ЧВК "Пересвет". Книга вторая

Глава 16

Мы с Виталиком наблюдали, как бандиты спускаются в Венскую воронку по накатанным и утрамбованным спускам. Судя по всему, наша ночная стычка послужила причиной объединения двух преступных банд или кланов — поняв, что в самом сердце их территории объявились сильные чужеземцы, они решили действовать сообща.

О том, что на северо-западе и юге действуют разные бандформирования, указывало простое наблюдение — северо-западные хлынули в низину толпой, практически неконтролируемым потоком, больше напоминавшем мне варварские набеги или лихие казачьи налеты.

Южные ребятки действовало гораздо разумнее — двинулись вперёд смешанной колонной. Между медленно движущейся техникой шли ряды пехоты, причем в конце спуска всё это построение вытягивалось в одну шеренгу и неспешно двигалось вперёд. Вот прям как наступление немцев из фильмов о Великой Отечественной войне. Только сейчас всё взаправду и смертельно опасно.

— Кто-то из южной группировки бандюков неплохо шарит в тактике, — сказал я задумчиво. — От них будет много проблем.

— Согласен, ваша светлость. Видите, на руках у некоторых пехотинцев повязки?

— Вижу, — ответил я, пошарив визором по рядам.

— Это офицеры. У всех у них есть средства связи и через них командование осуществляет оперативное управление.

Я присмотрелся и увидел, что на поясах у офицеров и впрямь были рации, от которых шли провода к наушникам. Далеко не самые передовые модели, учитывая уровень научно-технического прогресса в этом измерении, но всё же противник с хорошей связью гораздо опасней противника без оной.

— Значит их нужно выбивать первыми, — мысль Виталика была проста и понятна.

— Именно, ваша светлость.

— А с техникой как? Будем в ручном режиме утилизировать?

— Утилизировать? — усмехнулся Виталик. — Любопытный термин, учитывая поле боя.

— Не ёрничай, — сказал я без всякой сердитости.

— Ну, наши мины рассчитаны на пехоту, — ответил Виталик задумчиво…. — Танкам, даже лёгким, от них вреда мало. А вот для машин они довольно опасны. Если не уничтожат, то выбьют из строя запросто. Так что танки будем бить по старинке — вручную.

— Вырывать башни и вот это вот всё, — резюмировал я.

— Я уже говорил, что иногда ваша светлость выражается довольно странно?

— Это дворянское самодурство, — вывернулся я. — Ошибки воспитания и прочая ерунда.

— Пусть будет так, — ответил Виталик, однако нотки подозрения из его голоса никуда не исчезли.

«Нужно держать себя в руках и следить ха собственной речью!» — подумал я.

Меньше всего мне сейчас нужны косые взгляды и странные вопросы коллег и сослуживцев. За свою прежнюю жизнь я повидал много самодурства от самых разных людей и менее всего мне хотелось, чтобы к подобным индивидам причисляли и меня. Тем более, что я теперь выходец из знатного дворянского рода. Правда прежний владелец моего тела так же был самодуром и порой вытворял чёрт знает что… Какой-то замкнутый круг выходит! Начнёшь вести себя максимально адекватно — будет подозрительно, будешь говорить и делать вещи, привычные для прошлой жизни — тоже будет подозрительно! Вот как хочешь, так и вертись…

— У северной группировки офицеров нет, — решил я сменить тему. — Поперли в воронку толпой.

— Так точно, ваше светлость, — согласился Виталик. — Там главарь или атаман и от силы пяток командиров. Техники нет, тактики вменяемой нет. В первой волне наступления от мин погибнет много живой силы.

— Тогда нам необходимо сосредоточиться на северянах.

Мы сменили местоположение, сместившись сильно южнее и заняли возвышенности, которые, конечно же состояли из разного рода мусора.

Я залег на куче битого кирпича, посыпанного битым пластиком и какими-то выцветшими на солнце мешками.

Виталик расположился метрах в тридцати от меня среди горы автомобильных покрышек.

— Профессор, как ваши успехи? — спросил я по общему каналу связи.

— В процессе. Не отвлекайте, — отрезал сердитый голос ученого.

— Скоро станет громко, — сказал я. — Я предупредил, будьте на чеку.

— Конец связи.

Позади нас раздались первые, и очень частые, взрывы — это северо-западные бандюки с налета нарвались на наше минное заграждение. Не составляло большого труда представить последствия столь бездумной атаки, которая нарвалась на минное поле — противопехотные мины оружие отнюдь не гуманное. Раненые и убитые, части тел, откинутые взрывами, море крови на мусоре, который привезли из благополучных стран.

Вскоре взрывы стали реже, а после и вовсе стихли — враг отступил, понеся внезапные и невосполнимые потери, еще даже не завидев противника, то есть нас с Виталиком. Но на большую паузу рассчитывать не приходилось — наверняка они залижут раны, соберутся с духом и снова двинутся вперед, только в этот раз намного осторожней.

Нам же предстоял куда более сложный бой — с дисциплинированным и хорошо вооружённым противником, который обладает не только численным перевесом, но и какой-никакой техникой. И чем больший урон мы с Виталиком нанесем им до того, как они приблизятся, тем проще нам будет, когда придется разделиться и сражаться на два фронта. А сделать это рано или поздно придётся.

От внезапно запиликавшего вызова по резервной линии я вздрогнул.

— Вашество, приём! — раздался хрипловатый голос Шефа.

— Не думал, что буду настолько рад тебя слышать! — сказал я. — У нас тут намечается большая задница.

— Мы с твоей сисястой секретаршей так и предположили.

— Она не моя…

— Не занудствуй, вашество. Короче, к вам направляются вертушки братушек.

— Чего? Каких еще братушек?

— Да обычных. Сербов. Тоже наемники, только посолидней, чем мы. Придется вашей светлости раскошелиться.

— Плевать, разберемся.

— Я подключаю их командира к общей частоте. Корректируйте их по месту, вашество.

— Принято, Шеф. Конец связи.

Я предупредил всех о том, что с нами на общей частоте будут посторонние и спустя несколько секунду поступил запрос на подключение.

— Друже, приветствую! — раздался раскатистый голос, в котором слышался явственный акцент, но тем не менее никакого коверканья слов не было и в помине. — Говорит командир свободных воинов «Свободни Балкан» Дамьян Николич! Время наших птичек подлета двадцать шесть минут.

— Командир ЧВК «Пересвет» Максим Басманов-Астафьев на связи! Благодарю за оперативную помощь, — выдал я ответное приветствие. — Возможно потребуется огневая поддержка.

— Не вопрос, друже! — дружелюбно пророкотал Дамьян. — Поддержим так, что вражинам мало не покажется. До связи!

При огневой поддержке с воздуха, наши шансы на благополучный исход операции существенно возрастали. Оставалось только продержаться двадцать шесть минут…

— Противник в зоне видимости, — спокойно доложил Виталик. — Сто метров до минных заграждений.

— Начнем отстрел командиров, а мины пусть останутся второй линией обороны, — сказал я, наводя оружие промелькнувшего между куч мусора офицера противника.

Наше оружие — крупнокалиберные пулеметы мало подходили для точной стрельбы, благо что расстояния до противника были отнюдь не снайперские и сокращались по мере его приближения.

Помимо этого, в визоры наших шлемов были встроены электронные помощники ведения огня.

Я перевел оружие в режим стрельбы короткими очередями. Поскольку это был пулемёт, то короткая очередь подразумевала десяток выстрелов.

Вражеский офицер снова показался из-за ржавого остова автобуса, за ним промелькнул джип со становым пулеметом.

Палец плавно нажал на спусковой крючок.

Выстрелы ухнули один за другим. Противника, на котором был бронежилет, похожий на полицейский, отбросило попаданием крупного калибра и почти одновременно оторвало плечо.

Неподалёку открыл огонь Виталик.

Я начал искать визором следующую цель. На глаза попалась группа противников, укрывающихся от огня Виталика за медленно ползущим танком. Но у меня они были как на ладони. Такой шанс упускать было никак нельзя!

Две короткие очереди и на мусоре, заменяющим здесь землю, корчился пяток солдат противника — кто-то пытался уползти прочь на коленях, одновременно пытаясь удержать рукой собственные внутренности из раскуроченного попаданием живота, кто-то утаскивал раненного товарища.

— Ваша светлость, какого хрена! Меняйте позицию! — зло рявкнул Виталик.

Но было поздно — рядом со мной ударила пулеметная очередь. Своими выходкой я с потрохами выдал собственное местоположение и стрелок с джипа начал по мне стрельбу.

Я отправил ответку, которая прошлась по кузову машины, но стрелка не задела.

— Твою мать, — ругнулся я, скатываясь вниз по куче строительного мусора.

И как раз вовремя — по ней ударили из орудия танка. Меня обдало битым кирпичом и щебнем.

— Сучара! — я в два прыжка очутился за какой-то пластиковой конструкцией, выступающей из здоровенной лужи, оставшейся после недавнего ненастья.

— Целый? — спросил Виталик. На заднем фоне раздавалось ритмичное ухонье его пулемёта.

— Да, — ответил я, восстанавливая дыхание.

— Получилось убрать четырех офицеров, пока вы отвлекали огонь на себя, — голосе Виталика сквозил неприкрытым сарказмом.

— Будем считать мое фиаско хитрым планом, — ответил я. — У меня только один.

— Я меняю позицию, но и противник стал осторожней. Пустили вперёд легкие танки.

— Вижу, — невесело ухмыльнулся я.

Впереди показался танк, следом за ним еще один. Оба двигались в мою сторону, громко лязгая гусеницами. На броне у обоих машин сидело по паре пехотинцев, укрывшись за башнями.

Остальная бандюки шли следом за танками, пригнувшись и осматривая местность. Через прицелы автоматов и винтовок. Среди них был и офицер.

Между мною и противником пролегала полоса из разбросанных нами противопехотных мин. Но если первыми пройдут танки, толку от неё будет чуть!

А тем временем вдалеке замелькала еще пехота и пикапы с пулеметами.

Нужно было действовать стремительно — нейтрализовать к чертям танки и отступать, заманивая пехоту и авто на мины.

Я подсветил мины в визоре и рванул вперед. Несколько ударов сердца и минное поле осталось позади.

Прямо передо мной танк. Пара пехотинцев, сидящих на броне, уже заметили меня и открыли шальной огонь. Пули чиркали по броне моего экзоскелета, не причиняя мне никакого вреда.

Прыжок вперед, задействуя все возможности брони.

Ствол танка начал разворот в мою сторону. Еще секунда и он откроет огонь!

Надо быстрее! Едва оказавшись рядом с танком, я разрядил подствольный гранатомет прямо ему в дуло, опередив наводчика долю секунды.

Снаряд танка и моя подствольная граната одновременно сдетонировали у основания ствола. Взрывной волной меня отбросило в сторону и протащило по мусору.

Я быстро поднялся на ноги и огляделся. Оторванная башня танка лежала неподалеку от корпуса, из которого валил черный дым. Из переднего люка пытался выбраться механик, но одежда на нем горела так ярко и сильно, что шансов на выживание у него не было.

По моей броне снова зачиркали пули, рядом взорвались несколько гранат, причем одна практически у самых моих ног. Сам виноват, зазевался!

Я развернулся в сторону второго танка и как раз вовремя — его орудие уже было заведено на меня! Причем сам танк продолжал двигаться вперёд, на минное заграждение.

Прыжок в сторону и почти одновременно с этим на месте, где я стоял образовалась воронка от взрыва.

Во мне закипала ярость. Я сжал кулаки и только сейчас понял, что оказался безоружен — мой пулемёт с подствольником валялся в стороне и, судя по всему, был поврежден взрывом.

— Час от часу не легче!

Значит будем действовать по старинке — крушить и ломать голыми руками. Ну, почти голыми.

Я уклонился от еще одного выстрела, промчавшись к танку зигзагом, чтобы у него больше не было времени на наводку.

Запрыгнув на броню, я пригнулся, оказавшись под стволом, ухватился за него и стал распрямляться.

По мне тарабанил град пуль, взрывались противопехотные гранаты, но я не обращал на них никакого внимания, продолжая выполнять задуманное.

Сначала ствол танка задрался настолько высоко, насколько позволял механизм наведения.

Я приложил еще усилий и мой бронированный экзоскелет умножил их многократно.

Металл поддавался неохотно, со скрипом и в какой-то момент мне даже показалось, что затея не завершится успехом. Но вдруг мне в голову пришла мысль немного изменить вектор прилагаемых усилий.

Сказано — сделано!

Я рывком толкнул ствол чуть в сторону, и башня поддалась. Ещё рывок. Затем ещё. И ещё.

Со скрипом и лязгом я вырвал башню танка из поворотного механизма!

Да, такой трюк с тяжелым танком не прокатил бы, но танк противника был легким и оказалось, что мне под силу удерживать его оторванную башню в руках. Вот только нужно перехватиться поближе к основанию, чтобы так не перевешивало.

Из образовавшегося в корпусе танка отверстия выглянул танкист — на его бородатом, потном лице читались удивление и испуг.

Я легонько запнул его обратно, в чрево гусеничной машины и перехватил оторванную башню поудобнее.

Только сейчас до меня дошло, что град пуль прекратился.

Вражеские пехотинцы смотрели на меня со страхом, но оружия не опускали. Их можно было понять, ведь подобного трюка с вырыванием башни танка они никогда еще не видели. И, скорее всего, не были готовыми к по-настоящему, серьезному сопротивлению.

Внешняя похожесть на настоящее боевое соединение еще не делает оное по настоящему таковым. Их слаженность и тактика работает только против таких же бандитов, как и они сами.

«Если побегут, то преследовать не стану,» — подумал я, стоя напротив противников с танковой башней в руках. — «Сваливайте подобру, поздорову!»

Пехотинцы медленно, нерешительно пятились назад, держа автоматы и винтовки на голове. По их побелевшим от страха лицам градом катились капли пота.

Еще немного, еще чуть-чуть и они побегут!

Из-за кучи мусора вылетел пикап с пулеметом, и сходу открыл огонь. Попадания высекали из моей брони искры, но я не шевелился.

Автомобиль резко затормозил рядом с испуганными пехотинцами и из него выскочил офицер и орать с противным польским акцентом:

— Огонь! Огонь! Сучье вы отродье!

Ближайший к нему пехотинец не выдержал напора и выстрелил. А затем сработал стадный инстинкт и пальбу по мне открыли уже все.

— Придурки! — проворчал я. — Хотите сдохнуть за эту чертову помойку? Пусть будет по-вашему!

Я бросился вперед. Моей главной целью был пикап с пулеметом. Его водитель считал мои намерения и направил автомобиль вперед, но затем стал поворачивать, уходя в сторону.

— Врешь, сука, не уйдёшь!

Я ускорился и оказался на его траектории, размахнулся танковой башней и секунду спустя она встретилась с мордой пикапа.

Удар вогнал двигатель в салон авто; лицо водителя впечаталось в стальной ржавый лист, который закрывал часть лобового стекла; пулеметчик, до конца не отпускавший гашетку, перелетел вперед и рухнул с неестественно вывернутой шеей.

Башню танка вырвало из моих рук с такой силой, что я едва смог удержаться на ногах.

Пикап и башню танка протащило несколько десятков метров. Я направился следом, намереваясь вернуть свое устрашающее оружие. Но когда это случилось и ствол башни вновь оказался в моих руках, я обнаружил, что пехота противника уже вовсю драпает, стремясь укрыться от меня за всем, чем только можно.

— Вот, наконец, и погнали наши городских! — с удовлетворением в голосе сказал я.

Внезапная ударная волна сбила меня с ног.

— Какого черта? — прорычал я, поднимаясь на ноги и ища глазами её источник.

В воздух взмыли тысячи ворон, облюбовавших «Венскую воронку». Их испуганное карканье раздавалось отовсюду. Одновременно с этим поднялся резкий ветер. Его порывы вздымали в высь куски целлофана, полусгнившие куски бумаги, тряпья и прочий легкий мусор с поверхности свалки.

— Ваша светлость цел? — раздался голос Виталика.

— Вроде да, — ответил я. — Что случилось?

— Похоже у наших яйцеголовых что-то пошло наперекосяк, — ответил Виталик чуть менее спокойным голосом, чем обычно. И это небольшое изменение испугало меня до чёртиков. — Посмотрите на место нашей высадки.

Я развернулся туда, где располагался наш десантный модуль, накрытый маскировочным шатром, и обомлел.