ЧВК "Пересвет". Книга вторая

Глава 12

Адриатическое море было неспокойным уже третьи сутки к ряду. Тяжелые волны разбивались в белую пену о борт авианесущего крейсера «Багратион», палубу качало из стороны в сторону.

Небо озарялось частыми вспышками молний, а раскаты грома были столь оглушительными, что вздрагивала даже стальная туша корабля.

Для любой другой военной операции такой шторм стал бы почти непреодолимой преградой — большинству палубной авиации тяжело взлететь под такими порывами ветра, а сесть так и вовсе почти невозможно. Но для нашей задачи — пробраться к заданной точке, подходила идеально!

План, разработанный Шефом, оказался гораздо элегантней, чем марш-бросок, придуманные аналитиками из специального отдела.

— Нам понадобятся пара «Альбатросов». Да, да, тех самых самолетов для закидки малых диверсионных групп, которых у вас нет, — сказал он тогда. — Меня с таких не закидывали во время спецопераций в Чаде, которые ни ваш специальный отдел, ни какой-либо другой, никогда не проводил. Всего лишь пара птичек, и мы окажемся на месте за несколько часов. Причем без шума и лишнего внимания.

Сама операция состояла из нескольких фаз.

Первая фаза подразумевала скрытое десантирование прямо в нужную точку. Причём при десантировании использовался специальный десантный модуль, в котором будут ученые с их оборудованием, а мы втроем — я, София и Виталик, просто спрыгнем на небольшой высоте, благо наши бронированные экзоскелеты позволяли вытворять такие трюки без особых проблем.

Во время второй фазы мы разворачиваем оборудование, в ученые проводят свои полевые изыскания на горе мусора, пока мы удерживаем позиции.

Третья фаза была самой рисковой — эвакуация на возвращающимся в Будапешт гуманитарном конвое. Естественно, в котором будут наши люди из ЧВК «Пересвет» под командованием Шефа.

— Гуманитарный конвой? — спросил я тогда с сомнением. — Использовать мирную инициативу…

Шеф заржал, господин полковник спецотдела улыбнулся в свои седые усы, и даже Снежана негромко хихикнула.

— Что смешного?

— Вашество настолько наивен, что считает все гуманитарные миссии жестами доброй воли? Да там каждый второй из разведки или контрабандист, или и то и другое. Подгузники и лекарства они, конечно, возят, спору нет, но в то же время добывают ценную разведданные, передают через информаторов то, что нельзя передать по другим каналам.

Именно из-за привязки к эвакуации мы так долго болтаемся в Адриатическом море — конвой с гуманитаркой выехал уже пару дней назад, но из-за атлантического циклона, решившего задержаться над Европой, сроки операции чуть сдвинулись.

Я стоял на палубе, вцепившись в борт, чтобы меня не стащило порывами ветра. По плотному плащу сбегали струи воды, но уходить я не желал. Да, во мне была целая горсть таблеток от укачивания, потому что без них меня постоянно тошнило — на то, чтобы привыкнуть к морской болезни нужны годы хождения по морям и океанам. Но шторм, эта демонстрация стихийной мощи, завораживала. Могу заявить со всей ответственностью — переживать непогоду на суше далеко не то же самое, что и в море.

— Ты снова здесь, ваша светлость, — раздался рядом голос Софии.

— Да, решил полюбоваться напоследок, — ответил я не оборачиваясь.

— Не думала, что ты романтик.

Софию и Виталика мы вызвали сразу после разговора с полковником. Не могу сказать, что они загорелись очередным заданием, впрочем, как и все мы, но прибыли в порт Одессы оперативно.

Разумеется, я рассказал Софии о профессоре. Она нахмурилась и сказала:

— Нас с сестрой тогда ещё не было. Отец не любил упоминаний ни о самом профессоре Голованове, ни об их совместной работе. Ваша светлость, прошу, не упоминай моей фамилии при профессоре. Не хочу излишнего внимания с его стороны.

Проблемы с анонимностью как раз не было никакой — София хоть и была неотъемлемой частью моей команды, но в ЧВК официально не числилась.

Кстати, о профессоре Голованове. Ему идея с десантированием не понравилась совсем — он сначала беспокоился за сохранность оборудования, затем вдруг у него случилась фобия прыжков с парашютом, но после того, как ему продемонстрировали десантный модуль, он успокоился.

Профессор в модуле будет не один — вместе с ним на корабль прибыли двое молодых помощников. В их задачу входила оперативная сборка оборудования.

— Всем участникам десантной операции! Объявляется десятиминутная готовность! Сбор в первом ангаре! Повторяю… — раздалось из рации.

— Нам пора, — сказала София.

Мы заторопились в первый ангар, но прибыли туда самыми последними. Профессор с помощниками уже упаковались в свой десантный модуль, Виталик облачился в бронированный экзоскелет и только голова оставалась открытой.

Он смерил нас с Софией подозрительным взглядом, словно двух малолеток, которые спалились на том, что вошли в класс одновременно.

Мы быстренько влезли в свои экзоскелеты и нам дали отмашку на погрузку в десантный отсек второго «Альбатроса», затем звуковой сигнал оповестил нас о том, что люк, ведущий на палубу, открывается. Несколько секунд спустя по обшивке самолёта застучали крупные капли дождя, а в сам ангар хлынул настоящий водопад с верхней палубы.

Лифт пришёл в движение, одновременно поднимая пару небольших «Альбатросов». Оказавшись наверху самолёты подцепили за передние шасси и отбуксировали на стартовые позиции, расположенные на корме крейсера.

— Первая птичка, крылья в горизонт. Запуск двигателей.

Поднятые вверх крылья нашего самолета перешли в горизонтальное положение, затем загудели двигатели, расположенные по бокам и по корпусу пробежала вибрация.

Наконец двигатели взревели, и «Альбатрос» ринулся по взлетно-посадочной палубе к носовой части, где располагался трамплин.

Несколько секунд набора скорости, затем отрыв от палубы — самолёт немного провалился, когда из-под шасси исчезла твёрдая поверхность.

Наша птичка начала набор высоты, слышно было, как задвигаются шасси, как потоки ветра и ливня бьют по обшивке.

— Полёт проходит в штатном режиме, идёт набор высоты, — объявил наш пилот, а затем добавил. — Втора птичка успешно взлетела. Выходим заданную высоту.

Потянулись часы ожидания. Где-то там, внизу, в темноте ночи, раскинулось Динарское нагорье с редкими яркими точками — очагами цивилизации, затем, в отдалении промелькнули огни большого города — Белграда.

В этом измерении город никогда не подвергался бомбардировкам и ракетным обстрелам со стороны НАТО. Потому что этой проклятой военной структуры не существовало в принципе.

«Альбатросы» давно отключили двигатели и перешли в режим планеров. Невидимы для радаров, они бесшумно снижались, выводя нас на рабочую высоту для десантирования.

В и без того тесном десантном отсеке в наших бронированных экзоскелетах было не развернутся. Мы втроем устроились как могли, но мне повезло — крохотный иллюминатор оказался напротив моего лица.

Воронка от детонации антивещества оказалась даже больше, чем я воображал. Одно дело знать сухие цифры, и совсем другое видеть подобные разрушения воочию. Особенно этот эффект поражал с высоты птичьего полёта, в сполохах молний.

Взрыв, произошедший двадцать пять лет назад, уничтожил войсковую группировку англичан и их союзников, а вместе с ней столицу Австро-Венгрии. Взрывная волна не оставила в городе ни единого уцелевшего здания, а воронка оказалась столь внушительных размеров, что больше напоминала лунный кратер, неизвестно какими силами вдруг оказавшийся в центре Европы.

Несколько десятков метров в глубину, почти четыре версты в диаметре. До сих пор виднелась оплавленная порода, остатки подземных коммуникаций. На несколько лет Вена и её окрестности стали абсолютно безлюдными.

Но свято место пусто не бывает. Предприимчивые европейцы довольно быстро нашли применение огромной выемке в земле и начали заполнять её разного рода мусором. Изначально планировалось, что это будут остатки разрушенных строений — кирпичи, бетон, камень. Но планы по восстановлению последствий войны буксовали, и большая часть Европы превратилась в серую демилитаризованную зону, где некое подобие закона и порядка осталось только в крупных городах. А раз нет закона, то зачем соблюдать никому не нужные договорённости?

Большую часть мусора везли с западного побережья и Великобритании, частично с уцелевших южных портов, затем его брали под контроль криминальные структуры и свозили в некогда прекрасную европейскую столицу.

Так воронка в бывшей Вене стала огромной свалкой, над которой кружились тучи чёрного воронья.

— Теперь я понимаю, почему Шеф предпочёл заниматься эвакуацией, а не лезть в эту клоаку, — сказал я, рассматривая разворачивающийся под крылом пейзаж, одновременно напоминающий фильм-катастрофу и пост-апокалипсис. Капли дождя сбегали в сторону под напором воздуха.

— Шеф может и мудак, но точно не дурак, — согласилась София. — Даже в рифму вышло.

Мы с Виталиком пропустили едкое замечание нашей спутницы мимо ушей — их взаимная с Шефом непереносимость уже изрядно нам надоела, и мы старались не обращать на них внимания.

— Он не использует нашу броню. В том числе и по твоему требованию, — заметил я.

— Да знаю я, ваша светлость, — отмахнулась София и поморщила симпатичный носик. — Неужели вонь и до сюда достаёт?

— Похоже на то, — кивнул Виталик и активировал шлем, в котором была система очистки воздуха. — Так-то лучше!

Мы все последовали его примеру. Дышать стало куда проще.

— Первый борт вышел на рабочую высоту, — прозвучал голос пилота. Спустя несколько секунд добавил. — Десантный модуль ушёл в заданную точку.

Я набрал полную грудь чистого воздуха и деактивировал шлем, чтобы снова смотреть в иллюминатор. Действительно трио из черных парашютов промелькнуло над мусорным полем и скрылось из поля зрения. Я ещё понаблюдал за обстановкой внизу, а когда лёгкие начало жечь от недостатка кислорода, снова перевел шлем в боевой режим.

— Скоро наш черёд, — сказал Виталик по тактической связи.

— Скорей бы уже! Так и хочется размяться на мусорном полигоне! — съязвил я. — София, погоняем мяч? Наверняка найдём его в этой куче дерьма!

— Ваша светлость, иди к чёрту! — я живо представил, как сверкнули карие глаза спутницы. — В первый и последний раз я сопровождаю тебя на таком вонючем задании!

— Что ты знаешь о вони, девочка! — вмешался в разговор Виталик. — Однажды наш с Шефом взвод ждал эвакуации в большой выгребной яме. В тридцатиградусную жару. В Африке. В яме, которой пользовались. Активно.

— Господи, Виталик! — воскликнула София. — Меня сейчас стошнит прямо в шлем!

— А ещё там были личинки мух…

— Довольно! — рявкнул я. — Сейчас стошнит уже меня.

— Я просто поднимаю моральный дух, — сказал Виталик без тени сожаления в голосе.

— И как же? Разговорами про выгребные ямы?

— Смысл в том, что в любой момент всё может стать намного хуже. Так что никакого смысла в нытье нет.

— Специфический у тебя подход, дружище.

— Уж какой есть, ваша светлость.

— Десантный модуль приземлился, — снова голос пилота. — Так, похоже внизу какие-то проблемы.

— Давай связь и заходи на посадку! — отдал я приказ.

«Альбатрос» сделал крутой вираж и сразу начал довольно резкое снижение.

— Ваша светлость! — в динамиках раздался голос профессора Голованова. — Нас стаскивает. Люк заблокирован.

— Чёрт! — выругался я. — Мы уже заходим на нужную высоту! Ждите!

— Есть нужная высота! Открываю десантные двери.

Двери раздвинулись в стороны, впуская завихрения вонючего воздуха в десантный отсек. На наше счастье, фильтры в шлемах работали исправно.

— Три!

Я развернулся к выходу.

— Два!

Сердце бешено заколотилось в груди.

— Раз! Пошли! Пошли! Пошли!

Я ринулся в проём, оттолкнулся ногой от края рампы и прыгнул в пустоту.

Электроника экзоскелета помогла мне сгруппироваться и через несколько секунд полёта я приземлился на ноги, но почему-то провалившись по самые колени.

— Какого черта? — ругнулся я, осматриваясь.

Вокруг меня было поле. Поле, целиком состоявшее из мусора. Пластик, останки автомобилей, резина, гниющее дерево, какие-то строительные блоки, ящики.

Движение! Я моментально вскинул оружие. Нет, мне не показалось — за автомобильным остовом и впрямь было какое-то шевеление.

Я перевел визоры шлема в режим ночного виденья, но в потоках воды разобраться что же там такое всё равно оказалось проблематично.

— Профессор! — рявкнул я по радиоканалу. — Вы там как?

— Нас продолжает стаскивать! Потопитесь!

С некоторым усилием я вытащил одну ногу, затем вторую. Оставленные мною следы моментально заполнились водой.

Шевеление у остова продолжалось. Я двинулся к нему и в этот самый момент на предмет моего интереса рухнул Виталик в своём экзоскелете.

Он ударился ногами о крышу бывшего автомобиля и сразу же отпрыгнул в сторону, но приземлился неудачно — плашмя, оставив в мусоре борозду. С остова в воздух взмыл десяток воронов.

— Чертовы птицы! — снова выругался я, а затем направился к Виталику и протянул ему руку. — Ты как, цел?

— Физически — да. А вот самолюбие пострадало прилично. На редкость неудачная посадка.

С этим утверждением было сложно не согласится — броня экзоскелета Виталика была покрыт грязью, какими-то полусгнившими тряпками, рваными пластиковыми пакетами.

— Ну ничего, тебе не привыкать, — припомнил я рассказ Виталика про выгребную яму в Африке, и брезгливо похлопал его по плечу. — Пойдём нашего профессора вытаскивать. И где, кстати, София?

— София, приём! — Виталик подключился к нашему радиоканалу.

— Мальчики, я на месте, — отозвалась София. — Пока вы там прохлаждались, я отыскала десантный модуль. Но одной мне не справиться.

— Включи маячок, — сказал я. — Слишком много шума для сканеров.

— Принято, ваша светлость.

Секунду спустя, в темноте ночи мелькнул красный огонёк, едва различимый под потоками ливня.

— Вижу тебя. Мы идём.

София приземлилась метрах в трёхсот от нас с Виталиком, совсем рядом с местом приземления десантного модуля с учёными. Только вот самого модуля на поверхности уже не было.

Софию мы обнаружили стоящей на краю впадины и смотрящей вниз.

— Наш модуль вооон там! — указала она в центр впадины. — Влипли наши подопечные по самое не хочу!

— А я ещё думал, что приземлился неудачно, — ухмыльнулся Виталик.

— Хватит упражняться в остроумии! — раздался голос профессора. — Вытаскивайте нас поскорее из этой ж… То есть из этой клоаки!

— Откуда попросите, оттуда и вытащим, — ответил я.

Тем временем десантный модуль сполз вниз ещё на четверть метра и дал небольшой крен.

Ситуация и впрямь была серьёзной! Судя по всему, многодневные дожди вымыли в этой исполинской куче мусора пустоты и наш десантный модуль при приземлении проломил одну из них, устроив эффект зыбучих песков.

Проблема заключалась в том, что спуститься по зыбкому склону из мусора не представлялось возможным — наши бронированные экзоскелеты были слишком тяжелы для этого и скорее спровоцируют ещё больший обвал, чем успеют добраться до модуля.

Выход был только один.

— Виталик, доставай наш чудо-трос!

— Что ты задумал, ваша светлость?

— Конечно же прыгать, — ухмыльнулся я.

— Да ты сразу утонешь в мусоре, прежде чем успеешь закрепить трос!

— Ваша спутница права, — согласился голос профессора. — Так вы нас точно не вытащите!

— А если не пытаться закрепить трос на модуле? — спросил я с хитрецой в голосе.

— Это как? — спросил Виталик с любопытством.

— Кажется я поняла, — сказала довольная собой София. — Мы закрепим трос на экзоскелете, а его светлость прыгнет и быстренько схватится за крепления на крыше модуля. А мы с Виталиком вытянем вас всех наверх.

— Звучит как план, — вздохнул голос профессора. — Как план моей скорой смерти. Но лучше уж так. Я согласен.

— Можно подумать, что вас кто-то спрашивает, — ухмыльнулся я. — Виталик, давай трос!