Чума

Глава 20 Лес

— Что это за песня такая… — пробормотал я, неторопливо всплывая из объятий сна, и лыбясь как идиот, наслаждаясь прекрасным голоском, напевающим неизвестную мелодию, на шикарный мотив, исполняемый неизвестной, но наверняка прекрасной, певичкой.

Стоп! Певички? Какие еще певички?! Тут тем немногим женщинам нашего отряда, которым медведь на ухо не наступал, сделал это с горлом! У них не голос, у них БАС! И Саара тоже! У неё конечно приятный голос, но с чувством ритма затык, так что поет она как воробей — чирик-чирик. Мужики уж тем более так тянуть ноты не умеют. Тогда кто это так идеально тянет ноты?

Я огляделся вокруг в поисках владелицы прекрасного голоска, и нашел… пару сотню зомби, на зомби лошадях. Кучу народа! Весь наш отряд! С глазами как у наркоманов в хеца-том поколении, тестирующих новую, заморскую, дурь. Пялящихся куда-то вдаль безумно расширенными глазами и пуская слюни как клиент эвтаназиолога, плетясь неизвестно куда непонятно зачем. А местность то вокруг, не тот «чистый и прекрасный» лес, в котором мы были до этого, и который и должен был продолжаться до самой деревни с плакатом. Топь! Болота! И глушь непролазная! Беда нестерпимая.

Количество валежника просто зашкаливает, делая места непроходимыми даже для чего-то летающего, кроме узкой тропы, по которой и плетется наш отряд. Болотный газ стелиться туканом тут и там, наводя жути до дрожи в поджилках, отчего-то избегая все ту же узкую тропку, по которой растянулся наш отряд на пару километров. На этой же тропке и валежника нет, и даже мха, лишь голые камни, только вот куда она ведет?… Где-то квакают лягушки, и скрипят деревья, кто-то стонет, плачет… и… этот голос… О! Какой прекрасный голос!

— Повелитель? — нарисовалась у меня прямо перед лицом физиономия темной эльфийки, спикировавшей на лошадиную шею откуда-то сбоку и на секунду возвращая меня к реальности из зачарованного мира невообразимо прекрасной мелодии.

— Найди владельца этого чудного голоска… — протянул я, лыбясь как идиот, насколько позволяет челюсть, преисполненный счастьем, при этом всеми силами борясь с головокружением, тошнотой и головной болью, совмещенными с попытками выпасть из седла, чтоб вернуть себе контроль над разумом — И убей!.. — и потерял сознание.

Очнулся от того, что кто-то в меня влил целительную магию. Открыл глаза и увидел Саару — девушка непонимающе растерянно пялилась на мою персону. На меня, моё лицо, и кровь на одежде.

— Зачем же было так себя изматывать? — проговорила она еле слышно.

Теперь уже непонимающим тут стал я. Осмотрел себя — из носа хлещет кровь и руки трясутся. Посмотрел на неё, на лес вокруг нас — вполне обычный, а не тот, что зовётся «гиблое место», на людей вокруг…

— В трех соснах заблудились! — сетовал один из деревенских.

Другой ему поддакивал, третий изучал карту, еще парочка ползала по окрестным полянам-деревьям. Воины сохраняли угрюмое молчание, или наоборот, весело ржали громче своих коней, режась в карты, не покидая седел этих же коней. Обозники что-то там кашеварили на ходу, Лансерот все так же читал свою мантру, уткнув взор себе под ноги, а бойцы короля в сером… как видно вели беседы с работодателем. В общем — всё как обычно. Только…

— Вилка…

— Да повелитель. — нарисовалась ушастая пред моим конем.

— Мне это не приключилось?

— О чем вы, повелитель? — похлопала она глазами.

— О… песни… женский голос… — и Саара тут же напряглась.

Какой еще голос? Какой еще женщины? Есть то, о чем я не знаю!? — прям таки читалось на её лице, что металось от меня к эльфе. Вилка постояла истуканом с минуту, даже не моргая, а потом моргнула. Как-то особенно медленно моргнула. Очень медленно.

— Ясно… Где мы? — обратился уже к Сааре.

— Где-то в лесу. — немного раздраженно ответила девушка — Должны быть уже недалеко от деревни с плакатом… ты бы отдохнул, выглядишь уставшим.

Я улыбнулся и решил, что мне и правда не помешает еще покемарить.

По прибытию в поселение нас ждал сюрприз. Внеочередной.

— Мы же вроде всё тут отчистили! — воскликнул один из обозников, заставляя меня окончательно проснутся.

— Отчистили, отчистили… опять заросло…

— Ты вон туда посмотри!

И я тоже посмотрел «вон туда», увидев здоровое такое дерево. Не, не дерево — исполин! Разросшийся прямо посреди площади, светящийся всеми цветами радуги даже без магического зрения, и опутавший корнями-корешками все вокруг. Да, и расти пока как бы не прекращает.

— Это граф Вивинтер. — обрадовал меня Грихард, подскакав на своем коне.

— Отлично… И как же его так угораздило? — кивнул я на «растение».

— Чума. — пожал плечами воин тени.

— Вижу что не холера. — хохотнул — Я спрашиваю, как он умудрился заразиться? Он ведь знал, куда идет вообще то.

Грихард вновь пожал плечами. А кто-то там уже брызнул составом. Кусок гриба испарился, но большая часть осталась. Блин! Да тут бочка нужна! И большая! Хотя можно просто спалить это изваяние и не мается, хватит и одного заряда.

Тля! Там же мой плакат! Прямо рядом с ним! Плотно оплетенный корнями и высовываясь лишь уголком. Он что, пришел к плакату умирать? Тип, «я достану тебя, барон Рольский, достану! Умру, но достану!» Или… он пришёл сюда за лекарством? Не зная где нас еще можно найти. Первый клиент, и тот комом.

Да и близость зданий напрягает. Если такого исполина запалить — тут все полыхнет, и не остановишь.

— Свяжись с графом — сказал я войну в сером — пусть он решает.

Граф ответил не скоро, я даже успел вновь прикорнуть на крылечке.

— Граф говорит, чтоб мы извлекли тело, применив лекарство. — отчитался воин тени, другой, не Грихард, разбудив меня и встав по стойки смирно.

Я посмотрел в сторону дерева, которое какой-то шибко умный наемник решил удобрить своей мочой. Как бы он… о! Поплатился! Сделал себе обрезания. Грибок, взращенный на мане мага, почуяв в жидкости не только добреньки такой поток энергии, ведь куда-то она должна деваться из тел тех, кто её не использует, но всё равно получает с пищей, но еще и питательную для себя среду. Сделал хорошенький такой рывок по струйке корнем и впился в… реакция война оказалась молниеносной, и тот отрубил сам себе… Теперь вон шипя и ругаясь, пытается выковырить кусок того, что осталось из общей свалки. Как бы он там не… ладно нашлись люди добрые — оттащили беднягу, обливая священным рассолом грибной отравы, и спасая жизнь. Но боюсь не честь. В борделе ему еще долго теперь делать нечего. Пока не накопит на целителя.

— Он вообще в курсе, что после такого, от Вивинтере там даже кожи не осталось? — вновь переключил я свое внимание на воина в сером — Даже если мы изведем весь гриб, в награду получим только кашу.

Воин тени застыл на какое-то время, потом вновь обратился ко мне:

— Семья графа Заулац хорошо заплатит за тела своего сына.

— Да хоть мильён! — усмехнулся я — Мы не сможем его оттуда выковырить!

Тень застыл надолго, позволяя мне даже вновь всхрапнуть, прежде чем настанет следующий сеанс связи. Как он там вообще с графом беседует? Передатчик в ухе? Или что? И почему губы не шевелятся…

— Первый граф Заулац лично прибудет сюда и проконтролирует ситуацию. Велено ждать его прибытия и ничего не предпринимать.

— Отлично. — усмехнулся — Еще одно высокородное дерево.

Или еще один человек, для которого я и моя семья, вместе со всеми кто здесь и сейчас, в этой деревне, да и во всех окрестных, где осталась еще хоть какая-то жизнь, просто грязь под ногтями. Взять и выкинуть. Как в фигуральном, так и в реальном плане. Ему как по титулу ничего не стоит нас уничтожить и ничего за это не будет, так и по силе. Первыми просто так не становятся. Он там не просто «старший», или «любимый» и просто «первенец», он там самый сильнейший! Или один из них.

Все же правит тут не всегда «самый прокачаный» — таким нередко просто лень этим заниматься верховоденьем и они сваливают подобную работенку на сыновей, братьев, или племянников. И еще как исключение, если сильнейшим является женщина. Сильнейшей она быть может, уважение и почет тоже получит, вести себя как парень, в принципе, тоже никто не запрещает, любой каприз для благородной! Но править… сможет только из-за спины мужчины, прикрываясь его лицом. Нечто подобное сейчас происходить и в графстве Вермештайн: правит брат, а сильнейшая сестра, что просто стоит рядом и никуда не рыпается. У нее и без политики забот полон рот.

Самое что поганое, во всем этом ожидание высокородных, что никто не сказал, когда именно они приедут. Сейчас, через час, или через недельку после второго. А ждать надо строго и на месте. Теоретически, еще и круглые сутки, с фанфарами и разложенной ковровой дорожкой.

Понятное дело что так, ждать я не буду. Шкура моя мне конечно дорога, но если захотят прибить — сделают это и без повода. Так что, быстренько прикинув ситуацию, и проведя разведку местности, при помощи спасенных деревенских, мы двинулись в сторону находящегося в сторонке от основной дороги селения, прихватив с собой всё, что прошлый раз оставили в «штабе» предварительно прорубив к нему дорогу.

В деревне, в которой из живых был только гриб, впрочем, как и всегда, провели тотальную чистку, со стаскиванием в сторону от домов всех тел и последующим пионерским костром, и отмывкой стен, полов, потолков, домов и окружающих деревьев, антигрибным составом. На самом деле это не так уж и сложно: капнешь — дырка, гриб сам расползается умирая и оголяя большое пространства чистой поверхности.

Кто-то там даже стал мастерить пипетки, капельницы и прочие средства облегчения труда, портя рабочий, делая в нем дырки. Кто-то поступал попроще, набирая в рот и плюясь. Другие использовали проверенную тысячелетиями чуть влажную тряпку. В общем, кто на что горазд, в силу своей фантазии, образования, наглости и испорченности.

Я во всем этом балагане решительно не участвовал, я спал. Укрывшись одеялом с головой, в разбитой в сторонке от общего балагана палатке и в обнимку с любимой женщиной.

Граф Заулац прибыл через несколько дней. По правде говоря, я к этому моменту уже думал, что он вообще не объявится. И я разорюсь на оплате наемников, что все это время откровенно не знали куда себя деть. А с учетом того, какое напряжение стояло в его ожидании… прибитые его сиятельства действительно восприняли все как праздник. Может он того и добивался?

А вот численность его эскорта меня реально удивило. Один! Один какой-то непонятный, не то высоконадежный слуга, не то брат, не то сын. Ну и сам граф, та еще, блин, каланча. Он там что, каблуки носит? Или левитации балуется? Под его длинным… одеянием, совсем не видно ног, движения, или еще чего. Грязь глушит звуки шагов, если они конечно есть вообще, а идущий рядом и чуть позади помощник, кажется мелким лилипутом по сравнению с ним. А вот в магическом плане эти двое выглядят абсолютно одинаково — мыльная пленка барьера вокруг тел и ничего более — мыло скрыло все.

Граф даже решил пропустить представление его высочества обществу! Нонсец! Сразу «проплыл» к грибу, что теперь уже реально напоминал гриб, сорока метров в диаметре ножки, и полтинник в шляпке, и наконец-то перестал расти, ознаменую окончательный конец запасов маны четвертого сына побочной ветви.

— Почему, почему вы его еще не вытащили оттуда?! — наконец разразился фразой месье граф, долго и упорно рассматривая конструкцию в почтенной тишине.

— Простите, господин граф, но «вытащить» оттуда что либо кроме каши не представляет возможным. — обратился я к нему, хотя в первую секунду после его слов, хотел бежать пердеть и радоваться, исполняя его волю хоть с перочинным ножиком.

Опять ментальная атака? Вот же гадость эта ваша рыбка чингакчук! Без амулетов Даниса, что он забрал обратно себе сразу после бала, я тут для этого высокородного как уже написанная книга — надо лишь открыть. Амулеты с базара на его ментальные атаки даже не реагируют! Они от той неведомой песни то не защитили! Не то что от такого «дяди».

— У вас же есть лекарство? — осведомился его помощник, скорее констатируя факт, чем спрашивая.

Мне резко захотелось ответить «есть, есть, да не про вашу… и вообще, идите…», но я тоже сдержался.

— Есть. И оно избавит тело господина Вивинтера от поросли гриба. Целиком и полностью.

— Ну так делайте! — провозгласил граф, и я практически дернулся исполнять.

— Тела, не осталось. Все что там было — я кивнул на гриб — теперь стало этим. Гриб вырос из плоти и костей Вивинтера, не оставив от них ничего. И лекарство не в состоянии собрать воедино то, чего уже нет.

И так и хочется сказать еще вдогонку: вы бы еще месяц сюда топали! Тогда бы точно, и сам гриб бы уже сдох, и все что удалось бы получить — горстку пепла.

Граф в задумчивости развернулся обратно к изваянию. Что-то там прошептал-кастанул, сделав в стене плоти гриба небольшое отверстие. Оттуда тут же потянулись живые корешки в сторону мага, учуяв его силу, и он был вынужден тут же спрятаться за защитным куполом, отсекая свою магию от внешнего мира. Да, опасная эта тварь гриб-магоед. Очень опасная, особенно для магов.

На этом граф Заулац не успокоился, и принялся ходить вокруг изваяния, высматривая что-то ведомое только ему. Ходить, бродить, пожёвывая нижнею губу. Потом что-то шепнул своему помощнику и тот отбежал в сторонку и как видно установил связь со своими. Через пару часов, когда граф уже не ходил, а просто стоял, словно памятник самому себе, задумчиво глядя вдаль, упирающеюся в то, что осталось от Вивинтера, прискакал небольшой отряд на взмыленных лошадках. И уже вся эта кавалькада принялась ходить и бродить, высматривать, нюхать и пробовать. К счастью пробовать не в буквальном смысле этого слова.

А нет, в буквальном — один из членов новоприбывшего отряда скормил кусочек гриба карманной химере, и та, являясь порождением магии, пропитанная ею на сквозь, начала весьма шустро дохнуть.

Смотря на это, я если честно был уверен, что существо привезенное с собой, эта эдакая подопытная крыса, тем более, что оно и правда похоже на крысу… хотя, скорее на белку. Но когда испытатель на животных не на шутку так перепугался, и даже, с дозволения своего господина, метнулся ко мне, и начал требовать в приказной форме, исцелить животину, я понял, что это далеко не так. Далеко-далёко, и эта крыска-белка очень дорога этому человеку.

— Один золотой. — растянулся в улыбке я.

— Да как ты смеешь!

— Хочешь сказать, для тебя один золотой дороже, чем это существо? — кивнул я на начавшею дёргаться в конвульсиях крысо-белку — Всего лишь золотой, и я поверю, что она тебе действительно дорога.

Мужик быстро достал монету и передал мне. Я достал снадобье и влил существу в рот. Хоть в его теле болезнь распространялась очень и очень быстро, эта тварь не человек, и с такими повреждениями не умрет. Хотя я все же опасался, что у неё может быть индивидуальная непереносимость компонентов, она ведь не человек, и она все же издохнет.

Нет, буквально через пару минут существо очухалось и запрыгнуло на плечо хозяина.

— Ах ты моя Вусифусичка! — ласково проговорил владелец химеры теребя её за ухом.

— Держи. — сунул я обратно монету — Я чужое добро за деньги не разбазариваю и кому попало не даю.

Мужчина высоко задрал нос, все равно забрал монету, и пошел прочь, позволяя мне увидеть злобный оскал спасенной химеры, сидящей на его плечах и рычащей в мою сторону. Нафига вернул золото?

Примерно через час, вся новоприбывшая бригада почтенно развела руками, и мне дали отмашку — применяй свое лекарство! Ну я и применил. Правда с учетом разрастания гриба, пришлось заранее готовиться к этому процессу. И даже применять магию, зачаровывая всем скопом самодельные баллисты. Как впрочем и всем скопом, но скорее от нефиг делать, мы вытачивали из тонких брёвен трубки-желобки, что стали использоваться вместо снарядов орудий.

Подкатили орудийные установки почти в упор, выстрели. Пошатали трубки, чтоб уклон был в сторону центра гриба — плоть паразита пока еще довольно мягкая, и податливая, только верхняя кромка уже затвердела. И по сути, баллисты пока тут были не к чему — мы их готовили на будущее, не зная, сколько придется ждать этого великого и могучего графа.

После того как лотки установили «на место», прочистили и подготовили, подкатили позаимствованные у местных… бывших местных жителей, а ныне грибов, телеги, с выгруженными на них бочками с лекарством, и пустили раствор по желобу. Раздалось шипение, и гриб стал стремительно скукоживаться.

Но даже таким, изощренным методом последней садомазы, нам пришлось применять три подхода, чтоб уничтожить весь гриб, оставив от него только ровную и практически чистую поляну, с кипящей и быстро испаряющейся белой жидкостью и дырами от корней в земле.

— И где? — проронил граф, погуляв по образовавшейся местности и так и не найдя, что искал.

— Я же говорю… от Вивинтера осталось только то, на чем вы сейчас стоите. — со вздохом ответил я.

У граф дернулся глаз. Потом нос, бровь… он что-то шепнул и махнул рукой — меня унесло к ближайшему зданию и впечатало в стену. Интерфейс что-то пискнул и затих, застыв в едином красном, боль я вообще не ощутил, то ли навык так четко сработал, то ли просто уже нечем.

Медленно сползающее тело вообще признано уже полностью нежизнеспособным, из-за безумного количества переломов, тяжелых травм внутренних органов, и прочей несуразицы. Что-либо сделать…