить пару дней в гостинице. Поэтому он собрал в кулак все свои хорошие манеры и ответил рассудительно:

— Ну, ещё не поздно доверить свои жизни обычным четвероногим. За пару недель доберёмся до Снежного Приюта. Не знаю, правда, как будет с ночлегом на последнем отрезке, почтенные путники на этой стороне гор обычно пользуются Мастодонтом, так что постоялые дворы в горных деревнях вероятно… невзыскательны.

— Нечего мне зубы заговаривать! — резко ответил полурослик. — Как будто я сам всё не знаю. К тому же, это непостижимое создание опаздывает.

Он достал из кармана круглую бляшку механических часов, на толстой серебряной цепочке, и открыл крышку:

— Вот, сам посмотри!

— Или ваше дорогая игрушка опять ошибается.

— Часы от Тремекина и Варкера не ошибаются! По крайней мере, не так сильно. И… — но тут Оррик и Тремекин почувствовали лёгкую дрожь помоста под собой, первый сигнал приближения Мастодонта, так что полурослик замолчал.

Даже Хайбатский Мастодонт до высшей точки своего маршрута, рядом со Снежным Приютом, откуда начинался спуск на другую сторону гор, шёл четыре дня. Тремекин был достаточно богат, чтобы снять одну из отдельных комнатушек, в которую как раз влезало двое. Но, как Оррик и опасался, его непрекращающееся нытьё скоро заставило казаться предпочтительным поездку в общем помещении, вместе со слугами. Или, если на то пошло, поход через подземелья, полные гоблинов.

Вдобавок, расслабляться как телохранителю тоже было не время. Некоторые из пассажиров Мастодонта вызывали у Оррика серьёзные подозрения. Тремекин, ко всем своим прочим недостаткам, не облегчал его работы. Он слишком успокоился после того, как не заметил вокруг своих старых недоброжелателей или явных головорезов.

Вот и сейчас он выгнал Оррика из комнаты, заявив, что ему надо попрактиковаться в магии и присутствие верзилы мешает ему концентрироваться. Так что Оррик стоял, опираясь на ограждающие платформу перила, и пытался снять дурное настроение, любуясь красотами пейзажа — поросшие хвойным лесом предгорья были красивы в солнечный осенний день. В молодости он бы основательно избил какого-то колдунишку, перебивающегося ремеслом и лишь чисто технически имеющего право называться дваждырождённым, за подобное обращение. Но долгие годы странствий заставили Оррика сильно изменить взгляды на жизнь.

— Может одними деньгами, и не купишь хорошую компанию, но с ними уж точно не придётся терпеть дурную, — мрачно пробурчал он себе под нос.

— Думаешь от дурной компании так просто избавиться?

Оррик чуть повернул голову, чтобы поглядеть на новую знакомую, которая вышла постоять снаружи вслед за ним.

Йолль, даже в простой одежде горожанина, причём одежде явно скроенной на более крупного чем она мужчину, выглядела привлекательно. По крайней мере для тех, кому нравились рослые, крепкие и загорелые женщины. Как и Тремекин, она направлялась на другую сторону гор. В иной ситуации Оррик может попробовал бы закрутить дорожный роман, но смущало то, что в его мысленном списке подозрительных пассажиров Йолль находилась на первом месте. Ложь о том, что она вязальщица кружев, поднакопившая денег для того, чтобы посетить родственников матери, может и сработала бы, объяснив сочетание скромного костюма со слишком гладкими руками и ухоженными ногтями. Но вот сверхчеловеческие чувства, рефлексы и координацию такая легенда объяснить не могла — Йолль хорошо скрывала свои способности, но недостаточно хорошо, чтобы провести Оррика.

Тем не менее, наличие причины врать и скрываться, ещё не означало наличия злых умыслов против товарищей по путешествию. Поэтому Оррик ответил ей без задней мысли:

— Думаю, что большинство из нас попадает в дурную компанию, гонясь за деньгами.

— Неужели? — ехидно спросила Йолль, но тут новое зрелище отвлекло её. — Ой, смотри!

Оррик проследил, куда она указывала. То, что на первый взгляд показалось ему странным облаком, было гигантской стаей серебристо-белых странствующих птиц. Смена сезонов по-разному сказывалась на различных областях колоссального континента, который для большинства его обитателей был просто «миром» и зимой многие пернатые перебирались в более тёплые земли, у внутренних морей. Раздражение на время оставило Оррика. Если и было в жизни странника что-то хорошее, так это возможность любоваться прекрасным и необычным.

А если было в жизни странника что-то регулярное, так это готовность гнева стихий затмить красоты природы. На следующий день ясная погода сменилась непрерывным дождём, который, по мере подъёма Мастодонта в горы, превратился в снег. Впрочем, дом-паланкин был выстроен надёжно, так что на этот раз Оррик мог наслаждаться бессилием этого самого гнева стихий, спокойно сидя в сухости и относительном тепле.

Свистящий ветер и колючий снег сумели добраться до него лишь когда Мастодонт достиг высшей точки своего пути, где Оррик, Тремекин, семейная пара полуросликов, бывших личными слугами Тремекина и таскавшими его багаж, а также Йолль, выгрузились напротив места, которое, как видно, очень метко назвали Снежным Приютом. Но тут уж непогода попыталась наверстать своё. Помост угрожающе пошатывался под напором ледяной бури, а сойдя с него, Оррик разом провалился в снег по колено — полурослики же и вовсе в нём застряли. В пурге было сложно разглядеть пальцы на собственной вытянутой руке, не то, что Снежный Приют и дорогу до него.

Едва Тремекин высказал вслух это очевидное наблюдение, как из за снежной завесы вывалилась человеческая фигура, закутанная в тяжёлый меховой плащ:

— Только с Мастодонта? Давайте за мной, гости дорогие. Не отставайте, здесь есть обрывы!

Не отставать было проще на словах, чем на деле. В нескольких местах Оррику пришлось тащить Тремекина на руках, покуда Йолль помогала слугам. Но, к счастью, путь до ворот Снежного Приюта был коротким, и уже скоро вся маленькая компания ввалилась в них.

— Видно придётся вам посидеть тут денёк-другой, а то и больше, переждать непогоду, хаха. Вон, одного конного путника буря тут уже заперла, — смахнув с лица снег и откинув капюшон плаща их проводник оказался толстяком с редкой бородкой и сальными губами. Даже тот факт, что, вполне возможно, он только что спас их жизни не мог сделать его внешность менее отталкивающей.

Прочие слуги, которых Оррик успел заметить, были немолоды и непривлекательны, а сам Снежный Приют показался Оррику местом мрачным. Впрочем, неудивительно. Когда-то нынешняя гостиница была горной крепостью, разделявшей две враждебные страны. Хоть она и не могла тягаться в древности с Хайбатским Мастодонтом, но всё же была старой, повидала на своём веку немало битв, кровопролитий, изнурительных голодных осад, коварных уловок и жутких чар. Уют и спокойствие с трудом укоренялись в таких местах. Хозяин её, Лоримар, был под стать своему гнезду — высокий человек неопределённого возраста с нездоровой кожей и непримечательным худым лицом.

Зато вот единственный гость, пойманный здесь непогодой, оказался типом весьма примечательным. Саженного роста, крепкого сложения, с красивым загорелым лицом, он был бы примечательным даже без своей одежды. А его одежда — шляпа с высокой тульёй, которую он положил рядом с собой на обеденный стол, камзол, с вышитыми на нём ангелами и серебряная восьмиконечная звезда на толстой серебряной цепи, демонстративно носимая поверх камзола, выдавала в нём профессионального истребителя нечисти. Особого братства таких дваждырождённых со своей униформой в этих краях не было, но был обычай одеваться примерно так, чтобы люди их узнавали.

— Приветствую товарищей по несчастью, — охотник за нечистью не стал вставать, его вежливость ограничилась тем, что он обратился к вошедшей в обеденный зал компании первым. — Меня зовут Ялар и похоже, что следующие несколько дней мы вместе проведём в этой пропахшей сыростью каменной громаде, так что будем знакомы.

Ялар сразу произвёл впечатление человека опасного, но опасного ровно в той мере, в которой полагалось быть при его профессии. Его присутствие подействовало на туманные опасения в голове Оррика как сильный ветер. Похоже, худшим на этом отрезке путешествия всё же будет задержка из непогоды… Но тут Оррик краем глаза заметил реакцию Йолль — и едва сдержался, чтобы не уставиться на неё во все глаза. Женщина отчаянно сделать вид, что Ялар для неё не важнее предмета мебели, на который и смотреть нечего и ей это даже почти удалось. Но её губы были сжаты слишком плотно, да и с неожиданной бледностью, заметной даже сквозь густой загар, она поделать ничего не могла.

— И всё же я полагаю, что, как телохранитель, обязан спать с вами в одной комнате, — Оррик чувствовал, что теперь он сам оказался в роли зануды. Но добавлять к прочим грехам пренебрежение долгом было уже чересчур.

Впрочем, перезанудствовать Тремекина было делом невозможным:

— А я полагаю, что ты чересчур подозрителен. Мало ли кого что напугало. Если, скажем, сбежавшая от неприятного замужества в простом платье дочка богатой семьи встретилась с родственником, который может приволочь её обратно к семье, мне до того дела нет. Хватит видеть везде голодных чудовищ. И хватит изводить меня своим упрямством, давай, иди, отдохнёшь от меня немного. Раз уж мы здесь застряли на неизвестный промежуток времени, я наложу на дверь моей комнаты предупреждающее об опасности заклинание. Специально чтобы рассеять твои страхи.

Оррик потёр подбородок двумя пальцами. Он сомневался в том, что от чародейских способностей Тремекина будет толк в реальной переделке, но насколько он знал, предупреждающее заклинание было одним из самых простых. Так или иначе, что бы он ни думал, спор явно был бесполезен.

Потратив немало времени и нервов на этот спор, Оррик обнаружил, что час уже явно поздноват для того, чтобы поговорить с Йолль или Яларом. Непросто завязать непринуждённую беседу, если есть риск выдёрнуть собеседника из постели. Оставалось только самому идти спать.

В такой обстановке Оррик, естественно, лёг спать с кинжалом под подушкой, шпагой под рукой и масляной лампой на столике — в комнате с узким окном-бойницей было бы темно и ясным днём, а сверхъестественным ночным зрением он похвастаться не мог. За окном было так же темно, как и когда он ложился, но лампа уже почти догорела, когда его разбудил чей-то крик.

Едва прошла пара мгновений, а Оррик уже выскочил в коридор с оружием наперевес. Но судя по тому, что кричала женщина, пятящаяся от распахнутой двери, всё страшное уже успело произойти. Оррик чуть успокоился, поняв, что эта дверь вела не в комнату его нанимателя, а следующую по коридору, где остановились прислуживавшие ему супруги. Тремекин как раз открыл свою дверь в тот момент, когда Оррик выхватил из рук у скованной страхом служанки фонарь и заглянул посмотреть, что её напугало.

Ещё до начала своих странствий, Оррик успел навидаться всякого. Устроить зрелище, способное его действительно шокировать, было непросто. Да и с парой, прислуживающей Тремекину, он не общался достаточно, чтобы успеть привязаться. Поэтому его эмоциональная реакция ограничилась неуклюже очерченной по груди звездой Восьми Богов и кратким ругательством, прежде чем он приступил к осмотру комнаты и тел.

А вот Тремекин, едва заглянул внутрь, побледнел и отшатнулся обратно в коридор. Судя по звукам, его попытки сдержать рвоту оказались безуспешны. К тому времени, как он проблевался, а в коридоре появился Лоримар вместе с толстым проводником, который, видно, был самым сильным из его подручных, Оррик уже выяснил всё, что можно было выяснить:

— Что стряслось? — наскоро одетый хозяин Снежного Приюта задал довольно естественный в подобной ситуации вопрос.

— Кто-то свернул шеи слугам господина Тремекина, а затем выпотрошил их как рыб, съел печень и вообще большую часть внутренностей. Тела распороты чем-то острым. Крови мало, похоже её слизывали. По мне, классическое нападение контролирующего себя оборотня, соскучившегося по человечинке.

— Твою ж!.. Сколько держу гостиницу, до сих пор нечисть не совалась! Только таких толков мне и не хва… хотя у нас же здесь охотник за нечистью! Если никто из Снежного Приюта не сбежал в бурю, чтобы сдохнуть в горах, то оборотень ещё здесь. Вот охотник его и поймает!