Чужестранец в землях загадок

Хищники, часть 2

Спустя пару часов весь персонал и ещё живые постояльцы Снежного Приюта собрались в главной обеденной зале. За окном вроде бы уже наступил рассвет, но в такую погоду это было не очень заметно, Несколько свет-камней под потолком не могли полностью разогнать мрак. Подкрепить их обычными свечами или лампами, даже по такому случаю, Лоримар поскупился, так что зловещая атмосфера с густыми тенями по углам вполне приличествовала обстоятельствам.

Ялар вновь разоделся по полной форме, а на столе перед собой разложил принадлежности своего ремесла — небольшую коллекцию ножей и кинжалов, зелья в прочных металлических фляжках, обереги, зажжённую курильницу, из которой тянуло сладковатым дымом.

— Попрошу внимания, — выглядел и звучал Ялар до ужаса самодовольно. Этого можно было ожидать от человека, которому выпала возможность продемонстрировать высоты избранного им искусства, но Оррику вспомнились слова одного знакомого эльфа, добывавшего деньги на красивую жизнь этим же самым искусством. Тот говорил, что профессиональный истребитель нечисти сталкиваясь с делами этой нечисти должен демонстрировать публике хотя бы толику праведного негодования и отвращения, даже если на самом деле такие вещи уже давно потрясают его не сильнее, чем зрелище приготовления мясного рагу. Защитник, демонстрирующий сопереживание, в конечном счёте, зарабатывает больше, чем холодный и бесчувственный профессионал.

Ялар, между тем, убедился, что все смотрят на него и начал свою речь:

— Сегодня ночью, двое постояльцев Снежного Приюта, полурослики, служащие почтенному господину Тремекину, были жестоко убиты. Я согласен со стоящим здесь благородным Орриком, что это нападение — безусловно работа оборотня. Большинство оборотней — это просто люди — или окололюди, но, да простит меня почтенный Тремекин — я будут говорить «люди» для краткости, с разумом людей, при определённых условиях превращающиеся в животных с разумом животных, пусть и необычно сильных, живучих, голодных животных. Они не всегда даже понимают, что с ними происходит и обычно выдают себя почти сразу, если человека, поражённого проклятием превращения, не покрывают родственники. Но сейчас не ночь полной блуждающей луны. Никого из присутствующих не нашли в его постели в лохмотьях от ночной рубашки и со следами крови вокруг. Значит, мы столкнулись с высшим оборотнем, подобным дваждырождённому среди людей, который сохраняет человеческий разум в любой форме, но обладает душой кровожадного зверя. А так как никто из находившихся в Снежном Приюте с вечера никуда не пропал, оборотень почти наверняка сейчас находится в этой комнате. Во всяком случае, господин Лоримар клянётся, что лишнее существо не смогло бы пробраться снаружи, не оставив никаких следов взлома. На самом деле, конечно, есть на свете пожиратели людей, которые смогли бы, благодаря своим могущественным и таинственным способностям, но те из них, что известны мне, не ограничились бы парой жертв, а устроили бы здесь бойню почище, чем хорёк в курятнике.

Ялар медленно обвёл присутствующих взглядом, прежде чем продолжить:

— Высшие оборотни хорошо понимают, как притворяться обычными людьми. Им плевать на силы и божественные дары, способные выявить и остановить прочую нечисть. Внешние признаки, выдающие зверя внутри, появляются лишь у достаточно старых и опытных оборотней, да и тогда эти внешние признаки ненадёжны — немало вполне нормальных людей лишились жизней лишь потому, что маленькая примесь непонятно чьей крови или случайная мутация наделили их чрезмерной волосатостью или странным цветом глаз. Многие виды скрывающихся среди людей хищников может выдать их неутолимый голод. Например, вампиру сложно изобразить равнодушие к виду и запаху крови, даже долгое и упорное развитие самоконтроля помогает не всем и не всегда. Но оборотню, чтобы голод терзал его не сильнее, чем положено для людей, хватает одной жертвы примерно раз в месяц. Некоторые травы и вещества вызывают у некоторых конкретных видов оборотней сильную аллергическую реакцию. Но что если мы не знаем точно, с каким зверем имеем дело?

Ялар поднял палец в учительском жесте:

— К счастью, всякому настоящему охотнику на нечисть известен простой и универсальный способ выявлять оборотней. Эти создания обладают устрашающей живучестью, нанесённые им ранения немедленно затягиваются, если не использовать серебро или огонь, не отсечь часть тела или вовсе не превратить их в кровавую кашу с одного удара. Но… — тут Ялар поднял вверх длинный, тонкий нож, который взял со стола и сделал драматическую паузу, — эта сверхъестественная способность также может и выдать их. Потому что даже высшие оборотни не могут контролировать её сознательно. Поэтому, пока все вы готовы немного потерпеть ради собственной безопасности, находящегося здесь зверя будет обнаружить совсем несложно. Я по очереди нанесу небольшой порез каждому из присутствующих на запястье. Тот, на чьей коже простая сталь не оставит следов и является оборотнем. Надеюсь, несогласных принести эту небольшую жертву, ради собственного и общего блага, здесь нет?

— Конечно, нет, — с этими словами Оррик выступил вперёд. Он успел одеться по-походному, включая широкий кожаный пояс, на котором с одного боку висела его длинная шпага, а с другой два кинжала. Он на миг заколебался, припомнил случайные слова Тремекина про родственника, и уже с уверенностью сказал:

— Я полагаю, вы, господин Ялар, покажете нам всем пример, начав проверку с себя?

— Что за глупости, благородный Оррик. Сразу видно что вы — чужестранец и не знаете о моей репутации… — Ялар начал было отмахиваться от его слов с видимой непринуждённостью, но Оррик немедленно заметил, как тот напрягся.

— Репутация репутацией, но вы же, господин Ялар, сами только что сказали, что высшие оборотни ловко прикидываются людьми и их не выявляют даже чары и благословения, дарованные Восемью, не то что эти финтифлюшки, которые вы тут разложили нам напоказ. Так что для всеобщего успокоения…

— Не стоит так пренебрежительно отзываться об инструментах моего искусства, — холодно ответил Ялар, повернувшись к столу. — Похоже вы не понимаете их ценности. Например, дым из этой курильницы невыносим для оборотней-крыс, а этот талисман… но ладно, если вы настаиваете.

Ялар и вправду хорошо владел собой, вероятно уже бывал в подобных ситуациях, для большинства его слова и движения казались непринуждёнными. Никто в комнате не обратил внимания, что пока одной рукой он указывал на курильницу и талисман, другой рукой он положил свой первый нож и взял со стола другой, похожий, но с потемневшим лезвием. Никто кроме Оррика, конечно. В тот самый момент, когда Ялар закатал рукав на правой руке и уже собрался резануть себя, Оррик неожиданно перехватил его левое запястье.

— Позвольте, господин Ялар. Мне сдаётся, что нож, который вы только что взяли, сделан из се…

Неожиданный удар кулаком в лицо Оррику тоже был правильным решением в складывающейся ситуации. Но одну фатальную ошибку Ялар всё-таки допустил. Когда этот удар не достиг цели, и Оррик резко выкрутил ему руку, он начал оборачиваться. А в процессе этого любой оборотень становится уязвим. Ненадолго, возможно всего на дюжину вдохов. Едва достаточно времени, чтобы типичный зритель успел понять что происходит и начал как-то действовать. Но почти что вечность для опытного дваждырождённого вроде Оррика. Как раз к тому моменту, когда прочие люди в зале успели повыхватывать оружие, Ялар рухнул на пол. Его тело, лишь частично успевшее превратиться в получеловеческую тварь, напоминающую вставшего на задние ноги леопарда извивалось в предсмертных судорогах, сбрасывая с себя остатки разорванной одежды, с одним из кинжалов Оррика в сердце, а другим в глазу, хватаясь когтями передних лап за разрезанное до позвоночника горло.

Оррик отскочил в сторону, и опёрся на стол, глотая воздух. Хотя схватка была очень короткой, сил на неё ушла масса. В нападении даже относительно небольшое увеличение скорости движений — увеличение по сравнению с и так уже сверхчеловеческим проворством дваждырождённого — требовало также ускорять восприятие, чтобы сохранить точность удара, всесторонне укреплять мышцы, сухожилия и суставы всего тела, чтобы при движениях они и не разорвались, и не утратили гибкости. Считанные мгновения использования этой техники отнимали куда больше физической и умственной энергии, чем простой рывок или прыжок, даже если ускорение при последних теоретически было выше в разы. Зато она идеально подходила, чтобы нанести серию страшных ударов противнику, которому хватило глупости серьёзно раскрыться.

— Фух… Ну, кажется… оборотень найден.

Его слова едва ли кто-то услышал в затопившем залу галдеже. Ну, разве что Йолль. Потому что она уже подбегала к Оррику, чтобы заключить его в объятья:

— Я уж перепугалась, прям до смерти! Ты настоящий герой! И умница!

— Должен согласиться с мнением красавицы, — несмотря на вежливые слова, Лоримар выглядел кисло. Такое выражение сделало его лицо ещё более неприятным. Впрочем, а как ещё было выглядеть хозяину гостиницы, под крышу которого пробрался кровожадный оборотень, да к тому же этим оборотнем оказался охотник на нечисть? Как минимум, слухи о происшествии вываляют репутацию Снежного Приюта в грязи. Вполне возможно, заявятся с неприятными и не подразумевающими возможности не отвечать расспросами коллеги покойного Ялара по профессии. А может и желающие подсидеть этих коллег. В общем, у Лоримара было о чём печалиться. Но манер он не утратил:

— Отличная работа, почтеннейший. Не знаю, просто не знаю, как отплатить вам за ваш подвиг. Могу лишь надеяться, что бесплатное проживание, лучшая еда и пара бутылок моего отборнейшего вина, станут хорошим началом.

Оррик пробурчал что-то вежливое в ответ. Заискивающий и благодарный Лоримар ему по-прежнему не нравился. Мелькнула даже в голове мысль, что для хозяина гостиницы под чьим кровом меньше чем за полдня образовалось три трупа, он как-то слишком уравновешен. Но Оррик отложил её в дальний угол — сейчас его ум был сосредоточен на другом.

Совершенно никого не могло удивить, что к тому времени, как в комнату Оррика принесли обещанное Лоримаром вино, там же находилась и Йолль. Оррик болтал без умолку, вспоминая разные похожие приключения, в которые попадал во время своего долгого путешествия, в которых ему помогли внимательность, наблюдательность и знания о различных чудовищах, Йолль смеялась и поддакивала, но казалась несколько скованной, а потом даже и напуганной. Это было заметно в различных мелочах, например в том, что когда Оррик налил ей вина, она почти сразу осушила чуть не половину кубка.

Тут Оррик почувствовал себя даже почти виноватым за то, что заставлял её дёргаться, хоть она его и обманывала. Он отпил из собственного кубка и решил потихоньку переходить к делу:

— Любопытный нож, кстати, был у Ялара. Мне поначалу показалось, что он позволил лезвию покрыться патиной, чтобы не сразу был заметен материал. Но похоже это какая-то алхимическая дрянь, которая должна была ненадолго останавливать исцеление. И то сказать, он вешал нам лапшу на уши, говоря, что против всех оборотней помогают серебро и огонь. Оборотни-кошки, такие как он сам, залечивают на глазах раны, чем бы эти раны ни были нанесены, хоть серебром, хоть огнём, хоть вообще святым светом и небесными молниями, их надо убивать примерно так же, как и обычных дваждырождённых, только ещё куда более живучих — остановить сердце, не дать дышать, разрушить мозг.

— Интересно, — Йолль отхлебнула ещё вина.

— А то. Прикрытие для себя он продумал не так уж плохо, со мной ему просто не повезло. И вообще он явно был не лишён предусмотрительности. Как же так вышло, что он был уверен в своей способности выявить в толпе оборотня, не считая себя? И почему на тебе, моя красавица, лица не было, когда ты увидела его в первый раз.

Напускную весёлость Йолль как ветром сдуло. Она посмотрела на Оррика поверх кубка глазами, радужки которых, казалось, чуть поменяли цвет, став ближе к кошачье-жёлтому.

— Как же так вышло, что ты говоришь мне об этом один на один, если, наверное, догадался уже в обеденной зале?

— Ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос?

— А ты?

Оррик сделал ещё глоток, отставил кубок в сторону и посмотрел Йолль в глаза:

— Ладно, не буду ходить вокруг да около. Я решил, что нам лучше поговорить наедине, потому что мне не нравится, когда кого-то убивают за то, что она не совершала. К тому же, Ялар, наверное, затеял весь этот спектакль, начиная с самого убийства, в расчёте заставить тебя раскрыться среди толпы, в которой было минимум три известных ему дваждырождённых, если Лоримара считать. Пусть он и недооценивал меня, но если он был уверен, что два оборотня смогут устроить тут бойню, значит ты настолько сильная, насколько я подозревал…

Уже на середине короткого монолога Оррик заметил, что с Йолль что-то не так. Её взгляд странно застыл, и ему даже показалось, что у неё дрожат руки. В тот момент, когда её кубок со звоном упал на пол, Оррик осознал, что ему не казалось.

— И п-п-поэтому ты заманил меня сюда, и… — язык Йолль странно заплетался, она попыталась вскочить, заставив Оррика вскочить в свою очередь и схватиться за кинжал, но сумела лишь подняться, да и то на негнущихся ногах.

— Я ничего с тобой не делал, клянусь Многоликой и всеми остальными Восемью разом! — в этот момент Оррик осознал, что его собственные ноги ведут себя так, как если бы он напрочь отсидел их. Его взгляд обратился к его собственному кубку. Заключение было столь же очевидным, сколь и пугающим.

Может в тот момент маленький шанс спасти себя от отравления ещё был. Оррик знал дыхательную технику, позволяющую замедлить большинство жизненных процессов, при этом ускоряя очистку крови. Конечно, пока он лишь раз или два применял её для борьбы с чем-то серьёзнее похмелья. Собственно, один давний друг и научил его когда-то, несколько десятилетий назад, этой технике, потому как считал, что молодёжь не умеет пить. Что было сейчас гораздо хуже, эта техника требовала абсолютной неподвижности и спокойствия. При виде лица Йолль, сведённого в такую жуткую гримасу, как будто она уже начинала оборачиваться, идея садиться на пятки и расслабляться казалась не очень умной. А к тому моменту как её повело в сторону, и она рухнула, едва успев повернуться так, чтобы упасть на кровать, где только что сидела… К тому моменту у самого Оррика уже всё поплыло перед глазами. Конечно, он выпил гораздо меньше отравленного вина. Но всё же, он не был оборотнем, и не мог похвастаться такой же сопротивляемостью.