Чума

Глава 19 Эксперименты

— Что будем делать командир? — поинтересовался командир конницы.

— По идее, их бы всех отсюда выгнать, расселить по другим городам, да сжечь деревню. Больно уж гордые они все тут. — окинул взором всех присутствующих — но там сейчас чума, и из живых только грибы, так что ну их в жопу, пусть пока живут. Набрать только проводников надо. Ну или их подобие. Ма… Пару попашь с дочками… Организуешь? — взглянул я на война.

Тот задумался, кивнул.

Нда… я думал он там спрашивать-расспрашивать будет, узнавать у местных и так далее, а он просто применил метод дедукции — выпросил через меня у Вилки пару девчушек посмазливее, привел их к мужикам, и давай раздевать. Кто дернулся — тот и папаша. Коротко, четко, и ясно.

Взяв проводников, их деток на колени, как заложников, мужиков пешим, чтоб дорогу показывали, оставив в деревни немного лекарства, на всякий — все же люди, и возможно, ценные кадры, мы двинулись в путь. Еще в деревни осталась эльфа, с приказом дождаться когда весь отряд скроется в лесу из вида, и отчитав двести полочек, черча их когтями на земле, освободить всех жителей. Можно чуть-чуть поколотить, но не более чем в пару синяков.

С проводниками дело пошло веселее. Точнее, от охотников, что дальше своего леса, а уж тем более в соседние поселения, в жизни не ходили, нет толку как от проводника и экскурсовода. Зато есть толк как от егеря, даруя возможность идти по звериным дорожкам, огибая все гадости леса в виде болот, завалов валежника и каменистых утесов, десятой дорогой, не ища обходы уже по месту. Девочки в седлах кавалеристов заставляют их вести себя прилежно и не искушать судьбу лишний раз.

Первая встреченная деревня оказалась такой же дикой, как и предыдущая, хоть и куда более маленькая по населению, при большем количестве домов — полдеревни просто пустовала, вторая доживала свой век со стариками и старухами. Ну и народ тут был куда покладистей, так что с ними мы быстро нашли общий язык и даже нормального проводника, что хоть смутно, но помнил, где что находится.

Сухонький дедок ловко скакал по дорожкам, камням, и даже, блин, деревьям, на стволы которых развалились тут и там средь леса и «дороги» на разной высоте. Мы ему предлагали лошадь, но он отказался, сославшись на то, что ножками привычней и разминать их тоже иногда надо. А после того, как я кастанул на него среднее исцеление, так он вовсе превратился в горного козлика, составляя серьёзную конкуренцию эльфийке в прыжковой дисциплине. По количеству прыжков конечно, а не по их высоте.

Эльфийка приняла вызов, и вот уже два козелка прыгают с дерева на дерево. Ушастая, само собой, могла бы легко уделать старца, но нарочно решила не делать этого, уходя вперед всего на чуть-чуть и оставляя мужичку иллюзию возможной победы.

— Вух, вух, вух… Всё! Выдохся! С нечестью мне не потягаться. Годы не те. — проговорил он, тяжело дыша, оперевшись о дерево. Я повторно кастанул среднее исцеление — А может и потягаться! — ощутил он новый прилив сил и продолжил раунд.

Я лишь головой покачал. Почему-то так и подмывает сказать: эх, молодость!

Следующая деревня оказалась пуста. В смысле вообще, брошенная много лет назад, где и избы то практически полностью развалились, то, что гниет — сгнило, ржавеет — заржавело, окисляется — окислилось. Так что даже гражданам мародерам брать здесь стало нечего. Карты дедка оказались устаревшими лед эдак на тридцать минимум.

А вот в следующем поселке мы вновь встретили старых знакомых — грибы!

— Это что еще хрень!? — ругнулись наверное все из деревенских, глядя на «обитателей» данного селения, а детишки сидящие в седлах кавалеристов даже прижались к их доспехам.

— Грибы!.. Чума короче. — ответил я и вздохнул — Сейчас такая гадость много где происходит. Мы везем лекарство, надеялись найти выживших, но находим лишь это — я указал на труп — или вот это — указал на охотников — что пронзают нас стрелами с отделяющимися наконечниками.

— Да как вы смеете! — быстро смекнул старичок, и в два прыжка достигнув ближайшего охотника, поднял того за грудки как пушинку.

— Полно старец, мы же вроде договорились. — усмехнулся я, глядя на этих двоих.

Старик отпустил охотника, отряхнул руки, словно хватался за пыльный мешок, и с гордым видом поплелся куда-то в сторону стоящей на крыше эльфийки.

— Я не упаду, я не упаду, я не упаду. — по прежнему читал свою мантру Лансерот.

В деревушке конечно же не было жителей, но мы все равно обошли все, что могли, и даже помародёрствовали особо ценное. Точнее я, просто не торопясь проехал по центральной улице из края в край, а наемники, под благовидным предлогом поискать выживших, пошли искать ценности.

Зато следующая деревня порадовала. Наконец-то! Наконец мы нашли то, ради чего собственно и ехали! Выживших! А не крыс подпольных и города-грибы.

По деревне свирепствовала чума. Мор приходил в каждый двор и в каждый дом. Кто бежал, фиг знает куда, кто молился, некоторые энтузиасты, судя по всему, старательно жгли дома, сгоняя в них зараженных, чтоб оградить себя от опасности. Но всё это лишь слегка сдерживает чуму, и еще бы через недельки две от силы, и тут были бы только те же грибы что и везде.

Точнее, тут уже через три дня были бы кочки, да ползуны — те кочки, что еще ползают, люди, еще пытающиеся двигаться. Через неделю тут был бы грибной рай, и никого живого. А через две, все те же грибы, но уже заснувшие и не растущие. Как и везде. Так что мы прибыли вовремя, как ни посмотри. Хоть и к закату. Может нам назваться закатный отряд? Мы несем закат чуме?

Народ пришлось быстренько сортировать на «почти здоровых», тех, кому можно помочь без помощи или с ней. «Почти мертвы», тех, кому уже нельзя помочь, или возможно, но с большим затратом маны, и можно только экспериментировать. И «труп» — с этими вообще все понятно, даже если они дышат — их уже не спасти.

Последних, предложили стащить в один из домов и сжечь вместе с ним. Причем предложили это не войны — сами местные, из категории почти здоровы. Но я решил, что лишать людей жилища не самая разумная мысль, и велел всех их стаскивать на пепелище попросторней, от одного из уже спалённых энтузиастами зданий. Потом поскрипел сердцем, шепнув «простите», и сжёг всю кучу нафиг огненным столбом, кинув его на пару целей для пущего эффекта.

Трупы занялись все и сразу — гриб не умеет контролировать ману, он умеет её только жрать, так что горит просто прекрасно. И возможно, тут горело бы уже все и вся, если бы уже не сгорело до нас — не зря же я выбрал пепелище.

— Добрый погребальный костер… — проговорил один из наемников, опираясь на шипастую булаву и завороженно глядя на взрывающееся высоко в небо пламя — Добрый.

Да, пионерский костер нервно курит в сторонке. Думаю, такой факел в закатном небе заметит кто угодно. Даже подслеповатый, косой на оба глаза и вдобавок уже бухой, индюк. Надо торопится — я сомневаюсь, что граф Вивинтер хуже индюка.

Далее мы согнали всех из категории «почти труп» в три дома. Группки у нас изначально вышли примерно равными по количеству тел, но поскольку эти еще как бы живы, и жить им придется тут еще какое-то время, а домов пустых, да грибом обросших, тут полно — на место не скупились. Да еще и мне ведь надо будет над ними всё поэкспериментировать потом, а для этого тоже свободное пространство лишним не будет. Ну а последнюю группу мы вывели на улочку гулять и принялись быстренько исцелять от недуга.

Нда… кажется в отборе групп присутствовал блат. И взятка. И подкуп. И возможно даже шантаж. Тут не все, определенно не все, попадают под категорию «почти здоров». А карманы воинов-наемников, кажется отяжелели свежей прибылью. Думаю, даже если я ничего не заплачу этим прохвостам, они все равно в накладе не останутся, и смогут себе купить не то что домик в деревни, но и квартиру в Некрополе! Что в принципе можно сравнить с квартирой в Москве. Если доживут, конечно.

Нда… Только вот никто не говорил этим «блатникам», что вообще-то, отбор идет не по прихоти, а по нужде. И даже если попасть в ту сотню, что в первых рядах на исцеление, это совсем не значит быть гарантированно спасенными. Ну дадут сверх зелья от грибов еще пару стимулирующих. Вольют и исцеляющие, и заживление ран, и остановку кровопотери и еще фиг знает каких, накачают магией, но если человек уже и так всё равно не жилец, и жизнь в его теле поддерживает только гриб, что будет, когда его не станет? Что произойдет с человеком, если у него, к примеру, дыра с два кулака в груди? Или с мозга череп уже снят, и там успели «покопаться»? Смерть будет! Тут уже только высшая магия поможет. Только она и ничего кроме.

А я стою, смотрю, не вмешиваюсь. Гляжу, как люди умирают… Вот мужику, что уже и спину то разогнуть не может, а грибы торчат под одеждой из его хребта ровными рядами, дали опробовать чудо, и он упал, а встать не может. Его накачали снадобьями, а он всё равно ниже пояса как груша — инвалид на всю жизнь, что смерть в деревне, да без денек, долгая и мучительная, ведь он своё добро отдал наемникам за билет «счастья».

Вот девчушечка-соплюшечка, годков пяти от роду, с грибом проросшим из под века глаза, что явно свидетельствует о наличие этой дряни в мозгу, как и еще пара отростков виднеющихся из волос на затылке. Её сюда явно протолкнула мать, что стоит рядом, держа руку у сердца, и не имея на теле грибов за исключением одной-другой бородавки. Она толкает девочку вперёд, и она пьет. Долгое время ничего не происходит — жидкость еще не всосалась в кровь и не добралась до корней паразита, но скоро это произойдет. И вот она, просто падает и больше не встает. Труп, и без шансов — в мозгах у неё пустота и каша, как только на ногах стояла. Не иначе гриб, проросший по нервам, заставлял работать спинной мозг, для удержания равновесия и координации движения.

Вот женщина… нет, она даже не подходит, её просто приносят на руках! И уносят кашицеобразную массу. А мужик рядом начинает заупокойную по своей родной и любимой жене. Тут вообще без шансов, никак и вообще, полное поражение, хоть верный муж и срезал всю пакость с поверхности тела, чтоб замаскировать творящийся кошмар.

А я стою, смотрю, и ничего не делаю. У меня просто не хватит на всех сил. Никак, без шансов и вариантов. Но сердце, всё равно щемит, и я как та мать с дочкой, прижимаю руку к груди, а по щеке катится одинокая и очень скупая мужская слеза. Простите, я ничего не могу поделать.

Как только с лечением «почти здоровых» было закончено, я отдал приказ отряду: вместе со всеми выжившими жителями, выдвигаться в лес, оставив деревню. Мне вот совершенно не хочется, чтобы прилетевший ночью пьяный граф, устроил тут огненную фиесту, или это же произошло к утру, или через пару часов — как-то слабо верится, что такой факел, как я тут устроил, кто-то летающий мог да и не заметить. А в то, что он успокоился и убрался восвояси, я как-то не верю. Не, он все еще там, просто где-то летает и ищет нас.

Я же, решил еще немного задержаться в деревушки, для проведения экспериментов. Да, я фактически уже откровенно напрашиваюсь на неприятности на свой зад, в конец пренебрегая всеми правилами личной безопасности, ощутив всю безбашеность момента после того костра, но… ничего с собой поделать не могу. Горбатого могила исправит.

С собой оставив только Грихарта, для дальней разведки от магов, семерку всадников, для ближнего прикрытия и мобильности, эльфу, как тяжелую артерию, и разумеется, жену — не переживу если с ней что-то случится, но если мы будем вместе… то и переживать будет некому. Ну а Лансерота все же решили отправить со всеми, чтоб обеспечить им хоть какое-нибудь дополнительное прикрытие, и чтоб он утащил с собой наши вещи — куда ж без этого.

Я проследовал в один из домов почти трупов. Сердце защипало. Я позволил умереть тем, кого мог спасти, чтобы не тратить силы, для того чтобы пытаться спасти тех, кому помочь не могу. Печально, правда. Однако я тут скорее для того, чтобы попытаться спасти тех, кого раньше спасти не мог, обменяв жизни этих людей на информацию. Возможно, то, что я сейчас пойму в своих опытах, уже известно тем, кто делает подобное в замке графа, но возможно, они там что-то упускают. И двигаясь параллельно, мы сможем при сравнении результатов экспериментов найти оптимальное решение. Хладнокровно? Да… Но такова жизнь.

Маг так и не заявился, а я, до самого утра, до самого рассвета, ставил свои эксперименты. Использовал кавалеристов не по назначению — как ассистентов, и ковырялся… ковырялся в телах, трупах и грибах. Саару я уже к полуночи отправил спать одну в соседний дом, слив с неё всю ману, Гархарта за дверь дежурить, а сам продолжал и продолжал.

По началу я торопился, боялся, что у нас мало времени, и над большей половиной даже особо не мудрствовал и не издевался, быстренько ставя свои опыты, и не используя ассистентов. Труп-труп, жив-жив, и не более того. Но к полуночи, у меня кончилась мана, пациенты еще остались, а летучий маг, как видно заблудился в облаке, и не спешил являть свой лик из-за горизонта, одаривая подарками. И я начал экспериментировать по полной.

Пригласил в дом воинов, выдал им бумагу, чтоб записывали мои действия и вели протокол, и приступил к испытаниям. И чем ближе было время к рассвету, чем меньше у меня оставалось подопытных и маны — тем более изощренными становились мои опыты. Последних я уже расчленял, прям живому! И ставил эксперименты на отдельных кусочках тела. И тем черствея я становился, и меня меньше и меньше начинала волновать человеческая жизнь. Тем хладнокровней и расчетливее становились мои действия, хоть и все так же болело сердце.

К утру, я, голодный, злой и не выспавшийся, испачканный всем чем только можно, так ничего путного и не достигнув, пошел сначала отмываться, потом будить свою свиту, и искать свою свиту ушедшею вперед, в сторону «деревни с флагштоком». Деревеньку, в которой мы, нашим коллективным разумом, с подключением сюда и графа Вирмиштайн, с передачей сообщений через его воинов тени, и решили установить основной лагерь исцеления. Куда и было велено гнать всех обнаруженных выживших.

Хоть граф Заулац и может заявиться в эту деревеньку в любой момент, жить постоянно в лесу тоже не вариант, а деревня расположена в стратегически важном для района месте — на пересечении трех дорог. Так что в неё добраться можно сразу с кучи направлений, да и мелких деревушек по лесам вокруг полно. Ну а последним доводом стало то, что пару домов в деревне мы уже очистили, так что спорить я не стал.

И уже в пути к этой злополучной деревне, я наконец-то смог поспать, сидя в седле спокойной кобылки обозника. То еще удовольствие, но я слишком устал, чтобы привередничать.