Глава 35

Калоеву на этот раз удалось спасти. Елизавета Бойцова не поскупилась: поставила перед дверью палаты подруги двух дородных парней, а в самой палате посадила сиделку.

После принятых мер Марина снова быстро пошла на поправку. Теперь в палату к ней никого не пускали, кроме Самсоновой и Елизаветы. Врачей и медсестер, разумеется, тоже пускали, но неохотно. Сиделка же на людей в белых халатах смотрела как гад на лягушку. И все лекарства исследовала придирчиво, со смиренным презрением. Докторам становилось не по себе, и они старались в палате Калоевой без нужды не задерживаться.

Наконец наступил момент, когда врачи разрешили поговорить с Калоевой. Бойцова осторожно попыталась выяснить, кто посещал Марину в тот день, когда у нее резко поднялся сахар. На все вопросы Марина молчала. Когда же Бойцова заплакала от бессилия, Марина грустно ее попросила:

– Не надо, Лиза, не могу я сказать. Она ни в чем не виновата, а вы ее сразу же обвините.

Бойцова не успокоилась. Несколько дней она подбивала Далилу пойти к Калоевой на разведку.

– Ты же психоаналитик, – шипела она, – знаешь все подходы к душе. Расспросила бы Марину, должны же мы знать, кто ее смерти желает.

Самсонова отмахнулась:

– Отстань от нее. По-другому надо нам действовать.

– Как по-другому? – не унималась Елизавета.

– Все преступления надо раскрыть, тогда Марина опять будет в безопасности.

– Ничего себе! – ужаснулась Бойцова. – Раскрыть все преступления! А на Луну слетать нам не нужно?


Этим вечером Далила расположилась в своем кабинете. На лист бумаги нанесла всех подозреваемых. И так и эдак пыталась их совместить, пересечь их интересы, но подозреваемые не совмещались и интересы их плохо пересекались. Особенно не совмещалась покойная Светлана Михайловна с покойной Анфисой. А Далила спешила, чуяла, что от ее расторопности зависит жизнь Марины Калоевой.

И на этот раз Самсонову не подвело чутье. Ночью ее разбудил звонок. Звонила Бойцова и так истошно кричала, что Далила уж было подумала, что Марина скончалась.

Оказалось, что (слава богу!) Марина жива, но сахар резко поднялся опять, снова сбивают, а он поднимается – в общем, история старая.

– Спасают? – спросила Далила.

– Спасли, – выпалила Бойцова. – Но я теперь места себе не нахожу. Что же происходит? Мои ребята клянутся, что в палату никто не входил. В том же клянется сиделка. Как думаешь, их не подкупили?

– Все возможно, – вздохнула Далила.

Повесив трубку, она глянула на часы и подумала: «Эх, нельзя Мару будить, слишком рано, на весь день разболеется. Но что же делать? Надо спешить! Надо анализировать. Мне нужна ее логика. А Мара, ну как назло, сопротивляется. Вредничает, ведь не такие задачки решала. Что же она молчит? Неужели не понимает? Заладила: Людмила не виновата. Ох, не убережем мы Марину, никогда себе не прощу!»

С трудом дождавшись утра, Далила отправилась к тетушке Маре. Машинально жевала песочный пирог. Травяные чаи гоняла. И тасовала, тасовала туда-сюда фигуры подозреваемых. Нотариус с Анфисой был в сговоре, потому она к нему и пришла…

Тетушка версию разбивала:

– Всем известно, как честны наши нотариусы. С кем они только не в сговоре? Что ж, всех клиентов подряд убивать? И ты забыла, его самого убили, Марка Борисовича. Он, кстати, был порядочный человек. Насколько это, конечно, возможно в нашей продажной стране.

– Ах, тетя, не вздумай заговорить о политике, – испугалась Далила.

– Еще чего! Выдвигай свою версию.

– Миша Калоев Анфису убил…

– Почему?

– Я не знаю, – со слезами призналась Далила.

Тетушка посоветовала:

– Вот что, деточка, сдается мне, что Светлану Михайловну надо искать. Оттуда ниточка и потянется.

– Да где же я буду ее искать? Паспортов мне пациенты не предъявляют, настоящих имен их не спрашиваю. Может, она и не Светлана Михайловна, а…

Далила застыла.

– Что, деточка? – испугалась тетушка Мара.

– А что, если Светлана Михайловна и есть Зинка Попова, подруга Пекаловой?

Старушка напомнила:

– Но Светлана Михайловна умерла раньше, чем Зинаида уехала.

– А может, она солгала.

– Зачем?

– Чтобы меня запутать.

Тетушка Мара, пряча улыбку, принялась резать пирог.

– Ах, почему ты мне не помогаешь? – рассердилась Далила. – Надо спешить!

– Куда?

– Нужно Марину спасать!

– Детка, ты увлеклась. Свои силы переоценила. Сама посуди, у тебя шесть трупов: Анфиса, Калоев, Светлана Михайловна, Сасунян, нотариус и Трофимыч.

Далила добавила:

– Семь, ты забыла Рубена.

Тетушка почему-то обрадовалась:

– Именно! Я забыла Рубена! Видишь, как сложно. И что же ты хочешь при этом?

– Марину спасти.

– Детка, прими от меня совет. Ты не следователь. Ты психолог и психиатр, отличнейший психоаналитик. Я так всем и говорю: моя племянница ас. Вот и займись своим делом. Вернись к своим книгам, копай, там ищи, там, в науке разгадка.

– Ты все знаешь! – прозрела Далила. – Предательница! Ты все знаешь! Видишь, как я страдаю, и все же молчишь! Жестокая!

Тетушка племянницу осадила:

– Полегче, родная, полегче, я не господь, я не знаю. Не буду отказываться, версии есть, но все они неутешительны. Расстраивать тебя не хочу. У тебя и без того круги под глазами.

– Но как ты не поймешь! – закричала Далила. – Марину кто-то хочет убить! Марину надо спасать!

Тетушка Мара поднесла палец к губам и прошептала:

– Тише, ребенок. Надо Марину спасать, но, повторяю, я не бог. Ты умница, попробуй, спаси.

– Я тоже не бог.

– Ты молодая, а я слишком старая. У тебя есть жажда, в тебе есть огонь, ты хочешь знать, а я уже пепел. Лопаю песочные пироги и жирею. Попробуй-ка хоть раз обойтись без меня.

Был брошен упрек.

Серьезный упрек!

Впервые!!!

Далила не ожидала.

– Попробую! – упрямо процедила она.

Тетушку Далила покидала обиженная, но не сломленная.

Уходя, твердила: «А вот и попробую спасти Марину Калоеву! Попробую и спасу!»

И не спасла.

Елизавета Бойцова никому уже не доверяла: охрану сменила, сиделку, но новый приступ Марину добил. Сахар снова вдруг подскочил, Калоева впала в кому.

Долго лежала безжизненная Марина. Далила каждый день приходила на нее посмотреть, осторожно рядом садилась, нежно руку брала и уговаривала, просила жить, не сдаваться. Но однажды не выдержала Далила и горько расплакалась. Всхлипывая, повторяла:

– Мариша, прости! Мариша, это я во всем виновата! Не уберегла!

В палату ворвались врачи. «Нельзя! Нельзя!» Потащили Далилу к выходу. Оглянувшись, она содрогнулась: по щеке Марины катилась слеза.

На следующий день Калоева умерла.

Загрузка...