ЧВК "Пересвет". Книга вторая

Глава 2

— Давайте, держите эту хреновину крепче! Да вашу ж мать! Крепче говорю! — орал Виталик на аборигенов.

— Мае хин фисо лауер, сау фасгет юн гюфлимач! — орал в ответ седовласый.

— Да мне насрать, что тяжело!

Я краем глаза наблюдал за совместной работой мужской части аборигенов и посмеивался про себя — все это действо напоминало мне эпизоды из «Особенностей национальной охоты», где Кузьмич и финн разговаривали на разных языках, но при этом понимали друг друга.

Виталику досталась непосильная, на первый взгляд задача — приладить шагоходу-штурмовику здоровенные контейнеры в количестве четырех штук. По крайней мере для одного, но на помощь пришла бригада под предводительством седовласого лидера.

В эти контейнеры мы планировали посадить самых ослабленных узников и мамаш с маленькими детьми, ускорив таким образом исход из этой проклятой сопки.

По нашим подсчетам в каждом из контейнеров могли устроиться с десяток пассажиров. Нехитрые подсчеты показывали, что на шагоходе могли ехать четыре десятка человек.

Нам необходимо было знать о передвижении противника и поскольку собственных средств разведки у нас не имелось, грех было не воспользоваться вражескими.

София отправилась коммуникационный узел отслеживать перемещения противника.

Я принялся за поиски припасов для нашей внезапной обузы — чтобы пережить переход по холоду им нужны были припасы и теплая одежда.

Зимние комплекты обмундирования — теплые комбинезоны и обувь мы обнаружили в одном из складов, расположенных в глубине пещеры с гаражом.

А вот с провизией дела обстояли сильно сложнее. Все, что мы нашли в кладовых имело явное мясное происхождение, причем иногда с символами в виде силуэтов людей, что наводило на соответствующие мысли.

Не очень хотелось сделать из бывших пленных невольных людоедов.

Но ведь чем-то же эти плотоядные твари кормили своих пленников. Я решил спуститься в грот с камерами и по пути обнаружил неприметную дверь, которую мы в пылу боя пропустили.

Один рывок и дверь с лёгкостью поддалась. За ней как раз-таки и находилась кладовая с едой для заключенных — контейнеры, заполненные сероватыми брикетами, упакованными в прозрачный пластик.

Несколько штук валялись прямо на полу, основательно погрызенные местными крысами.

Я вскрыл один и принюхался — от него исходил тот самый сладковатый запах, а на ощупь содержимое было слегка жирным и при этом липким. Попробовать эту субстанцию я так и не решился.

— Вот тебе и корм для людей, — проговорил я, взвесив брикет в руке. — Кило, не меньше! Налетай, разбирай…

Я захватил пару упаковок, остальное бывшие заключенные перетаскали сами. Оказалось, что аборигенам эта пища оказалась знакомой — жестами они объяснили, что брикеты разводили в горячей воде, получая что-то вроде жидкой похлебки. Видимо, другой еды они в плену не знали.

Спустя пару часов вернулась встревоженная София.

— У нас проблемы, — безапелляционно заявила она.

— Это наше перманентное состояние, — съязвил Виталик. — Ты разве не в курсе?

— На той стороне волнуются. Сильно волнуются, — София не обратила внимания на колкость. — Похоже из-за пропуска сеанса связи.

— Так насколько сильно они волнуются? — уточнил я.

— Настолько, что выслали в нашу сторону отряд из четырех единиц техники.

Это было плохой новостью. Я рассчитывал на несколько часов форы для отступления к прорехе, предварительно взорвав тут все к чертям.

А теперь нужно все переигрывать, причем оперативно.

— Мы с Виталиком встретим разведчиков, — сказал я, глядя прямо в карие глаза Софии. — А ты поведешь этих несчастных к прорехе. И молись, чтобы непогода утихла.

— Ваша светлость, моя обязанность… — начала было возражать София, но я прервал её на полуслове.

— Сейчас твоя обязанность выполнять мои приказы, — отрезал я. — Идея спасти всех кого только можно принадлежала тебе, так что будь любезна, воплоти её в жизнь. Приказ ясен?

— Так точно, ваша светлость! — Щёки Софии пылали то ли от гнева, то ли от того, что ей указали её место. А может и от того, и от другого сразу.

Никогда прежде я с ней так не разговаривал. Наши отношения были отношениями равных — шутки и подколы, лёгкий флирт, взаимовыручка. А теперь я возвысил себя над ней, пусть и в критической ситуации.

Раньше я бы переживал из-за этого, думал, как исправить. Но теперь у меня не было на это времени просто потому, что от моих действий зависела, в том числе, и её жизнь. А София по-прежнему была мне дорога. Причём больше, чем кто-либо ещё.

Видимо, это бремя всех командиров. Что ж, пусть будет так!

Я провел для нее экспресс инструктаж по управлению шагоходом-штурмовиком, старательно вспоминая недолгих опыт эксплуатации этой боевой машины. Нам пришлось выбраться из экзоскелетов, потому что в одноместной кабине было тесновато даже для одного человека в обычной одежде. Уроки вождения я преподавал скрючившись за креслом в три погибели. София слушала внимательно, задавала уточняющие вопросы, но при этом держалась чуть отстраненно.

— Теперь давай выгуляем этого малыша, — сказал я бодрым голосом и окликнул Виталика, чтобы тот открыл ворота.

София оказалась очень способной ученицей, особенно учитывая, какой профан ее наставлял. В той схватке шагоходов на моей стороне были эффект неожиданности и толика удачи.

София вела машину уверенно, быстро привыкнув к тому, как электроника управляет шасси с ногами, выбирая ширину шага и высоту шага.

— Отлично, у тебя талант управлять этой штуковиной, — похвалил я Софию. — Теперь давай спрячем ее вон за тем выступом.

София аккуратно завела шагоход за укрытие и посадила его, сложив ноги.

Мы выбрались из кабины. Снаружи завывал ветер и валил снег. Термокостюмы защищали нас от холода, но идти, проваливаясь в снег было не так-то просто, так что несколько сот метров мы шли целых полчаса.

Почти у самых ворот я подал ей руки, чтобы помочь взобраться на валун.

— Послушай, София… — я все же решил немного снизить градус возникшего между нами, напряжения, но она прервала меня.

— Не стоит, Максим. Это проявление воли рано или поздно должно было случиться. Я не сержусь и не обижаюсь… Правда.

Впервые за все время нашего знакомства она обратилась ко мне по имени. Пусть даже по имени изначального владельца моего тела. Но даже так мне было чертовски приятно!

— Значит все нормально? — я приобнял Софию за плечи. Жест был дружеским, но я едва удержался от того, чтобы не положить руку на ее талию.

— По-другому и быть не может, — улыбнулась она.

Пока мы отгоняли шагоход, Виталик и его подручные уже завершали последние приготовления.

Седовласый лидер освобожденных узников подошел к нас с Виталиком и поочередно пожал нам руки.

— Мае фью мхобл юн диолчгар ай чи, о негесвир у дювау, — повторял он, пока тряс наши руки.

— Да не стоит благодарностей, — отвечал Виталик и кивал на стоявшую рядом Софию. — Ее благодарите!

Я вспомнил, как мы объясняли, почему им нужно идти с нами. Сколько жестов, сколько нервов, прежде чем мы донесли всю серьезность ситуации.

— Пора выступать!

Я помог Софии закрепить ее броню на крыше шагохода-ракетоносца, забралась в кабину и несколько секунд спустя машина ожила, выпрямила ноги и сделала вполне себе уверенный шаг.

Контейнеры, прикрепленные с боков шагохода, качнулись и по гаражу разлетелся испуганный женский визг, а следом за ним последовал детский плач.

Вся эта какофония звуков сопровождала каждый шаг шагохода. Я не в силах был это терпеть и поэтому махнул Виталику, чтобы тот открыл ворота гаража.

Ракетоносец важно проследовал к выходу и скрылась в плотной вьюжной пелене.Остальные аборигены, одетые в теплые вражеские комбинезоны, последовали за ним.

Вскоре мы с Виталиком остались одни. За воротами бесновалась непогода, связи с отрядом Шефа не было, София вела отряд изможденных людей в зиму, а к захваченной нами базе приближался отряд противника. Ситуация так себе, если честно. Нам оставалось только одно.

— Ну что, ваша светлость! — Виталик громко хлопнул в ладоши и звук эхом отразился от свода пещеры. — Айда минировать эту нору!

Мы принялись за дело. Большую часть найденных боеприпасов мы использовали для минирования врат, позволяющих открыть прореху между измерениями.

Ещё одной частью мы обложили зал коммуникаций с радарами, датчиками и сенсорами. Это должно было оставить противника без глаз и ушей на какое-то время.

Остатками мы заминировали ворота, двери, проходы, ведущие на верхние ярусы этого муравейника.

Если София носила с собой разного рода инструменты и плазменный резак, то страстью Виталика была взрывчатка и всё, что с ней связано. Поэтому я ни капли не удивился, когда он достал из припасов десяток дистанционных взрывателей.

— Славно жахнет, ваша светлость! — приговаривал он довольным тоном, пока прилаживал взрыватели к чужим боеприпасам. — Жаль, пластида нет…

За этим занятием прошло несколько часов. Мы поднялись в коммуникационный зал, чтобы отслеживать приближение противника.

Радар показывал приближение четырех единиц техники, но что именно это было, определить мы не могли.

— Будут у нас часа через полтора, — сказал я, глядя на изображение радаров. — Нужно поесть как следует и уйти с базы, чтобы наши следы замело.

— Согласен, ваша светлость.

Мы выбрались из экзоскелетов, достали армейские сухпайки, питьевую воду и как следует перекусили.

— Нам пора, — сказал я, нехотя забираясь в свою броню. За сутки непрерывного использования от моего термокосюма начало попахивать потом, что изрядно меня раздражало, но сделать с этим я ничего пока не мог.

Мы проверили свои пулеметы, подствольные гранатометы с кумулятивными зарядами, и направились к воротам.

Вьюга не то, что не прекратилась, а наоборот, набирала силу. Если несколько часов назад это было для нас проблемой, то теперь играло на руку.

— Детонатор готов? — поинтересовался я.

— Обижаете, ваша светлость! Меня хлебом не корми, дай чего-нибудь взорвать.

Ворота мы решили закрыть для того, чтобы хоть немного усыпить бдительность противника. База и без того пропустила сеанс связи с группировкой, сторожащей первую прореху.

Виталик нажал на клавишу и створки ворот начали сдвигаться. Я прошёл спокойно, а вот моему подчиненному пришлось поторопиться, чтобы успеть.

Ворота за нашей спиной закрылись с гулким ударом.

От отряда Софии не осталось и следа, причем в буквальном смысле — снег и ветер постарались на славу, заметя направление их исхода.

Нам предстояло сделать то же самое — избавится от собственных следов, причём за более короткое время. А лучший способ избавиться от следов — тупо не оставлять их!

— Разделяемся!

Я сделал длинный прыжок в сторону, Виталик последовал моему примеру, только в другом направлении. В экзоскелетах мы без особых усилий прыгали на пару десятков метров.

В несколько прыжков мы отдалились от уже закрытых ворот на метров двести — Виталик по одну сторону, я по другую.

В качестве укрытия мне приглянулись несколько небольших сосен. Я устроился за ними и вскоре превратился в сугроб.

Виталик и вовсе плюхнулся в глубокий снег плашмя и через несколько минут стал неразличим.

Время в ожидании тянулось чертовски медленно. Мне приходилось понемногу отгребать слег от шлема, чтобы обзор оставался открытым.

Наконец я почувствовал приближение шагоходов — мёрзлая земля чуть подрагивала от их тяжёлой, мощной поступи.

Вскоре разведывательный отряд противника появился в зоне прямой видимости — сначала нечёткие силуэты в летящем снегу, потом всё чётче и чётче.

Вскоре я мог различить, что три машины из четырёх оказались шагоходами-штурмовиками, а вот четвертая была вовсе не шагоходом, а чем-то вроде десантной машины на воздушной подушке. По крайней мере мне так показалось, потому что при движении от неё во все стороны летела снежная пыль.

Тройка шагающей техники шла клином, а десантная машина под их прикрытием.

На подходе к воротам они сбавили ход. Вскоре пара шагоходов и вовсе остановилась — одна буквально в ста метрах от меня, вторая чуть ближе к Виталику.

При их приближении створки ворот начали открываться.

Третий шагоход вбежал в гараж, едва не зацепив толстый металл дверей, следом за ним влетела машина с десантом.

— Бум! — тихонько пробормотал я, ожидая, что Виталик нажмёт на красную кнопку дистанционно взрывателя именно сейчас.

И я не ошибся.

Внутри изрытой шахтами и штольнями сопки прокатилась серия взрывов. Из вентиляционной шахты вырвался язык пламени, вылетали закрытые ворота верхних выходов. Взрывной волной вышвырнуло десантную машину и несколько тел солдатских тел.

Затем главный вход на базу противника обвалился.

Я вскинул оружие, целясь в сочленение на ноге стоящего рядом шагохода и выстрелил из подствольника.

Кумулятивный заряд попал чуть ниже, чем мне бы хотелось. Направленный взрыв вырвал кусок брони из «голени» шагохода и нога чуть подогнулась под весом машины.

Нужно отдать должное пилоту — реакция последовала моментально. Он резко развернул шагоход в мою сторону и открыл огонь из крупнокалиберного пулемета, одновременно отступая назад, чтобы держать меня в поле зрения.

Я рванул вперёд и в бок, заставляя шагоход разворачиваться, наступая на поврежденную ногу.

По плечу вскользь чиркнула пара попаданий, но получилось все равно ощутимо.

Нужно подобраться ближе!

Ещё выстрел из подствольника, почти наугад. Взрыв пришёлся вскользь по стальной туше, вырвав кусок обшивки.

Вот она, кощеева смерть! Только бы добраться!

Я воспользовался моментом и рванул прямо к шагоходу, подпрыгнул, намереваясь зацепиться за едва выступающие ступеньки технической лестницы.

Удар ногой снизу я никак не ожидал. Не будь на мне брони, то во мне не осталось бы ни единой целой косточки.

Меня, сука, буквально отфутболили!

Я пролетел несколько десятков метров, ударился о стылую землю, оставив за собой в снегу широкую борозду.

В глазах потемнело, я едва мог вдохнуть — в груди жгло. Наверняка сломаны несколько ребер. Лишь на мгновение я потерял сознание, а когда пришел в себя надо мною нависла стопа шагохода.

«Ну всё, мне хана!» — промелькнула в голове короткая мысль.

Но произошло чудо — в стопу прилетел заряд.

Взрыв сместил ногу шагохода чуть в сторону, я превозмогая боль, откатился. Тяжёлая стопа с грохотом опустилась в паре сантиметров от меня.

— Хорош расслабляться! — раздался голос Виталика.

Я не понял, откуда он доносился. Вместо этого я откатился ещё и вовремя — в ногу шагохода прилетел ещё один заряд, в этот раз точно в колено.

Машина начала заваливаться на поврежденную ногу. С каждым мгновением крен увеличивался.

— В атаку! — выстрел из подствольника прямо в корпус, а секунду спустя Виталик уже ударился о шагоход, зацепился за порванную обшивку.

Машина не выдержала такого натиска и грохнулась на бок, подняв тучи снега, которые тотчас унесло порывами ветра.

— Держи! — крикнул Виталик, кидая мне свой пулемёт. — Добей ублюдка!

Я ринулся к люку лежащего на боку шагохода. Вцепился рукой в рукоять, потянул на себя. Рёбра снова обожгло от усилия, но я терпел, пока металл не поддался.

Ещё секунда и крышка люка отлетела в сторону. Я просунул в кабину пулемёт и не глядя выпустил длинную очередь в направлении кресла пилота.

Когда всё закончилось, я устало поднялся на ноги, обошёл тушу поверженного шагохода. Виталик устроился на его ноге. Он был уже без шлема и растирал раскрасневшееся лицо снегом.

Я устроился рядом и тоже убрал шлем. Некоторое время мы молчали, слушая, как завывает ветер чужого мира. Потом Виталик повернулся ко мне и сказал:

— А всё же интересная у нас работа, да?